Золотая тропа

2009. Привычный уже звон кандалов звучит в последний раз. Кевин не знает, что чувствует сейчас. Ему позволяют привести себя в порядок, и в новой одежде он действительно смахивает на нормального человека. Смахивает. Только джинсы и чёрная водолазка не делают его таковым. Из грязного зеркала на него смотрит оборванец, потерявший себя. Кевин касается шрама. Когда-то на этом месте была вытатуирована двойка, но он содрал её через две недели. Этот инцидент был поводом поставить под вопрос его вменяемость, но беседа с тюремным психологом не открыла ничего нового. Его не отпустили. Кевин проводит рукой по волосам. Он стригся, и сейчас они почти отросли до средней длины. Как же… Он закрывает глаза и вспоминает, как машинка безжалостно состригала тогда более длинные волосы. В то время это было микроскопическое, одно из множества других, огорчение. Такая мелочь вызывает неприятные ощущения в груди даже сейчас. Ещё находясь под следствием, Кевин никому не позволял что-то с собой делать, а после вынесения приговора… ему стало всё равно. Он не прикасался к своей палочке. Тисовый корпус ощущается непривычно, когда Кевин берёт её из рук надзирателя. Он не смотрит на мужчину, за столько лет насмотрелся достаточно. Жар от пера феникса прорывается сквозь дерево к рукам законного владельца. «Не волшебник выбирает палочку, палочка выбирает волшебника» — так сказал владелец лавки, когда Кевин Дэй пришёл в неё одиннадцатилетним мальчиком. Сейчас он выдыхает усмешку. Осталось только в шарф факультета завернуться и вот он, каким и ушёл. Но он уже никогда не будет таким. Кевину больно от мыслей, что он провёл в Азкабане лучшие годы своей жизни. В этом отвратительном, полном боли и страданий месте, пахнущем сыростью и плесенью, каждый день глядя на вездесущих дементоров. Кевину Дэю двадцать три, в его руке волшебная палочка из тиса, за спиной — ворота Азкабана, впереди — пустота. Он не знает, куда идти. Столько лет он потратил на «осмысление» и «отработку», столько лет можно просто вычеркнуть перманентным маркером. Он всё ещё подросток, который понятия не имеет, куда податься и что делать дальше. Всё, что было ему дорого, осталось там, в прошлой жизни. Кевин гнал от себя людей, гнал самых близких. Он поступил ужасно со своей матерью, и единственным его оружием было слово. Самые колкие, самые болезненные, он наносил точные удары и столь сильные, чтобы она навсегда позабыла о том, что у неё есть сын. Друзей он просто попросил не пускать. Всего раз. Больше они не пытались, и он был рад. Никто из этих людей не видел его в том состоянии. Не видел, как он валялся в темнице, желая только одного — покончить со всем этим, покончить с собой. Как выискивал глазами хоть что-то, кроме этой блядской цепи, что-то, что могло бы ему помочь. А потом серый мир стал рутиной. Он смирился. Сейчас Кевин Дэй идёт туда, где существует малейшая вероятность, что его примут. Может, если он упадёт на колени и рассыпется в извинениях, перед ним не захлопнут дверь. Он трансгрессирует в место, которое за столько лет точно не должно было измениться. Что-что, а Биг-Бен не меняется почти двести лет. Кевин оглядывается. Улица. Тёплые огни, привычные с самого детства, так красивы на фоне голубого неба и розового заката. Деревья растут вдоль улицы, всё те же. Люди снуют туда-сюда, каждый по своим делам. Они возвращаются домой. Место изменилось, но не сильно, сориентироваться не составляет труда. Кевин проходит по знакомым улицам. Тротуар не отделён от проезжей части чем-то вроде бордюра, но Кевин всё равно переступает эту границу. Вот министерство магии ему штраф выпишет, за то что появился посреди улицы, полной маглов. Эта мысль заставляет улыбнуться. Все маги рано или поздно получают штрафы. Маглы, конечно, смотрят на него странно первую, может, минуту, но по большей части им всё равно. Они спишут это на глюк собственного сознания или оправдают как-то ещё, но точно не образуют угрозу волшебному миру. Кевин чувствует аромат из пекарни. Когда-то, будучи школьниками, они бегали в Хогсмид за выпечкой, и её так сильно любил тот, чьё лицо Кевин не позволяет себе