«You cannot run
You cannot hide or fly away
Escape from yesterday
Try to hide when you see me
Cannot run from the fury»
Полицейский участок в Кронборге напоминает небольшую приемную в провинциальном офисе: в тесной комнате с трудом умещаются стойка, за которой пара офицеров смотрят какой-то фильм на телефоне, стол, диван и высокая вешалка. Тут не хватает места и для сотрудников, не то что для забившихся в угол на диване Джея и Джой. До сих пор не верится, что им удалось добраться сюда живыми. Они оглядываются вокруг, как пара загнанных собак, тяжело и шумно дышат. Сейчас, когда уровень адреналина в крови медленно снижается, сложившаяся ситуация кажется даже хуже, чем есть на самом деле — их обоих трясет, раны нещадно ноют, а где-то там, в жутком доме за городом, остались двое их лучших друзей. Навсегда. Джей крепче прижимает Джой к себе, не обращая внимания на противную головную боль, и поплотнее кутает ее в плед. Плед — всё, что они получили в участке. Шериф выслушал их и уже минут пятнадцать как скрылся за дверью кабинета. Сказал, будто ему нужно сообщить о случившемся полиции штата. Но он ведь не задал им никаких вопросов. Не будь Джей в состоянии шока, подумал бы, что дело нечисто. Но он размышляет лишь о том, как добраться до дома и лечь спать. Или хотя бы закурить. Где-то в душе ещё теплится слабая надежда, что он проснётся от звонка Гарри, и произошедшее окажется дурным сном. Худшим в его жизни. Но так не бывает, да? Джей тяжело выдыхает, поморщившись от жжения над глазом. На пробу закрывает левый и понимает, что правым ничего толком не видит. Вот дерьмо. — Их поймают, — произносит Джой, словно в попытках успокоиться. — Поймают, и они никого больше не тронут. — Обязательно. — Он поглаживает её по взмокшим и спутавшимся волосам. — А если?.. — Джой смотрит на него испуганно, хватает за воротник кофты и тянет на себя. — Если тебя тоже посадят? — Это была самооборона, Джой, всё в порядке. — Джей и сам не уверен в своих словах: в качестве самообороны вовсе не обязательно было угрожать перерезать кому-то глотку. Но ничего уже не поделаешь. — Нас ещё даже не допрашивали. Шериф, представившийся Феликсом Коутоном, выходит из кабинета, будто почувствовав их нервозность. На лице читаются замешательство и мрачность, и оттого морщины его кажутся даже глубже, чем есть на самом деле. В руках он держит небольшой планшет. — А теперь подробнее расскажите мне, что случилось, мистер и мисс Вудс. — Шериф садится за стол напротив и смотрит на них без особого интереса. — Я позвонил в местную больницу, они обещали прислать в участок медсестру. Глаз ваш выглядит так себе, его бы осмотреть. Джей понятия не имеет, с чего начать. Поглядывает на полицейского, глубоко вдыхает и крепче стискивает пальцы на плече Джой. Перед глазами стоит бледное, изуродованное тело Гарри. Достаточно лишь на мгновение сомкнуть веки, и он снова и снова видит, как валится в таз отсеченная от тела голова друга. — Я не знаю, как мы оказались в их доме, — голос Джея звучит хрипло и приглушенно, но говорить громче нет сил. — Мы ехали на Гранд-Айленд, свернули на какую-то проселочную дорогу, и там валялись эти утыканные гвоздями палки. Нас было четверо, мы пытались решить, что делать, когда кто-то оглушил меня ударом по голове. — И вы не видели, кто это был? — Тогда — нет. — А вы, мисс Вудс? — Коутон кивает Джой. — Я успела обернуться, но там было темно, и я заметила только фигуру. — Она сильнее тянет плед на себя. — Да и какая разница? Мы все очнулись в том доме на холме. В подвале. А потом они утащили Гарри! Сказали, что рано или поздно разберутся с каждым из нас. Они с Джой по-разному реагируют на стресс. Она привыкла выпускать эмоции наружу, давать волю чувствам, а Джея научили обратному. После жуткого инцидента в старшей школе он привык хоронить некоторые эмоции как можно глубже, словно их не существует. Подавлять злость, гнев и нервозность, зная, к чему они могут привести. И сейчас, когда Джой готова выплеснуть недовольство и панику на сидящего напротив шерифа, он может лишь смотреть вперед и глубоко дышать. Спокойно. Тихо. В такие моменты Джей самому себе кажется заторможенным и неживым. — Давайте по порядку. — Коутон делает пометки, хмурит кустистые брови и недовольно качает головой. — Кто такой Гарри? Вы упоминали, что вас было четверо. Где остальные двое? — Наверное, в подвале. — Джея передергивает. — Частично в холодильнике. — В каком, простите, холодильнике? — Они жрут людей, офицер! — переходит на крик Джой. Вскакивает на ноги, скидывая плед, но сразу же садится обратно. Явно