***
Джин вздрогнул и, уже по привычке всхлипнул, прижимаясь к Намджуну. Тот тоже крепче сжал в объятиях мужа, которого ещё пару дней назад считал мёртвым. Через такие испытания дано пройти не каждой семье! А вот им пришлось… — Джун-и, — шепчет Сокджин. — Мне приснилось, что мы все погибли… Намджун баюкает испуганного юношу и жмурится. Ему тоже снится это из раза в раз! И ещё ему снится, что Джин, лежащий рядом с ним, больше не Джин, а его туповатый клон! Поэтому он тихо спрашивает: — Моё божество, напомни мне нашу с тобой первую встречу. Джин испуганно смотрит на мужа: а вдруг он повредился умом? Или ему заменили сознание? Или вживили чип, и теперь его Джун — ходячий «жучок»? Парень решается обойтись полуправдой: — Наша первая встреча прошла на приёмном пункте. Я тебя не слишком помню, потому что, можно сказать, и не заметил. Прости, дорогой, но всё, что я помню о нашей встрече, это мои мысли о том, что вместе со мной в одном подразделении будут служить ещё восемь Кимов! И, кажется, на тебе были рваные джинсы. Намджун хмурится. Он прекрасно помнил тот день! Да, на нём были рваные джинсы, как и на большинстве призывников. Но он так же уверенно может сказать, что Джин то и дело заинтересованно смотрел на него. Возможно, того требовало его задание. Но Намджун, к тому времени не раз прошедший через многое, в том числе и предложения «стать тайной страстью» какого-нибудь высокодолжностного дяди, скрывающего свою ориентацию, мог отличить профессиональный интерес от сексуального. И Джин смотрел на него тогда с явным восхищением! Который позже позволил ему, Намджуну, преодолеть смущение и страх и очаровать «самого Красавчика»! Джун растерянно смотрит в потолок. Ему страшно. Хочется больше подробностей, но если настаивать, то можно… Парень встаёт, идёт на кухню и готовит кофе. Он решил больше не испытывать своего любимого. Просто последить за ним, и, наверняка, так он скорее сообразит, кто перед ним. Вдруг у него завибрировал телефон. Тот, который Тэхёна! Быстро открыв приложение, он видит, что в сети, кроме него, ещё трое: Сокджин, Чимин, Хван. Намджун читает: Чимин: Ребят, у нас с Хваном есть некоторая инфа относительно Хосока. Интересно? Сокджин: Не томи, пиши! Чимин: Хван сказал, что знает, по какой дороге и когда его повезут. У него есть плохонький план, который в процентах десяти может сработать. Готовы на такое подписаться? Намджун: Хван, почему сам молчишь? Хван: Я не уверен в своём плане. Я просто поделился с Чимином, а он уже сказал, что если подтянуть вас, то это может сработать. Сокджин: Где вас искать? Хван: Клуб «Белый павлин». Я теперь тут работаю. Приходите вечерком, заодно посмотрите, как я опустился… Сокджин: Отставить сопли жевать и себя жалеть! Мы все прошли через ад. Пора выбираться из этого дерьма и продолжать жить! Намджун тепло улыбнулся: вроде, не клон. Он вспомнил, как они зашли в чат, едва вернувшись домой. Чимин там бился в истерике, призывая хоть кого-нибудь ответить! И когда они написали каждый со своего аккаунта, Пак вдруг замолчал. Потом принялся задавать им вопросы, проверяя парней. И, видимо, они прошли проверку. А Намджун тогда думал: почему никто не арестовал этих двоих? Почему Чимин, вокруг которого они собрались, и Хван, присоединившийся к ним в последнюю очередь, не заинтересовал тех, кто пленил их и о чём-то допрашивал, подвергая пыткам, почти два месяца? Поэтому отвечали они осторожно, надеясь, что если среди них есть «крыса», то он ничего не поймёт. День прошёл в размышлениях. Ребята больше не делились друг с другом мыслями. Молча пялились в телевизор, не понимая, что там происходит? Молча дважды покушали и начали собираться на