«You've gotta burn somebody to learn somebody
Everybody's got a Jekyll and Hyde
You gotta curse somebody to hurt somebody
Everybody needs a reason to die»
— Ты вообще смотришь, куда едешь? Мы уже раз десять свернули не туда. — Трейси Джонсон, развалившись на заднем сиденье просторного внедорожника, пинает ногами водительское кресло и потягивает слабоалкогольный коктейль из стеклянной бутылки. — Ну у тебя же навигатор под носом! Зачем ты вообще за руль лез, если водить-то не умеешь? — Мы же отдыхаем! — отвечает сидящий за рулем Гарри Кингхарт, будто бы специально растягивая слова. На самом деле он просто в дрова пьян — как и все в этой машине. — Я еду по зову сердца. Не волнуйся, детка, мы приедем на базу отдыха как раз вовремя. Тут рукой подать до того озера! Джей Вудс без энтузиазма поглядывает в окно. От количества выпитого кружится голова, не говоря уже о том, насколько ярким становится мир. Они собирались доехать до базы отдыха неподалеку от Линкольна, но всё пошло не по плану, когда Гарри изъявил желание сесть за руль. Зачем он вообще согласился ему уступить? Джей пытается вспомнить, потянувшись к ящику с остатками выпивки на заднем сиденье. Не получается. В голову лезут мысли совсем другие: если они попадутся копам — им конец. Нет, серьёзно, их всех арестуют, а машину Фреда — отца Джой — отгонят на штрафную стоянку, и уже утром он примчится сюда аж из Чикаго. Только сюда — это куда? За окном проносятся плотно растущие деревья, а следом за ними — бесконечные поля кукурузы. Сейчас начало лета, и та колосится, подобно невысокому, но густому зеленому лесу. Наверное, если остановиться где-нибудь в таком поле, то никакое озеро им будет уже не нужно. Джей готов поставить десятку и свой телефон сверху, что они один за другим свалятся в зарослях и продрыхнут до самого утра, как только оставшиеся в ящике три бутылки пива — этого поганого вишневого пива, любимого напитка Джой, — подойдут к концу. Жаль, что последний мохито Трейси успела выхватить из ящика раньше. Джей лениво зевает, прислонившись лбом к оконному стеклу. Машина отца не сильно меньше его собственной, оставшейся в Де-Мойне, но в ней всё равно некомфортно. Своих родителей Джей никогда не знал, и одному богу известно, в кого он пошел комплекцией, — в двадцать пять вымахал ростом в семь футов — но рядом с ним мелким смотрится даже Фред. А ведь в нем тоже не меньше шести с половиной! Не говоря уже о том, насколько крупным Джей выглядит на фоне друзей и насколько часто ему приходится пригибаться и подтягивать к себе колени в машине. Ни ноги вытянуть, ни расслабиться. Раздражает. Он был бы не против остановиться прямо здесь и всё-таки лечь посреди кукурузного поля. Нет, к черту такие радости. Проснуться потом под открытым небом с больной головой, пересохшим горлом и тремя раздраженными, недовольными рожами, две из которых ещё и девичьи, рядом — удовольствие не из приятных. Он глупо хихикает собственным мыслям. — Ты только спать не вздумай. — Джей слышит голос Джой и чувствует, как она касается его плеча, но от окна так и не отворачивается. По левую руку от него Гарри со смехом жмёт на клаксон. Остается только надеяться, что в той глуши, куда они заехали, поблизости от дороги не стоят дома. — Кто сядет за руль, когда Гарри отрубится? — У тебя тоже есть права, Джой. — Джей прикладывается к бутылке. Пиво слишком сладкое. — Вот и покажешь, на что способна. Как ты там вчера говорила? Ты водишь лучше нас обоих, вместе взятых! — Иди ты, — смеётся Джой, и по голосу слышно, что выпила она ничуть не меньше остальных. А ведь Джей надеялся, что хоть она останется оплотом трезвости и адекватности. Не повезло. — Я на этом монстре далеко не уеду и в нормальном состоянии, а сегодня… — Она забавно икает. — …сегодня и подавно! — Да прям, — вмешивается в разговор Гарри. — Сегодня наш день, детка! То есть Джея, конечно. Но, слушай, если я довезу нас до озера, пообещай со мной переспать. Это ж настоящий подвиг, он достоин награды! — А не пойти бы тебе, Гарри, и не отсосать самому себе? — Джей поворачивается к товарищу и хмуро посматривает то на него, то на Джой. — Могу даже дать воодушевляющий подзатыльник, глядишь, так достать будет легче. — Он же шутит, Джей. — И её такие шутки, судя по всему, не напрягают. — Но если вдруг он протянет ко мне свои грязные руки, то я сама ему их сломаю. Даже не мечтай, Кингхарт. Ты только ради этого с нами поехал, что ли? И они с Трейси смеются в один голос, словно давние подружки. А ведь Трейси в их компанию привёл именно Гарри — они когда-то учились вместе в колледже, и теперь, когда учеба осталась позади, встречались отметить чей-нибудь день рождения или просто посидеть на выходных. Трейси была подружкой Гарри, но встречались они от силы месяц, в итоге оставшись друзьями. Или приятелями. Особой дружбы между ними Джей не замечает и по сей день. Они напоминают скорее любовников, которые никак не могут решить свои проблемы и наконец-то сойтись как положено. На этот раз они отмечают день рождения Джея. Вечеринка на съемном жилье в Де-Мойне, которая, вообще-то, должна была начаться как раз на базе отдыха у озера, медленно переросла в желание с ветерком прокатиться из Айовы в Небраску. Вот только начать пить прямо в машине они не планировали. Но что случилось, то случилось, так ведь? Пьяный после отвратительного вишневого пива и пары шотов текилы, — явно лишних — Джей уже не сильно переживает, насколько плохой могла оказаться эта идея. Он переживает только за Джой. Ему уже двадцать пять, а он до сих пор терпеть не может, когда кто-нибудь из парней начинает ухлестывать за ней в его присутствии. В такие моменты он понимает Фреда, который ещё в старшей школе отгонял от Джой ухажеров и не отпускал её на свидания. Джой всё равно убегала, конечно, и Джей ей в этом помогал, но одно другого не отменяет. Его бесит, когда кто-нибудь ставит её в один ряд с остальными девчонками. Это же Джой! Она не просто девчонка, она — его сводная сестра. А это совсем не одно и то же, хотя на самом деле они никакие не родственники. Забыть об этом Джей никак не может. — Ну и уроды вы оба, — смеётся Гарри вместе с ними. — Я понимаю, наш громила ведёт себя как твой папаша, но ты сама-то куда, детка? Я так-то рыба крупная, ты многое теряешь! — Смотри сам чего не потеряй, — пьяно хихикает Трейси. — Я ведь помогу Джею, если он решит тебе хрен оторвать. У нас с тобой старые счеты, ты помнишь? — Да когда это было! — Гарри