пробует успокоиться, но получается у неё скверно. — Эти Марта с Бобом. Выпускают им кровь, режут на кусочки и засовывают в холодильники. Их там полно. Атмосфера в помещении мгновенно меняется. Другие офицеры выключают фильм и прислушиваются к разговору. Джей замечает их взгляды, когда нехотя осматривается вокруг. Нужно сосредоточиться на чем-то, чтобы не упустить собственное сознание. Боль становится сильнее, противнее, ещё немного, и усталость накроет его с головой. Похмелье, шок, стресс, драка с Бобом — всё это не прошло для Джея даром, и скоро он почувствует последствия в полной мере. — Вы уверены? — Они убили их обоих у нас на глазах, — хрипит Джей. — Одного разделали, как свинью для семейного ужина. Их не волновало наше присутствие, им… — Им нравилось, — перебивает Джой. — Они сказали, что им нравилось! Ещё болтали о том, что мясо становится мягче после шока. Вы считаете это нормальным?! — Я считаю, что всё это похоже на сюжет второсортного подросткового ужастика, мисс Вудс. — Феликс Коутон им не верит. Постукивает пальцами по закрепленному на планшете листу бумаги. — Пьяные драки — это у нас дело привычное, но каннибалов в Кронборге никогда не водилось. Как звали ваших друзей? — Гарри Кингхарт и Трейси Джонсон. Где-то поблизости должна быть машина, на которой мы сюда приехали. — Джей старается не сорваться. Нужно оставаться рациональным, выдавать полезную информацию. — «Экспидишн», VGF523, Иллинойс. Может, она до сих пор стоит на той дороге. — Но вы, конечно же, не можете сказать, на какой именно? — вскидывает брови шериф. — Сэр, — с нажимом произносит Джей. Его глаза недобро сверкают. — Мы не живем в Небраске и понятия не имеем, что это за дорога. Выяснить все — ваша работа. Со стороны стойки слышатся шепотки. Наверняка офицеры насмехаются над сложившейся ситуацией: пара сопляков спорит с шефом. Кто-нибудь из них называет их «придурками из Иллинойса», не догадываясь, что приехали они не на своей машине и живут на самом деле в другом штате. Хотя какая разница? Они все равно останутся для них придурками, неважно откуда. — Значит, дом на холме за церковью? Там и правда живут Боб и Марта. Харрисы, — скривив губы, уточняет Коутон, а затем оборачивается. — Браун, бери Стоуна и езжайте к дому двадцать один шестьдесят восемь. Проверьте подвал. Если ребята из Иллинойса не перебрали и там действительно произошло что-то посерьезнее стычки пьяной молодежи с местными, нужно будет дать отмашку окружным. Ну, чего расселись-то? Я с вами не поеду. Их на некоторое время оставляют в покое. Феликс Коутон бросает на стол планшет, толпится вместе с другими полицейскими. Внутри Джея клокочет сразу десяток неприятных ощущений. Сделай он ещё хоть один шаг не туда — обязательно сорвётся. Нервы не выдержат, лопнув, подобно натянутым струнам. Что тогда? Он будет не в состоянии не то что позаботиться о дрожащей в его объятиях Джой, но и попросту отвечать на вопросы. А ведь допрос начинается заново, как только полиция обнаружит тело Марты и нож, которым Джей полоснул ее по горлу. Сколько там отпечатков пальцев? Боб ведь тоже хватался за нож. Может быть, всё обойдётся. Только сейчас Джей вспоминает, что в таких случаях стоит помалкивать и требовать адвоката. Или хотя бы позвонить Фреду. Наверняка тот сейчас сидит дома в Чикаго и не подозревает, что происходит с его дочерью. «Вы уже совсем взрослые и в состоянии сами позаботиться о своих жизнях, — так он сказал, когда Джой исполнилось двадцать один. — Я в них вмешиваться особо не буду, но вы своего старика всё-таки не забывайте, хорошо?» Стоило позвонить ему сразу же, как они добрались до участка. Попросить у копов телефон, а не рассказывать о случившемся в подвале на два голоса. Удивительно, как Коутон вообще что-то понял из их сбивчивых речей. О чём-то ведь он говорил с полицией штата? Уверенность в происходящем тает так же быстро, как усиливается спутанность сознания. Голова кружится, перед глазами медленно проплывают белые пятна. Хочется прилечь куда-нибудь и отключиться на час-другой, но вместо этого Джей прислоняется спиной к ближайшей стене и дышит глубже. На изнанке сомкнутых век вновь отражается темнота подвала. Бледная рука Гарри свисает со стола, отвратительная куча мяса с жутким хлюпаньем валится в таз. Джея мутит. — Хорошо, что мы хотя бы живы, — бормочет он себе под нос. — Спасибо, Джей, — говорит Джой. За что его благодарить? — Если бы ты тогда не бросился на этого урода, мы бы до сих пор… — Ты с ума сошла? — Джей едва заметно качает головой и прикрывает глаза. Зря. — Ты спасла нас обоих, Джой, когда сумела