***
— Дорогой, — ластится Юнги к Сону, — можно мне сходить на выставку робототехники? Юбин строго смотрит на любовника. Тот, как всегда, раздражающе-вызывающе накрашен, одет, словно конченный фрик, к тому же вся шея у него разукрашена засосами. Сон давно не возбуждается при виде этого существа, но за то, чтобы Мин находился всегда под присмотром, ему платят отличное пособие. Не так давно Юбин потребовал у парня, чтобы он при нём обзвонил всех своих бывших и в грубой форме послал. Тот послушно прошёлся по списку и сделал, как ему велели. Самому Сону было плевать, но те, кто заставили его снова сойтись с Юнги, требовали, чтобы парень сам разорвал все отношения, с помощью которых можно сбежать. И сейчас Юбин почти уверен, что Мин окончательно сломался. Сегодня ночью, терзая это изящное тело, Сон несколько раз назвал юношу чужими именами. Нарочно. Потому что со своими любовниками Юбин продолжал оставаться пассивом, ему так больше нравилось. У него и вставал-то не на Мина, а на то, как тот ему подчиняется. И чтобы хоть как-то заинтересовать свой член, он всё сильнее гнобил и унижал Юнги. Сейчас можно уверенно сказать: следующий шаг для Мина — алкоголь, доза, уход из жизни, а ему — свобода! Не слушая предупреждений, Сон ускоряется, чтобы быстрее прийти к конечному результату. Непонятно, для чего вообще кому-то нужен этот кусок дешёвки? Можно было просто хлопнуть его и не париться! Но ему из раза в раз говорят: «Прогибай его, но будь осторожен, не сломай!» Сон строго смотрит на Мина и говорит: — Что там такого интересного? Ты ведь никогда не интересовался подобной хернёй. Мин сглатывает и говорит: — Разве ты не помнишь? Мы же познакомились с тобой на выставке робототехники, где я тоже представлял свою модель. Из-за того, что ты меня тогда поцеловал в туалете, я очень растерялся, когда понял, что хочу тебя, мужчину. И не смог как следует представить свой проект. — Да? — равнодушно говорит Сон. — Не помню такого. Я вообще не помню, как мы с тобой замутили? С чего вообще всё началось? Ты был молодым жеребчиком, которому только и нужно — хоть кому-то присунуть! Помню, что ты мог полночи долбить меня. Но это быстро приедается, и я нашёл тебе замену. Да и ты, как я помню, долго не убивался. Как долго ты хранил мне верность? — спрашивает Сон, понимая, что снова появился повод наказать Мина. Член уже упирается в ягодицы Юнги, а ладонь ложится на горло парню. Юнги снова напряжённо сглатывает и отвечает: — Я переживал, Бин. Я долго не… — Неправильный ответ, — сдавливает он юноше горло. Мин сжимает кулаки, краснеет лицом, но знает, что если будет сопротивляться, станет только хуже. Поэтому он хрипит, синеет, но ничего не делает, чтобы освободиться. Кажется, Юбин не сразу понимает, что Юнги находится на грани обморока. Словно что-то вспомнив, он ослабляет хватку, с интересом смотрит, как Мин хватает воздух ртом и говорит ему на ухо: — Я уверен, ты в тот же вечер запихал свой ретивый член не в одну задницу. Так ведь было? — Мин только кивает, не в силах отвечать. Тогда Сон с удовольствием продолжает: — Наверняка ты в течение нескольких дней и сам попробовал: каково это — принимать член? Сначала, наверное, просто отсосал кому-то, а потом и задницу подставил, верно? — Так и было, — шепчет Юнги, вспоминая, как переживал их разлуку! Почти полгода не отвечал ни на одно предложение, всё ждал, что Юбин позвонит, предложит вернуться. Но тот исчез, оставив после себя чёткое понимание, что Мину нравятся мужчины. Только через долгих полгода Юнги смог снова с интересом посмотреть на мужчину! И его опыт с Юбином превратил его в циничного гея, которому интересны только одноразовые отношения! До Хосока он никого не рассматривал, как возможного единственного партнёра на длительный срок. А потом появился Чимин… Который помог ему, распутнику Мину, поверить, что любовь существует. А сейчас он повторяет за Соном: — Конечно, на следующий же вечер я отсосал, а