машет рукой, не глядя на дорогу. — Забыли уже, детка, забыли. Я, так сказать, сполна тебе за всё отплатил. Или ты до сих пор жалеешь, что потеряла меня, м? — А ты всех зовёшь «детками», Кингхарт? — хмыкает Джой, когда отбирает у Джея бутылку. Ну куда! — Это не сработает, если будешь так откровенно палиться. Прости, Джей, тебе уже хватит. — Ага, — флегматично кивает Джей и тянется за последней бутылкой в ящике. — Не могу не согласиться. Пейзаж за окном сменяется стоящими по обе стороны от проселочной дороги деревьями. Теперь те растут плотными рядами, а кукурузные поля давно остались позади. Гарри водит неаккуратно и неровно, поэтому машину то и дело потряхивает на кочках. Джей поглядывает на навигатор — судя по карте, они уехали от нужного шоссе на десяток миль, а то и больше. Им бы развернуться да рвануть обратно до ближайшей трассы или хотя бы до Гранд-Айленда, но стоит только подумать, как их останавливают копы — всякое желание пропадает. Ничего страшного, потаскаются по этой глуши, в крайнем случае заночуют в машине, а утром с новыми силами двинутся, куда собирались. Уж лучше попасться растрепанными, озлобленными и с похмелья, чем в сопли пьяными. А ещё лучше — обходными путями добраться до базы и завалиться спать в мягкой, удобной постели, перед этим пару раз окунувшись в озеро. Отличный план. Машину вдруг трясет так сильно, что Джей проливает на себя почти всё содержимое бутылки, а девчонки на заднем сидении едва не валятся друг на друга. Он бы тоже куда-нибудь повалился, не чувствуй себя в салоне как в консервной банке. — Мать твою, Гарри, смотри, куда прешь! — возмущается Джей, отряхивая кофту. Красноватое пятно от вишневого пива разливается по белой ткани, и он уже представляет себе, как на ней навсегда застывает кривой и уродливый узор. Кто спросит — скажет, что вещь дизайнерская и так было задумано. А пивом воняет потому, что духи у него такие. И мысли такие же дурацкие, как эти духи. Господи, как же хочется просто лечь спать и прекратить мучить организм. Ну или хотя бы умыться холодной водой, чтобы прийти в себя. — Ты кого-то задавил? — с ужасом спрашивает Трейси. — Такое впечатление, что мы по чему-то проехались. — Да быть такого не может, — слышно, что Гарри храбрится и пытается хихикать, словно по привычке, но голос его дрожит. — Я не видел там никого… — Ты дальше собственного носа вообще ничего не видишь! Джей качает головой и первым выходит из машины. Снаружи уже стемнело, ещё и лес вокруг, — ничего толком не разглядеть — и он вытаскивает из кармана телефон, включает фонарик. На дороге ни души. Да и кому, кроме них самих или таких же дурачков, придёт в голову болтаться среди мелких городков и сёл посреди ночи? Наверняка они и на базу уже опоздали. Даже если доберутся туда до утра, их, скорее всего, никто не пустит. Обидно. Прямо под колесами внедорожника валяются утыканные гвоздями палки. То ли толстые сучья, то ли небольшие бревна — они тут и там покрыты пятнами красной краски. Что за ерунда? Джей пинает одну из них ногой, но мгновенно жалеет о своем решении: гвоздь едва не проходит сквозь подошву кроссовка. Откуда они здесь? И для чего? Не похоже, чтобы палки оказались здесь случайно. — Что там? — Джой выходит следом, встает рядом с ним, глядя на дорогу. — Ну хоть не человек какой-нибудь. И на том спасибо. — Я никого не сбил? — Подбегает к ним Гарри. — Слава богу. А это что за хрень? — Там что, животное какое-то? — Трейси выбирается из машины последней, захлопнув за собой дверь. — Я слышала, в Небраске постоянно лоси на дороги лезут. Или олени?.. Трейси умолкает в тот же момент, когда замечает разбросанные вокруг палки. На одну из таких — самую длинную — они наехали передними колесами автомобиля. Из них медленно выходит воздух, внедорожник уже сейчас проседает вперед, а запаска в багажнике всего одна. — Дерьмо, — качает головой Джой. — Придется гуглить телефон какой-нибудь аварийки. — Если кто-нибудь в такой глуши работает по ночам. — Джей одну за другой откидывает палки на обочину. — Подозреваю, что придется ждать утра. Мы уехали слишком далеко от Линкольна. Несколько мгновений в ночной тишине не слышно ничего, кроме стрекота насекомых и тихого пенья птиц где-то в глубине леса да дыхания. В их планы входило повеселиться, как-нибудь, но всё-таки добраться до цели, а не застрять у черта на куличках со спущенными колесами. Джей ходит из стороны в сторону в попытках поймать связь, но на экране телефона продолжает сиять неутешительное сообщение: «сеть недоступна». Даже просто погуглить — непозволительная роскошь в этой части Небраски. А ведь он говорил, что лучше снять что-нибудь в Айове и не искать приключений на свои задницы. Его разочарованный выдох звучит подобно приговору. Приговору ещё недавно царившему в компании веселью. Джей достает из кармана джинсов пачку сигарет с зажигалкой и закуривает. От пары затяжек становится ощутимо легче. — Ой, да ладно, — говорит Гарри то ли в попытках разрядить обстановку, то ли в пьяном угаре. — Ну посидим в машине до утра, чего такого. У нас там ещё пиво осталось! — Ну ты придурок! — Трейси бьёт его по плечу. — Тебе бы только налакаться! — Вообще-то… Ребята спорят друг с другом, как типичные бывшие, и Джей отворачивается в сторону. Чего-чего, а к их разборкам ему прислушиваться не хочется. Вместо этого он поглядывает на Джой: слегка покачиваясь, она подходит к сброшенным на обочину палкам и осторожно касается гвоздей. Её остриженные чуть выше плеч светлые волосы колышутся под порывами теплого летнего ветра. В голову приходит смутно знакомая мысль: Джой до неприличия красива, и нет ничего удивительного, что Гарри хочет к ней подкатить. Не будь Джей её сводным братом, и сам бы глаз на неё положил. А ведь Стефани — его девушка — чем-то даже похожа на Джой. Господи, о какой ерунде только не подумаешь по пьяни. Отвратительно. Он обещал себе оставить эти мысли в прошлом, вместе со своим неукротимым темпераментом. Джей как следует мотает головой, и его волосы — длиннее, чем у Джой — спадают на лицо, загораживая обзор. — Ты похож на йети, Джей. — Слышит он голос Джой. Она смеётся, но смех быстро стихает. — Палки странные. Не нравится мне это. — Мне тоже. — Джей небрежно убирает волосы назад, но несколько прядей всё равно лезут в глаза. — Не животных же такими отпугивают. — Может, людей, — пожимает плечами она. — Знаешь, как сварливые соседи. Кто-нибудь живет неподалеку и терпеть не может, когда мимо машины катаются. Вон, там, на вершине холма, дом какой-то стоит, видел? Он оборачивается в сторону, куда указывает Джой, но замечает лишь неясный силуэт здания на холме. Стоит то далековато отсюда, и может оказаться как чьим-то домом, так и просто хозяйственной постройкой. Да и не должно быть там слышно никаких машин. Но высказать предположение Джей не успевает. Позади что-то грохочет, раздаются чьи-то шаги и Джею хочется намекнуть Гарри и Трейси, что семейные разборки они могут устроить и потом, когда выберутся отсюда, но вместо этого он чувствует жгучую боль в районе затылка. Джой пронзительно кричит, и её крик тонет в растекающейся вокруг темноте. Джей изо всех сил хватается за ускользающее сознание, но ничего у него не выходит. Последним, что он замечает, когда валится на землю, оказываются блестящие в свете луны гвозди и чьи-то покрытые толстым слоем грязи кожаные сапоги.***