вспоминать. Сейчас он чувствует себя странно. Эти запахи жизни, настоящей жизни окружают его. Выпечка, сладости, прошедший недавно дождь, духи незнакомки — всё это так разительно отличается от грязной сырости Азкабана. Кевин внезапно понимает, что… он забыт. Его забыли. Люди смотрят на него и вряд ли в сознании хоть одного из них мелькает даже намёк на то, что этот человек только что вышел из тюрьмы. Конечно, люди больше заняты собой и своими проблемами, что радует. Чувствовать себя незаметной песчинкой в песочных часах, а не подопытной крысой, на которую обращены сотни взглядов — это прекрасно. С волшебниками будет иначе. Они уже отошли от этой истории и, если не забыли совсем, сделали крутым мифом. Кевин ловит такси, потому что пешком идти из центра до частного сектора — каторга даже для него. Сердце щемит, когда он стоит на пороге всё той же великолепной виллы. Её окружает шикарный резной забор из чёрного чугуна. Место, где жили несколько поколений семьи Дэй, а сейчас осталась лишь одинокая женщина. Кевин жмёт на кнопку звонка и отходит на шаг. Кажется, он слышит шум собственной крови. Дверь открывается. — что… — женщина прерывается на полуслове. Рука скользит по воротам и падает вдоль тела. Она постарела. Но ни седина в чёрных волосах, ни новые морщины не сделали её менее красивой. Она не перестала быть выдающейся, самой искренней, сильной и смелой Кейли Дэй. Кевин может только склонить голову. Словами не описать, как он перед ней виноват. — прости, мам. Только скажи, и я уйду. Теперь он думает, как совести хватило появиться здесь после всего, что он ей наговорил. Отвратительно. Он ничтожество, которое истоптали уже столько раз, что даже грязь на её туфлях выглядит лучше. Он никто и всегда будет никем, теперь. Но всё в порядке, он смирился с этим в начале второго года. Всё в порядке, и он имеет право на надежду. Кевин вздрагивает, выходя из своих мыслей, когда мама обнимает его. Она ниже, ещё ниже, чем раньше, её голова только на уровне его груди. Но обнимает. Она шепчет: — почему мне не сообщили? — я попросил, — тяжёлый выдох срывается с губ, и Кевин мягко обнимает её в ответ — Прости меня. — за что, Кевин? — женщина отстраняется, на щеках блестят слёзы — Боже, как ты вырос… Он кривит губы. Больше подошло бы «постарел». Внешне до старости ещё далеко, а вот в душе он чувствует себя именно так. — за то, что опозорил тебя перед всем волшебным миром, стал разочарованием столетия, навсегда поставил клеймо на нашей семье, наговорил тебе столько всего, явился бесцеремонно и… не сообщил. Я боялся, ты не захочешь меня видеть. Прежняя Кейли закатила бы глаза, а эта только вздыхает. — глупый мальчишка. Закрой ворота. Она заходит на территорию, и Кевин следует за ней. Одно движение волшебной палочки, и искорка точным ударом идеальной силы защёлкивает тяжёлый замок. Кевин понятия не имеет, зачем это сделал, если можно было справиться и руками. Может, ему нужно почувствовать магию. Нужно снова привыкать к ней. Кевин не успевает повернуться, как на него налетает доберман. — Господи, блять… — он вздрагивает, но тут же ловит собаку за лапы. Даже палочку из рук выпустить не успел. — раньше ты не матерился в моём присутствии, — улыбается Кейли и ставит руку на пояс. — я давно не ребёнок, я узник Азкабана, — он опускается на одно колено и позволяет собаке обнюхать себя. Кевин был уверен, что Вспышка давно забыла, кто он такой, но нет. Собака радостно лижет его руки, будто они не виделись всего день. Она тоже выросла. Кевин хочет удариться головой о каменную плитку во дворе. Кто бы мог подумать, что первую после выхода искреннюю улыбку в нём вызовет собака. — всё-всё, я тоже рад тебя видеть, — он гладит её по голове, но это неугомонное существо требует больше ласки — Вернусь к тебе позже, обещаю, — Кевин поднимается и идёт ко входу в дом. Вспышка пытается остановить его, бегая вокруг. Правду говорят, животные лучше людей. Им всё равно, как ты выглядишь, что сделал, и что думает о тебе общество. Они любят только за то, что ты добр к ним. — гордиться отсидкой вздумал, — несмотря на разницу в росте, Кейли удаётся отвесить ему подзатыльник — В