Верный шаг

      Это сильнее каких либо законов. Засасывает быстро и безвозвратно. Их личная чёрная дыра, что смешала в себе запах пьяной вишни и горького шоколада. Они сплетались в одно целое, впрыснули яд в кровь друг друга, позволили ему пустить корни, растекаясь по венам, обволакивая сердце, что больше не будет биться без новой дозы.       Это сладкая зависимость. Это жгучая нужда. Это то, что перекрывает кислород, заставляя голову кружится, а разум мутнеть.       Это неправильно. Это грязно. Это то, за что могут возненавидеть. Это то, за что могут прогнать. За что твоя семья может отречься от тебя. А ещё это будоражит. Скользит по телу волной холодной дрожи. Обжигает кожу там, где касаются чужие губы. Вырывает из твоей груди требовательные стоны. Вынуждает глаза закатываться с каждым новым движением, с каждым новым вздохом.       Чёрт.. как это всё.. правильно.       Чонгук никогда не был таким правильным, как в этот миг. Он никогда не был таким... счастливым. Кажется, только сейчас он понял значение этого слова. Понял и что такое "любовь". Что такое "удовольствие". И это пьянит. Пьянит не хуже той вишни, что заменила ему кислород, и Чон только за. Он добровольно впускает её в себя, добровольно идёт на поводу у всего того, что сейчас происходит с ним, с его телом, с его душой. Потому что это делает Тэхён. Его Тэхён. Его, блять вашу, альфа. Такой желанный. Такой сладкий. Такой необходимый. Такой его.       Сейчас этот мальчишка понимает всех альф, что не подпускали к своим парам других оборотней. Сейчас этот мальчишка стал одним из таких. Пусть только попробуют тронуть его Тэхёна. Он оторвёт им ту конечность, которой они прикоснулись. Пусть только попробуют взглянуть на его альфу. Он каждому вырвет глаза, а после заставит съесть. Пусть только попробуют вздохнуть в сторону его парня. Он сломает им носы, вырвет трахею, сделает все самое ужасное и жестокое, на что только способен. Никто не посмеет и слова мерзкого в адрес его возлюбленного произнести. А если посмеет – останется без языка и захлебнётся в собственной крови.       Но не сейчас. Сейчас Чонгук со своим Тэхёном. Сейчас никого чужого рядом нет. Только он и тот, для кого бьётся его сердце. — Гук-и~ — сладкий голос обжигает ушную раковину юноши, течёт, подобно жидкой магме, спускается к шее, жжёт метку, возбуждая каждый нерв в невинном теле. — Мой Гук-и~ — урчит Ким, проводя губами по напряжённой шее, касаясь там, где артерии отбивают бешеный пульс, там, где феромон особенно яркий, особенно едкий. — Мой~ — заключает своим хриплым голосом, доводя мальчишку в своих руках до дрожи, получая такое желанное: — Твой. Только твой. — рваное, смешанное с тяжёлым дыханием, но такое уверенное. И это нравится ещё больше. Альфа признал свою принадлежность другому альфе. И осознание этого растекается по груди страшным пожаром, что потушить может лишь один. И этот "один" сейчас плотно прижат к стенке общей душевой и урчит, стонет, напрягается и расслабляется, отдавая себя полностью рукам Тэхёна. Позволяет себя трогать, целовать, пробовать на вкус, играть с огнем. Оба знают, оба чувствуют, что это сладкое мгновение не вечно. Чон долго терпеть не будет. Не сможет себя подавлять. Захочет вести. Получить. И это заводит сильнее. — Чонгук-и, я возьму тебя. Ты будешь скулить на мне, как течная омега. Будешь умолять меня войти глубже. Будешь моим хорошим мальчиком. — дразнит, подобно змею-искусителю, сжимает свои ладони на ягодицах юношеских, разводя их в стороны, позволяя пальцам прижаться к тугому колечку. Глаза невольно скользят по спине, что украшена красивыми узорами из мышц, рельефом, который хочется языком обвести, попробовать на вкус каждую неровность, оставить свои следы, помечая своё. — Я буду слушать и наслаждаться твоими мольбами, тем, как ты скулишь для меня одного. — шепчет, скользя возбуждённым членом меж двух упругих половинок, слыша в ответ недовольное шипение. Волк протестует. Он на грани. Он хочет взять свое. — Мой малыш уже потёк? — Почему бы тебе не проверить? — скалится Чонгук, поворачивая голову на бок, прижимаясь щекой к стене. Он заглядывает в чёрные глаза старшего, видя в них лишь пляшущих чертей, а после скользит ниже. Метка. Хочется прижаться, поцеловать, попробовать на вкус, вдохнуть смешавшиеся феромоны. — Бля-ять... Ты мой... Тэ, ты мой! — вырывается голодным рыком. Его малыш не сдержался. Его Чонгук-и больше не станет терпеть.       