Сибирский тур

      2002 год. «Король и Шут» свой очередной раз покоряет всю Россию вплоть до самых дальних уголков страны в рамках гастрольного тура. Группа собирала аншлаги везде, где только выступала, даже после того, как переехала на другую сторону Урала. Местная молодёжь горячо приветствовала питерских панков и хором заливалась песнями из сказочных миров.       Автобус ближе к утру подбирался к Красноярску – буквально географическому центру страны. Несмотря на физически тяжёлые условия во время тура, процедура подготовки к выступлению стала стандартной рутиной: поездка до площадки, настройка звука, нанесение грима и всё то, что обычно бывает у любого артиста перед концертом. Пожалуй, единственным исключением было то, что ребята редко выступали трезвыми: каждый выпивал столько алкоголя, сколько позволял уровень воспитанности, как бы многие сказали, для храбрости.       Что и ожидалось, концерт отыгран на «ура» и, к счастью, без происшествий – фанаты довольны, а «Шуты» выжаты как ящик лимонов для лимонада, особенно Миша и Андрей, которые отдались всей душой и телом. Уйдя за сцену, ребята переводили дух и разговаривали на разные темы. Горшок, не особо участвуя в беседе, решил выйти через чёрный вход, дабы подышать свежим воздухом и заодно скурить пару сигарет.       Этот день выдался на удивление тёплым, что было странно для этих краёв – обычно в середине ноября здесь бывало очень холодно, ветер пронизывал до костей, и будь бы всё так, тонкая кожаная куртка не спасла Мишу от непогоды. Дворец спорта, где проходил концерт, находился на острове между берегами Енисея, и здесь всегда было прохладнее, чем в любом другом районе города, однако даже этот факт особо никак не повлиял на состояние Горшенёва. Всё тело буквально кипело, то ли от какого-то драйва после выступления, то ли от спиртного.       Вдох. Выход. Тишина. Губы сжимают фильтр сигареты. Миша достал зажигалку и зажёг сигарету. Затяжкой за затяжкой приходило облегчение. Немного постояв на месте, мужчина решил немного пройтись вдоль здания и попутно доставал вторую сигарету из пачки. Вдруг сзади раздался громкий крик, что заставило Горшка обернуться:       – Миха, ты куда собрался?! – голос Андрея было невозможно не узнать. В каком бы угаре не находился Горшок, Князя он, уж точно, ни с кем не мог перепутать.       – А тебе какое дело? – парировал Горшенёв, – Может я просто ходить хочу, а, Андрюх? – он взял зажигалку из кармана и закурил.       Андрея напрягало то, что Миша находился далеко от него и решил преодолеть разделяющую их дистанцию. Князь не особо оценил пропажу Горшка, поэтому пошёл его искать. Он знал, что исчезновение Миши хорошим никогда не заканчивалось, и проблему лучше пресекать на корню.       – Скоро ехать надо, пойдём обратно, – пытался настойчиво произнести Князь, но со стороны это прозвучало так, будто Андрей быстро выговаривал скороговорку.       – Да чё ты, Андрюх, у нас времени вагон! Давай, вон, на мост поднимемся, а? – не успокаивался Горшок. – Дело есть к тебе.       – Ладно, убедил, пойдём, – недолго думая, ответил Андрей.       Подъём на мост действительно был рядом, и Князь своей пьяной головой надеялся, что они успеют вернуться обратно. Уже был глубокий вечер, машины в это время уже редко ездили с одного берега на другой, тем более пешком в такое время могли себе позволить ходить только единицы, к коим можно было отнести Мишу и Андрея.       Горшенёв в один момент остановился и повернулся к реке. Тёмные воды забрали всё его внимание, и он очень внимательно смотрел вдаль. Князев принялся делать ровно то же самое, что и его друг, иногда краем глаза поглядывая на Мишу. В последнее время оставаться тет-а-тет не приходилось, и к Андрею подступала тревога, вызванная непредсказуемыми выходками Горшка.       – Интересно, о чём думал Сид Вишес перед тем, как умереть? – невпопад задал вопрос Миша, то ли Андрею, то ли самому себе.       – Ты к чему клонишь? – от неожиданности в горле Князя возник ком, который не получалось проглотить. Он даже не знал, как ответить на такой вопрос.       – Устал я, Андрюх. Хватит с меня, – Горшенёв был серьёзен, – Мы вписали себя в историю! На этом и закончим.       – С чего это нам заканчивать?! Всё только начинается! – Андрей нахмурился, и в памяти всплыл случай в «Юбилейном», когда Горшок чуть не сиганул с крыши, – Мы уже говорили об этом в прошлый раз. Да что у тебя за шарманка заела в голове…       – Всему должен быть предел, понимаешь, да? – Миша не хотел уступать, – Ты ж понимаешь, что всё, ё-моё, блин, финиш! Андрюх, мне уже 29, а такие, как я, не должны стареть. Панки не стареют, потому что умирают молодыми, понимаешь, да?       Князев тяжело вздохнул, повернул друга к себе и крепко схватил за плечи. Чувство досады и злости были на одном уровне, и он уже не мог контролировать себя, а тем более подбирать слова.       – Я так просто не дам тебе умереть, – в непонятном ритме Андрей потряхивал Мишу за плечи, – Тебе нельзя умирать, потому что без тебя не будет ребят, а меня так тем более, – Князь крепко обнял друга, что было неожиданно для самого Горшка, от чего последний чуть не потерял дыхание.       «Друзей так не обнимают», – подумал про себя Миша. Ни Балу, ни Анфиса так не обнимали его, как Андрей в этот момент, будто в самом объятии заложено особое послание. Сейчас Андрей не хотел отпускать Мишу, надеясь на то, что если он сможет удержать его от неправильных решений, то больше подобных глупостей не повторится.       – Князь, пусти меня! Князь!!! – Горшенёв оттолкнул Князева, вырвавшись из цепких рук друга.       – Я больше не отпущу тебя, потому что ты для меня самый дорогой в жизни человек, ну почему же ты не можешь понять, Миш?! Через столько пройти, да ещё и сдаться на ровном месте? Да чёрта с два!       Андрей не хотел лишаться друга – та синергия, которая существовала между ними, была двигателем творчества, а творчество – это новый жизненный вектор. Князев думал, что заниматься музыкой вместе с Мишей и есть его предназначение: сочинять новые песни вдвоём, петь вместе с ним, быть рядом с ним. А может быть ради него? Или ради себя? Кто знает… После сказанного у Князева словно камень с души упал, и никаких барьеров теперь для него не существовало.       Миша вернулся в исходное положение и напряжённо молчал. Признание Князя озадачило его. Он, конечно, ожидал, что Андрюха будет его отговаривать от запланированного «ухода», уж точно не таким образом. Горшок закинул одну ногу на ограждение моста и сказал: «Ты уж прости, но на роль твоей Княгини я не особо подхожу». Андрею долго думать не пришлось: он оттолкнул Горшенёва от перил на землю, и, не удержавшись на ногах, повалился вместе с Мишей, упав на него всем телом.       – Твою мать, ты чё творишь, а?! Больно же! – вскрикнул Миша, щурясь от боли. Князь стукнулся своим носом об его, и это приносило больше дискомфорта, чем приземление спиной на асфальт, – Я ж не собирался прыгать, иди-       – Не нужна мне никакая Княгиня, мне нужен только ты, – прервал его Андрей, после чего своими губами прикоснулся к другим. Это был мимолётный, нежный поцелуй, который ни к чему не обязывал. Князев опустил голову на правое плечо Миши и продолжал лежать сверху.       – Да слезь ты с меня, блять, ё-моё!!! – вопил Горшок, но Князь его не желал слушать, уткнулся носом в голую шею Миши и томно вдыхал его запах, – Ещё скажи, что прям меня бы тут взял, да Андрюх, чё за шляпу вообще ты начал?       Горшенёву не хотелось это признавать, но горячее дыхание Князева успокаивало его. Миша хоть и испытывал чувства к Андрею, но они были исключительно дружескими, кроме нескольких пьянок, когда они оба чуть не засосались, после чего уснули на маленьком диване вдвоём у кого-то из общих знакомых. В этот момент Горшок не хотел расстраивать друга, поэтому не придумал ничего лучше, чем крепко обнять лежащее сверху тело. Князь не ожидал такой реакции и от неожиданности охнул. «Чёрт, чёрт, чёрт, что он делает?!», – пронеслось в мыслях Андрея, и он упёрся стояком в Мишин таз. Оба вдруг замолчали и не произносили ни звука.       – И какой у нас будет план? – тихо прошептал Князь, от чего у Горшка появились мурашки по коже. Назад дороги уже нет – они были на взводе, и сейчас нужно было что-то делать, иначе добром это дело не кончится.       – Какой тебе ещё, нахер, план нужен, Андрюх, ё-моё, блин!!! – Миша поднял голову вверх и понял, что они лежали практически на окончании моста, так что можно было спуститься вниз к берегу, – Нам для начала нужно уйти отсюда. Да дурак ты, вставай живо, иначе передумаю, понял?       Спорить было бесполезно. Князь с неохотой поднялся и подал Горшку руку. Колени хрустнули у обоих, и от этого они громко засмеялись. Миша немного потрепал Андрея за волосы, потом взял за руку и быстро повёл к лестнице. Спустившись вниз, они оказались прямо под мостом на набережной. Здесь не работали даже фонари, а вкупе с тёмными водами Енисея создавалось впечатление, будто Миша и Андрей провалились в забытье.       – Темнота – друг молодёжи, да, Миш? – усмехнулся Князев. В ответ Горшенёв в своей фирменной манере исподлобья посмотрел на оппонента. В глазах Андрея словно плясали черти, которых надо было усмирить.       – Княже, замолчи уже, будь добр, – Миша взял Андрея за подбородок и притянул к себе.       Губы Князя пьянили до сумасшествия, в отличие от губ Горшка, они были мягкие и необветренные, так что Миша невольно решил прикусить нижнюю, но перестарался, сильно зажав губу клыками. Андрей простонал, а Миша усмехнулся и начал улыбаться с чужой кровью на губах. Князев стал для него лучшим крепким пойлом, которое он пил в своей жизни, и его хотелось пробовать ещё и ещё.       – Э, за что ты так со мной? – негодовал Князев, большим пальцем вытирал кровь с губ.       – За то, что чуть не раздавил меня! – ответил Горшенёв, – Теперь моя очередь отыграться, ё-моё, – он приметил сзади деревянную скамейку без спинки, и толкнул друга в этом направлении.       Андрей даже не понял, куда он приземлился. Не дав Князю нормально сесть, Миша оседлал друга, расстегнул его куртку и запустил руки под чёрную кофту. Горшенёв целовал его и вырисовывал своими пальцами какие-то незамысловатые узоры выше пояса, ставя себя на место Князева, который будто создавал обложку для нового альбома. Андрею не оставалось ничего, кроме как тяжело дышать, находясь в плену холодных Мишиных рук.       Князев не хотел так просто передавать инициативу, поэтому он привстал с лавочки и сел, удержав равновесие и не упав с лавки, которая злобно скрипнула от веса двух тел. Повторив всё то же самое, что и Горшенёв пару минут назад, Андрей начал влажно целовать открывшуюся шею Миши. Потом они то целовались, то кусались, то прижимались друг к другу так сильно, будто хотели стать единим целым. Парни были в экстазе от процесса: это, пожалуй, был самый сакральный момент в их нынешних отношениях. Или же это толчок к чему-то новому?       Вдруг обе пряжки от ремней вместе с ширинками джинсов синхронно зашумели. Миша и Андрей были на пределе: они взяли друг друга за возбуждённую плоть. Руки слегка дрожали от неуверенности, но после короткого поцелуя они смогли выбрать нужный темп. По началу Горшок тяжело дышал в Князя, а на пиковых моментах и вовсе стонал, настолько хорошо Андрей делал свою работу, что Миша просто сбивался и приходилось подстраиваться заново К слову, последний тоже был не промах: Андрей намеренно сдерживал себя, чтоб в будущем не прослыть бабой и быть объектом насмешек Горшенёва.       Вдох. Вверх. Вниз. Выдох. Сдерживать оборону дальше было бессмысленно – Князев с самого начала был слишком перевозбуждён, сейчас уже он тяжело дышал от Мишиной хватки и, простонав имя друга, кончил первым. Горшенёв подхватил руку Андрея, и через пару минут они довели Мишу до самого конца.       – Ух, Андрюх, ну ты и даёшь… – выдохнул Горшок, упав на Князя, – Мне так хорошо уже давно не было.       – Это кто тут ещё из нас даёт? – устало возмущался Андрей, – Внутри тебя зверь дикий живёт, что ли?       – На то я и мужик, чтоб во мне звери жили, – ответил Миша, – Понимаешь, да, Княгиня?       «Ну ты и сука, Горшок» – подумал про себя Андрей, но сил на то, чтобы стукнуть друга не было. Их тела стали словно ватными и более не способными к какому-либо передвижению как минимум час.       – Да ладно, Князь, ну не молчи, Княяя-гиии-няяя! – намеренно протянул Миша.       – Иди ты, Миш, не могу…       – Ладно, не буду ж я так делать всегда. Спасибо тебе, Андрюх.       Кажется, уже наступила глубокая ночь. Где-то далеко сгорел фонарь. Волны Енисея, убегая вдаль, успокаивающе шумели.

***

      – Яша, куда они подевались? – спросил Балу, – Я всю округу обошёл, ни Михи, ни Андрея нет.       – Да я сам откуда знаю? – Цвиркунов в ответ пожал плечами. Сейчас это было единственное, на что все они были способны, – Андрей первым пошёл искать, и всё.       – Если мы не сможем их найти, то не успеем добраться до Иркутска вовремя, – Гордеев давно так не злился, ибо если мужики и чудили, то только в пределах гостиницы.       С правого берега Енисея доносились неразборчивые крики. Андрей кричал от неудачного приземления с хлипкой деревянной лавки, а Миша проклинал её создателя.