Морпол, Конфеты, Ураган.

Солнце мягкими неторопливыми лучами грело помещение, которое служило морской полиции Нового Орлеана офисом; высокие потолки ангара позволяли свету рассекать блуждающую в тёплом южном воздухе пыль, осаждая блёстками на лампах и поверхностях. Май был тёплым. В Луизиане этот месяц можно назвать самым солнечным и свежим — перед летом отличная возможность привыкнуть к жаре и палящему кругу над головой. В офисе было трое: Мередит Броуди, девушка с отросшими завитками тёмных волос оттенка шоколада, пропала на кухне — там она ждала, пока кофемашина издаст спасительный писк, напоминающий о том, что её кофе уже готов. Агентесса изучающе гуляла взглядом по телефону в руках, изучая последние новости от других отделов: Сэм Ханна, калифорнийский полицейский и бывший морской котик, опаздывал. Обещая приехать для разбора важного ему дела, он попал в форс-мажор и остался в аэропорту Лос-Анджелеса на долгих отложенных пять часов, не в силах заменить билет; девушка ждала его сегодня к вечеру. Говоря о Сэме, то можно упомянуть второго человека в здании — это был специальный агент Джи Каллен. Ему повезло больше — он приехал в Новый Орлеан своим ходом, пусть и был напарником своего афроамериканского приятеля — так уж получилось, что именно их пути в Луизиану разделились по способу и времени. Плотного телосложения, мужчина с бритой под машинку головой лежал на новом приобретении новоорлеанского подразделения — небольшом диване с шинилловым покрытием тёмно-синего цвета. Прикрывшись одной рукой, он хмурился во сне и изредка издавал тихие, схожие со стонами боли звуки; его пребывание в офисе можно было засчитать случайностью, но на деле всё было обговорено с начальством сразу — Каллен приехал поздно ночью, считай под утро, поэтому единственным беглым вариантом оказалось остаться в отделении. На кухне раздался тонкий писк кофемашины, а затем несколько звенящих кружек столкнулись ручками; девушка в брючном костюме прошлась мимо дверей и исчезла в соседней комнате. В общем зале всегда было спокойнее, чем в рабочем помещении — южный уют, ковры в узорах и множество различной утвари, делающей своё дело — именно эти мелкие, но такие важные детали добавляли атмосферы. Они делали комнату отдыха местом, далёким от суматохи. Ребристые поверхности жалюзи пропускали солнечные лучи в искажённом варианте, укладывая на пол длинные полосы, идущие к свисающей безвольно руке калифорнийского агента; он спал уже спокойнее, чем несколько часов назад, и знал об этом только третий человек в здании. Кристофер ЛаСалль. Он стоял напротив уже несколько минут, прогревая взглядом и без того покрытого солнечными лучами мужчину; тело Джи Каллена лежало на спине, и одна рука всё ещё прикрывала глаза, пока вторая болталась у пола, почти касаясь пальцами ковра. С мелкой золотистой щетиной и нахмуренными бровями он выглядел на удивление неспокойно, и даже какие-то кривые движения, выполненные во сне, привлекали внимание новоорлеанского старшего спецагента. ЛаСалль смотрел на него украдкой, но Мередит заметила, что это длится уже слишком долго; немного лягнув его локтем, девушка с укором расширила глаза. Мужчина молча поджал губы и дёрнул бровью, вновь переводя взгляд на спящего коллегу из другого штата; тот слабо выдохнул сквозь сон и расслабился; мелкие морщинки у носа разгладились, а губы, тонкие и заманчиво-изогнутые, приоткрылись. — Крис… — шепнула Броуди, застыв у входа с двумя кружками, намекая, что вторая кружка принадлежит ему. Несколько секунд, — показал мужчина рукой, провожая девушку одним косым взглядом. Он тронул рукой подбородок и прижал палец к нижней губе. Каллен был привлекательным и на удивление обаятельным, пусть ЛаСалль