Чон разворачивается, оказываясь лицом к лицу со своим личным дьяволом. И, видит Луна, он старался. Старался держаться, не поддаться своим животным желаниям. Но они сильнее, а он не хочет лишать себя ещё большего удовольствия.       Поцелуй выходит смазанным, жадным, пьяным и голодным. Короткие ногти вонзались в карамельную кожу, оставляя алые полосы на плечах и спине альф, что от воды только загорались ярче. Губы жмутся друг к другу, нуждаются в этих прикосновениях, в тепле, что излучает другое тело. Языки с интересом исследуют друг друга, не могут оторваться, словно слюна превратилась в клей. Им не нужен кислород. Им нужны прикосновения, нетерпеливое трение снизу, и жадные поцелуи сверху.       Ким первый отрывается, не даётся юноше, что сейчас только о губах его мечтает. Ладонью скользит к бедру Чона, сжимая его, стараясь поднять его ногу. И тот слушается, потому что так они ближе друг к другу. Так удобнее прикасаться членами, в погоне за таким сладким удовлетворением. Тэхёну нравится это рвение юноши, ухмылка сама расцветает на губах, когда к ним тянуться юношеские, но старший на то лишь сжимает их, не позволяя поцеловать себя. — Ты.. — не успевает возмутиться, ведь рука его альфы сжимает два возбуждения, двигаясь неторопливо, лишь дразнится, но выбивает воздух из чужой груди. — Что "я", Гук-и? Уже хочешь, чтобы я тебя трахнул? Прямо тут? — смеётся Ким, так язвито, но не менее ласково. — Моя сладкая омежка уже не может терпеть? — шепчет в самые губы, ловя ими несдержанный стон, когда рука начинает двигаться быстрее. — Давай, скажи это, малыш. Мой крольчонок, который так и хочет почувствовать альфу в себе. — просит и шипит, потому что приятно, а ещё безумно мало для того, чтобы наконец-то кончить. Он хочет со своим мальчиком. — Представь, как я буду брать тебя здесь, навесу.. Как ты будешь обвивать своими ножками мою поясницу, чтобы я вошёл глубже.. Как будешь пачкать наши животы своей спермой.. — языком лижет по раскрытым губам своего парня, посасывает верхнюю и нижнюю поочередно, отвлекая юношу. — Заткнись. — прыскает Чон, зарываясь своими пальцами в черные волосы Тэхёна, сжимая и оттягивая влажные пряди. У самого звёздочки перед глазами, а тело трясёт, потому что вот-вот и желанный оргазм накроет волной. — Заткни меня. — хихикает ласково, чмокая своего парня в губы и прекращает двигать рукой снизу. В плотную прижимается пахом к юношескому и, честно, кончит от одного только вида своего "крольчонка": тот раздосадовано брови хмурит, сводя их у переносицы, глаза плотно закрыл, и губы поджимает, порой кусая их зубами. Тэхён, поддаваясь своему желанию, лижет это милое личико, целует носик своего парня, любовно разглядывая его. — Я бы убил себя, если бы отпустил тебя. Поверить не могу, что был готов отказаться от тебя. Сука.. ты ахуенный. Я так люблю тебя. — одно это выражение и оба сердца пропускают удары. О да, одно "люблю" в этой обстановке, переворачивает мир вверх дном.       Любит. Он любит. Его любят. Они топят друг друга в этой своей "неправильной" любви. — Докажи. Покажи, как сильно меня любишь. — взгляд Чонгука ничем не отличается от того, что напротив. Такой же чёрный, голодный, жаждущий. — Ну и как? — аккуратные пальцы старшего альфы вновь скользят вниз по чужому телу, проводят по груди, обводят кубики пресса, но не трогают самого главного. — Ртом. Я хочу чувствовать его на себе. — хрипит, чувствуя нежные прикосновения к себе там, снизу, где пульсирует член. Бёдрами толкается на встречу заветной ласке, но Тэхён, с наглой ухмылкой, отстраняется, глядя на своего, такого возбужденного и нуждающегося в разрядке мальчика. — Заставь. Убеди, что моему альфе это так необходимо. — одно это "моему альфе" и у Чонгука срывает все тормоза.       