Эфина

Эфина проснулась достаточно поздно. Было уже за двенадцать, когда старческие глаза нашли в себе силы открыться. - Петрария… Где ты? - были ее первые слова после пробуждения. Никто не ответил. Держась за спинку дивана, Эфина, прикладывая серьезные усилия, наконец, смогла встать. Она выглянула в окно и сразу невольно ойкнула. Внутри будто что-то оборвалось: на улице стоял огр и неотрывно смотрел на королеву. - Ты чего? - Королева, Вы впустите меня? - рявкнул он. - За ночь я намок, мне холодно, я наверно простыл! - Петрария! Подожди, огр. Петрария! - Эфина подошла к дивану подруги, но та не шевелилась. Поняв, что бессмысленно пытаться будить пожилую женщину, когда та не хочет просыпаться, Эфина открыла огру сама. Великан сразу неуклюже ворвался в дом. - Тише, не разбуди Петрарию! - прошептала старушка. - Какой там не разбуди! 12 часов дня! Я все это время здесь стоял. Петрария, вставай, старая дура! Доставайся чертям на съедение, старая утварь! - кричал рассерженный великан. Никто не вставал. - Что же ты творишь? - забеспокоилась Эфина, - Не видишь, Петрария устала! Огра это не остановило. Он быстро и уверенно подошел к кровати Петрарии. Посмотрев на нее и потрепав, он оглянулся. Лицо гиганта переменилось. - Королева, да ведь померла Петрария! - с ужасом произнес он. - Да о чем ты? Она просто переутомилась. - Да потрогайте, тело уже холодное. И это, как его там… Синее. Эфина подошла к Петрарии. Внимательно посмотрев на нее и потрогав, убедилась, что огр сказал правду. - Да как же это? - со слезами в голосе произнесла она. - Никто не вечен! - без какого-либо сожаления произнес огр. - Ну почему же она умерла? - Эта, как ее там… Судьба! - - Ох, моя любимая подруга! Как же так случилось? Этого не должно было произойти так скоропостижно, так неожиданно. О, моя драгоценная подруга! - Теперь ей только на кладбище! - пытался успокоить Эфину огр, но та, к его удивлению, рыдала только сильнее. - Я отнесу ее, - сказал великан, схватил бездыханное тело и мгновенно покинул дом. - Бедная, бедная Петрария! Скоро и я за ней пойду! - с надеждой проговорила Эфина и подошла к столу, за которым еще вчера было пиршество. Сегодня же здесь лежали объедки и несколько сгнивших желтых помидоров. *** Несмотря на то, что уже давно было за полдень, Лефан все еще спал, утомившись за вчерашний день так сильно, как не утомлялся за всю жизнь. И если бы к нему не пришел серебряный рыцарь Бенкрауз, он спал бы еще долго... Долго... По Бенкраузу же видно было, что он чем-то очень недоволен или даже на кого-то рассержен. - Лефан, здравствуй! - вскрикнул он, дабы король проснулся. - Да, проходи, садись! - произнес Лефан слова, которые пришли ему еще во сне. - Герцогу Вингордию нужно поучиться дворянским манерам. Кроме нашего великого короля (Бенкрауз сделал актерский поклон), бывшей королевы Эфины и моей супруги Обенгалии, никто не имеет права обращаться ко мне на "Ты", - Бенкрауз говорил это с явным жаром в голосе. - Это Вингордий. Человек со старым, особым видением мира. Его уже не переучить. Да и незачем, - сказал Лефан, протирая глаза. - Зачем пожаловал? - Вингордий позвал. Сказал, что-то о том, что король - дундук... - Так и сказал? - Да. - Действительно, ему бы следовало поучиться манерам. Да и тебе тоже. Зачем прямо все пересказывать?.. Ну, что еще? - Еще сказал, что в экономике ни черта не смыслит, и поэтому я очень нужен... - А-а-а, - Лефан безнадежно посмотрел вокруг. На его столе, на полу рядом с ним лежали огромные стопки бумаг. Бенкрауз подошел, и взял несколько листков со стола. - Так... Торговля с Патриэллией... Продлеваем или останавливаем? - спросил Бенкрауз, внимательно изучив содержание бумаги. - У них огромная задолженность... Я думаю, нужно прекращать с ними всякие сношения, и торговые тоже... - Наверно... Так, а это о прерванной торговле с Даниэллией... Будем восстанавливать? - спросил Бенкрауз, переходя ко второму листку. - Наверно. - А ты написал письму королю с просьбой восстанавливать торговые отношения? - А надо? - ахнул Лефан. Бенкрауз лишь безнадежно закатил