В себя Джей приходит от удушающего запаха крови — такая вонь могла бы стоять в мясницкой лавке или где-нибудь в отделении хирургии. Голова раскалывается, и Джей не может понять, где именно находится. Неужели в больнице? Нет, вряд ли. Пытается открыть глаза, но веки будто слиплись и не слушаются. Грудь будто стягивает стальными обручами, каждый выдох дается тяжело. По правую руку слышится женский стон, и Джей вспоминает. Вчера они с ребятами устроили вечеринку и собирались развлечься в небольшой деревушке у озера, но так туда и не добрались. Или?.. Мысли никак не собираются в кучу, а потянуться к глазам и привести их в порядок не выходит тоже. Запястья связаны толстой, грубой веревкой. Где-то на задворках сознания маячит вспоминание об остановке посреди дороги — они с ребятами тогда как раз съехали с шоссе и напоролись на шипованные палки. Гарри похабно и пьяно шутил, а Джею хотелось как следует двинуть тому по уху, потому что как он вообще мог так говорить с Джой?.. Становится по-настоящему страшно. — Джой? — без особой уверенности шепчет Джей куда-то вправо. — Гарри? Трейси? — Тише, Джей. — с надрывом шипит Джой в ответ, и он немного успокаивается. — Они уже забрали Гарри. И скоро вернутся. — Какие ещё «они»? — Тихо! Картинка не складывается. В голове стелется туман, заволакивая все здравые мысли и добрую половину воспоминаний. Как они оказались здесь? И здесь — это где? Джею всё-таки удается проморгаться. В комнате темно, и рассмотреть можно лишь ближайшее окружение: высокие то ли шкафы, то ли полки, заставленные ящиками. Он касается руками пола — вроде бы земляной — и поплотнее прислоняется спиной к стене. Холодная, рыхлая. Сверху срывается капля воды. Так он думает. Только привкус у этой воды металлический и сладковатый, от которого мгновенно выворачивает наизнанку. — Мать твою, Джей, ты можешь не шуметь?! — а это голос Трейси. Охрипший, напуганный и будто бы недавно сорванный. — Пока ты тут валялся, мы уже выяснили, что шумом делу не поможешь. Из-за… из-за… И она затихает, заходится сдавленными рыданиями. Да что здесь, чёрт побери, творится? Обычно сообразительный и собранный в последние годы, Джей ничего не понимает. Они сидят связанные в подвале, кто-то забрал Гарри, пока он был в отключке, а откуда-то сверху капает, мать её, кровь. Что делать? Как вообще поступают в таких ситуациях? Да он видел подобное разве что в фильмах. Только они не в фильме, а он — не главный герой, который обязательно выживет по законам жанра. Дыхание становится тяжелее. Хочется задать ещё пару вопросов, но Джей лишь приоткрывает и сразу же закрывает рот. Слышит, как в другом конце помещения мерно клокочет мотор — так могут шуметь кондиционер или холодильник. Гадает, получится ли встать на ноги и дойти до техники, чем бы она там ни оказалась, и найти что-нибудь, чтобы развязать руки. — Даже не думай. — Джой пихает его в бок. Джей не может толком разглядеть, но по темному силуэту угадывается, что волосы у неё здорово растрепаны, а одежда топорщится в нескольких местах. — Они услышат. — Да кто они такие?! — на крик Джей переходит непроизвольно. Не выдерживает. Сверху раздаются шаги — грузные, звучные — и со стен валится земля. Он готов поставить десятку на то, что ее полно у него в волосах. — Нет, нет, нет, — бормочет Трейси. — Зачем ты это сделал?! Джей, почему ты такой придурок?! Этажом выше кто-то шагает из одного края помещения в другой. Потолок подрагивает, а вместе с ним ходят ходуном ящики. Судя по звуку, их тут достаточно, и Джей не хочет знать, что именно в них находится. Страх медленно заполняет собой сознание. Мгновением ранее Джей храбрился и силился понять, что тут происходит, а сейчас не может даже сказать, что станет делать, если «они» заявятся в подвал. Они забрали Гарри, так? Наверняка он станет следующим. Джей видел достаточно фильмов ужасов, и точно может сказать — от парней избавляются в первую очередь. Что сделают «им» девчонки типа Джой и Трейси? Ни-че-го. Саданут на адреналине разве что, да и только. Силы в них двоих дай бог столько же, сколько в нём одном. Логично, что его захотят убить первым. Да о чём он вообще думает?! Шаги наверху стихают, становятся ближе — Джей отчетливо слышит, как кто-то спускается по лестнице, а та наверняка прямо за дверью. Во мраке не разобрать, но она где-то напротив — там, где заканчиваются силуэты высоких шкафов. Джей ерзает в попытках избавиться от перетягивающих запястья веревок, трется ими об одну из полок, но ничего не выходит. Пробует добраться до кармана джинсов, где когда-то лежала зажигалка, но лишь валится набок и едва не тянет за собой Джой. Она недовольно ворчит и толкает его обратно. — Попробуй залезть ко мне в карман, — шепчет он. Трейси всё ещё плачет. — Там должна быть зажигалка. — Уже нет. — Джой качает головой. — Я проверяла. Ты валялся в отключке почти сутки, за это время я успела обшарить все карманы. И они тоже. Впервые в жизни хочется дать Джой подзатыльник. Сколько раз Джей спросил, кто «они» такие? Столько же, сколько раз она проигнорировала этот вопрос. Когда он выдыхает в попытках успокоиться и привести мысли в порядок, дверь напротив, наконец, открывается. Из коридора льётся яркий свет, приходится прищуриться. Джей успевает разглядеть мужской силуэт и тюк позади, а потом дверь снова закрывается. Щелк. Теперь в подвале светло как днём. Шкафы оказались грубо сбитыми стеллажами: высокие балки тянутся от пола до потолка, а на полках между ними рядами стоят блестящие металлические ящики. Небольшие морозильные камеры — в таких часто возят продукты для пикника, или держат на кухне, чтоб хранить бутылки, а по выходным выносить на задний двор во время барбекю. Ассоциации у него неправильные. Именно с одной из таких камер капала кровь. Джея передергивает. Он нервно сглатывает, глядя на средних лет мужчину у дверей — на коже уже расцвели первые морщины, в волосах проседь, а в глубоко посаженных глазах плещется радость. Мужчина на них не смотрит, бросает тюк у стоящего посреди подвала металлического стола — видавшего виды, исцарапанного местами. Справа, на деревянной табуретке, лежит тесак для мяса, пила и несколько ножей. Джей наконец-то замечает крюки на потолке и огромный светлый холодильник у дверей в подвал. Становится действительно не по себе. Он словно попал в настоящую лавку мясника, только вовсе не в качестве посетителя. Но ведь такое бывает лишь в фильмах? В глупых, наигранных слэшерах. Джей пятится назад, пока вновь не упирается в стену. Он ошибается. Это невозможно. — Спускайся, дорогая, — говорит мужчина куда-то в сторону лестницы. — В этом месяце у нас богатый улов, одному мне не справиться. Улов. Джей несколько раз повторяет это слово про себя, чувствуя, что дрожит. Как ребенок. Он тянется к Джой и крепко стискивает край её футболки пальцами. Получается так себе, руки ноют. То, что он изначально принял за тюк, оказалось бездыханным телом Гарри. Мужик обращается с ним так, словно тот и не человек вовсе. С кряхтением поднимает с пола и бросает на широкий стол. Рука Гарри безвольно свисает вниз. Бледная, испачканная в крови и земле. Трейси стонет и содрогается пуще прежнего, утыкается носом в плечо Джея, и он чувствует, как пропитывается горячими слезами кофта. Ему хочется рвануть вперёд, опрокинуть стол прямо на мужика и выбраться наружу, воспользовавшись моментом, но он отбрасывает эту идею в сторону. Ничего не получится. Вслед за мужчиной в комнату входит женщина. Длинные рыжие волосы собраны в хвост, а в карих глазах блестит та же радость. Наверняка муж и жена. Как там говорят? Одна сатана. Кто бы мог подумать, что это выражение когда-нибудь пригодится Джею в таких обстоятельствах. Он нервно посмеивается. — А ну, заткнулись там, — грубо командует женщина. Смотрит на них с отвращением. А может, с презрением. Джей уже не уверен в своей способности считывать чужие эмоции. — Будь у нас побольше рабочих рук, я бы уже вспорола вам глотки. — Ну-ну, дорогая, тише, — улыбается мужчина, когда ножом срезает с Гарри остатки одежды и придирчиво, словно на рынке, оглядывает тело. — Мясо нужно разделывать свежим, иначе вкус совсем не тот. Остальных слов Джей уже не слышит, не замечает, как Джой рвет ему прямо под ноги. Он, будто завороженный, наблюдает за этими странными людьми: видит, как они улыбаются друг другу, когда мужчина отсекает Гарри руку. Женщина поднимает ее, словно какую-то игрушку, и бросает в таз. Почему нет крови? У Джея не получается мыслить здраво — сознание путается. Гарри они уже не спасут, но у них ещё есть шанс выбраться отсюда, так ведь? Он жмурится до белых пятен перед глазами, но те мгновенно превращаются в силуэты бледных, обескровленных конечностей. Его снова тошнит желчью. — С этим будет особенно сложно. — Женщина подходит к ним, пинает Джея носком ботинка и слегка щурится, склонив голову набок. — Здоровый как бык. — Зачем вы это делаете? — хрипло шепчет Джой. Джей замечает её расширившиеся от ужаса глаза, перепачканные остатками помады и слюной губы. Она дрожит. — Он же… он… — Милочка, — наигранно добродушным, почти елейным тоном произносит женщина. Наклоняется к Джой и приподнимает её лицо за подбородок. Крутит вправо-влево, придирчиво осматривая, и будто бы недовольно поджимает губы. — Расскажи мне, что ты делаешь, когда приносишь домой курицу из супермаркета? Ты её разделываешь и готовишь, а потом жрёшь вот этим самым ртом. Как ты думаешь, что мы делаем с мясом, м? Разделываем и готовим. И она смеется прямо в искаженное ужасом лицо Джой. Смеется высоко и противно — так, что хочется тут же заткнуть уши и больше никогда не слышать ее голоса. Джей не может поверить, что такие люди существуют на самом деле. Они не укладываются в его картину мира, не вписываются в его жизнь. Наверное, вчера он просто перепил, а всё это — жуткий похмельный кошмар. Сейчас проснется, и… Ножи со звоном ударяются о металлический стол. Джей слышит, как они проходят сквозь плоть Гарри с противным хлюпающим звуком, снова и снова вонзаются в нее, чтобы отсечь и вторую руку, вырезать органы, выпотрошить, как потрошат тушки кур. Трейси больше не плачет — воет. Нет, такое не могло прийти к нему даже в кошмарном сне. Такое могло случиться лишь в реальности, где на самых задворках живут и подобные существа — сумасшедшие, беспощадные, не придающие значения чужим жизням. Для них люди ничем не отличаются от выложенных на рыночном прилавке поросят, которых они тащат к себе, разделывают и распихивают по холодильникам. Сколько там уже человек? Сколько таких же глупцов, по пьяни повернувших не туда? Мужик отбрасывает обрезки в стоящее у стола ведро. Обрезки! Тошнотворно думать о Гарри подобным образом. Джею не хочется смотреть, что именно летит в ведро, но он не может оторвать взгляд: вот нечто, похожее на сердце, с громким, липким звуком валится вниз и стукается о металлическое дно; а странный окровавленный моток напоминает кишечник. Да это и есть кишечник, такую его мать! С трудом, но Джей отворачивается и тянет за собой Джой. Она-то точно не должна этого видеть. Даже если у него самого не получится выбраться, он обязан помочь ей сбежать — у него же нет никого, кроме Джой. О Стефани Джей вспоминает не сразу. Вчера — точно ли это было вчера? — она отказалась ехать с ними, сославшись на головную боль, и впервые в жизни Джею хочется оказаться на ее месте. Или пусть на её месте окажется Джой. Пусть вернётся в прошлое и скажет, что не хочет никуда ехать, потому что от алкоголя у неё болит голова, а тащиться в Небраску — себе дороже. — Их вроде всего двое, — шепчет Джой ему на ухо. Быстро, сбивчиво, судорожно. — Кроме них никто не приходил, да и когда они здесь, шагов наверху не слышно. А их — трое, но они связаны и не в состоянии даже пальцами пошевелить. Джей чувствует себя так, будто его избивали бейсбольными битами, не жалея сил, пока он валялся в отключке. Возможно, так все и было. Мясо же отбивают перед готовкой? А перед забоем? Смешок с губ срывается очень уж нервный и