потом и отдался. — Кому? Как его звали? — требует ответа Юбин, сдёргивая с любовника шорты. Истерзанные пальцами и ногтями ягодицы и кровоточащий проход заставляют его зарычать и ворваться внутрь, пачкаясь и причиняя боль. Юнги, не скрывая слёз боли, отвечает: — Я не помню… Их было так много, что я забыл… — Ты — шлюха! — заявляет Сон. И требует: — Повтори! — Я — шлюха, потому что не помню, скольким я отдавался. Долгие пятнадцать минут Сон тиранит юношу, то нагибая его, то пихая ему в рот свой полуопавший член, то снова врываясь в растерзанное тело. Наконец кончает парню на лицо, размазывая грязную жидкость по глазам, вталкивая ему в рот. Потом ногой отталкивает от себя и говорит: — У меня в субботу выходной, сходим вместе. Юнги наощупь находит пачку с влажными салфетками, вытирает лицо, просяще протягивает руку: — Юбин, пожалуйста, выставка послезавтра уже сворачивается. У них очень плотный график. Вот, посмотри, — протягивает он любовнику телефон с открытой страницей этой выставки. Сон хмыкает, читая информацию. Затем говорит: — Уедет эта, будет другая. — Нет, Бин, пожалуйста! Смотри, вот тут описывается проект, очень похожий на тот, что когда-то разрабатывал я. Мне хочется посмотреть, как получилось у другого добиться того, чего не смог сделать я? — Мозгами надо думать, а не членом! — хохочет Сон. Но потом ему в голову приходит новая идея: — Сходи. Найди этот проект и его хозяина. И поинтересуйся, как он пришёл к подобному успеху. А ещё, — Сон подходит вплотную к испачканному парню, — отсоси ему и пришли мне видео, как ты глотаешь. Если раскрутишь его на трах, я тебе позволю… растягивать себя перед сексом в течение месяца. Иди. Отзванивайся мне каждые десять минут по видеосвязи. И обязательно отдайся ему. Представь, что ты — проигравший, которого имеет победитель! Ведь так и есть: он смог, а ты просто стал шлюхой. Юнги ещё какое-то время стоит с поникшей головой. Каждое слово больно режет ему прямо по сердцу. Но что скажешь против правды? Он — шлюха, так и есть. Это осознание пришло к нему, как только он услышал в трубке телефона обеспокоенное «Алло» голосом Чимина. И иллюзия истаяла! Мин вдруг осознал, что всё, что с ним происходит — неправильно! Он никогда не любил Юбина, страдая от того, что этот человек сломал его мир и исчез. Тогда он сделал отчаянную попытку позвать на помощь того, кого предал, но кто продолжал ждать его звонка. И Чимин пришёл! Юнги увидел его в торговом центре, где Юбин, уже привычно, издевался над ним. Потом он встретился с ним взглядом, когда готов был сгореть со стыда. И снова в глазах Чимина не было ни отвращения, ни презрения, а желание броситься на помощь! Мин понимал, что больше не достоин своего возлюбленного. Но самостоятельно покинуть Сона он не мог: Юбин, даже находясь на работе, просчитывал каждый его шаг. И Юнги подозревал, что телефон, который ему подарил любовник, отняв его собственные трубки, был напичкан программами-шпионами. Оставалось только надеяться, что хоть кто-то из группы «В» поможет Паку. На следующий день Юнги искупался, старательно смывая с себя запах любовника, превозмогая отвращение к себе, накрасился и снова нарядился, как дебил, и пошёл на выставку, попутно собирая презрительные взгляды и насмешки. Там он пошатался рядом с моделями, похожими на те, с которыми когда-то работал сам. Трижды отзвонился Юбину, который спросил: — Сделал то, о чём я тебя просил? — Пока нет, — виновато отвечает он. — Я ещё не нашёл его. Юнги уже теряет надежду. Он почти пять минут пялится на какую-то коробочку с датчиками, когда слышит рядом знакомый до боли голос: — Какое расточительство средств! Вот объясните мне, мистер, кому так уж необходимо знать, сколько минут в час человек вдыхает, а сколько выдыхает? Что можно из этого извлечь? Какую полезную информацию? Юнги испуганно поворачивается к говорящему. Но вместо Намджуна он видит представительного мужчину лет под пятьдесят с азиатскими