глаза. - Так... Я возьму стопку бумаг, и буду их изучать, благо, они не все королевской важности. А тебе лишь нужно будет ставить подпись... - Подожди, нет. Я должен видеть все бумаги, поэтому так не получится. Ты можешь все испортить... - Как? Если я прочитаю договор на продажу нам спиртного из Чиссаэллии, подписанный 40 лет тому назад, и не имеющий никакой ценности, кроме исторической, и выброшу без твоего разрешения, я этим все испорчу? - Не обобщай... - Ну как? Работа кипит-бурлит? - в дверях неожиданно появился бодрый Вингордий. - Наверно... - вяло произнес Лефан. - Да-а-а... Я вижу, - сказал Вингордий с нескрываемым сарказмом и свирепо взглянул на Бенкрауза. - Я все-таки не просто так: к замку подошли крестьянские кучи, хотят видеть короля... - Короля? - вскрикнул Бенкрауз, вскочив со стула и направившись к двери. - Я им сейчас покажу короля! - Стой ты! - Вингордий телом оттолкнул Бенкрауза от двери. - Знаем мы твои выходки. Все надо сделать... Не люблю это слово... Гуманно... - Вингордий скривился. - Как с ними можно гуманно? Только силой, только силой! - Бенкрауз потряс кулаком. - Не тот век, друг ты мой! Не тот... Может, ты и прав, но... Так, все. Король пойдет? - Нет, король доверит все своим приближенным, - сказал Лефан. - Приближенные не сходятся во мнениях, - свирепо сказал Бенкрауз, недовольно поглядывая на Вингордия. - Ладно. Иди! - рявнул Вингордий, пропустил Бенкрауза, а затем со злобой посмотрел на Лефана. - И это кор-роль! Это кор-роль! - Прорычал он и захлопнул дверь, оставив Лефана наедине с ужасными по своим размерам стопками бумаг. *** В это время пышнобрюхий огр хоронил Петрарию в грязную землю, от которой несло навозом. Тело старухи лежало в неглубокой яме. - Как же воняет! - жаловался огр. Эфина стояла рядом и плакала. Она боялась даже подумать о том, что близкий ей человек обречен на вечное пребывание в сырой земле. - Эфина, ее же черви будут жрать! - пытаясь успокоить королеву, подбадривающе сказал огр. - Как ты такое можешь говорить? И не стыдно тебе! Сам же рано или поздно будешь на ее месте. - Не буду! Я никак эта, как ее там… Петрария! У меня кость широкая, черви не прокусят. - Ты говоришь глупости, огр! - А если она оживет? - не слушая Эфину, продолжил гигант. - Ты опять издеваешься? Как она оживет? Закапывай. - Я надеюсь, собаки ее не отроют. Здесь воняет собачьей мочой. - Везде земля так пахнет. - Мне здесь особо воняет! Может, ее в болото? - Глупый, глупый огр! Ничего ты не понимаешь, - мрачно произнесла Эфина и зашагала обратно, в дом Петрарии. Огр стоял еще долго, почесывая затылок. Когда Эфина отошла на приличное расстояние, огр ударил Петрарию несколько раз лопатой по голове, чтоб старушка не мучилась, если вдруг оживет. После этого он быстро закопал ее и быстрыми шагами пошел за Эфиной. - Королева! – начал он, когда догнал ее. - Бывшая королева, - с грустью поправила его Эфина. - Что же вы теперь будете делать? - Буду жить в доме Петрарии до скончания веков. Недолго уже осталось, - Эфина начала вытирать слезы, скатывающиеся по старческим, сморщенным щекам. - Ну вы, это, как его там… Я вас буду проведывать! - Ты так долго не приходил… Петрария уже успела начать разлагаться. Мне не нужна помощь. Но если ты и правда этого так хочешь, то я не могу отказать. - И не надо! - Огр, огр… - Поучительной интонацией начала Эфина, но так как на ум ничего не пришло, замолчала. Огр довел старушку до дома и удалился восвояси. *** Бенкрауз вышел из замка, сверкая огромным мечом. Устрашая своим видом всех собравшихся крестьян, он зарычал: - Кто-то хочет нарваться на неприятности? Зачем вы пришли сюда? Чем недовольны вы? Нашим великим королем? Лефан Великий только начал правление, и вы еще не увидели, насколько это блистательный во всех отношениях человек. Да и кто вам давал право пытаться таким подлым образом выказать свое неуважение к королевской персоне? Убирайтесь отсюда, иначе вам несдобровать! - А почему король сам не вышел сюда? А? Немедленно выводи его, мы хотим видеть этого розового беса! - крикнул какой-то мужик из