Он хватает своего парня одной рукой за шею, второй за волосы, жмёт его к своим губам, не чувствуя сопротивления. Одна из ладоней скользит к плечу, надавливая на него, чтобы альфа опустился на колени и, блять, он опускается. Смотрит так нежно, так покорно в тёмные глаза Чона, словно ласковый кот, трётся щекой о юношеское бедро, целует и лижет его, не скрывая своих истинных чувств. Провоцирует своего альфу ещё больше. Знает, что нужно этому волку и знает, что нет ничего, что сведёт его с ума быстрее, чем эта покорность.       Юноша шипит довольно, притягивает парня к своему паху, чувствуя, как влажные губы касаются налитой кровью головки, как язык поднимается кончиком к уретре, собирая выделяющуюся смазку, пробуя ту на вкус. — Возьми.. — не договаривает Чонгук, ведь голос ломается, когда влажный язык старшего скользит по стволу, обводит вздувшиеся венки, изучает всю длинну, после прячась в наглый рот альфы. — Взять тебя? Малыш, не думал, что ты захочешь отдать мне свою попку так быстро. Но давай, я не против. — этот лисий прищур глаз, довольная ухмылка, чёрт, бесит, злит, специально. Играет на нервах своего невинного мальчишки, пробуждая в нём всех тех демонов, что до сих пор сидели тихо и не рыпались.       Чон рычит на подобные игры, прижимает Кима к члену, тычется в сжатые губы, направляя член рукой. Бесится, потому что с ним так нагло играют, изображая покорность, которую он и его волк так желают ощутить. — Нет, малыш, — повторяет за Тэхёном, — Ты сейчас откроешь свой сладкий ротик, вот так. — говорит медленно, чётко, сжимая пальцами челюсть старшего альфы, вынуждая того покорно раскрыть свой рот. За волосы тянет Тэхёна на себя, погружая свой член в горячее нутро и стонет довольно, получая желаемое.       Старший же глаза прикрыл, позволяет собой управлять, сам наслаждается процессом, обвивая ноги своего альфы в нелепых объятиях и, чёрт, гордится своим мальчиком, ведь тот не срывается на бешеный ритм, стремясь ни то кончить, ни то сломать лицо Тэхёну своим прессом. Чонгук двигается размеренно, позволяет Киму поиграться языком, самостоятельно насадится на ствол, прижимаясь носом к низу живота и отстраниться.       Чон слишком быстро расслабляется. Слишком быстро отдает управление своему умелому парню, забывая о главном: ведущий Тэхён – садист Тэхён.       Член оказывается безжалостно сжат у основания, а такие желанные сейчас губы оставляют совсем лёгкие поцелуи-бабочки где угодно, но не на возбуждённой плоти. Чонгук сразу понял свою ошибку, постарался вырваться, но тщетно. Его бёдрами прижимает к стенке мощная ладонь альфы, а его острые клыки безжалостно царапают кожу, словно в поисках место для укуса. — Тэ.. нет.. — хрипит юноша на грани слышимости, потому что блять хочет, потому что блять ему нужно кончить, и это состояние "на грани" ломает его, вынуждает тело дрожать. — Мой малыш Гук-и, мой сладкий крольчонок, что забит в угол голодным волком. — снисходительным тоном шепчет Ким, целуя кожу вокруг члена, спускаясь к машонке, ласково посасывая кожу. — Так напряжен, так хочет кончить. Хочет, чтобы его альфа сделал ему приятно, да? — продолжает свою пытку, наконец-то поднимаясь к возбужденному органу, но прикасаться к нему не спешит, ведёт губами в миллиметрах от горячей плоти, дует на головку то горячим, то холодным воздухом, слыша в ответ невнятный скулёж и хрип. — Что мой Чонгук-и хочет сейчас, м? Скажи, покажи своему альфе, давай. — просит с наглой ухмылкой, стоя на коленях перед Чоном, разглядывая его с такого положения. Сам еле сдерживается, трётся о ногу своего парня стояком, но не позволяет себе кончить. Пытает обоих, получая от этого особый кайф. — Взять тебя здесь и сейчас. — терпение лопнуло окончательно.       