корнями, но истинного американца! Он вздыхает и сообщает: — Это помогает вычислить объём вдыхаемого кислорода и выдыхаемого углекислого газа. Проще говоря, так можно посчитать, сколько человек потребляет полезных ресурсов. — Как по мне, так это такое же бесполезное занятие, как ограничивать воду в сливном бачке! — возмущается посетитель. — Эта экономия до добра не доводит! Не знаю, есть ли подобное во всех кабинках, но в третьей точно стоит какой-то ограничитель: мне пришлось трижды спустить воду! И это можно считать экономией? Уж вы меня простите, но не на том экономите, господа разработчики! Сколько металла и других полезных веществ уходит на создание всего вот этого! А электричество? Неубедительно, мистер! Вообще нет! И посетитель уходит, бормоча себе под нос, что вся эта выставка — сплошная «Ярмарка тщеславия», на которой просто соревнуются те, кому абсолютно нечем заняться. Что действительно полезного они создали? Юнги дрожащими пальцами набирает Юбина. Тот недовольно спрашивает: — Почему звонишь так рано? Сделал то, что я велел? — Нет, я просто хотел сказать, что рад, что не продолжил заниматься всем этим. Столько тут хлама! Ничего интересного. Я, наверное, домой… — Не смей! Пока я не получу от тебя видео, где тебя… В общем, ты сам знаешь. Иначе… Я накажу тебя. — Хорошо, — смиряется Мин. — Пойду искать… Однако сбросив вызов, Юнги, словно бы случайно, пихает телефон мимо заднего кармана шортиков. «Не замечает», как трубка падает на пол, стремительно покидая место падения телефона. Он почти бегом несётся к туалету, открывает третью кабинку и со слезами радости на глазах видит над унитазом старый добрый бачок! Осторожно отодвигает крышку, просовывает руку и нащупывает небольшой прямоугольный предмет. Вынимает смартфон, упакованный в водонепроницаемый пластиковый пакет. Достаёт заветную трубку, включает её. Входит в единственное приложение. Естественно, он за Намджуна. В сети вместе с ним только Сокджин. Юнги, глотая слёзы, пишет: Намджун: Спасибо, ребята! Сокджин: Не за что. Юнги, как такое случилось? Ты хоть понимаешь, что творится с Чимином? Намджун: Даже представить боюсь. Я сам только пару дней, как пришёл в себя. Когда голос его услышал… Сокджин: Ладно. Как мы можем тебе помочь? Намджун: Я не знаю. Я под постоянным контролем. У меня отняли оба моих телефона. Никак не смогу с вами связаться, потому что ту трубку, которая у меня теперь, я сбросил. Да и толку от неё не было бы, я уверен, что все мои действия на этом аппарате куда-то дублируются. Сокджин: Предлагаю встретиться в субботу в ТЦ «…». Там можно снова провернуть этот трюк и пообщаться. Намджун: Я подумаю, как можно решить мою проблему. Или, ребята, я скоро сорвусь и что-нибудь с собой сделаю. Вы не в курсе, но я прошёл все круги унижения, и теперь сам себе отвратителен… Сокджин: Держись, Юнги. Мы с Намом сейчас вместе. Очень хотим тебе помочь. Но про остальных сказать трудно. Тэ исчез. Чонгук попал в психушку. Чимин сердится на тебя. Хо и Хван… Мы не понимаем, где они и что делают. Они так редко выходят на связь, словно им по фигу всё, что происходит. Хосок появился в сети. Хосок: Джин, что ты такое говоришь? Мы с Хваном обязательно поможем Мину! До встречи в субботу! Намджун: До встречи, ребята. Мне нельзя исчезать с его радаров так надолго. Я положу аппарат на место. Сокджин: До встречи, Мин.***
