"Обречённые души" том 1

      Второе замечательное утро, начавшееся со взаимных ласк и поцелуев, заставило его поверить, что так будет всегда. О скором расставании вспоминать не хотелось. Здесь и сейчас любимый темный заклинатель дрожит от его поцелуев, тянется к нему, страстно шепчет его имя, моля не прекращать эту чувственную пытку. Ванцзы сел на кровати, подогнув колени, подтянул на себя Вэй Ина. Лань Чжань полюбил такого тёмного, с потемневшими серыми глазами с поволокой, пошло шепчущего его имя, прося войти в него.       Приподняв Вэй Ина за ягодицы, он опустил его на свой член. Усянь прикусил губу в желании сдержать, все таки слетевший, приглушённый стон. Лань Чжань припал поцелуем к шее любимого, свободной рукой обхватил его член, начал двигать по нему рукой. Вэй Ин сам насаживался на член глубже, двигаясь в своем темпе. Лань Чжань обняв его за шею, прижал к себе, откидывая на себя.       Ванцзы впился в губы, глотая стоны, когда Усянь повернул к нему голову, прося поцелуя. Язык по хозяйский провёл по чужим зубам, захватил чужой язык и закружил его в страстном танце. Излились они почти одновременно, тёмный, как обычно, опередил. Его громкий стон объявил о наступившем оргазме. Следом за ним кончил Лань Чжань, низко со стоном прорычал имя Усяня, уткнувшись поцелуем в спину. - Лань Чжань, у тебя есть мечта?       Они лежали в объятиях друг друга, Лань Чжань поглаживал плечо Вэй Ина и целовал макушку, тот в свою очередь лежал на его плече, уткнувшись в шею, наслаждаясь запахом сандала. - Мгм, - Вэй Ин выжидающе поднял глаза на любимого - Я бы хотел, чтобы не было тех трёх месяцев… - тёмный громко вздохнул и снова уткнулся в шею, - А ты? О чем мечтаешь? - Перестать думать… - Лань Чжань подождал некоторое время и не дождавшись продолжения, посильнее прижал к себя Вэй Ина.