Чонгук толкает Кима на пол, сам бросается к нему, сжимая накаченные бедра альфы. Присасывается к его шее, трётся носом и губами о метку, ловя со стороны старшего растерянные вдохи. — С-стой.. — стонет рвано Тэхён, когда его мальчик между ног устроился, когда его пальцы до белых пятен сжали ягодицы, а губы, до приятной боли, прижались к метке, порой пропуская к ней клыки. — Альфа, блять.. да~ — даже не вырывается старший, лишь подставляется, жмётся своим пахом к юношескому, получая приятную стимуляцию.       Похуй. Сейчас просто похуй. Ким не против, чтобы его любимый мальчик взял его здесь и сейчас, он сломал это в себе давно. Сам горит от желания, потому что, блять, его кролик, пусть и милый, но чёртов качок с ахуенным телом, которое хочется попробовать со всех сторон и во всех позах.       Чон рычит, обвивает чужими ногами свою поясницу, поднимая бёдра старшего, трётся меж его ягодиц возбуждённым членом, не видя ничего, кроме желания овладеть альфой, что так долго с ним игрался. — Блять.. простите... Простите, что отвлекаю но.. Сука, какого хера. — слышится посторонний голос, заставляя двух Альф вздрогнуть.       Две пары глаз уставились на знакомое лицо альфы, со светлыми волосами, что недовольно морщился, глядя на картину перед собой. — Собираюсь взять свою омегу, а что-то не так? — фыркает Чон, бережно опуская ноги возлюбленного на пол, собираясь уже подняться, чтобы избить незваного гостя, как его останавливает Тэхён, обвивая напряжённые плечи. — Оууу, как милооо~ — давит из себя писклявый голос третий лишний, после имитируя рвотный рефлекс. — Ебитесь в другом месте. Удачи нашей шлюшке не залететь. Или, может, вы так и не поебались, потому что наш мальчик не такой опытный, как хотелось натраханной заднице Тэхёна? Что-ж, я могу помочь, показать как нужно ебать дерзких омег. Чон, подвинься! — язвит белобрысый, шагает в сторону парочки, с упоением наблюдая за реакцией младшего. Сегодня, похоже, день, когда альфы постарше пляшут на нервах Чонгука. Только вот, Тэхёну можно, а этому кабелю.. — Оооууу, вот кааак~ — пародирует альфу Тэхён, прижимаясь всем телом к Чону, надавливая пальцами на его метку, чтобы хоть немного приструнить. — Сперва "любимый", "прекрасный", "лучший", "тот, ради кого я готов звезду с неба достать", а, как только я отказал тебе и отдался другому, так сразу "шлюха"? Мне кажется, у тебя проблемы с бошкой. — не скрывая своего отвращения, цедит сквозь зубы "омега", ощущая всем своим телом, в какой ярости сейчас находится его альфа. — А ещё зависть играет. Ни для кого не секрет, как ты старанно гнался за моей задницей, как и все остальные в нашем отряде. — Слушай, кто ты, если не тупая шлюха, когда выбрал какого-то мальчишку со второго курса, вместо лучших Альф? — не выдерживает, орёт блондин, ударяя по деревянной стенке, которая, и без этого, натерпелась. — Как умно и удобно. Обвинить моего омегу в том, что ты – жалкая и немощная тряпка. Хэй, блядский ты кабель, всё, что сейчас высрал твой рот, прямое доказательство того, что ты не достоин и волоса моего парня. Ты жалкий кусок дерьма и я уверен, той, что тебя рожала, ебать как стыдно, что у неё появился на свет ты. Сука, я лучше тебя, несмотря на то, что младше. Я не тупой спермобак, как ты, которому лишь бы зад поиметь. В отличие от тебя, жалкой кончи своего бати, я дохуя на что готов пойти, ради Тэ, и, уж поверь, он в этом убедился достаточно раз, чтобы быть со мной. А что предлагал ему ты? Секс? Зверский трах? Ты что-то делал для него, кроме тупых комплиментов в сторону его задницы? Нет? Ну так пиздуй отсюда, пока я не разорвал тебя на части. И уж поверь, я разорву тебя. Убью тебя жестоко на столько, на сколько твоя блядская душенька этого заслуживает. — в помещении становится душно. Кислая вишня мигом погасла, вместо неё в воздухе