знал о нём лишь по рассказам; чисто внешняя красота агента, пусть она и казалась самой обычной, действовала на южанина слишком сильно. От него было трудно отвести взгляд, и это должно было привести именно к таким последствиям. — Ты так всю ночь простоял? — хриплый шепот раздался неожиданно, но Кристофер готовно перехватил рукой кофе у проходящей мимо Мередит. Девушка маячила туда-сюда, вдруг оказавшись спасительным ангелом-хранителем для своего приятеля; она пропала за стойкой, разыскивая любимое печенье. Кристофер отпил кофе, старательно умоляя себя прервать контакт с ярко-голубыми глазами Каллена. — Нет, только последние десять минут. — улыбнулся Кристофер в кружку. — Каллен, — поднявшись, калифорниец поравнялся с новым знакомым и оказалось, что они и вовсе одного роста, — а ты — Кристофер? — Крис ЛаСалль, — подтвердив, мужчина охотно сжал протянутую ему тёплую ладонь. Она легко и непринуждённо легла в захват, — зовут тебя? — Джи, — словно неохотно выдал тот, — просто Джи. ЛаСалль наконец отпустил ладонь агента, возвращаясь к своему кофе; ему хотелось бы продолжить непринуждённое и мягкое общение, но разговор Мередит не требовал отлагательств. — Спасибо за терпение, — улыбнулась девушка Каллену, подходя ближе и обнимая свою кружку обеими руками, — вообще, Крис редко занимается подобным, но иногда что-то в голову взбредает. ЛаСалль сморщил нос и отвернулся, продолжая пить горячий кофе; он провёл рукой по отросшим волосам и тяжело выдохнул, возвращаясь в соседнюю комнату. За своим столом ему всегда проще давались размышления, а простая возможность уйти от мнимой ответственности радовала куда сильнее; мужчина прошёлся до кресла, упал в него безвольным овощем и отставил кружку. Броуди и Каллен зашли в ту же минуту, и ЛаСалль с удивлением заметил, как интересно Джи вписывается в общую атмосферу: тускло-синяя водолазка с подвёрнутыми рукавами, потёртые джинсы светлого оттенка и самая дежурная из всех улыбок. Простота и необычность Каллена трепетно отзывалась в Кристофере нудным позывом продолжить смотреть: взгляд ненароком прошёлся по сложенным на груди рукам, а лёгкие покалывания в паху с горечью отзывались единственной мыслью. «Дело дрянь». — Крис, ты в порядке? — спросила Броуди, как только Каллен пропал из комнаты. Удивительно, но Кристофер не заметил его ухода, но услышал звон закрывающейся двери. Лёгкий осадок горечи скользнул по горлу кофейным налётом. — Да, — решительно сообщил он, — задумался об агенте Ханна. Когда он прилетает? — Уже прилетел, — кивнула Мередит с наигранной улыбкой, — Джи как раз за ним поехал. Ты не против его присутствия тут? Может, тебе портят выходной? С какой стати ты вообще здесь в свой выходной, Крис? — Занимаюсь внеурочной деятельностью, — прищурившись, мужчина отзеркалил улыбочку коллеги, — хочу знать, кто работает в нашем Калифорнийском офисе… — И как тебе Каллен? — уже более расслабленно спросила Мередит, присаживаясь на край стола Криса, — я смотрю, ты основательно к изучению подошёл. — У него из карманов посыпались жевательные конфеты, — мужчина кивком указал на несколько рассыпанных на столе квадратиков в ярких матовых обёртках, — как он мог мне не понравиться? — Господи, Крис… — девушка почти закатила глаза, — наконец-то ты нашёл себе того, кто будет есть напару! — Меня больше интересует, любит ли он креветки, — усмехнувшись, ЛаСалль нахмурился и щёлкнул ногтем по одной из конфет, — но ни слова об этом, окей? — Окей… — выдохнув, девушка поднялась и прошла к выходу, — я поехала. Мне просто нужно было забрать документы и повидаться с Калленом. Не доведи его, ради Бога! — Куда он денется… *** — Ты не снял комнату? — раздаётся глухо в комнате отдыха, отлетая от стен и