неуместный. — Вы… выпустите нас отсюда, — сбивчиво произносит Трейси. Тёмные волосы спутаны и падают на лицо, заслоняя опухшие и покрасневшие от слёз глаза. Она то и дело шмыгает носом, дрожит сильнее Джой. И Джей её понимает — какой-то мужик разделывает бывшего прямо у неё на глазах. — Мой отец… у него есть деньги. Вы… вы сможете получить всё что захотите. Телефон… Там есть его номер. Позвоните ему, и… — Дорогая, угомони особо разговорчивую, пусть поспит, — кивает мужчина рыжеволосой женщине, когда длинным тесаком в одно движение отсекает Гарри голову. Та падает в заранее подставленный таз, словно мяч для гольфа в лунку. — А то, чего доброго, разбудит детей. Мир перед глазами Джея пускается в пляс и не может успокоиться целых несколько минут. А может, секунд — ощущению времени он тоже больше не доверяет. Из домашнего халата, прикрытого заляпанным кровью дождевиком, женщина достает маленькую склянку и носовой платок. — Нет! Пожалуйста! — Трейси переходит на крик. — Я не вру! У него куча денег, он отдаст вам что угодно, если вы скажете ему, что я здесь! Крик затихает, стоит женщине зажать Трейси нос смоченным чёрт знает чем платком. Об этом Джей не задумывается. Перед глазами еще стоит падающая в таз голова лучшего друга. Сцена повторяется вновь и вновь, проигрывается сознанием будто в замедленной съемке. Он видит остекленевшие глаза, на мгновение взметнувшиеся вверх волосы, заляпанные землей и кровью щеки. И они говорят о детях. У этих монстров есть дети — их плоть и кровь, которые вырастут такими же чудовищами. Будут вместе с родителями издеваться над телами других людей, а кого-то твари и вовсе похитят лишь ради того, чтобы научить молодое поколение работать ножами и тесаками. Так ведь? Иначе быть просто не может. В этом Джей уверен. — Боб говорит, после шока вы становитесь мягче. — Женщина возвышается над ними, размахивает ещё влажным платком. Навязчивый запах крови и свежей плоти перебивает сладковатая вонь, но Джей не может разобрать, что это. — Как по мне, так лучше бы вам дрыхнуть до последнего. Она недовольно качает головой и возвращается к столу. Вместе с мужчиной они хватаются за пилу, и мерный рокот холодильника заглушает отвратительный хруст костей. Джей и сам давно дрожит. Связанные руки сводит от туго затянутых веревок, лодыжки ноют, а в голове до сих пор стоит туман. Интересно, если они выберутся отсюда, сможет ли он остаться человеком? Почему сейчас, глядя, во что превращается Гарри, он не чувствует ничего, кроме странной неприязни? Разве ему не должно быть страшно? Это всего лишь побочный эффект. Джей в шоке, и единственное, о чём он ещё способен думать — о том, как и когда они отсюда выберутся. Другого выбора нет. Не важно, что придётся для этого сделать. Джей косится на пару у стола. Это даже убийством не будет. Если им придётся покончить с нелюдями, их никто не осудит. Они же ненормальные. Сумасшедшие. По ним и так камера смертников плачет. — Вытащи шпильку у меня из волос. — Джой утыкается лбом в грудь Джею, опускается чуть ниже. — Надеюсь, она не выпала. Как она ещё держится? Джей старше всего на пару лет, и всю жизнь ему казалось, будто Джой нужно оберегать. Это же малышка Джой, — и неважно, что она делает: скачет на футбольном поле с группой поддержки, пьёт вместе с ним на студенческих вечеринках или холодным, уверенным тоном предлагает найти в её волосах шпильку. На несколько мгновений Джой занимает его место и делает вид, что старшая тут она. В другой ситуации Джей мог бы над этим посмеяться, а сегодня ему не до смеха. Изворачиваясь, едва не выкручивая себе руки, он перебирает волосы Джой в поисках заколки. Под пальцами чувствуются уже подсохшие комки земли, ощущаются колтуны, а вот шпильку он найти не может. У них нет времени. Стоит кому-то из нелюдей повернуться — они тут же всё поймут. Вот оно! Ослабевшими, подрагивающими пальцами Джей всё-таки вытягивает заколку из волос. Неаккуратно и грубо, потому что Джой сдавленно шипит от боли и мгновенно отстраняется. — Дай сюда. — Неловко передвигаясь поближе, она тянется к его рукам. — Я попробую. К разговорам сумасшедших Джей не прислушивается. Выпрямляется и загораживает Джой широкой спиной. Да, они не родственники, но во многом похожи: у обоих светлые волосы и голубые глаза, даже губы одинаково тонкие. Будто мистер и миссис Вудс специально выбирали похожего на них ребенка, когда усыновляли Джея. Но все-таки он дюймов на десять выше, шире в плечах, да и черты лица у него намного грубее. И это им только на руку. Ублюдки будут ждать подлянки от него. Женщина говорила, что с ним будет сложно, вот пусть и дальше так думает. Этажом выше слышится плач. Значит, о детях твари не соврали. — Справишься, Боб? — Она улыбается мужу с такими заботой и любовью, каких не ждёшь от женщины с подобными манерами. Джея передергивает. — Я проверю малышей. — Сомневаешься во мне? — довольно усмехается Боб. Они ведут себя, словно влюбленная парочка на извращенном свидании, и Джея мутит. Их с Джой присутствие ублюдков не волнует. — Иди-иди, а то они потом всю ночь не уснут. Как часто эти нелюди творят подобное, раз оно стало для них обыденностью? Обычный вечер мужа и жены, где один разделывает мясо на ужин, а другая успокаивает проснувшихся не вовремя детей. Не хватает только шумящего на фоне телевизора, где показывают глупый семейный ситком или бейсбольный матч местной команды. Для Боба и его жены все это в порядке вещей. Джей чувствует, как Джой копошится у него за спиной, справляется с тугими веревками, и не дергается. Просто смотрит. Наблюдает, как споро Боб разделывает Гарри — лежащая на столе туша уже ничем не напоминает погибшего друга. Просто аккуратно разделанная груда мяса, вроде тех, что лежат на прилавках в супермаркете. Но ведь Джей знает, что это за мясо. Его всё-таки выворачивает наизнанку ещё раз. — Не дергайся, — раздраженно шипит Джой. — Давай местами поменяемся, сама посидишь-посмотришь, — огрызается он, хотя грубить вовсе и не хочется. У него попросту сдают нервы. И у Джой они сдают тоже, потому что в ответ она болезненно пинает его ногой. Поморщившись, Джей не отводит взгляда от Боба. Тот с упоением работает ножом, что-то напевает себе под нос и лишь время от времени посматривает в их сторону. Не пытается ли мясо сбежать? От одной только мысли Джея воротит. Ублюдки. Самые настоящие ублюдки. Когда Боб начинает сдирать с некоторых кусков кожу, Джей не выдерживает и отворачивается. Если