встречу. Интернет выдал, что «Белый павлин» — гей клуб, в котором свой дресс-код: одежда только белого цвета, макияж соответствующий. Сокджин старательно накрасился сам, помог мужу. Ребята нарядились в белые рубашки и джинсы и вызвали такси. У клуба их встретили и провели без очереди в VIP зону на втором уровне. Там их уже ждал Чимин. Друзья сдержанно поздоровались и настороженно уставились друг на друга. Первым не выдержал Джин: — Где Юнги? — Он меня бросил. Встретил какого-то бывшего, поцеловался с ним и сразу ушёл, ничего не объясняя, — почти равнодушно говорит Пак. И лишь дрожащие пальцы, которыми он хватает стакан с виски, выдают его волнение. Намджун поёжился: он и представить себе не мог, что было бы с ним, поступи так его Джин! Он откашливается и интересуется: — А Хван где? — Да вон он, — так же равнодушно кивает Пак в сторону сцены. И только теперь ребята заметили огромную полуголую извивающуюся в разнузданном танце фигуру. Они стыдливо отвели глаза: вот про что говорил Хван! Да уж, Хосоку это не понравилось бы… Они почти полчаса молча пьют, больше не глядя вниз. Вскоре к ним присоединяется Ли. Он одет, как все, в белое. От него ещё пахнет ароматическими маслами, но парни стараются этого не замечать. Потому что они увидели кое-что более жуткое: Чимин вытащил пакетик с каким-то светлым порошком, аккуратно макнул в него палец и заёрзал им по дёснам. Затем отклонился на спинку дивана и замер с блаженной улыбкой. И когда пришёл Хван, ребята быстро обменялись: Ли дал Паку такой же пакетик, а Чимин передал ему деньги. Джин сурово посмотрел на ребят, но Хван сказал: — Не осуждайте нас. Мы тоже справляемся, как можем. И Намджун кивнул. Потом они ушли из клуба, сели в такси и долго-долго ехали в какие-то трущобы. Там вышли и шатались по переулкам, спускались в подвалы и выходили с другой стороны полуразрушенных домов. Наконец Хван забрался на пятый этаж, встал у окна и тихо сказал: — Оторвались. Тут нас никто не подслушает. Ребята, мой план не тянет на план. Но другого нет. Поэтому решать вам — будете ли вы в этом участвовать?***
Хосока буквально на руках внесли в машину и швырнули на жёсткую скамью. Однако он впервые нормально сел за столько времени! Он не чувствовал боли от наручников, которые впились ему в кожу, когда их просто перекинули цепью через металлический прут и снова нацепили на запястья. Он подпрыгивал на ухабах и постоянно повисал на руках, не в состоянии владеть своим телом. Он натыкался лицом на приклад автомата, но всё это было пустяком по сравнению с тем, что его ноги, наконец, смогли расслабиться! Он не сразу понял, почему машина остановилась. Только услышал: — Не проехать, нужно сдвинуть. А потом ему резко ударили прикладом в висок, и он отключился. А очнулся в раю, не иначе! Он лежал! Он ощущал позвоночником тяжесть своего тела, расположенного по приятно-мягкой поверхности. Словно этого мало, кто-то растирал его ноги. Открыв глаза, он посмотрел вниз: Хван, сосредоточенно сведя брови, растирал его ступни своими огромными ладонями. Однако делал он это так нежно, что Хосок едва не задохнулся от нахлынувшей благодарности! — Хван, — позвал он мужа. Тот посмотрел на него, вскочил и подбежал к лицу. Потрогал лоб и крикнул: — Ребята! Он пришёл в себя! Тут же около него встали Чимин и два Кима. — Где остальные? — старался прозвучать строго бывший суровый инструктор. Так он надеялся пошутить. Но ребята потупились. Заговорил Джин: — Хо, приходи в себя. Мы тебе всё обязательно расскажем. — Сейчас! — потребовал Чон, стараясь сесть. Однако Хван прижал его плечи к подушке и сказал: — Лежи! Я всё расскажу… …Участок дороги, который выбрал Хван, был небольшой, но