кого ты превратился, Кевин? — звучит без злого умысла, но всё равно въедается в память. Это защитная реакция. Раз случилось такое дерьмо, почему бы не постебаться над этим? Но на риторический вопрос матери Кевин не отвечает. Тут мог бы промолчать, и правда. Учитывая, какие обвинения были выдвинуты в его сторону, это действительно то, что за пределы дома не выносят. — извини. Кейли отмахивается, мол, забудь. Дом внутри не изменился. Кевин не знает, что именно так на него влияет, но он моментально чувствует себя в своей тарелке. Он дома. И здесь совершенно пусто. — твоя комната заперта уже года четыре, ключи поищу сейчас, — говорит Кейли с кухни. Взмахом волшебной палочки она заставляет замершее вокруг огня на плите время снова пойти. Кевин опирается о белую стену в коридоре и закрывает глаза. Передышка наедине с собой. Мысли о бессмысленности жизни разъедают мозг, как черви. Какой смысл сейчас думать о будущем? У таких как он нет будущего. Хотя… фактически, оно же существует? Какое-никакое? Но чтобы ступить в будущее, следует сначала разобраться с прошлым. — Кевин Дэй, — он успевает открыть глаза и поймать ключи — никогда в этой и следующих жизнях не смей думать, что подобные вещи делают тебя взрослым. Даже не шути так. — я понял, виноват, — искренность и простота — совершенно непривычное для него сочетание. Но он стал таким. Из напыщенного павлина тюрьма сделала его таким. Потому что твоя манерность не имеет значения в месте, где людей переполняет лишь ненависть и желание поскорее свалить. Перед тем, как идти в будущее, нужно переосмыслить прошлое. С этой мыслью Кевин проворачивает ключ в замке. За дверью оказывается до ужаса пыльная комната, никак не вписывающаяся в чистоту остального коттеджа. Странно вот так ступать на порог собственной комнаты. Долгое время личным пространством для Кевина служил воздух в пятнадцати сантиметрах от собственного тела, а тут целая комната. Шторы распахивать он не спешит, есть что-то в этой атмосфере заброшенности. Будто он прикасается к запретной истории другого человека, а не самого себя. Первым внимание притягивает шкаф. Кевин выдвигает нижний ящик. Сердце вновь щемит. Зелёный шарф с серебристыми полосками лежит сверху. Сколько он пережил со своим владельцем? Мало интересного, на самом деле. Кевин обожал те дни, когда его шею грел чужой красный шарф, пахнущий выпечкой. А этот прошёл всего-то семь курсов лишь неизменным атрибутом. Тем не менее, его они использовали, когда собирали цвета всех факультетов. А под шарфом, несущим воспоминания о беззаботной школьной жизни, лежит злосчастный аттестат. В идеальном состоянии. Его никто в руках не держал, буквально, и уж точно не открывал. Кевин делает это сейчас, чтобы увидеть свои имя и фамилию, выведенные аккуратным каллиграфическим почерком, и столбик идеальных оценок. Высший балл по всем предметам, превосходно сданные экзамены. Кевин горько усмехается — вот причина всего дерьма в его жизни — и захлопывает бесполезную книжку. Да справка о том, что он отсидел, имеет больше юридической ценности, чем это. Как же бессмысленны дурацкие оценки, а он так за них боялся. Как бессмысленны они, толкнувшие его в водоворот ужасов, конечной точкой которого стал Азкабан. Кевин вновь прикасается к ткани шарфа, сжимает, чтобы почувствовать каждую петельку. С чего всё началось? Когда распределительная шляпа отправила его на Слизерин…

✧✧✧

1997. — я хочу из тиса! — Рико указывает на нужную полку. — такие палочки подходят неординарный волшебникам, и часто судьба их тяжела, — спокойно отвечает продавец, мужчина приклонного возраста. Кевин слышал, что его семья из покон века занимается изготовлением палочек — поверьте, все обладатели тисовых палочек на моей памяти были страшными противниками. Но у меня есть то, что я хотел бы предложить вам, молодой господин. От обращения Кенго, стоящий позади, хмыкает. Кевин обнимает себя руками. Почему мама отпустила его с ними? Он вообще не горит желанием поступать в эту странную школу, а тут ещё и палочку выбирать. — грецкий орех и сердечная жила дракона, десять и одна четверть дюйма, — продавец кладёт на стойку открытую