выживет, эти звуки будут преследовать его в ночных кошмарах. Удар. Стук. Щелчок. Что-то снова валится в ведро, а может, в таз. Этого Джей уже не видит, да и не хочет.. Сегодня он увидел достаточно. Когда Джой со стоном выпрямляется, Джей оборачивается к ней и замечает стоящие в глазах слёзы. На мгновение в голову закрадывается глупая мысль, — он обидел Джой шпилькой пару минут назад, — но Джей отбрасывает её в сторону. Поводов и без того хватает. — Дерьмо, — шепчет она и покусывает губы. — Не вышло? — Нет. — Джой с опаской поглядывает в сторону стола и сгибается пополам, не в силах сдержать рвотные позывы. — Твою мать… Это… Это… Ее хриплый шепот затихает, но Джей все понимает и так. Происходящее не описать словами; для жути, что творится прямо у них на глазах, не подобрать названия. Такого просто не должно быть. Подобному место в кино, в книгах и фантазиях ненормальных фетишистов. Где-нибудь подальше от них. В другой вселенной. — Попробуй ещё раз. — Он придвигается ближе, не позволяет ей и взглянуть в сторону стола. — Я прикрою. Наверху снова кто-то ходит. Джей подозревает, что жена Боба вернётся в подвал с минуты на минуту, и тогда шансов спастись у них станет еще меньше. Но если они сидят здесь уже сутки, и за это время схватили только Гарри, может ли быть?.. Господи, о чём он думает. Но если сначала они заберут Трейси, то у них ещё будет время, разве нет? Джей превращается в животное. Такое же, как эти ненормальные. Он готов пожертвовать подругой ради спасения собственной жизни, а ведь считал, будто всё будет наоборот. Представлял, как пожертвует собой, если возникнет необходимость. Ага, как же. Джей будет до последнего бороться за возможность выбраться отсюда, и если ради кого-то и надумает свою жизнь отдать, так это ради Джой. Мысль об этом не выходит у него из головы. Малышка Джой заслуживает лучшего. Фред Вудс с детства прививал ему уважение к сводной сестре, велел заботиться о ней, когда они поступили в колледж и переехали в Де-Мойн, и вот он — апогей заботы. Джей готов пожертвовать подругой, а может, и собой, чтобы вытащить Джой из этой богом забытой дыры. Но лучше, конечно, их обоих. Всех троих. Джею совсем не нравится, что мысленно он снова и снова списывает Трейси со счетов. Словно она не потеряла сознание, а уже умерла. Хлопает дверь, и на пороге вновь появляется жена Боба. Мрачноватая, чем-то недовольная, она молча принимается за сброшенные в тазы и ведра куски плоти. Перебирает их один за другим, приводит в порядок и перекладывает в расставленные на небольшой столешнице контейнеры. А ведь Джей сначала и не заметил ее в тени массивного холодильника. — Тут работы на всю ночь, — цокает она языком. — Ты справишься, дорогая, — улыбается Боб. — С костями я разберусь сам, да и весь крупняк тоже на мне. Как там ребята? — Снова спят без задних ног. — Теперь и она улыбается. Отвратительно. — Если следующий не будет сильно орать, то так и проспят до утра. — Тогда как насчёт маленькой крикуньи? — Боб глупо хихикает, словно его радует собственная шутка. — Лучше бы сначала здоровяка, — качает головой его жена. — Ты посмотри на него, обескровить только сколько времени уйдёт. — Вот последним с ним бы и разобрались. — Он пожимает плечами, когда отсекает Гарри стопу. — А девчонка до вечера успеет отвисеться. Джой давно уже не пытается развязать веревки, лишь судорожно прижимается к Джею, вместе с ним прислушиваясь к жуткому разговору. Эти существа не воспринимают их как людей, для них они всего лишь мясо. Ребят пробирает дрожь, и Джей уверен, что по спине Джой пробегает холод, как и по его собственной. Ее сковывает тот же ужас. И если она глотает слезы, стараясь не шуметь, то у него на них не осталось сил. Он может лишь смотреть и слушать, подобно невольному зрителю затянувшегося кошмарного представления. Хочется откреститься от реальности, сделать вид, что всё это происходит не с ними, но у Джея уже не получится. Им нужно бежать. Быстрее. Лучше всего прямо сейчас, прихватив с собой отвратительных нелюдей и их детей. Есть ли у них хоть шанс на спасение? Джей понятия не имеет, но благодарит небеса за то, что эти чудовища хотят забрать Трейси первой. Выживает сильнейший. А может, самый везучий. К горлу снова подступает тошнота, хотя Джей был уверен, что блевать ему уже нечем. Он заходится сухим, болезненным кашлем и несколько раз сгибается чуть ли не пополам, когда сдержать рвотные позывы не получается. Ощущения не из приятных, но если выбирать между ними и возможностью оказаться на столе, а то и на одном из крюков — уж лучше так. Джей кривится, старается передвинуться вправо, чтобы загородить Джой. Чувствует, как она снова пробует расковырять веревки у него на запястьях и краем глаза замечает, насколько сильно ей приходится для этого изворачиваться. Если чудовища заметят — им конец. Жена Боба складывает контейнеры в большой холодильник и что-то бормочет под нос — отсюда толком на слышно, но Джей уверен, что разобрал в этой болтовне слова «морозить» и «не понравится». Когда Боб откладывает ножи в сторону, их взгляды пересекаются. Столкнись Джей с этим человеком на улице, никогда не подумал бы, что тот способен на такое. Его глаза — глаза самого обычного мужчины среднего возраста, который каждый день ходит на работу, а по вечерам смотрит бейсбол по телевизору и угоманивает сварливую жену. Таких мужиков — половина штата. И у каждого из них за душой может скрываться нечто отвратительное. Страх с новой силой расползается по телу — липкой пеленой обволакивает его, от кончиков пальцев до макушки. — Возни с ним и впрямь будет порядочно, — выдыхает Боб. — Сегодня у меня сил точно не хватит. Лучше всё-таки кого-то из девчонок. Эй, блондинка, что ты там копаешься? Веревка поддается — натяжение в районе запястий резко ослабело. Но много ли Джей сможет сделать со скованными ногами? У Боба и его жены под рукой ножи, тесаки и пилы; они знают подвал как свои пять пальцев и им не составит труда его осадить. Да, ублюдок на голову ниже, но в комплекции они друг другу почти не уступают: у Боба сильные руки, да и Гарри он тащил сюда так, словно он ничего не весит. Джей успевает закусить губу и вытянуть вперёд ноги, прежде чем Боб всё-таки подходит к ним. Поверх клетчатой рубашки накинут простой прозрачный дождевик — тут и там виднеются капли и потеки крови. А ещё от него отвратительно воняет, и от этого запаха хочется лезть на стену. Джей и Джой одновременно отодвигаются в