Дождись меня

«Ух ты, как же мой маленький Хуа Чэн вырос» — первое о чем Се Лянь думает, когда, спустя четыре долгих года разлуки, видит уже повзрослевшего статного и безумно красивого двадцатилетнего парня. У Се Ляня не было никаких ожиданий, но видеть младшего брата своего лучшего друга уже таким взрослым, уверенным в себе и невероятно привлекательным всё равно очень приятно. Возможно, в Се Ляне говорит родительский инстинкт, — всё же он возился с этим малышом почти с самого его рождения и до шестнадцати лет, когда он неожиданно решил уехать в другую страну на учебу в университет, — но он не может оторвать от Хуа Чэна глаз, с щемящей теплотой, наблюдая за тем, как он обнимается сначала с родителями, а потом и с братом. Но, когда приходит и его очередь, то всё неуловимо меняется или Се Ляню так только кажется, потому что он всё это время неотрывно наблюдал за любыми эмоциями на чужом, но таком родном, лице. Хуа Чэн подходит неторопливо, смотрит пристально и есть что-то в его взгляде такое обволакивающе-тягучее, что-то неумолимо-затягивающее. Но наваждение пропадает, как только Хуа Чэн подходит вплотную и обнимает Се Ляня своими крепкими, но нежными руками, едва ли не поднимая над полом. «Господи, он стал выше меня и теперь на его фоне уже я смотрюсь подростком, это так странно» — опять невольно думает Се Лянь, а потом прижимается к такому родному-чужому телу и мягко обвивает руками шею в ответ. — Я так рад тебя видеть, ты так вырос, Сань Лан, с нашей последней встречи, я смотрю на тебя и прям чувствую себя счастливым родителем, — невольно, то ли от нервов, то ли от радости, хихикает Се Лянь. — Я тоже очень рад тебя видеть, гэгэ, — шепчет в чужое ухо в ответ Хуа Чэн и только крепче прижимает Се Ляня к своему телу, немного наклоняясь, чтобы уткнуться лицом в изящную шею, при этом мягко поглаживая поясницу. И есть в этих прикосновениях что-то настолько интимное, что Се Ляню невольно вспоминается давнее обещание Хуа Чэна, которое он дал ему будучи ещё совсем малышом: «Гэгэ, когда я выросту, я обязательно возьму тебя в мужья. Ты только дождись меня, пожалуйста, гэгэ». Внезапное воспоминание заставляет Се Ляня немного отстраниться, что побуждает Хуа Чэна поднять голову и заглянуть в глубину чужих глаз. Се Лянь так же неотрывно смотрит в ответ и расширяет глаза, невольно краснея, когда Хуа Чэн, ничуть не стесняясь, — как будто это абсолютно естественное между ними прикосновение, — дотрагивается до мягкой щеки и начинает нежно поглаживать её большим пальцем. — Гэгэ, я вернулся. Надеюсь, ты меня дождался, потому что я пришел забрать твоё сердце и никогда тебя больше не отпускать, — вкрадчиво бархатным шепотом заверяет Хуа Чэн, всё ещё не отрывая взгляд от чужих глаз. А Се Лянь что? Се Лянь может только пораженно открывать и закрывать рот, ведь ему уже двадцать восемь, между ними восемь лет разницы и всё это время Се Лянь искренне верил, что Хуа Чэн тогда просто говорил о своей детской невинной привязанности, а не серьезно решил бороться за его сердце. Тем более Хуа Чэн, даже спустя четыре года разлуки, всё ещё ощущается, как всего лишь любимый младший брат, и Се Ляню не кажется, что это когда-нибудь сможет измениться.