Чонгук решил, что с него довольно! Эти трое явно что-то замыслили, и он, Чон Чонгук, скорее всего, станет частью их ужасных планов! Поэтому он рано утром осторожно встаёт с постели, идёт в душ, затем открывает шкаф и выбирает из гардероба что-то более или менее подходящее для него. Сказать по правде, там всё было подходящим: практически вся одежда была тёмных цветов или абсолютно чёрной, объёмной и такой комфортной для него, словно это и были его личные вещи. Он погладил их ладонью, затем снял с вешалки чёрные джинсы, выбрал чёрную футболку, достал чёрную куртку и надел такую же бейсболку. Ботинки-берцы сели на ногу, как влитые. Он уже поднялся, чтобы потихоньку покинуть этот дом, как увидел на пороге мальчика. Он держал в руках бумажник. Протянул молча. Чонгук взял. Открыл. Там лежали паспорт, права, несколько страховок, загранпаспорт. На имя Чжи Минджуна, но с его фотографией. Когда мальчик заговорил, Чонгук снова вздрогнул: — Господин Чжи, как Вы понимаете, мы не могли сделать для Вас документы с Вашим именем. Чон Чонгук по всем данным сейчас лежит в психушке в состоянии близком к тому, чтобы разгрызть себе запястья. «По просьбе близких», его в этом не ограничивают. Дело пары недель, и Чона Чонгука похоронят официально, и его личное дело передадут в архив. Но для Чжи Минджуна открыты все пути в любую часть нашей планеты: он — законопослушный гражданин своей страны. Настолько примерный, что даже штрафов ни разу не платил. С этим именем Вы можете стать, кем пожелаете. Будьте счастливы, господин Чжи… Это — твоя новая жизнь, Тень, — тихо добавляет мальчик. Бумажник выскальзывает из рук Чона, документы рассыпаются по полу, но Чонгук уже держит юношу за плечи и требует: — Назови меня так ещё раз! — Тень. Тень… Моя Тень, — всхлипывает вдруг мальчик. — Сластёна… — шепчет Чонгук. Он нашёл его. Правда, никак до сих пор не может понять, почему его Сластёна — это вот этот странный мальчишка? Как такое могло получиться? В этот момент Мальчик зовёт: — Хван, зайди. Нужно ему помочь. Неожиданно Сластёна прижимается губами к упрямо сжатому рту Чонгука, а большая крепкая ладонь вдавливает его в такие родные объятия! И воспоминания! Шквал, от которого потемнело в глазах! …Тэ, крадучись, выходит из небольшого домика. Он почти добрался до байка Чонгука, но Чон решил не отпускать его. Перехватив мальчишку за талию, он потащил его в такси, которое вызвал, стоило пустоте образоваться в его объятиях. Они молчат, пока едут в аэропорт. Молча проходят все пункты до самолёта, не сказав друг другу ни слова, летят долгие почти тринадцать часов. Так же молча спускаются по трапу. И тут Чонгук видит внизу людей в неприметных серых костюмах! Именно в этот момент он почувствовал боль в пояснице. А потом очнулся мужем Джульетты и отцом двух милых, но таких чужих детишек!.. — Как? — слегка отстраняя от себя Тэхёна, спрашивает Чонгук. Он не спешит его отпускать, потому что прямо сейчас ему хочется взорвать этот мир, из-за которого его Тэ снова принёс себя в жертву! Он так и хотел сделать, но Чонгук настоял на своём, усложнив своему маленькому гению задачу. Тэхён берёт мужа за руку, ведёт его к креслу, садится ему на колени и сворачивается в родных объятиях уютным клубочком. Напротив них так же садятся Хосок и Хван. Они тоже пока не в курсе всего, через что прошли остальные. Тэхён говорит тихо, но каждое слово едкой кислотой выжигается на душах слушателей: — Наше последнее задание не было простой спасательной операцией. После того, как я умер и воскрес не в лаборатории, у меня появились воспоминания. И новые возможности. Но самым страшным стало открытие, что чем больше военные узнают о моих силах, тем сильнее хотят получить таких, как я. Понимаете ли вы, что это — выход военных и политических действий на новый уровень? Наша группа — это не набор случайных особей одного пола. Взаимодействие друг с другом помогло вам выявить ваши силы. Как многие уже поняли, наш Чонгук — лекарь. Ты дважды вернул меня с того света просто своей силой. Джин и Намджун — наши ангелы. Нет, не хранители. Просто когда они вместе, то на них можно смотреть бесконечно и только с улыбкой счастья. Они у всех вызывают эйфорию, резкий выброс гормонов счастья и удовольствия. Дар, которым можно остановить любую разбушевавшуюся толпу! Чимин и Юнги открыли свои силы до встречи, но вместе могут стать мощнейшим оружием! Чимин может к любому человеку найти подход, увидев его в первый раз. Так он умудрялся из любого тупицы сделать в итоге отличного