сторону. Он и не замечает, что они оба — неосознанно — позволяют Бобу подобраться ближе к Трейси. Собственные жизни им дороже чужой. — Так что ты делала? — с улыбкой — пугающе широкой — спрашивает Боб и ногой бьёт Джой по бедру. — Телефоны ваши мы отобрали сразу, ничего острого у вас не осталось. На что ты надеешься? Занять место своей подружки? Её протяжный стон звучит жалобно, будит в Джее желание извернуться и заехать ублюдку хоть куда-нибудь — вряд ли он дотянется выше колена, не выдав себя, но и этого будет достаточно. Джой толкает его плечом. Мысли, что ли, читает? Джей мрачно сплевывает на пол, в паре миллиметров от заляпанных землёй сапог Боба. — Мне неудобно, — всхлипывает Джой. Плачет по-настоящему, в голосе не слышно ни грамма наигранности. Она вдруг вскидывает голову и закусывает губу то ли в попытках унять слёзы, то ли от напряжения. Джей не понимает, чего она добивается, но на всякий случай устраивается поудобнее и готовится в любой момент броситься на Боба даже со связанными ногами. Если повезёт, успеет вырубить его и одним прыжком добраться до стола, а там уже и веревки перережет. В голове план звучит замечательно, но реальность наверняка не такая, какой Джей себе ее представляет. Что-то обязательно пойдёт не так, вот только терять им всё равно нечего. Либо они попытаются, либо… Джей бросает короткий взгляд на стол, где ещё лежат останки Гарри. Нет. Ни за что. — Тебе и не должно быть удобно. — Боб внимательно осматривает Джой с ног до головы, поглядывает на Джея. — Растили тебя в другом скотном дворе, а теперь ты приехала на бойню. Комфорт здесь не предусмотрен. Он пинает и Джея тоже — может, на всякий случай, а может, удовольствия ради. Заезжает носком сапога в живот и собирается уже вернуться к столу, когда не рассчитывает ширину шага и спотыкается, на мгновение теряя равновесие. Сейчас. Неважно, что планировала Джой до этого, — другого шанса у них не будет. Превозмогая ноющую боль в голове и острую — за грудиной, Джей одним движением вскакивает на ноги и валится на Боба. Бьёт по лицу, целясь в глаза, но на деле молотит кулаками всюду, куда может достать, — по вискам, по скулам, по челюсти. Ударяет в живот, заставляя выгибаться, и бьёт в солнечное сплетение. Промахивается. — Ах ты засранец малолетний, — шипит Боб, когда лупит Джея по лицу в ответ и хватает за руки. — Марта, выруби его! Марту Джей не видит, — мешают выступившая из ссадины на веке кровь и длинные, давно спутавшиеся и непослушной копной спадающие на лицо волосы, — но слышит торопливые шаги и лязг стали. Наверняка она схватила один из ножей со стола. Удар. Кровь брызгает на руки, в глаза — Джей разбивает Бобу нос, изо всех сил тянет его на себя, обхватывает за торс и не дает пошевелить руками. Сейчас Джей не задумывается, откуда в его организме столько силы. В голову бьют адреналин и одно-единственное желание — выжить. Всё ещё связанная Джой извивается, словно гусеница, и бросается Марте под ноги. Нож со звоном валится на земляной пол, и Джей в ту же секунду ослабляет хватку, с силой отталкивает Боба в сторону. Они вскакивают на ноги одновременно, но Джей оказывается быстрее — буквально падает на пол, чтобы схватить нож и одним коротким движением рассечь веревку на лодыжках. Вместе с ней он рассекает и плотную джинсовую ткань, и кожу. Боли не чувствует. Нужно спасти Джой. Краем глаза он замечает, как над ней нависает Марта, как хватает её за волосы и пытается оттащить в сторону стола. Нет. Боб надвигается на него — быстро, агрессивно — и в руках его сверкает тесак. Замахивается, едва не задевает предплечье Джея — он уклоняется в самый последний момент, лезвие проходит по касательной и оставляет длинный косой порез. Глубокий. Джей бросается вперёд, сбивает Боба с ног. Наступает ему кроссовком на лицо, в несколько шагов преодолевает расстояние до стола и одним мощным движением опускает нож — тот вонзается в плечо Марты по самую рукоять. Она заходится жутким воплем, размахивает руками, несколько раз заезжает Джею по лицу. Он терпит. Хватает её за волосы и тянет на себя. Вспоминает, как они, ублюдки, смотрели друг на друга, как ворковали, словно голубки. Они дороги друг другу, правда? Иногда за дорогого человека можно и убить кого-нибудь. Джей знает. Он приставляет окровавленный нож к горлу Марты. — Не двигайся, Боб, — говорит Джей хрипло. Свободной рукой заламывает Марте руки и делает шаг в сторону, чтобы загородить лежащую на полу Джой. Та всхлипывает и подрагивает, но она хотя бы жива. — Иначе я горло твоей бабе перережу. А если понадобится, то и щенкам тоже. — А кишка не тонка, здоровяк? — хихикает Марта. Неужели не чувствует опасности? — Хотел бы убить, уже убил бы. — Убери руки от моей жены, парень, — произносит Боб, и тон его холоден. Он делает шаг назад, хватает за волосы и приподнимает над полом Трейси. — А то я покончу с вашей подружкой раньше, чем ты успеешь сказать «ой». И погляди-ка, ручки-то дрожат. Смеётся Боб паскудно, просто до ужаса мерзко. А если они правы? Если у него не получится перерезать ей глотку? В последний момент дрогнет рука или откажет сознание. Он ведь годами учился подавлять в себе агрессию. Джей чувствует, как пододвигается к нему поближе Джой, слышит её судорожное, сбившееся дыхание. — Давай, — говорит она, но не ему. Кое-как садится и смотрит прямо на Боба. — Убей её, ублюдок, ты же всё равно собирался нас всех прикончить. Думаешь, это пугает? И ее тяжелый смех ставит всё на свои места. Джей не единожды говорил себе, что эти существа — не люди. Просто семейка сумасшедших маньяков, взявших в привычку вместо покупки свинины в супермаркете подбирать на дороге заблудившихся автомобилистов. Интересно, они специально высматривают номера других штатов, как на их машине? Джей усмехается. А ведь это внедорожник мистера Вудса — что они скажут ему, если выберутся отсюда? Ничего. Им будет уже всё равно — это всего лишь машина, черт побери. — Посмотрим? Не люблю кончать скот раньше времени, но ничего не поделаешь. — Словно в попытках выбить их из колеи жестокостью, Боб душит Трейси. Сжимает корявые пальцы вокруг тонкой шеи и улыбается. Отвратительной, кривой улыбкой. Джей слышит, как посмеивается Марта и вдруг начинает смеяться вместе с ней. Насколько искажена система ценностей этих уродов? Они не видят ничего страшного в убийстве, они так развлекаются, словно им нравится. Весь процесс — от поимки жертв до разложенных по контейнерам кусков мяса. Нравится. Трейси