пользовался дурной репутацией: узенькая двухполосная тропинка, постоянно засыпаемая камнями сверху или осыпающаяся в ущелье внизу. Там они и решили устроить засаду. Джин и Чимин проехали вперёд и выставили знаки, что ведутся дорожные работы. Вернулись, на особенно крутом повороте поставили машину так, что проехать было невозможно. Принялись ждать. Хван и Нам ехали за машиной Хосока, и так же выставили за собой знак ремонта дороги. И потихоньку поехали за целью. Около поворота, где Джин и Чимин перегородили им путь, охранники долго стояли, не решаясь выйти. К ним вначале подошёл Чимин. Он очень вежливо попросил помочь им вернуть машину на дорогу, чтобы они могли продолжить свой путь. Вначале вышел водитель, но втроём они не смогли подвинуть машину. Затем, ругаясь, на чём свет стоит, к ним присоединились два охранника. Кое-как они сдвинули машину. Но вдруг Джин и Чимин напали на своих помощников, вырубили их, третьего снёс Намджун. Хван уже вытаскивал Хосока, вырвав металлический прут, к которому тот был прикован. Вместо него положили и пристегнули наручниками свежий труп, сняв с него отпечатки. Хван подогнал машину к краю пропасти, что-то скинул с флэшки на видеорегистратор, и, почти не напрягаясь, столкнул микроавтобус вниз. Машина полетела, эпично хлопая дверцами, оглушительно стреляя лопнувшими шинами, и неярко загорелась где-то внизу. То же самое сделали с авто, преградившим дорогу. Туда усадили два трупа, пристегнули их, поменяли видеорегистратор и так же отправили к первой машине. Затем знатно отпинали охранников и водителя, немного поцарапали им лица и конечности об камни. Хван подошёл к бедолагам, потрогал их виски и сказал: — Всё, можно сбрасывать. Теперь они в один голос будут утверждать, что их сбила встречная машина, которая и сама улетела с ними в пропасть, а они смогли выпрыгнуть на ходу. Для особо любопытных в регистраторах есть видео отличного качества. Сами погрузились в авто, на котором прибыли Нам и Хван, и вернулись в город... Хосок покачал головой: — Этот трюк дважды не сработает! Я уже, типа, умирал… — Да, только в тот раз на месте пожара не было трупа. Теперь есть. И, — вот удача! — его отпечатки и те, что в твоём досье, полностью идентичны! — говорит Пак. Хосок хмурится. После истории с клонами, он готов поверить во что угодно! Но его Хван тихо говорит: — Мы просто заменили твои биометрические данные на его. Проще лёгкого, если знать, где искать. Чон снова настороженно смотрит на ребят. Был бы с ними их Белка, он бы и не подумал сомневаться. Но эти ребята ему не внушали особенного доверия. И всё же придётся дальше жить с мыслью, что и они на что-то годные.***
Чон Чонгук салютует бокалу с вином и выцеживает четвёртый стакан виски! Сегодня они опять поссорились с Джульеттой. Чонгук сам не знал, откуда на его карте деньги, но каждый вечер шёл в бар и оставлял там по полсотне баксов! А на следующий день он до обеда приходил в себя, потом пытался хоть что-то вспомнить, но вечером опять бежал в бар. Сколько это будет продолжаться, он не знал. Поэтому так не желал выходить из состояния, когда на всё плевать! Он снова и снова заливает спиртным обидные слова жены: «Будь ты проклят, узкоглазый дебил! Как я могла вообще на такое подписаться — выйти замуж за такого придурка? Иди, упейся, и сдохни уже, наконец, китайская рожа!» «При чём тут китайцы? — удивлялся Чонгук. — Они ведь на нас вообще не похожи!» И снова стакан опустел, он пододвинул посудину к барменше. Вдруг кто-то рядом тихо заговорил, и по коже Чонгука побежали мурашки от этого голоса: — Неужели боль можно утопить в алкоголе? У меня вот такое никогда не получалось! Чонгук посмотрел