коробку. Кевин боится, что ему кажется, но когда Рико прикасается к палочке, та подаётся навстречу, буквально прыгает в руку нового владельца. — такие палочки любят высокий интеллект, — удовлетворённо говорит Кенго — Тебе подходит. — о да, — улыбается Рико словам отца — Давай, Кевин, твоя очередь. Он несмело подходит к стойке, и продавец замечает его нервозность. — есть пожелания? Кевин никогда не обращал внимания на материал палочки, поэтому понятия не имеет, какая между ними всеми разница. Он отрицательно мотает головой. В этот момент что-то меняется в лице продавца. — протяни руку. Он слушается, и на полке шевелится коробка. — запомни, — мужчина быстро аккуратно достаёт её так, чтобы все вышестоящие не упали — не волшебник выбирает палочку, а палочка выбирает волшебника. — снимает крышку — Этой ты понравился. Чистая магия. Кевин берёт в руку светлую палочку с не самым изысканным, но всё же пленящим узором. Она его выбрала, она одна. — тис и перо феникса, двенадцать дюймов ровно, — в груди что-то переворачивается. Кевин не слышит, как цокает Рико. Слова продавца звучат так, словно их не слышит больше никто — Она может стать даром, а может — проклятием. Используй её силу во благо. Кевин крепко сжимает новую вещь. У него нет желания поскорее ей воспользоваться и сотворить что-то невероятное. Сознание взрывает одна только мысль, что эта палочка принадлежит ему, только ему и никому больше. — Гриффиндорец, — Рико толкает его в плечо — идём. Распределительная шляпа заждалась. Кевин кивает и бросает продавцу негромкое «спасибо», прежде чем они уходят под звук колокольчика над дверью. Рико точно попадёт на Слизерин, как и вся его семья, тут гадать не нужно. Чистокровные, гордые волшебники. Кевину же очень хочет быть на Гриффиндоре, как его мама. Сейчас она декан этого факультета, и он надеется встретить её в школе. Узкие улочки волшебного района постепенно сменяют друг друга. Кевин не смотрит на них, его больше увлекают собственные размышления и болтовня Рико где-то на периферии. — …жаль, конечно, что мы не будем на одном факультете, но я буду к тебе наведываться. Кевин смотрит себе под ноги и не замечает, как серый асфальт меняется на приятный оттенок пола вокзала. Знаменитая платформа девять и три четверти… найти бы её ещё. Но Кенго проводит их к нужному месту, где своей очереди уже ждут несколько семей волшебников. Некоторые из них моментально реагируют на голос Морияма. — всем привет, — Рико действительно в хорошем настроении, и Кевин искренне надеется, что у этих ребят хватит мозгов его не испортить. — вы задержались, — темнокожая девочка без капли страха обнимает его. Кевин стоит, как вкопанный. Даже он не решился бы на подобное… — всего лишь выбирали палочки, — Рико отстраняется и оборачивается на Кевина — представьтесь там сами, — машет рукой и отходит к одному из мальчиков, что стоит чуть поодаль остальных. Девочка же уверенно направляется к Кевину и протягивает руку. — Тея Мулдани. Он наконец-то вдыхает и в ответ слабо пожимает её руку. — Кевин Дэй. — я знаю, — уголок её полных губ приподнимается — слышала о тебе от Рико. На ней чёрное платье чуть ниже колен, длинные прямые волосы распущены и только с одной стороны сплетены в подобие косы, которая не идёт ниже самой головы. — покажешь свою палочку? — интересуется Тея, будто это само собой разумеющееся. И в её тоне нет угрозы, свойственной Рико, поэтому, нехотя, но Кевин соглашается. Она передаёт ему свою тут же. И только сейчас Кевин задумывается, что обмен это, вроде как, честно. В его руках оказывается ничем не примечательный боярышник. Палочка гладкая, без лишних изысков, с утолщённым основанием. Только на нём выколот узор из точек, но Кевину палочка всё равно кажется минималистичной. Многих людей его уровня подобный стиль притягивает, Кевин же находит его несоизмеримо скучным. — круто, — Тея зачем-то просматривает его палочку на свету — если вот так повернуть… — отдай. Она резко поворачивается. — ладно-ладно, — они совершают обмен. Если в этот момент Кевин смотрит на их руки, Тея не сводит глаз с его лица — Ты уже знаком с Жаном? — понятия не имею, о ком ты. Жан