развязать мне руки заколкой. Не надо делать из меня героя. Кем-кем, а героем ему уж точно не быть. Руки до сих пор дрожат, стоит вспомнить о странно приятном ощущении бьющейся под пальцами жилы. Джей чувствовал пульс Марты, когда полоснул ее по горлу. Понимал, что делает и чем это кончится. Разве нельзя было просто толкнуть её? Может быть, она бы упала на Боба и это задержало бы их обоих. Джей с силой трясет головой, испачканные в крови волосы липнут к лицу. Нет. Из этого ничего бы не вышло, она извернулась и поймала бы кого-то из них — не его, так Джой. А без неё он никуда бы не убежал. Что сделано, то сделано, теперь уже поздно беспокоиться о моральном облике. Ему хотелось убить их обоих. От этой мысли становится только хуже. Просто они не были людьми, вот и всё. Разве можно винить туриста в том, что он отбивался от кабана в лесу и случайно застрелил его? Нет. Мысли путаются, Джей уже не понимает, мутит его от самого себя или волнами накатывающих воспоминаний. Успокаивается он, лишь уткнувшись носом в макушку Джой. От неё пахнет кровью. Прошло уже часа четыре, а с мертвой точки дело так и не сдвинулось. Джей не впервые за это время провалился в короткий, беспокойный сон. Ему снится подвал четы Харрисов, но на столе лежат дети Марты и Боба — уродливые младенцы с черными тенями вместо лиц, без остановки кричащие во всё горло. Под один из криков он просыпается, понимая — вопль принадлежит Джой. Проморгавшись как следует, Джей замечает, что она спорит с Феликсом Коутоном. — В смысле «там никого не было»? — спросонья ее голос кажется оглушительно громким. — Куда они могли сбежать? У них же дети! — Успокойтесь, мисс Вудс. — Шериф заполняет бумаги, не поднимая на неё взгляда. — Семьи Харрис дома не было, но мы нашли холодильники, о которых вы упоминали. Как бы мне ни хотелось замять это дело, придётся разбираться. Вы же понимаете, что население Кронборга — чуть больше тысячи человек? Да у нас за год столько работы не бывает, сколько свалится с этим вашим делом. — А нам какая разница?! — Джой не может остановиться. Джей видит, как она жестикулирует и ходит туда-сюда от стола до стойки. Как долго он спал? — Это ваша работа! Эти уроды годами убивали людей, а вы… — Я же попросил вас успокоиться. Присядьте, расслабьтесь. — Коутон машет рукой в сторону жесткого дивана, на котором задремал Джей. — Работать только мешаете. За окном светает, а значит, скоро сюда заявится еще больше народу: приедет Фред, до которого они дозвонились только с третьего раза; приедет Стефани, которую он наверняка позовет с собой, и тот парень, с которым в последний месяц живет Джой. Как там его зовут? Трэвис. И вместе с ними заявится адвокат — кто-то из знакомых Фреда. Голова раскалывается. Джей стонет от боли. — Сколько времени? — А ты не видишь? — Джой огрызается, машет рукой в сторону висящих над стойкой электронных часов. Половина седьмого. Но видит он и правда плохо: цифры расплываются, а правый глаз то и дело отзывается болью. Где, интересно, обещанная шерифом медсестра? — Полегче, Джой, я тоже умею злиться. — Джей усмехается и хватает её за руку, вынуждая сесть рядом. — Как ты можешь быть таким спокойным? — произносит она куда тише. Тяжело вздыхает и откидывается на спинку дивана, морщится — то ли от боли, то ли от накатившего разочарования. Перед глазами проносится залитый солнцем задний двор старшей школы в родном городе. Футбольное поле, спортивная площадка и заляпанное кровью синтетическое покрытие, брызги на газоне. Как он может быть таким спокойным? Джой запоздало понимает, какую глупость сморозила. На мгновение шире открывает глаза, смотрит на Джея и улыбается — криво, нервно и испуганно. — Прости. — Она гладит его по руке, почти как семь лет назад. — Я уже не выдерживаю. Ты же знаешь, я… — Знаю, — не дает ей договорить Джей. — Расслабься, Джой. Семь лет назад он едва не убил человека, и для этого ему не понадобились ни оружие, ни даже веский повод. Ты ненормальный, Джей, лечись. Ты что, с ума сошёл? Господи, да на нём же живого места нет! Нестройный хор голосов врывается в сознание, напоминает о себе, всплывая из самых глубин памяти. А ведь этой ночью он действительно кого-то убил. По-настоящему, без полумер. Даже после того, как научился запирать эмоции на большой амбарный замок. Такой, какой не взломать, не выдернуть, не сбить. Глядя на мигающие на электронном циферблате цифры, Джей улыбается. Он уверен, что его посадят — не в тюрьму, так обратно в стационар. Остается только молиться, чтобы их с Бобом камеры — или палаты — оказались как можно дальше друг от друга.