толпы. Бенкрауз свирепо взглянул на него. - Собака, выйди сюда. Ну-ка взгляни мне в глаза, псина. Да-да, ты. Ну-ка скажи, кто привел тебя сюда? Ты же не просто так сюда пришел, вы же с кем-то заранее сговорились? Ну, не может толпа просто взять и прийти, среди вас же есть вожак. И я уверен, что он где-то здесь. Уж не ты ли это, прогнивший пес? Нет? Видно было, что бедняк растерялся. Он не знал, что ответить на это, поэтому лишь промычал что-то невнятное. - Нет, это слабак, я же вижу, что этот ни к чему не годен. Так покажите же мне своего вожака. Толпа несмолкаемо гудела. Все так смотрели на Бенкрауза, будто хотели сначала жестоко убить его, а потом долго терзать бездыханное тело. Именно этого хотела толпа, которую привел сюда Кранкий. Выйдя из толпы, он предстал перед серебряным рыцарем. - Ну, что же ты стоишь? Вот он я. Нападай. Да, я предводитель этого войска. И оно – лучше, чем ваша ничтожная армия. Ты должен бояться нас, ничтожество. Потому что мы-то уйдем, но это не значит, что не придем снова. Но уйдем мы только когда к нам выйдет мой братец. - Король Лефан не твой брат, обезьяна! - взвизгнул Бенкрауз, направив меч в сторону Кранкия. – По какому-то нелепому недоразумению тебя терпели в этом замке, но теперь немедленно убирайся отсюда, вместе со всем этим отребьем. Живо! Толпа гудела все сильнее. Самые смелые бросали в Бенкрауза мелкие камушки и убегали, а некоторые кидали в Бенкрауза песок, который, не пролетев и самую малость, возвращался им в лицо. Ужасное гудение становилось невыносимым и монотонным. Постепенно вся гурьба, состоящая из тридцати-сорока человек начала кричать «Ко-ро-ля! Ко-ро-ля!». Эти призывы не могли не вызывать гнев у Бенкрауза, который уважал короля искренне и преданно. - Вон, по-хорошему! Иначе вы все, один за другим, лишитесь жизней. Этого вы хотите? - Мы хо-тим ко-ро-ля! - кричала толпа, и Бенкрауз понимал, что даже если применит меч, в живых ему не остаться. Уж слишком много человек будут ему противостоять. - Пшли отсюда. Жиииво! - рявнул Вингордий, который неожиданно появился рядом с Бенкраузом. - Мы тебя не боимся, Вингордий! - крикнул Кранкий, но это прозвучало совершенно не убедительно. Мало того, что у Кранкия дрожал голос, так еще и из толпы исчезло несколько голов. - Предатель королевского рода! - не унимался Бенкрауз, которого подбодрило появление старого герцога. - Ты, сопляк, государственный преступник, тебя судить надо! - злобно выкрикнул Вингордий, не обращая внимания на попытки Бенкрауза вставить слово. - Убирайся, иначе над тобой будет суд, и все будет очень строго. У нас в стране исключительная мера наказания – смертная казнь. - Убирайтесь немедленно, иначе узрите гнев короля и мой собственный! - вдохновенно, но переходя на писк кричал Бенкрауз. - Тьфу ты, серебряный рыцарь называется! Сбавь пафос свой, тебя никто не поймет, с ними только так надо! - быстро проговорил герцог, выхватил меч из рук Бенкрауза и кинулся на толпу. Все ринулись в разные стороны, как тараканы. Инстинкт самосохранения сработал и у Кранкия. Он побежал в лес. - И зачем Вы это сделали? Только спугнули их, и никого не убили! - разочарованно произнес Бенкрауз, глядя на убегающих. - А думал ли я кого-то убивать? - свирепо и в то же время мягко произнес Вингордий будто про себя. Он направился в сторону замка, даже не поглядев на серебряного рыцаря. *** - Старик Вингордий молодец, старик Вингордий молодец, - запел герцог, войдя в комнату короля, пританцовывая. - Чем все закончилось? - незаинтересованно спросил Лефан, вчитываясь в старые бумаги. - Герцог проявил мужество и геройство, - уверенно сказал Вингордий. Глупцы сбежали, как только я появился. Знают же, захочу – в порошок сотру! - Вингордий, ты убил Циракия? - резко и без каких-либо предисловий спросил Лефан. У герцога исказилось лицо. - О чем это ты? Чтобы я… так прервать бал… Ну уж нет! Что ты себе позволяешь? Я герцог! - Все знают, что Циракий убил твоего сына, и ты имел право на кровную месть. Не бойся, я никому этого не скажу. - Да как же это? Ведь это не я! Это подлый