на сидящего рядом. Глубокий капюшон надёжно скрывал его лицо. В руках высокий стакан, наполненный льдом и колой. Чонгук смотрит на руки: изящные и удивительно красивые. Но у Чона в голове абсолютная уверенность, что эти длинные пальцы не раз ломали людям шеи! Он снова смотрит на соседа, тот слегка поворачивается, и Чонгук может поклясться, что на долю секунды увидел лицо! Оно было до боли знакомым, но в голове так и не сложился ни один пазл: кем был в его жизни это незнакомец? Он решает спросить напрямую: — Ты кто? — Кто-то… Я не уверен, что был для кого-то кем-то важным. Вот уже два месяца все прекрасно обходятся без меня… Чонгук поёжился. Ему хотя бы постоянно предлагали свою поддержку семья и друзья! А тут — никому не нужен. Он снова посмотрел на собеседника, но тот так низко опустил голову, что Чон смущённо подумал: «Уж не плачет ли он?» Отвернулся. А когда тот снова заговорил, то по затылку парня словно пробежал холодок: о чём это он? — Как Вы относитесь к людям с паранормальными способностями? Возможно, кто-то из них смог бы помочь Вам избавиться от боли? — Я не верю этим шарлатанам! — рыкнул Чонгук. — А если такие и впрямь есть, то тем хуже! Этот мир создан для людей, иначе это была бы иная Вселенная, где жили бы эльфы и тролли, и все были бы магами. Но нет, мы живём в мире, где никто не умеет читать чужие мысли. А если кто-то умеет, то это — чудовище, которому не место среди нормальных людей! — Зачем Вы так? — горестно спрашивает незнакомец. — Возможно, в такой ситуации помощь и защита нужна именно таким, сверходарённым людям. Ведь их будут преследовать и стараться заполучить все разведки мира. Их нужно защищать… — Нет! — резко перебивает Чонгук. — Их нужно уничтожать! Как во времена Инквизиции: на костёр! Чтобы даже пепла не осталось! Сами ведь говорите: «сверходарённые», «захотят использовать». Чтобы не было соблазна — уничтожать! Я сам готов стать таким охотником на ведьм! Если встречу хотя бы одного, обязательно спалю его до тла! Он отворачивается от того, кто разворошил в его душе какое-то неприятное ощущение. Уже допивая виски, он слышит: — Тень… Замирает. Ставит стакан на стойку и медленно поворачивается к собеседнику. Однако на стуле рядом больше никого нет. Лишь высокий стакан, полный льда и колы, напоминает о том, что тут точно кто-то был…***
Чимин попивает пиво. Он не чувствует вкуса, но очень хочется перебить хоть чем-то привкус сахара с ванилином. Каждый день они с Хваном устраивают «показательные выступления»: Ли покупает наркотики, передаёт ему, а Чимин старается на камеру показать, что он их употребляет. Правда, это не наркотики, а сахарная пудра с ванилином. И за два месяца этот вкус знатно опостылел Чимину! Однако Хван требует, чтобы он разыгрывал из себя наркошу, потому что именно из-за него, похоже, уже два месяца в «Белом павлине» нет рейдов на предмет незаконной торговли запрещёнными веществами. А это значит, что их пасут. И вряд ли с хорошими намерениями. Пару раз у Чимина взяли кровь, пока он изображал кайф. Ли говорил, что смог заменить его анализы кровью другого, настоящего наркомана. И сколько это может длиться? Словно этого мало, на экране телефона высветилось имя «Юнги». Руки Чимина затряслись, он схватил трубку и поднёс к уху: — Алло… — Отвали от меня, Пак! — заорал на него Мин где-то там. — Не смей ко мне приближаться! Забудь мой номер, занеси его в блок! Почему я до тебя смог дозвониться? Ты что, продолжаешь мечтать, что я к тебе вернусь? Да ни за что на свете! Я до сих пор не понимаю, как смог выдержать рядом с тобой почти год в Эл-Эй! Никогда не вернусь к тебе! Найди уже кого-нибудь и живи дальше! Звонок прервался, а