жгучая лакрица, горечь, что осталась без шоколада. И от этого, честно, хуёво. Потому что альфа в ярости. Потому что волк в бешенстве, ведь тронули его, оскорбили его, позарились на его Тэхёна, на его пару. А за Тэхёна Чон будет рвать, убивать. — Гук-и.. пожалуйста.. пойдем отсюда.. — шепчет Ким, стараясь сдвинуть альфу с места. Всё плохо. Слишком плохо. Даже хуёво. — Да, Гук-и, уберись отсюда вместе со своей сучкой. А то, кто знает, вдруг сюда ещё альфа зайдет и твоя омежка не сможет удержаться на ногах, поскользнется и упадет на чей-то, точно не твой, член. — заливается смехом парень и из-за прищуренных глаз не замечает, как на него налетает та самая "омежка", проезжаясь кулаком о, уж слишком, высоко поднятый нос. Все что остаётся альфе это пошатнуться, отступив назад и схватится за свою морду, пропуская сквозь пальцы капли крови. — Ой.. простите, мега противный альфа! — наигранно пугается Ким, кланяется несчастному студенту, а после скалится, подобно голодному зверю. — Ты же знаешь, мы омеги такие, видим – альфа и сдержаться не можем, вот я "подскользнулся" и заехал по твоей тупой роже. — хищно цедит, чувствуя, как за ним становится его парень. — Мне так жаааль.. — вновь корчит из себя "милашку", протягивая каждую букву писклявым голосочком. — Надо было тебе сразу челюсть выбить к хуям. — Ах ты мелкая дрянь! — вскрикнул альфа, собираясь замахнуться на обнаглевшего омегу, но в тот же миг отправляется в нокаут Чонгуком, успевая лишь болезненно пискнуть. — Похоже, тебе жизнь совсем не дорога. Чудно, значит, вместо хорошего секса, я буду херачить тебя до тех пор, пока ты не превратишься в кровавое месиво, выблядок. — Чон хватает альфу за волосы, протягивая его голову вверх, и, пока тот не успел прийти в себя, бьёт его ещё раз, слыша жалобный скулеж от боли. Кровь кипит, волк рычит и рвётся, желая убить то, что посмели оскорбить его пару, то, что посмели поднять на Тэхёна руку. — Прошу! Нет! Хватит! Я понял! Понял! Я... Не трону твоего омегу! Клянусь! — взвизгивает от каждого удара нежеланный гость, пытаясь свернуться калачиком, в надежде на пощаду. Сломался сразу же, как только получил по заслугам. Вот и вся его "сила". — Ох, да ты что? Понял? Неужели? — Хищно смотрит на свою жертву Чон, любуясь своей работой. Лицо этого ублюдка украшено кровоподтёками и синяками, губа, как и бровь разбиты и пускают алые капли на пол. Феромон альфы пропитался кровью и его собственной слабостью. Так воняет проигравший. — Чонгук... Думаю он понял.. — Ким подходит к своему парню со спины, обвивая его плечи руками. Губами жмётся к уху младшего, шепча на грани слышимости. — Прошу, пойдем.. мне плохо.. — и ведь не врёт. Ему, как альфе, ебать херово слышать этот едкий, кричащий об опасности феромон своего парня. Его волк хочет, в первую очередь, устранить возможную опасность для себя. Опасность в лице Чонгука. И это режет по сердцу. Он не хочет видеть в своем альфе угрозу, но своему волку хер объяснишь, что Чон его честь и имя защищает, а не угрожает.       Чонгук кратко кивает, чувствует горячие губы на своей метке. Юноша поднимается с пола, хватая обидчика за патлы, пока тот едва успевал ловить равновесие. — Что ты должен сказать моему омеге, кусок дерьма? — строго спрашивает глядя в заплывшие глаза альфы, что вот-вот и грохнется на пол. — П-про-сти.. Тэ...хён.. — невнятно и по слогам  шепчет мужчина, сплёвывая собственную кровь. — В следующий раз полезешь ко мне и я лично скручу тебе шею.. или не остановлю своего парня, позволяя тебя убить. — шипит сквозь зубы Ким, и, отстранившись от Чонгука, пихает несчастную жертву сорока семи хромосом. — Гук-и, пошли. — тянет на себя своего защитника Тэхён, уходя прочь из душевой.       