Моро, тот, с кем всё это время болтал Рико. Высокий, но при этом довольно незаметный мальчик. Его чёрные кудри достаточно длинные, чтобы спадать на глаза и закрывать их почти полностью. Только по прошествии определённого времени в разговоре Кевин замечает маленького котёнка без шерсти и с синими пятнами по всему телу, сидящего в сгибе его локтя. — можно? — Кевин протягивает руку, но не касается. Жан чуть раскрывает руки, чтобы зверёк полностью показался из-за мантии. Он сидел так же тихо, как хозяин, и, похоже, Рико тоже заметил его только сейчас. Котёнок неуклюже начинает перебираться в руки Кевина. Это немного незапланированно, но… — пусть, только держи аккуратно. Мягкий французский акцент Жана ласкает слух, и есть что-то особенно приятное в том, что он наконец обратился к Кевину лично. — какой милый, — Тея гладит котёнка между больших ушей. Кажется, они вместе будут больше головы — это точно кот? — жмыр, — тихо отвечает Жан, а котёнок внезапно начинает шипеть. Кевин того чуть не роняет, но Жан успевает схватить его за предплечья, не позволяя пошевелиться — всё в порядке. Рико так и замирает с протянутой рукой. — ты точно его воспитывал? — он… он ещё маленький, — Жан забирает питомца, продолжающего зло щуриться в сторону Рико. Наступает неловкое молчание. Они все знают, что жмыры не переносят людей, которых считают бесчестными. Но вряд ли Рико будет в восторге, услышав такую характеристику в свою сторону. Котёнок прячется в мантию Жана, и Кевину становится жаль их обоих. Он оборачивается на новоприбывших. — о боже, как же волнительно! — светловолосый мальчик бежит к платформе едва ли не вприпрыжку. — Джереми, потише, — за ним идёт женщина средних лет. — я поступаю в Хогвартс, мама! Кевин невольно улыбается. Для кого-то это действительно важный момент в жизни. — Джереми Нокс, — Тея опирается о его плечи сзади и говорит почти на ухо — безумно заносчивый, лучше даже не приближайся к нему. Если понравишься, он не отцепится. — а тебе откуда знать? — мы живём недалеко. Видела, как он многих доставал. — Рико, Кевин, — зовёт их Кенго, и Тея отстраняется, чтобы Кевин мог подойти. Рико оборачивается и самодовольно улыбается ему. — пока-пока, Гриффиндорец, — делает шаг назад, растворяясь в пространстве стены. — но лучше по старинке, — Тея хватает свои вещи и с криком бежит в стену — Вперёд! Кевин чувствует, как его плеча касается плечо Жана. — это… так странно. — ты никогда не видел порталов? — я маглорождённый, — Жан проверяет, в порядке ли его жмыр. Котёнок кажется спящим, но его уши подняты. Предвкушая следующий вопрос Кевина, мальчик отвечает быстрее — Моя мама сквиб, разводит волшебных зверей. Я… украл его перед тем, как она отдала меня под опеку Мориямы. — ох… — Кевин выдыхает — Мне жаль. Скучаешь по дому? — пока нет, — Жан указывает подбородком в сторону стены — Иди, а то Рико хватится. Кирпичная стена предстаёт на вид самой обычной. Нужно набраться смелости и искренне поверить, что при столкновении с ней он не превратится в лепёшку. Кевин настраивается, делает глубокий вдох и идёт быстрым шагом. Он едва не тормозит перед самой стеной, но всё же ступает в портал. Всё вмиг затягивается чёрной пеленой, и так же быстро снова приобретает очертания. Ночь поглощает свет, оставляя место лишь звёздам, что отражаются о огромном водоёме. Будущих первоклассников рассаживают в лодки. Кажется, Рико и Тея уже уплыли, и Кевин решает дождаться Жана. Тот появляется почти сразу. — ой, — едва не натыкается на Кевина и тут же отводит его в сторону. Мальчик начинает оглядываться — Офигеть… безумие. Кевин хмыкает. — вот туда посмотри, — указывает на виднеющийся вдали замок Хогвартс. — на что смот… Замок! Оба оборачиваются на Джереми, который едва не искрится от счастья. Особенно это заметно в темноте. — ребята, это точно будет круто, — он взмахивает палочкой, и та оставляет светящийся след, который потухает через несколько секунд. У Кевина что-то тяжелеет в груди. Этот мальчик так счастлив быть здесь… У него точно большое будущее, с таким-то энтузиазмом. Ну или он разобьётся о первое же препятствие. Кто знает. Когда они садятся в отведённую