Чимин продолжал держать трубку возле уха. Ни хуя себе, вот это поворот! Это когда они почти год жили в Лос-Анджелесе, когда их с Мином знакомство случилось чуть больше полгода назад? Пак напрягся и набрал номер Джина. Тот ответил сразу же, хотя вокруг него однозначно было много народу. — Чимин? Всё в порядке? — Нет, — неуверенно сказал Пак. — Звонил Юнги. Он наорал на меня, требуя забыть и даже внести его номер в «чёрный список». — Хм, — реагирует старший. — А почему он у тебя до сих пор не там? Ждёшь, что он вернётся? — Нет, не жду, — тихо говорит Чимин. — Просто оставил ему возможность попросить о помощи. Юнги сказал мне, что не понимает, как мог прожить со мной почти год в Эл-Эй. — Это когда вы успели? — изумляется Ким. — Никогда, как ты понимаешь. Отсюда вывод: Мин просит о помощи! Джин, что бы ты сделал на моём месте? — Да то же, что и ты: рванул бы ему на помощь! Потом, наверное, отпинал бы его. И вряд ли так просто простил бы. Но сначала вытащил бы из дерьма. — Спасибо. Я был уверен, что ты меня поймёшь! — завершает разговор Пак. Его телефон, до предела напичканный всякими полезными программами, которые им показал ещё Тэхён, быстро отследил, откуда звонил Мин, и Пак на следующий день, с самого утра, уже торчал около небольшого дома. Вскоре из него выходят двое, и Чимин даже уверяет себя, что ошибся! Потому что один — очень респектабельно одетый мужчина около сорока лет, однозначно азиат. Да, тот самый, который поцеловал Юнги прямо у него на глазах и увёл, словно за поводок! Но тот, кто вышел вместе с ним, точно не мог быть Мином! Даже в первые дни их знакомства Пак не считал его настолько сумасшедшим! Конечно, это Америка, свободная страна. Но и тут далеко не все с восторгом относятся к нетрадиционным парам. И только совсем уж отшибленный наденет на себя крошечный топик и малюсенькие шортики, из-под которых будут торчать бретельки и резинки от женского белья! К тому же совсем ужасно смотрелись чулки в крупную сетку с сандалиями, и макияж, от которого у Пака даже дыхание прервалось! Эта парочка двинулась к ближайшему торговому центру, а Чимин, слегка придя в себя, двинул за ними. Небольшое расстояние и редкие прохожие позволяли слышать практически весь диалог парней, от которого Пака буквально замутило. Любовник Юнги, не понижая голоса, говорил: — Что значит — ты был не готов? Твоя задница всегда должна быть готова принять мой член! Для чего ты тогда накупил себе этих фаллоимитаторов? — Я? — тихо удивился Юнги. — Но Юбин, это ведь была твоя идея… — А ты не отказался! Значит, тебе это тоже было нужно. А теперь ты жалуешься, что тебе больно! Мой дорогой, быть геем — такая участь. Купи мазь. Ах, да, у тебя же денег нет. Ну, как-нибудь я куплю тебе. В ТЦ унижения продолжились. Юбин смеялся над своим любовником, рассказывая продавцам, что никак не может привить своему кузену-гею вкус в одежде. И тут же сам набирал ему какие-то отвратительные тряпки, продолжая высмеивать вкус «деревенских пидоров». Затем Чимин услышал, как Юбин начал уговаривать Юнги опробовать новый аттракцион «Тагада». Мин явно боялся, но Юбин прижал юношу к себе и, что-то мягко нашёптывая ему, практически приволок его к мягкой платформе. Однако перед самым началом Сон вдруг выскочил, оставив Юнги одного. Мин вцепился в поручни, стараясь удержаться на месте. Однако какой-то солидный дядька, не совладав со своим телом, стащил его со скамьи, и лёгкий Юнги оказался практически в свободном полёте! Чимин хотел броситься и потребовать остановить аттракцион, но Юбин принялся снимать Мина и хохотать, глядя на его перепуганное лицо. И просто последней каплей для Пака стало: Юнги на трясущихся ногах вышел к Сону, а тот снимал его и хохотал, потому что шорты и топик на Мине были сырыми. Юбин же орал: — Нет, вы видели? Он обоссался от страха! Аха-ха-ха-ха! Не подходи ко мне! Иди помойся, ссаный кот! И Чимин понял, что всё это время Сон вёл прямую трансляцию!***