приземляясь в тишину. Каллен сидит на диване в расслабленной, спокойной позе, и смотрит на Кристофера, с бутылкой пива замершего у стойки; вечер такой же мерный и лёгкий, с хорошей погодой и умеренными осадками. — Если я мешаю тебе, то… — начал было Джи, но ЛаСалль сразу же отмахнулся, притупив взгляд на поверхности столешницы. Пальцы веером расставились на собственном бедре, а в голове были противоречивые мысли. — Не мешаешь. — Не люблю отели. — Я понял. Иногда напряжение кажется таким явным и тяжёлым, что его хочется прогнать руками, как назойливый туман или сигаретный дым: пока Каллен изучал взглядом ярких глаз гостиную, ЛаСалль изучал его. Цедил пиво, провожая каждое движение агента, но не мог с собой сражаться: мужчина привлекал его. И та яркая и непонятная искра, пролетевшая и застрявшая где-то в горле, мешала алабамцу думать о последствиях. Ему хотелось пройтись ладонями по груди, стащить куртку, оценить общий масштаб; неужели такие мысли дозволены только женщинам? Почему мужчине нельзя сесть на бёдра к тому, кто ему до одури нравится? Неравенство в гендерном плане донимало ЛаСалля лишь до того момента, пока в кухне не появился напарник Джи — рослый афроамериканец Сэм Ханна, бывший морской котик и приятный в общении парень. — Хэй… — он шлёпнул Криса по свободной руке и вызвал улыбку, следом обращаясь к коллеге на диване, — подъем, Джи. Пора. Кристофер едва ли не выронил «Уже?» вместе с полупустой бутылкой пива, но нашёл в себе силы замереть и размеренно вдохнуть-выдохнуть. Удивительно, но ему даже не дали помечтать. Каллен поднялся, кидая на новоорлеанского агента лишь один спокойный, но хитроватый из-за необычного разреза глаз взгляд. Мужчина усмехнулся, на что ЛаСалль, сам того не ожидая, подмигнул. Светлые брови Джи медленно поднялись вверх, но следом он почти смущённо куснул себя за губу. Два взрослых полицейских перекидывают друг другу эстафету — умора. — Возвращайтесь на барбекю, что ли… — вдогонку бросил Крис, — или в бар. — Не вздумай уничтожить мои конфеты. ЛаСалль только широко улыбнулся. Надо же так запасть на калифорнийца… *** -… и вот, пока я выбегал, у меня заклинило затвор, представь себе? Я бегу за этим засранцем, достаю ствол — и это дерьмо не стреляет! И… Чужие голоса отпечатывались в рассудке слабо, мало тревожили и не несли смысловой нагрузки; Мередит расположилась с Сэмом, а Соня Перси завороженно слушала рассказы бывалого спецназовца, подперев руками лицо. Полупьяная сходка двух отделений морской полиции могла значить лишь одно — дело завершилось успешно для обеих сторон, так что теперь можно посвятить себя отдыху и расслабленному джазу, играющему со сцены поодаль. Новый Орлеан — родина джаза. Новый Орлеан — родина зарождающегося непостоянного чувства, трепещущегося в груди каким-то невыносимым, убийственно-жгущим монотонным желанием. Виски, бурбон, текила, Дайкири для Тэмми Григорио; много ракообразных, целая тарелка закуски и подбитый алкоголем Кристофер ЛаСалль — вот он, пейзаж этого вечера. Под желтоватым светом уютных ручной работы ламп чужие лица освещались мягким рассыпчатым золотом; расслабленные, счастливые от улыбок. Столько эмоций. Столько радости и не напускной гордости. — А где Кинг? — спросила вдруг Соня, оглядываясь по сторонам. — Он уже ушёл, за ним приехала дочка, — пояснил мужской голос со стороны. За столом, положив одну руку на бедро, сидел Джи Каллен — главная загвоздка и причина стольких мыслительных процессов в голове Кристофера ЛаСалля. Все они уже были крепко пьяны — алкоголь не лился рукой, но его было достаточно, чтобы успокоить нервы и вернуться в реальный, пусть и спокойный мир. Весь этот калейдоскоп звуков, шума и цветов мелькал перед глазами и заставлял