им лодку, Джереми протягивает руку Кевину, и тот бьётся статическим электричеством. Они оба отдёргивают руки. — ой, извини, — Джереми рефлекторно хватает за предплечье Жана, от чьего шага лодка покачнулась. — всё хорошо, — на вторую попытку удар не повторяется, и Кевин спокойно садится рядом с Джереми. Жан притягивает колени к груди. Кевин знает, что котёнок-жмыр из его рук никуда не делся, но он очень тихий и незаметный. — как думаете, куда попадёте? — спрашивает Джереми. Кевин понимает, что это нормально, но впервые кто-то незнакомый общается с ним так, будто они уже сто лет знакомы. — я не уверен, но хочу на Гриффиндор. Жан? Он качает головой. — не знаю. — будь я распределительной шляпой, отправил бы тебя на Когтевран, — Джереми внимательно на него смотрит, приставив руку к подбородку для пущей выразительности — Мне кажется, тебе бы подошло. Жан чуть улыбается. — наверно… По прибытии их проводят в большой зал. Кевин видит Рико, который, очевидно, ищет его. В этот момент он понимает, что куда больше хочет остаться с Джереми. Но им с Жаном всё равно приходится пробиваться к нему и Тее. — вот вы где! — ухмылка Рико похожа на звериный оскал — С тем отбросом что-ли шушукались? — ты отбросами всех подряд называешь, — как бы в пустоту говорит Кевин, отведя взгляд вверх. Жан бледнеет в ту же секунду, а Тея убирает руки за спину. Кажется, что реакция Рико будет ужасной, но он только улыбается шире. — людям нужно показывать их место, Кевин. Они нам не ровня. Он кусает щёку. Рико имеет ввиду и Жана, маглорождённого. Кевин уже готовится защищать его на протяжении всех курсов. За четырьмя длинными столами сидят ученики всех факультетов, а новоприбывшие рассаживаются впереди. В груди Кевина вспыхивает тепло, а на лице появляется улыбка, когда он видит маму с распределительной шляпой в руках. Она тоже смотрит на него и посылает в ответ короткую улыбку. За столом позади неё устраиваются остальные деканы и учителя. Вперёд выходит директор — Тэцудзи Морияма — и говорит приветственную речь. Хоть и видно, что новички ему мало интересны. Рико слушает внимательно, не позволяя себе лишних движений. — а твой друг прям моментально изменился, — шепчет на ухо Кевину Джереми. — он всегда такой, когда видит дядю. Вперёд наконец выходит Кейли. — дорогие первокурсники, сейчас я буду называть имена, и распределительная шляпа выберет, на какой факультет вы отправитесь. Первой идёт некая Даниэль Уайлдс. Невысокая темнокожая девочка с короткими кудрявыми волосами. Они совсем не похожи на те, что у Теи. Шляпа хмурится. — кто же откроет курс… Пуффендуй! На лице девочки появляется счастливая улыбка. — ура, — шепчет она, чего не слышно, но Кевин читает по губам. — Натали Рене Уокер. Взгляды устремляются на почти незаметную девочку с заднего ряда. Она выглядит заинтересованной в происходящем только из вежливости. Кевин её понимает. Девочка заправляет за уши длинные светлые волосы и сидит смирно, пока шляпа корчится. — что я вижу… Слизерин! Стол под зелёным флагом оживляется. Неожиданно… по виду не скажешь, что в ней есть что-то от слизеринцев. Кевин невольно смотрит туда, сразу же находя знакомое лицо. Ичиро Морияма оценивающе смотрит на новоприбывшую. — Джереми Нокс. — о боже, — он нервно выдыхает. Кевин кладёт руку на его плечо и подталкивает. — давай. — Гриффиндор! Ошеломлённая улыбка, уже ставшая привычной, озаряет лицо Джереми. Чтобы спрятать её, он прикладывает ко рту тыльную сторону ладони. Гриффиндорский стол встречает его апплодисментами, и ему не приходится искать себе место, как Натали. — Рико Морияма. Фамилия обращает на себя внимание всего зала. Каждый, кто позволял себе отвлекаться, теперь смотрит заинтересованно. — мой звёздный час, — Рико встаёт, поправляя чёрную рубашку. Слизерин не новость ни для кого. Рико занимает место за их столом, но довольно далеко от брата, на противоположной стороне. Друзья Ичиро вовсе не горят желанием видеть его рядом. — Николас Эстебан Хэммик. Приходится снова обернуться, чтобы увидеть этого мальчика, сидящего в дальнем ряду. Нервничает. К тому же, он выглядит немного помятым, как в плане общего состояния, так