Уже третий день Джун и Джин «пасут» Чонгука. Они обнаружили его случайно: Нам сбросил его фото в программу, которая отслеживает последнее место, где его отметила камера. Они пришли в бар и сразу нашли парня. Однако подойти не смогли, потому что завсегдатаи принялись спрашивать его, что он вспомнил сегодня? Юноша ответил: «Ничего», — и прошёл мимо них, словно ни разу их не видел. Понаблюдав за Чоном, ребята поняли, что он забыл не совсем всё: бокал с вином для «неизвестного Сластёны» умилил обоих. Вчера к нему приставал какой-то тип, не пожелавший снять капюшон. Джин хотел было подсесть к ним поближе, чтобы услышать, что интересного скажет незнакомец, но ему как раз позвонил Пак, а закончив разговор, Джин уже никого рядом с Чоном не увидел. Сегодня Кимы решили поговорить с Чонгуком после бара. Ребята уже знали, что его обычно уносят собутыльники. И сегодня они решили перехватить друга по дороге, увезти его домой, там привести в чувство, если понадобится, позвать Хвана, чтобы тот покопался у него в голове. Однако ребята упускают момент, когда именно ушёл Чонгук. Он, вроде, пошёл в туалет, но пробившийся туда Намджун, никого не увидел. Кимы бросились в сторону его дома. И в переулке увидели, как трое довольно здоровых парней старательно пинают четвёртого! Судя по одежде, это был Чонгук! Кимы бросились другу на помощь, но уроды уже довольно сильно испортили внешность парня, а сами бросились врассыпную. Джин решил, что догонять их — пустая затея, а вот помочь Чонгуку нужно срочно! И Намджун, взвалив друга на спину, побежал с ним к ближайшему пункту срочной помощи. Там их встретили без особой радости: такие пациенты приносят много проблем! Нужно сообщать полиции, родственникам. Когда прибыли представители закона, они допросили Кимов, но те сказали, что не знают, кто это. И, сняв отпечатки, сержант полиции сказал: — Это же ваш соотечественник, Чон Чонгук. Правда, живёт тут уже почти двадцать лет. Семья, друзья и всё такое… О, так он, оказывается, псих? Доктор, посмотрите сюда… Врач склоняется над планшетом, и присвистывает: — А я думаю: откуда у него такие повреждения? А он, оказывается, сам их себе наносит… Так, я звоню в его клинику. Господа, благодарю за правильную гражданскую позицию, этого психа нужно срочно изолировать от общества! Он отпущен под присмотр семьи, но, видимо, давно не принимал лекарства, вот и снова начал себе вредить. Следующий этап: агрессировать на окружающих, а потом и нападать на них. Джин с недоверием смотрит на лежащего на каталке парня. Сам себе вредит? Хотя, то, как он бухал в последнее время… — А можно узнать, куда его поместят? Мы бы его там наведали… — робко просит Намджун. Доктор задумчиво смотрит на парня и говорит: — К таким обычно никого не пускают. Иногда даже семью. Просто забудьте о нём. В один прекрасный день он сам себе вскроет вены зубами. Так у них это происходит. Если он не сможет вредить себе, он будет делать это с остальными. Просто забудьте. Удручённые Кимы покидают клинику. Как такое случилось? Может, Чонгуку заложили программу самоуничтожения? Да что с ними происходит? Куда они так влезли, что их теперь планомерно уничтожают? Ясно ведь, что Чимина на наркотики подсадили. Юнги не просто так от него сбежал, там тоже вмешались. И в минуту просветления парень попросил помощи. Хосока практически уничтожили и морально и физически, а их самих спасло лишь то, что какая-то