кашляет и хрипит, задыхаясь. Джей смахивает со стола ещё один нож — пусть Джой попробует избавиться от веревок. — Тебе нравится, что ли? — с отвращением спрашивает он у Боба. Прижимает лезвие поближе к шее Марты, на коже остается несколько небольших неровных порезов. — А ты ещё не понял? — Марта дергается, пытается выпутаться из его хватки и шипит от боли. Джой, освободив руки, хватает ту за ноги пониже колен. — Мы работаем на скотобойне, мальчик, и нам по душе наша работа. В отличие от вас, мы нашли своё призвание. — Люди — не скот, — цедит сквозь зубы Джой. — Ещё какой, — говорит Боб, когда делает шаг в их сторону. Готовится к броску. — Самый поганый скот в этой стране. Всё происходит слишком быстро. Джей замечает, как Боб бежит к ним, и в тот же момент проводит ножом по горлу Марты. Одним резким движением, без сожалений. Толкает ее в сторону мужа, сбивает его с ног, хватает Джой за руку и тащит к дверям. Дверь открывается в сторону лестницы. — Беги наверх. — Джей выталкивает Джой из подвала. — Но… — Она возражает, а потом всё-таки кивает. — Не дай им себя прикончить. Не даст. Боб еще возится с женой, когда Джей хватает с нижней полки морозильную камеру и выкидывает ее в коридор. Выходит и подпирает ею дверь. Видит, как в последний момент Боб бросается за ним. Слышит глухой удар. Пусть. По лестнице поднимается быстро, перемахивая через несколько ступенек разом. Порез на руке побаливает и кровоточит, правый глаз видит паршиво, но об этом нет времени думать. И разбираться с детьми сумасшедших — тоже. Стоит им остановиться хоть на мгновение, и их поймают. Где они вообще находятся? Джей выглядывает на улицу, но за окном стоит темнота и рассмотреть ничего дальше деревьев во дворе не выходит. Чёрт. — Снаружи ничего нет, — сбивчиво произносит Джой, когда он затаскивает диван на подвальный люк. Это выиграет им ещё несколько минут. — Только… Господи, Джей, ты свою руку вообще видел? А глаз?! — Не сейчас. Пойдём отсюда. Если из подвала ведёт ещё какая-нибудь дверь, то у нас есть не больше пары минут. Но я надеюсь, что нет. Давай-давай, Джой, с глазом и руками потом как-нибудь разберёмся. Оказывается, дом Боба и Марты стоит на отшибе. Окруженный густым подлеском, он одиноко возвышается над небольшим городком вниз по дороге. Где-то там, в домах, — нормальных домах — горит свет, сверкают фонари и болтают о том о сем люди. Они и не подозревают, что происходит у них под носом. А если подозревают? Джей воровато озирается по сторонам и тянет Джой за собой, к подлеску. Что, если в этом городе живут такие же сумасшедшие, как Марта и Боб? Если они знают обо всем и покрывают соседей? Мысль кажется дикой, но выбросить её из головы не получается. Джей понятия не имеет, где они находятся и что это за городок, кто в нем живет и чего им ждать. Даже если с жителями городка все в порядке, их обязательно найдет. Черт, нужно было прикончить тех двоих, и дело с концом. Джей хмурится. Он ничем их не лучше. Он убил человека. Раз — и перерезал твари горло не дрогнув. Поделом. Жаль, с муженьком её ничего не вышло. — Ты им хотя бы видишь? — тихо спрашивает Джой. Они бегут по подлеску — туда, откуда слышится редкий гул машин. Можно выбраться на шоссе и поймать попутку, если хоть кто-то согласится их везти. Кошельки, телефоны, друзья — всё осталось в подвале Боба и Марты. — Чего? — Джей не сразу понимает, что она переживает за глаз. Он до сих пор ощущает боль где-то на границе сознания — так, словно принадлежит та кому-то другому. Странно. — Да всё с ним в порядке. — Им нравится, ты слышал? — бормочет она. — Нравится… Слышал. Эти слова не выходят из головы, отдаются эхом и проникают все глубже и глубже. Им нравится убивать людей. Им нравится обращаться с ними, как с загнанным на убой скотом. Им нравится хранить их в холодильнике. Жрать. Джей облокачивается о ближайшее дерево и едва не сгибается пополам. Его снова тошнит. Да сколько можно? Он ещё в прошлый раз был уверен, что в нём не осталось ничего, что могло бы выйти наружу. Во рту стоит отчетливый привкус желчи. — Нелюди, — едва слышно произносит он, выпрямившись. В кронах деревьев перекрикиваются птицы, в тусклом лунном свете ничего толком не видно, зато ребята слышат хруст веток и сухих листьев под ногами. Бегут, но Джею кажется, будто едва-едва плетутся. За спиной больше не видно злополучного дома, и они спускаются с холма — склон уже не такой крутой, а впереди еле различимо сверкает ручей. — Джой? — Джей не знает, с чего начать и что именно хочет спросить. Его словно ударили обухом по голове, и держится он на одном только адреналине. — Как ты? Такой глупый вопрос. Отвратительно. Ужасно. Хуже, чем когда-либо в жизни. Ответ очевиден, но Джей все равно задал вопрос. Ему нужно поговорить с Джой, иначе он не сможет больше и шагу ступить. Нужно почувствовать, что она рядом. Сейчас Джой кажется маяком среди бушующего моря, и если Джей не продолжит плыть на свет, то возьмет не тот курс — разобьется о скалы. Развернется и рванет обратно в проклятый дом, чтобы прикончить ещё и Боба с детьми. Им нравится. Такие люди — животные — не должны ходить по земле. Он точно знает. У него чешутся руки. — Сам-то как думаешь? — хрипит Джой. — Погано. Трейси и Гарри… Даже говорить не хочу. Дерьмо. — Я… — Правильно всё. — Она понимает его без слов. — Или мы, или они. Пойдём, Джей. Чем быстрее доберёмся до какого-нибудь телефона, тем лучше. Нужно позвонить в полицию. Джой ошибается. Джей уверен, что поступил неправильно — можно было вырубить сумасшедшую тварь и сбежать оттуда, но он полоснул её по горлу. И выбор этот он сделал сам. При мысли об этом становится не по себе. И полиция ещё. Разве Джей не такой же преступник, как эти двое? Нет, совсем не такой. Одно убийство и рядом не стоит с тем, что сотворили они. Это самооборона. Джей кивает сам себе, широко шагая в сторону шоссе. Не замечает, что Джой едва за ним поспевает. Но она не говорит ни слова. Малышка всё понимает. В отличие от него, она всегда обладала удивительным талантом — чувствовать не только его, но и все вокруг. Светлая, позитивная и уверенная в себе Джой. Когда они выходят на окраину города, Джей гадает, сумеют ли они когда-нибудь прийти в себя. Старые Джой и Джей остались в подвале жуткого дома, а кто сейчас бредет по обочине — не может сказать и он сам. Знает только, что у них нет ничего общего. Они — люди совсем другие. И Джей надеется, что всё-таки сумеет остаться человеком.