***

      День прошел спокойно: они как и вчера провели тренировку. Затем Вэй Ин предложил провести тренировочный бой на мечах, чем удивил Ванцзы, так как было ясно, что бой на мечах он более не практикует. Как оказалось, темный вместо меча использует свою флейту. Инструмент, вроде как, нежный и хрупкий, но разве может духовное окружение сильного заклинателя быть обычной флейтой. Сначала они тренировались без использования духовных сил, затем Усянь предложил биться как полагается. Лань Чжань уже догадался, что силам Вэй Ина был нанесён сильный ущерб и боялся его травмировать, но оказалось беспокойство было напрасным, используя тёмную ци он с лёгкостью парировал все удары и пробивал блоки. Лань Чжань снова был удивлен Усянем. Он, как всегда, рушил все известные нормы и догматы. Теперь можно ослабить беспокойство, что Вэй Ин может пострадать, если на него нападут с мечами, он прекрасно может защитить себя.       После тренировки, искупавшись в источнике и выпив чаю с фруктами, Усянь захотел проверить свои догадки о совместном использовании светлой и темной ци. По его мнению это должно усилить действие заклинаний в несколько раз или даже улучшить. Для проверки они решили наложить защитный барьер на поляну с домом, захватив большую территорию, чем первоначальный барьер. Который, к слову сказать, делал невидимым дом издалека, но подойдя на необходимое расстояние становился видим.       Лань Чжань и Вэй Ин хотели защитить это место и от вторжений, и сделать непроницаемым для звуков. Отойдя на выбранное расстояние покрытия барьера, они начали плести защиту. Любовники не накладывали заклинания по одному, они сплетали их как сеть, вплетая, где необходимо, светлую или тёмную ци, в зависимости от принадлежности заклинания. В зависимости от типа культивирования ци различались и заклинания.       Например: заклинание полога тишины не мог наложить темный заклинатель, ибо для него необходима светлая ци. Как светлый не мог наложить полог неприступности, не позволяющий заходить в помещение или на территорию без “разрешения” создателя. По окончании удовлетворённо осмотрев барьер, Усянь довольно улыбнулся Ванцзы - результат превзошел самые смелые ожидания.       Поляну невозможно было увидеть, даже нечаянно попав к барьеру. Зайти за него невозможно, человек просто проходил мимо. Звуки с поляны не выходили за пределы барьера. А самое главное он был вечный. Обычно действие защиты прекращалось со смертью автора, но в этом случае этого не должно было случиться.       Дело в том, что на протяжении тысячелетий главной силой для культивирования была светлая ци, а она, как известно, ментальная и со смертью заклинателя разрушалась. Но темная ци материальная, а это долговечно, достаточно вспомнить о горах. Видимо поэтому первоначальный защитный барьер продержался так долго, автором был темный заклинатель, поляна и то что на ней находилось было прекрасным доказательством. А уж самой темной ци тут было полно, источник был в первую очередь источником первозданной темной ци и уже потом преобразован в водный.       После установки барьера Вэй Ин постоянно был погружен в свои мысли, отвечал невпопад или просто не слышал обращённых ему слов. Лань Чжань решил не мучить его расспросами, он был знаком с этой особенностью любимого. Это значит у него родилась идея нового изобретения, лучше его не трогать, чем меньше его беспокоить, тем быстрее он воплотит задуманное. Поэтому решил заняться гуцином, давно не практиковался.       В своё время гусулановец изводил себя изучением новых мелодий по очищению духа, тогда Вэй Ин вернулся с курганов и Ванцзы поставил себе целью очистить его от “скверны”. Помнится тогда он в кровь изрезал струнами все пальцы, нарушил кучу правил клана, пробрался в запретную часть библиотеки, решив помочь темному заклинателю, но спасти любимого казалось более важным и правильным. Брат всегда учил его не быть узколобым, не следовать слепо догматам, учил слушать свое сердце и совесть.       Но только Вэй Ин действительно помог ему скинуть шоры с глаз и посмотреть на жизнь со всех сторон. Когда Лань Чжань понял, что культивирование темной ци для Усяня не просто прихоть, а необходимость - на гуцине он исполнял только боевые мелодии. А после Аннигиляции желание играть вообще не возникало, кажется. Для души последний раз он играл где? Ооо. Это было в пещере черепахи-губительницы на горе Муси, когда он играл Вэй Ину сочиненную песню о любви. ВанСянь, так он её назвал - Без сожалений.       И вот сейчас ему безумно захотелось сыграть, просто для души.       Оставив Вэй Ина сидеть на ступенях он зашёл в дом, уселся на циновку и вытащил из чехла инструмент. Нежно погладил струны, они вздрогнули от нетерпения, провел пальцами срывая ноты. В кончиках пальцев началось лёгкое покалывание, гуцинь откликался. В голове родилось сравнение его с телом Вэй Ина, он так же отзывался на ласки и поцелуи, вздрагивал и трепетал. По телу теплом расползлась нежность. Воспоминание не вызвало возбуждения, только осознание, что всё правильно.       Ванцзы, закрыв глаза, с удовольствием перебирал струны, складывая ноты в чувственные мелодии. Надо же, а раньше он так стремился научиться их исполнять. Видимо, не познав любви, невозможно научится этому. Он сам не знал сколько мелодий сыграл, просто погрузился в музыку, позволяя ей ласкать свою душу. Закончив очередную мелодию пальцы сами начали играть ВанСянь и тогда в голову ему пришла мысль предложить Вэй Ину поклониться небу и земле, став супругами. В конце концов они признались друг другу в любви, Вэй Ин принял его ленту, что ещё может их сдерживать.       Да, им придется жить долгое время раздельно и встречи будут коротки, но это не изменит желания принадлежать ему душой и телом не только в обещании. Ну и конечно, хотелось официально сделать Вэй Ина своим, всеми способами привязать к себе. Зверь собственничества заурчал в предвкушении. От мыслей его отвлек звук играющей флейты, с улицы она вторила гуциню, улыбка тронула губы Ванцзы. Вэй Ин зашёл внутрь когда закончилась мелодия, серые глаза были светлыми и ясными. Внутри плескалась нежность, на губах лёгкая улыбка с оттенком грусти. - Вэй Ин, - Лань Чжань нервно перебирал струны опустив голову, боясь смотреть любимому в глаза. Почему же так трудно сказать? Откуда страх? - Вэй Ин...       Усянь с любопытством смотрел на любовника, с каких пор он стал таким робким? - Я хочу совершить с тобой три поклона, - фух, получилось, теперь можно посмотреть в глаза.       Глаза темного потемнели, губы сжались, превратившись в тонкую линию. Рука, сжимающая флейту, напряглась. Лань Чжань видел как побелели костяшки. По спине пробежал холодок:       “Только не это… Молчи, лучше молчи…” - стучало в голове набатом. - Лань Чжань, - голос Усяня был хриплым и тихим. - Молчи! - Лань Чжань вскочил на ноги, отвернулся, пытаясь засунуть в чехол гуцинь.       Вэй Ин видел как напряглась его спина и дрожали руки. Он улыбнулся и шагнул к Ван Цзы. - Лань Чжань… - Замолчи, - процедил светлый сквозь зубы, глаза предательски защипало. - Я не хочу это слышать…       Почему? Почему так получилось? Всё же было хорошо, неужели он обманул его и не любит его? Но зачем сказал те слова, зачем взял ленту, ведь он знает что это означает. Собраться. Соберись, перестань дорожать, сдержи слезы.       Надо уходить! Прочь!       Он вздрогнул, когда горячая ладонь Вэй Ина легла на его предплечье. По телу будто молния прошла. - Лань Чжань, посмотри на меня, - Усянь рывком повернул к себе светлого - Ну же, посмотри на меня. - Ванцзы поднял голову, янтарные глаза потухли, губы предательски дрожали. Усянь широко улыбнулся, глаза его тоже улыбались - Я не отказываюсь… Просто... это было так внезапно… Я даже мечтать не мог об этом… - Вэй Ин обнял Лань Чжаня и прошептал в шею - Я так долго об этом мечтал, - но его не услышали. - Тогда… - Вэй Ин отстранился, глаза его покраснели будто он собирался заплакать, приложил к губам Ванцзы палец и продолжил. - Я обязательно совершу с тобой три поклона, обещаю… Но позднее, - глаза светлого открылись шире, он уже было хотел, что-то сказать, но Усянь плотнее приложил палец, - Мне надо завершить кое какие дела и тогда мы совершим поклоны… Тогда мы будем свободны и навсегда останемся вместе… Обещаю. Верь мне.       А потом поцеловал его, одними губами, быстро. Будто бабочка задела крылом губы. - Не хочешь чаю? - Вэй Ин уже надел маску балагура, глаза светились весельем, губы расплылись в широкой искренней улыбке.       Ванцзы не переставал удивляться способности так быстро менять свои ипостаси Усянем. Сам же он ещё пребывал в раздрае.