и одежды. Он сжимает ткань брюк, когда Кейли надевает на него шляпу. — …Гриффиндор! Кевин, почему-то, так и думал. И он испытывает странную внутреннюю радость и предвкушение быть за одним столом с ним и Джереми. Проходят ещё несколько человек, и Кевин переглядывается с мамой, мол, а я когда? — Теодора Мулдани. Брови Теи подскакивают, когда шляпа отправляет её на Пуффендуй. Кевин рад за неё, не придётся прикладывать лишних усилий, чтобы бегать от Рико. Но и расстроен, потому что она будет далеко. Он только расслабляется, думая, что записан где-то в конце, как вдруг… — Кевин Дэй, — мягко говорит Кейли, выводя его из транса. Сердце снова начинает биться быстрее. Кевин опускается на стул и чувствует, как мама надевает на него шляпу. Он скрещивает пальцы. — Гриффиндор, пожалуйста. — Гриффиндор? Слишком хорош ты для гриффиндорца, — этот момент, заставивший что-то внутри щёлкнуть, становится вечностью. Всё ломается. Следующее утверждение шляпы Кевин слышит, как сквозь воду. — Слизерин! Он медленно поднимается с места и идёт к крайнему столу под восторженным взглядом Рико. Но гораздо сильнее он затылком ощущает сочувствующий — матери. Кевин пытается прийти в себя, сидя рядом с Мориямой. — это круто, Кевин! — тот трясёт его за плечи — Мы вместе! Ичиро тихо усмехается, глядя на них, и вновь устремляет внимание на новичков. Кевин не знает, что с ним не так. Почему? Где он не подходит? А факультет поменять невозможно. Всё. Распределительная шляпа не ошибается. Кевин ставит локти на стол и закрывает лицо руками. Почему, блин? Он настолько… он ровня Рико? Так похож на него и остальных слизеринцев? — всё хорошо, — Жан кладёт руку ему на плечо. Кажется, Кевин сходит с ума. Он медленно поворачивает голову. — ты… — я тоже здесь, — Жан гладит котёнка — Сам не ожидал, — мягкий изгиб губ, натянутая улыбка, выдаёт его… разочарование в себе? Он не хотел быть здесь, и Кевин не хотел этого. Жана же просто затопчат. Всё время, что распределяют оставшихся, Кевин сидит в прострации. Он не может поверить. Внешний мир напоминает о себе, когда котёнок-жмыр Жана проходит по столу, привлекая к себе внимание. Натали соприкасается с ним носами, и котёнок совсем не против. Кевин замечает скромную улыбку Жана, как хозяина. Котёнок переходит стол и садится напротив Ичиро. Просто садится и смотрит на него, шевеля своими огромными ушами. Морияма несколько секунд игнорирует животное, отдавая всё внимание процессу распределения первокурсников, а потом бросает спокойный, немного пренебрежительный взгляд. — проблемы? — серьёзно спрашивает, и это выглядит комично, если забыть, что животное на самом деле разумно. Котёнок встаёт и потягивается. Ичиро предлагает ему руку, и тот лижет подушечку большого пальца, прежде чем продолжить путь вдоль стола. Кевин не знает, что это было. Жмыр не должен лизать кого-то из рода Морияма, это же бред… Рико он обходит на максимально возможном расстоянии, едва не сваливаясь на пол. Его поддерживает девушка со старших курсов. В этот момент распределение заканчивается, и она отправляет котёнка к Жану с помощью заклинания. — старосты факультетов проведут первокурсников в их комнаты. Учёба начинается завтра, желаю всем удачи. Студенты подскакивают в разнобой. Старосты остаются с первокурсниками, а остальные курсы Гриффиндора, Пуффендуя и Когтеврана идут к выходу кто как. Некоторые выбегают с восторгом на лице. Слизеринцы же встают все одновременно, а потерявшимся в пространстве первокурсникам приходится поспевать за ними. Они выходят последними. Старшекурсники ведут факультет вниз по лестницам. Кевин берётся за ворот мантии, тревога сдавливает грудь. Он не хочет быть здесь, он хочет пойти наверх. Ладно Гриффиндор, он согласен на любой другой факультет, но не Слизерин. Не с Рико. Жан прибивается к нему. — угнетающе… — они спускаются в подземелье. Просто в голове не укладывается, что распределительная шляпа могла разглядеть в Жане такого, чтобы выбрать для него Слизерин. Но с его фразой Кевин согласен целиком и полностью. Он терпеть не может сырость и… всё вот это. Он боится темноты, но не признается в этом никому, особенно Рико. Но