бойца. Юнги чувствует, что нужно человеку в любой момент его жизни. Представляете, что они вдвоём могут натворить? Любого политика склонить к тому, что будет нужно их хозяевам! Уметь понять и почувствовать, что нужно человеку — самый мощный рычаг давления. И, наконец, Хван и Хосок. Хо, сколько ситуаций ты можешь просчитать одновременно? — Немного, примерно тридцать-сорок. — Сколько сценариев в этот момент в твоей голове? — Пятнадцать-двадцать… Тэхён хмыкает: — То есть, твой мозг в состоянии одновременно отрабатывать до восьмисот ситуаций? Ты хоть понимаешь, что это — нереально для обычного человека? — Я тренировался! — упорствует Хосок. — Уверен, что так и было! Как и десятки курсантов. Но только ты смог выйти на такой результат. Ребята, примите тот факт, что все мы тут — не простые обыватели! Хван, ты понял свой дар? — Да уж догадался. Сны. В которых я могу видеть будущее и общаться с такими же, как я сам. А иногда даже с простыми людьми. А ещё я, похоже, усиливаю тех, с кем работаю. — Верно. И для Хосока ты — важное подспорье в выборе единственного верного решения из нескольких сотен вариантов. — А как же ты? И я? — беспокоится Чонгук. — Как мы связаны? — Сильнее, чем ты можешь представить, Тень, — заверяет его Тэхён. — Без тебя я не освободился бы от тех, кто угнетал мою личность. А ты без меня так и не стал бы поддержкой и опорой для того, кто реально может спасти этот мир. Вот ещё научился бы ты слушаться меня! Тогда мне не пришлось бы срочно чистить тебе память, нарушая все правила! — Так это я из-за тебя потерял все воспоминания? — возмутился Чонгук. — Не совсем так. Тебя всё равно должны были внедрить в новую реальность. Но вначале постарались бы выведать всё, что ты знал. А так они уверены, что ты знал, что рядом с тобой просто клон. — Клон? — изумился Чонгук. — Но они же все погибли! — Точно. Но мы с Таном… То есть с папой, создали ещё одного. Чтобы закрыть тему раз и навсегда!.. …Тэхён прошёлся по домику, прикоснулся к голове каждого друга и дал им точные инструкции, как вести себя в случае непредвиденных ситуаций. Он уже хотел то же самое сделать с Чонгуком, но тот резко отвернулся от него, и Тэхён постарался повлиять на него на расстоянии. Вздохнул, потому что именно этот, самый близкий ему человек, оставался для него менее доступным! Да, ещё Мин. Очень тяжёлый случай — его ревность не позволяла Юнги полностью довериться Тэхёну. Тогда он почти сбежал, написав отцу, куда доставить клона. Тот прилетел с ними одним рейсом, но, конечно, с поддельными документами и внешностью. В аэропорту взяли Тэхёна. Но вскоре они с клоном поменялись местами, потому что Тэ сумел внушить охране повиноваться ему. И вот они в лаборатории, Тэхён, сменив внешность и нацепив форму, без особых препятствий шастает по операционным, по документам, по скрытым помещениям. Между делом во сне инструктирует Хвана, который старательно оберегает Чимина, не даёт ему сдохнуть от горя, когда Мин оставляет его. Тэхён вздыхает: ох, уж это упрямство Юнги! Не довело-таки его до добра. Теперь ещё это придётся исправлять… Клон Тэхёна старательно выдаёт своим палачам нужные сведения, а сам Ким находит лагерь, полный мальчишек и девчонок. Видимо, господин Ка не был единственным поставщиком. При ближайшем знакомстве Тэ с ужасом понимает, что, хотя у каждого ребёнка есть свой индивидуальный дар, но натаскивают их на изменение сознания людей! И, судя по результатам, года через два у Правительства будет довольно сильная армия из подростков, способных влиять на сознания сотен тысяч людей одновременно! Тэхён практически приготовил план, но из Америки пришли дурные вести: Хо переводят в Корею, где освободить его будет гораздо труднее. Джин и Нам изнемогают в психушке, а Юнги совсем пропал в своём болезненном чувстве! И Тэхён оставил основное задание, чтобы спасти друзей. Они с Хваном пробились в голову докторши, которая, наконец, смогла отстоять своих пациентов. Затем