Сердце колотиться, как ебанутое, хочется просто сбежать куда-то в лес, по дальше от этого места и Чона, от феромона которого хуёво. Он любит своего парня, правда, но сейчас хочется попросить его погулять, проветриться, чтобы находиться рядом было проще. Однако это будет ошибкой. Кто знает, что прийдёт опьяненному злостью альфе в голову? Вот Тэхён подозревает, потому буквально тянет за собой Чонгука, крепко сжимая его руку, когда тот начинает рычать на проходящих мимо оборотней.       Самому Чону сейчас было не легче. Он видел угрозу во всем, что движется и, в теории, может сдвинуться с места, даже если это чёртов камень. Какая-то часть его сознания отключилась, забыв, что его Ким, так-то, не слабая омега, которую нужно оберегать, от малейшего дуновения ветерка. Юноша злобно оглядывал каждого, кто как либо косился на его возлюбленного, рычал и хотел лезть в драку, стоило кому-то как-то не так вдохнуть. Возможно, скорее всего, ему будет стыдно за свое поведение, но это сейчас не важно. Важно защитить и уберечь самое дорогое.       Двери в комнату Тэхёна закрываются за спиной альфы и тот без сил падает младшему в объятия, покрывая метку нежными поцелуями, надеясь успокоить. — Гук-и..он больше не тронет меня.. всё хорошо, веришь мне? — Ким заглядывает в чёрные глаза, руки тянет к щекам возлюбленного, сжимая их ладонями и ласково поглаживая. — Гук-и, ты умничка, ты защитил меня, никто больше не посмеет тронуть твоё. Посмотри на меня, ну же! Я весь твой, только твой, слышишь? Можешь укусить меня ещё раз, но прошу, мне плохо от этого запаха .. ты и меня душишь.. давай сейчас успокоимся, ляжем на кровать и ты лично убедишься в моей целостности? Хорошо? — тараторит старший, всячески трогая своего альфу. За руки его берёт, прижимая ладони к своему телу, меткой жмётся к губам возлюбленного, чтобы почувствовал, чтобы узнал, чтобы успокоился.       И как хорошо стало в момент, когда тот всё же откликнулся, обнял дрожащее тело своего парня, шепча тихое "прости меня, Тэ, я не знаю, что на меня нашло", гладил старшего по спине и бёдрам, целовал шею, ключицы, метку, всячески убеждая собственного волка, что его Тэхён рядом и в безопасности.       Чон повёл Тэхёна к кровати, осторожно укладывая своё сокровище на неё. Сам нависает сверху, обнюхивает парня полностью, жмётся к запаховой жилке, лижет её, дабы извиниться за свое поведение, за то, что сорвался и посмел испугать. Ким на это улыбается устало, обнимает своего большого мальчика по крепче, целует в ответ, и урчит довольно, когда тот новые засосы на шее оставляет и кусает осторожно, дабы точно обозначить своё. — Думаю, стоит рассказать обо всём родителям.. Уверен, тот ублюдок пустит слухи о нас.. — безрадостно хмыкнул юноша, проводя горячей ладонью от груди к талии своего парня, прижимаясь лбом к его плечу. — Мне жаль, что всё произошло так быстро.. Ну, зато похвастаюсь отцу и брату, что всё же заполучил тебя. — Чон, дорожкой из поцелуев, поднимается к метке на чужой шее, целуя ту, после ложась на грудь старшего, чувствуя как сердце любимого отбивает бешеный ритм. Переживает. — В таком случае, стоит их обрадовать. Случайного и нежеланного потомства у нас не будет.. Желанного тоже, в принципе. — нервный смешок сам вырывается из груди Кима, обжигая всё на своём пути. Он надеялся, что у них больше времени, чтобы продумать план действий, а в итоге счёт пошел на часы. Чем быстрее тренера узнают о произошедшем, тем быстрее вскроется правда о Тэ. — Хён.. я рядом, и если кто-то посмеет на тебя наехать, я лично его загрызу. Даже если это будет моя семья. Я люблю тебя. — Слишком самоуверенно. Неужели, ты действительно пойдешь против семьи? — Если придется, я пойду против всего мира за тобой. Но, что-то мне подсказывает, что они не будут против. А для внуков у них Хосок есть. — Пх.. Надеюсь ты прав. А если нет, я тебя оттрахаю в зад так, что ты стоять не сможешь. При твоих родителях и брате. Понял? — Тебе так сильно не терпится получить мой зад? Хорошо, но, если они нас примут, то ебу тебя я, договорились? — Договорились, крольчонок. — урчит Ким, ласково кусая своего парня за нос, слыша в ответ тихий смешок.