тот и так знает. Они вместе чуть ли не с рождения и, естественно, Рико обожает заталкивать его в темноту. Коридор оказывается тупиковым. Ичиро, идущий впереди, оборачивается к остальным. Рядом с ним та девушка, что вернула Жану котёнка. — …я Ичиро Морияма, и мы старосты факультета Слизерин, — Ичиро смотрит на них свысока, но не как на отбросов, что свойственно Рико. Его мантия просто идеальна, ни одной лишней складки, а галстук, кажется, повязан с особым старанием — Я рад приветствовать вас, первокурсники. Прежде, чем вы войдёте в гостиную, запомните несколько правил, которым подчиняемся все мы: первое — в общем пространстве вы должны уважать друг друга, не шуметь и не мешать заниматься. Второе — держите голову высоко поднятой, не смейте позорить факультет своими оценками или иными проступками, за которые вам снимут баллы. Сделать это могу лично я. И третье — вы все, — он прерывается из-за того, как девушка рядом похлопывает его по плечу тыльной стороной ладони. Ичиро прослеживает её взгляд, направленный на Жана — почти все, благородных кровей. К тому же Слизерин вам достался из-за исключительного ума, поэтому используйте его. Мы порицаем неуважительное отношение к другим людям, поэтому ведите себя достойно, будьте выше оскорблений, — он поднимает волшебную палочку — Добро пожаловать. Кевин теряет дар речи. Он, конечно, во всех этих деревьях мало понимает, но палочки из вишни… Они очень известны в Японии, и в одно время Рико ему все уши об этом прожужжал. Ичиро держит в руке именно такую. Вишня даёт владельцу ни с чем не сравнимую по мощи силу. Кевин не уверен, существует ли палочка могущественней. Волшебников, обладающих ими всего несколько десятков в мире и… Кевин оглядывается. Ещё несколько первокурсников находятся в том же шоке, что и он. Рико же весь светится. — Чистая кровь, — произносит девушка, и стена, казавшаяся тупиком, открывает путь в гостиную факультета. В сравнении с впечатлением, произведённым Ичиро, новая обстановка совершенно обыденна. — вау… — выдыхает Жан, оглядываясь. В противовес узкому мрачному коридору гостиная просторная и… приятная, в какой-то степени. Стены, пол и потолок чёрные, что сужает пространство, но головой Кевин прекрасно понимает, что места тут более чем достаточно. У стены напротив входа расположены несколько каминов. Определённую площадь огораживают кожаные кресла и диваны с такой же чёрной или зелёной обивкой. В центре комнаты резная серебряная люстра, дающая достаточно света, чтобы всё было видно, но не делающая его слишком ярким. На полу расстелен приятный на вид ковёр. Также внимание привлекают книжные полки, занимающие почти всю меньшую стену. На их боковых сторонах виднеются старинные узоры. По стенам развешены картины, изучить которые ещё предстоит. Кевин отметит это как занятие для первых свободных часов. Ичиро указывает на почти незаметную на общем фоне дверь. — там путь разделяется. Девочки, прошу, вам направо. Он позволяет другой старосте первой провести первокурсниц в их комнаты, а потом уже сам ведёт мальчиков. Налево. Вновь узкий тёмный коридор. Если придётся ходить здесь постоянно — а это делать придётся на протяжении семи лет — Кевин рискует упасть с панической атакой. Распределяют их на редкость удачно. Ичиро быстро прикидывает маленькие группки, на которые они успели разбиться без его помощи. В первую же комнату отправляются Рико, Кевин и Жан. Её интерьер почти тот же, что в гостиной. — это моя, — Рико подаёт на ближнюю к стене кровать. Кевин без слов садится на такую же, только с другой стороны. Ему нужно… нужна опора хотя бы в виде стены. Жану не остаётся выбора, кроме центральной. Но первым делом он спускает с рук котёнка, давая обнюхать новое место. Их вещи будут здесь завтра, а пока он начинает изучать содержимое шкафа. — Кевин, смотри, — Жан держит в руках идеальный комплект формы, смотрит на бирку — Это не мой размер. — дай сюда, — Рико тоже смотрит и секундой позже передаёт комплект Кевину. Всё стандартно. Рубашка, брюки, мантия с зелёными вставками, галстук в цветах факультета и такой же шарф. Кевин прощупывает вязку. Приятно… каждая петелька идеальна.