все вместе спасли Хосока. Ведь именно Тэ вскрыл базу Интерпола и поменял данные Хосока на того, чей труп купили перед этим в морге. Почти то же самое провернули с Чонгуком. И теперь им нужно срочно вытащить Юнги, после чего ему придётся снова вернуться в Корею. Только в этот раз все они должны действовать строго по его инструкциям! Чонгук прижимал к себе хрупкое тело мужа и только шептал: — Конечно, мой мальчик! Прости, что не слушался тебя. Это ведь из-за меня смогли раскрыть остальных. Раз я жив… — Что теперь об этом говорить? Видимо, ты — мой криптонит . Потому что только на тебя повлиять я практически бессилен. А вот ты на меня…***
Чимин, Джин и Намджун по сто сорок третьему кругу пытаются найти способ, как вытащить Юнги! Как же им не хватает Тэхёна… Он точно что-то придумал бы. На фоне что-то бормочет телевизор, мелькая картинками. Вдруг Намджун, бросив взгляд на экран, сильно напрягается. Он хватает пульт и прибавляет звук. Все замирают. Потому что прямо на них с экрана смотрит Мин Юнги. И не тот, на которого без тошноты смотреть невозможно, а их прежний, тот самый Мин Юнги. Без макияжа и отвратительных нарядов. Вот только присмотревшись, друзья понимают, что на нём — форма заключённого. Особо опасного. Диктор рассказывает, что сегодня в павильоне, где проходила очередная выставка робототехники, один из экспонатов, созданный для того, чтобы анализировать фотографии и сопоставлять их с личностями людей, выявил, что выставку посетил опасный преступник, которого разыскивают во всех штатах. Однако оказалось, что преступник был иностранным гражданином, который, совершив преступление, в тот же день покинул Америку. Видео четырёхлетней давности с места преступления так же несколько раз прокрутили в выпуске: в небольшой магазинчик входит человек. Осматривается. Вынимает из-под плаща автомат и принимается очередями расстреливать всех присутствующих. Шесть женщин, восемь мужчин и четыре ребёнка — покупатели магазина, а так же парень-продавец и старик-хозяин: все погибли на месте. Прибывшие на место преступления полиция и «скорая помощь» смогли только констатировать смерти от множественных пулевых ранений. Самого преступника прекрасно можно опознать по видео, вот только в розыск его объявили спустя три часа после того, как он покинул страну! Теперь преступник спокойно рассказывает: — Я был в депрессии. В тот момент у меня были личные проблемы: кризис ориентации, расставание с партнёром, проблемы на работе и в семье. Я всё время на кого-то срывался. Тут мне попался на глаза фильм «С меня хватит!» Я тогда подумал, что мне такое подойдёт: вылить всю накопившуюся злость одним махом! Но мне не хотелось отвечать за это. Поэтому я полетел на выходные в Америку. И перед самым отлётом домой сделал то, о чём мечтал несколько месяцев: я почувствовал себя Богом, который решает, кто, когда и как умрёт. Я не ожидал, что спустя столько времени меня обнаружит какая-то усовершенствованная микроволновка. С другой стороны я больше не хочу жить, это правильно, что именно сейчас меня осудят и казнят. Я давно не живу своей жизнью, совершенно потерял уважение к себе. Со стороны судей будет милосердием — приговорить меня к смерти. Я жалею лишь об одном: в этом мире остаётся человек, у которого я хотел бы попросить прощения. Булочка, прости. И прощай. Ребята несколько раз просмотрели по другим каналам эту новость и интервью с Юнги. Чимин шептал: — Я не верю… Кимы молчали, но и так было понятно: Юнги сам признался. Это точно был он, потому что его обращение к Чимину было не менее знакомым всем друзьям, как чонгукова Сластёна или намджуново Божество. А ещё четыре года назад они не были знакомы и не знали, чем в то время жил их друг. Возможно, всё так и было. Все они немного психи, и не каждый сможет удержать свои эмоции в узде, если проблемы будут сыпаться на них, как из рога изобилия. Юнги в то время было всего двадцать один год. Незрелость