докторша оказалась сочувствующей меньшинствам. Про Тэ так и нет никаких вестей… Как за последнюю надежду ребята цепляются за «новую семью» Чонгука. Они идут к его жене. Та долго не открывает им, ругаясь через дверь и уверяя, что ей плевать на то, что кто-то избил её мужа: — Хоть бы совсем убили этого психа! Навязался на мою голову! Будь проклят тот день, когда я согласилась называться его женой! — кричала женщина. Занавески на окнах соседей подозрительно трепетали. Парни развернулись и поспешили уйти, пока кто-нибудь из бдительных обывателей не вызвал на них полицию. Последняя надежда узнать, куда отправили Чона из больницы, погасла, как фонарь поутру.***
Глаза Тэ медленно закрываются. Несколько камер фиксируют каждое движение медиков. Очень осторожно они вскрывают черепную коробку, долго копаются в ничем не примечательном мозгу. Наконец находят небольшое инородное тело, облепленное мозговыми тканями. Она словно стала частью этого тела. Медики аккуратно отсоединяют её, переносят в прозрачный стерильный бокс, запечатывают и вывозят из операционной. Осталось совсем немного: извлечь чип из капсулы, как следует изучить его и постараться воспроизвести. Но этим будут заниматься совсем другие специалисты. Со следит за перемещением капсулы. Он не спускает глаз с бесценного экспоната, а сам спешит в лабораторию, где уже все лучшие умы ждут, когда им привезут загадку века. Правительство пообещало тому, кто сможет воспроизвести чип, слишком много благ, чтобы остаться равнодушными. Сам господин Со воодушевляется: не все проекты бесполезны! У него снова появляются рычаги давления на Правительство! Однако не успевает он вбежать в лабораторию, как капсула, приняв фиолетовый оттенок, внезапно задымилась и моментально вспыхнула таким ярким светом, что Линдо на мгновение решил, что в лабораторию ударила молния! Какое-то время все смотрели в пространство, явно дезориентированные и потерявшие зрение. Затем зашевелились и загалдели: — Что это? Как это? А где она? Капсула исчезла! Растворилась, словно её и не было никогда. Линдо перематывает запись, но и там: капсула меняет цвет, дымится, вспышка и — пустота! Исчезла прямо из запечатанного прозрачного бокса. Но на этом чудеса не закончились: Линдо звонит его подчинённый: — Господин Со, у нас ЧП! Мы не знаем, как это объяснить, но тело клона исчезло… Вначале оно стало фиолетовым, потом задымилось, а потом как будто из него ударила молния! Когда мы пришли в себя, тела уже не было… Со с интересом смотрит в пространство. В голову приходят невероятные мысли: расщепление на атомы; трансгрессия; перемещение во времени; новый виток развития человеческих возможностей! Это возможно! Что-то из этого — точно! Нужно срочно ещё раз просмотреть ребят, которых им поставили для проекта «Ким Тэхён 2.0». Очень хочется надеяться, что из нескольких десятков он сможет выудить и воспитать ещё одного Тэхёна. Только теперь он учтёт все ошибки, станет ему другом, отцом, всем миром! Чтобы каждая идея, пришедшая в его гениальный мозг, попадала в его, Сона Линдо, руки. И тогда он будет самым важным человеком на этой планете! И Ноя, его прекрасная девочка, наконец, поймёт, для кого он создал её такой совершенной…***