мечтательно прикрывать веки. Снова это наваждение. ЛаСалль, чуть склонив голову, наблюдал за тем, как бурбон скользит золотистыми волнами по стакану, в одних и тех же местах заляпанному едва заметными блеклыми отпечатками его собственных пальцев. — …и Криса уносит взрывной волной, а на нём только пыль! Он спокойно встаёт… — эмоционально рассказывает Мередит, на что ЛаСалль только неловко поджимает губы и с улыбкой отпивает ещё немного бурбона. — Скучаешь? — к нему двигается стул, а тонкие изогнутые губы Каллена слабо улыбаются. — Нет, — отвечает Кристофер, примыкая взглядом к лицу агента, — а по мне так видно? — Либо ты о чём-то думаешь… — Думаю, — согласно дёрнул головой тот, — о вечном и беспечном… Джи хмыкнул, прикладываясь к своему стакану с красно-оранжевым коктейлем. ЛаСалль вопросительно поднял бровь: — Это что у тебя? — Ураган, ваш фирменный… — имея в виду происхождение напитка, ответил Каллен, следом ведя плечами. — Впервые вижу, чтобы его подавали в бокале для виски. — Остальные заняли дамы. — улыбнулся мужчина. Откуда в нём столько харизмы? Вопрос остался на губах лишь призрачной полуулыбкой, а сам Кристофер почти смущенно опустил голову. Хотелось надеть кепку и прикрыться козырьком; напряжение между двумя росло, оплетая пьяными мыслями. Ещё немного, и точно будет точка невозврата — в неё, как выбоину в асфальте, слишком просто влететь. Сколько секунд требуется, чтобы окончательно и бесповоротно свалиться в это тянущее нутро чувство? Кажется, что только одного лишнего движения хватит — и всё. ЛаСалль старательно прячется от выискивающего взгляда калифорнийского полицейского: он берёт на слабо, стараясь ударить тем же, чем оперировал в самом начале их знакомства алабамец. Все так увлечены рассказами Сэма Ханна, что не замечают происходящего перед носом; Джи медленно двигает свой стул к Крису и, выдержав паузу, смотрит в глаза. Тёмно-синие, с оттенком серого свинца, наконец-то находят смелость, чтобы столкнуться со светло-голубыми; губы трогает почти разбитая улыбка, замешанная на пьяном оцепенении и одержимой мании дотронуться до чужих рук. Каллен делает движение первым; он делает вид, что наклоняется к ЛаСаллю, чтобы что-то сказать, но его ладонь плашмя оказывается на бедре новоорлеанского оперативника; легко проглаживает сквозь грубую тёмно-серую ткань джинсов и замирает там, где штаны начинают собираться в складки к паху. Крис почти роняет голову на столик, но придерживает себя за лоб, упирая в него кулак; выдох оказывается разрушительным, а истерический смешок срывается с губ, когда по телу разгульно проходит волна воодушевления. Джи выдерживает паузу, прежде чем сжимает-разжимает пальцы на бедре мужчины, учтиво наблюдая за тем, как лицо коллеги краснеет ещё сильнее, а сам ЛаСалль заходится в лёгкой дрожи. Ему хочется немедленно схватить Каллена за шею и воплотить в реальность давно засевшие в голове идеи. Но они всё ещё находятся в баре, где играет живая музыка, отдыхают целыми семьями и компаниями, а девушки в компании Сэма всё ещё болтают о работе, совершенно позабыв о двух молодых мужчинах, уединившихся за соседним столиком в предлоге «поболтать». Каллен аккуратно поддевает ногу несостоявшегося партнёра и тянет к себе, двигая вместе со стулом так близко, что их лбы почти столкнулись; Крис тяжело, но часто дышит, и когда складывается удачный момент, совпадая с лёгкой игрой света в баре, его губы наобум трогают чужие. Поцелуй оказывается неумелым, каким-то по-детски наивным, но иначе и не выйдет: всего доля секунды и губы размыкаются, а сам ЛаСалль поднимается с места и, встряхивая руками, которые зашлись в покалываниях, резво исчезает за дверями заведения. За ним подскакивает, заметив, Соня