Кранкий. - Конечно, Кранкий. Мы все это прекрасно знаем и верим тебе, - сказал Лефан ласковым голосом, который своей слащавостью довел герцога до бешенства. - Ух, сопляк, погоди! Твоя не возьмет. Решил на меня повесить. Может, убийство сына тоже на меня повесишь? - Вингордий… Во-первых, сядь, - наконец, оторвавшись от бумаг сказал Лефан. - Во вторых, не позволяй себе лишних слов. Оскорблений в свой адрес я не терплю. Наконец, в-третьих… Всем нам очень выгодно, чтобы все без исключения думали, что Циракия убил Кранкий. Но я и только я знаю, что это не так. Но еще это знаешь ты. Потому что, если руководствоваться фактами, то убийство Циракия – твоих рук дело. - Докажи. Попробуй. - Четких доказательств у меня нет, но… - Вот! Вот! - Но я готов поклясться, что видел, как Вы прятались в ложном окне во время бала, после убийства. Вашу шубу трудно не заметить, уж слишком она Вас… полнит. - Доказательств нет – значит помалкивай. А я волен, как ветер. - С этим никто и не спорит! - И давай перестанем. Мне нехорошо от таких разговоров. Они угнетают меня. - И зачем делать то, что угнетает такого великого герцога?.. - Лефан помолчал, вздохнул и вновь углубился в бумаги. - Что это за стопка? - дабы прервать напряженное молчание, спросил Вингордий. - И не спрашивайте! Самое отвратное, что есть во всей документации. Чеки за еду для генерала. Только вдумайтесь, за этот месяц она умудрилась потратить девятнадцать тысяч золотых! - Царисия всегда была… Гхм… - Вингордий промолчал, потому что не смог придумать приличного слова. - Что Вы можете сказать о ней? Ведь когда Вы были серебряным рыцарем Габриэллии, она уже была в армии. - Я тебе что скажу? Царисия не относится к роду тех генералов, которые когда-то в молодости проявляли себя доблестно, а теперь, из-за возраста утратили былой энтузиазм. Нет! - поучительным тоном начал Вингордий. - Этот человек никогда ничем не отличался, не проявлял себя и получил свое звание просто благодаря хорошему состоянию. Большую роль сыграло расположение Эфины (Лефан вздрогнул), которая каким-то образом смогла разглядеть в этой девушке большие военные таланты. Но никогда, понимаешь ли, ее приказы не могли послужить эталоном гуманности, которая так важна в современной армии. Все свои распоряжения она отдавала просто, за столом и зачастую даже не вслушиваясь в проблему. Главной ее мечтой было больше не обжорство, а желание вечного потребления. По этой причине она не понимала людей, которые занимаются искусством, ремеслом, политикой, экономикой... Хотя, ты знаешь, что в экономике я тоже не силен… Ну да, ладно, это я отвлекся. Так вот, ей, Царисии, казалось, что все должно быть во благо самого человека, чтобы человек ничего не производил, а лишь получал, чтобы какое-то существо заботилось о беспомощном человеке, чтобы оно всегда позволяло человеку находиться в вечной лености... Да и саму лень Царисия всегда называла двигателем прогресса. Именно поэтому она никак не заботилась о том, чтобы ее распоряжения имели хоть какое-то обоснование. - Вингордий закончил, после чего, отдышавшись сказал: «Вот это я выдал», - и громогласно захохотал. - Вы описали Царисию как какого-то монстра. - Таковым она и является. Ты ее видел вообще? Это добрых 300 килограммов! Лефан снова погрузился в изучение бумаг, а Вингордий неподвижно сидел рядом с ним. Королю было неловко работать, когда рядом с ним сидел молчащий Вингордий, готовый в любой момент разразиться хохотом, пуститься в старческие рассуждения, либо же вообще начать рассказывать неприличные истории. - Вингордий, не могли бы Вы рассмотреть эти договоры? - он подал ему стопку, как ему казалось, не самых важных, пожелтевших бумаг. - Конечно, сынок. Давай-ка посмотрим, что тут у нас! - крикнул Вингордий и уселся в кресло, рассматривая бумаги. - В печь, в печь, в печь, в печь… - С серьезным видом иногда говорил герцог, читая бумаги, комкая и бросая на пол. И так продолжалось достаточно долго. За окном уже стемнело, а король и герцог все продолжали перебирать старые бумаги, оставшиеся после правления великой королевы Эфины.