Чонгук просыпается в комнате, очень похожей на больничную палату. Он оглядывается и видит рядом с собой кресло, а прямо в нём, свернувшись клубочком, лежит хрупкий юноша лет шестнадцати. Глядя на его красивое лицо, Чон понимает, что знает этого мальчика. Совершенно не помнит, но точно знает. И он ему не чужой. Рядом что-то запищало, и Чон понял, что от его руки к какому-то аппарату идёт проводок. И именно из-за него поднялся шум. Мальчик вскочил в кресле, в комнату, запыхавшись, вбежали ещё два парня: один высокий и очень изящный, другой просто огромный амбал! И можно удивляться хоть до ночи, но их Чонгук тоже знал, хоть и не помнил! Внезапно Чонгук замирает, потому что склонившийся над ним мальчик интересуется незабываемым голосом «адвоката Дьявола» из бара: — Как ты себя чувствуешь, Гук-и? Чон хмурится: это что за фамильярность? Словно понимая его настроение, парень поправляется: — Господин Чон, не волнуйтесь, мы просто хотим вывести Вас из запоя, чтобы пообщаться… без постороннего затуманивания сознания. Как Вы себя чувствуете? — Гораздо лучше, чем обычно по утрам, — заверяет Чон. — И помогли мне в этом, я уверен, лекарственные препараты, а не заговоры. Мальчик улыбается и говорит: — Не обращайте внимания на мои слова. Иногда я просто путаю реальность с вымыслом. Я пробую писать в стиле Джоан Роулинг. Мамы Гарри Поттера, — уточняет он, увидев недоумевающий взгляд Чонгука. Парень расслабляется и даже начинает слегка улыбаться, потому что внезапно начинает чувствовать невероятный комфорт рядом с этим юношей. Словно они сто лет знакомы! И парень его не разочаровывает: — Хотите кушать? Я, правда, совершенно не умею готовить, но недавно наткнулся на магазин корейской кухни. И там нашёл много товаров с пометкой: просто добавь кипяток! Это я могу! Хотите, приготовлю Вам лапшу с курицей? — Со вкусом курицы, ты хотел сказать, — смеётся Чонгук. Он почему-то уверен, что и такое этому мальчишке не по силам: обязательно передержит время или не дольёт кипятка. Или забудет, что воду нужно кипятить, чтобы она стала этим самым кипятком! Он осторожно поднимается с кровати. Кажется, всё в порядке, ничего ужасного не происходит. Чонгук натягивает халат и идёт из комнаты вслед за мальчиком. За ними идут и остальные двое. Чон начинает хмуриться: ребята явно симпатизируют друг другу в сексуальном плане. И это ему активно не нравится! На кухню он приходит хмурый. Заглядывает в холодильник, находит мясо, принимается разделывать его, пересыпает специями и отправляет жариться. Затем настаёт очередь лапши. Он тщательно выбирает вкусы, интересуется у присутствующих, кто и что предпочитает. Вскоре ребята сидят за столом и с удовольствием поедают концентрированное блюдо в ожидании мяса. Чонгук всё сильнее злится: два парня совершенно не стесняясь его, флиртуют, цепляя и мальчишку. Тот смеётся, словно ему не привыкать. Вот только Чонгуку это совсем не нравится: совращение несовершеннолетних? Даже выбора им не оставляют? Он вдруг требует: — Верните меня домой! У меня там нормальная семья! Однако юноша вдруг грустнеет и говорит: — Чон Чонгук, Ваша семья от Вас отреклась. Жена сказала, что не желает Вас больше знать, а родители предложили какую-то сумму, чтобы Вы забыли, что были их сыном. Вот, — и подаёт парню несколько бумаг. Прочитав их, Чонгук буквально зависает. Да, это почерк Джу и его отца. Они дружно отрекаются от него, называя алкоголиком и психом, что, в принципе, правда. Джульетта просит не ставить ему диагноз, пока не будут подписаны все документы о разводе. Отец переводит приличную сумму в клинику, где содержат психов. Там, видимо, по мнению отца, он должен провести остаток своих дней! А это значит, что дорога «домой» ему закрыта… Но что же делать? Тут он оставаться тоже не может: эти двое бесят его до тошноты! Кроме того, что они смотрят друг на друга влюблёнными глазами, они ещё и парнишку пытаются впутать в свою паутину! Если уже не впутали. Гук скрипит зубами: просто новая чума! Уверен, что было бы правильно сжигать не только ведьм, но и всех этих извращенцев! Чтобы не смели трогать таких вот юных и чистых мальчиков…