Перси — мулатка успокаивает остальных и в припрыжку покидает зал вместе с алабамцем. Крис, уткнувшись спиной в столб на тёмной, засыпанной только слабыми огоньками вокруг улице, смотрит вверх. Часто дышит, ощущая, как по телу разливается самое настоящее предвкушение чего-то большего, но не может его остановить. — Ты в норме? — испуганно спрашивает девушка, подхватывая агента под руку и прикладывая голову к его плечу, — поехали домой? — Да, мне уже пора… — согласно кивает ЛаСалль, — вызову такси… Кивнув, Перси вернулась в здание, а затем оттуда повалили остальные: Тэмми прихватила на дорогу бутылку газировки, а Сэм и Мерри приятельски обменивались опытом отдыха на восточном побережье. ЛаСалль дозвонился до такси, ведь на улице не было ни единого намёка на какую-нибудь активность: водитель обещал прибыть через пару минут, и это легло аккуратной пеленой спокойствия. Теперь ему было проще совладать с накатывающим желанием, пусть алкоголь и обязан притупить чувства, но в этом случае ничерта не сработало — один единственный неудачный клевок-поцелуй всполошил настоящий пожар. Вот, что называется «всем смертям назло». Обняв всех наспех и подарив слабоватую улыбку, Крис спешно запрыгнул в салон машины и уткнулся в руки, тяжело выдыхая. Стоило авто двинуться на пару метров, как по заднему крылу громко стукнули; водитель остановился, а следом послышались извиняющиеся перебивки: — Прошу прощения, мы с агентом ЛаСаллем соседи, не могли бы вы ещё и меня подкинуть? — обаятельно улыбнувшись, добежавший за машиной Каллен протянул молодому водителю десятку. Парень кивнул, а Каллен сразу же присоединился к коллеге на заднем сиденье и молча уставился на дорогу, выглядывая за подголовник. Ехать было не так долго, но ЛаСалль знал, что в его районе нет мотелей или гостиниц, поэтому решил придержать разговор до приезда. Стоило им оказаться на улице, а водителю завернуть за угол с целой двадцаткой, взявшейся из воздуха, как ЛаСалль заговорил. — И… Что дальше? — Ты не знаешь, что дальше? — широко улыбнулся Джи, но каждая его улыбка выглядела почти издевательской из-за необычного изгиба губ. — Да, я не знаю, — честно признался Крис, пусть его и трепала мысль о том, что взрослые люди вообще не должны задаваться такими вопросами, — нужно твоего разрешения попросить, что ли? — Не надо, — уже с долей сарказма выдал Каллен, — можно просто сказать, что хочешь провести со мной ночь. — Я хочу. — выпалил ЛаСалль, почти взрываясь от накопившегося напряжения. Если бы не целая округа знакомых, то он определенно бы всадил Каллену по лицу. Поворот ключа, открытая и закрытая дверь; куртки летят на вешалку, свет зажигается в спешке и случайным толчком спины Кристофера в стену; громкое и прерывистое дыхание, горящие лёгкие и сдавленное мычание при первом контакте. Молчаливый поцелуй оказывается более откровенным, чем хотелось; Джи мнёт губы мужчины своими, раскрывая языком и углубляясь, пока тот обнимает за шею и держит затылок в похолодевших от волнения пальцах. Сладкий привкус рома, сиропов и цитруса остаётся на губах и пробуждает какой-то неестественный голод: ЛаСалль выгибается, поддаваясь на руки Каллена и позволяя завладеть обстановкой. Неспешность теряется во вседозволенности и одиночестве двоих: когда барьеру из работы и общественного порицания суждено разбиться, то на свободу выходят эмоции и чувства. Крис жмурится от удовольствия, почти озабоченно проходясь руками по груди и торсу мужчины, поднимается выше и сжимает плечи, от нетерпения меняя положение рук и практически облапывая партнёра. — Неугомонный, — по-отцовски, с укором вздыхает Джи, подхватывая ЛаСалля за руки и прикладывая к себе, — где у тебя тут… — Спальня слева. — Отлично.