мышления, общественное осуждение, неприятие семьи, разрыв с близким человеком. Даже по отдельности каждое испытание — это огромный стресс, а тут всё сразу! Чимин, наконец, вскочил и убежал в ванную комнату. А Кимы продолжали наблюдать за тем, что происходило с Юнги. Вот его ведут в зал суда, и в голову парню летят не совсем безопасные предметы: камни, палки, полные банки с напитками. Преступника окружают несколько военных в бронированной форме и сферах, принимая удары разъярённой толпы на себя. Суд проходит буквально за считанные минуты. Все единодушно выносят Мину Юнги смертный приговор, и исполнение назначают на ближайший час. В новостях сообщают, что казнь можно будет наблюдать в прямом эфире на платных платформах. Джин тут же переходит по одной из ссылок, показанной на экране, расстаётся с сотней долларов и ставит телефон на запись с экрана. Затем примерно час они наблюдают, как Юнги ведут по коридорам, как его провожают в помещение, где накрыт стол, но приговорённый отказывается от приёма пищи. Ему предлагают на выбор священника, но Юнги заявляет: — Я — сам себе Бог! И я сам себя прощаю. Затем его снова ведут по коридорам, проводят в камеру смертников, укладывают на кушетку, подсоединяют к нему аппаратуру, которая фиксирует его жизненную деятельность. Затем широкими кожаными ремнями закрепляют конечности и голову приговорённого. Входит врач в маске. Несколько военных вносят шприц с ядом. Доктор поправляет на лице широкий кусок ткани, склоняется над рукой приговорённого и вводит в вену смертельную жидкость. Намджун старается прикрыть глаза Джина рукой, но тот упрямо мотает головой, боясь пропустить хотя бы мгновение казни! Он надеется. Он ждёт, что вот прямо сейчас ворвутся его брат и Чон с Хваном и остановят этот кошмар! Однако судорога боли проходит по всему телу Юнги, глаза широко распахиваются, изо рта вырывается жуткий рык. Монитор аппарата показывает, как резко поднимается давление в теле казнённого, как кривая сердцебиения так быстро скачет вверх-вниз, что на экране выглядит широкой сплошной полосой. Все показатели из зелёных становятся ярко-красными. Так длится чуть дольше двух минут, а затем противный писк превращает широкую полосу на мониторе в тоненькую прямую линию. Врач берёт расслабленную кисть их друга и что-то тихо говорит. Один из охранников громко дублирует: — Казнь состоялась. Смерть наступила в 16:02 по местному времени. Занесите в протокол. Затем один из тюремных служащих рассказывает, что теперь тело будет уложено в цинковый саркофаг, который будет герметично запаян и под охраной отправлен на Родину, где у казнённого осталась семья. Правда, по предварительным данным его родственники в своё время от него отреклись, а за несколько месяцев до сегодняшнего события Мин Юнги уже был объявлен погибшим. Но сегодня — это точно он, и именно его мёртвое тело будет доставлено родным. Чимин сидел на полу в ванной и никак не мог пролить хотя бы капельку слёз. Он слышал всё, что видели Кимы. Он мог представить каждый шаг своего любимого. Он тоже ждал, что Тэ его как-то спасёт! Вот только как? Всё случилось слишком быстро: от ареста до казни прошло чуть меньше четырёх часов! Такого в истории судопроизводства мира не было ни разу. Все твердили, что срок давности и жестокость преступления давали всем право поторопиться с исполнением приговора. Но Чимин вспоминал, что были случаи и более ужасные. Он мог только сделать вывод: кто-то из организации, взрастившей Тэ, сумел повлиять на ход событий. Будь у них время… Всего несколько дней. Чимин голыми руками пробил бы стены, разметал бы всю стражу, но вытащил бы своего Юнги из смертельных лап Закона. Потом, если бы всё, что он там наговорил, оказалось бы правдой, он, наверное, сам убил бы его, вот этими руками. Сам бы закопал и сдох бы рядом с его могилой. Но теперь он не может сделать ничего, даже заплакать. Потому что надежда в его жизни угасает, как свет в мире вокруг него…