Побег

Нас сталкерят или финал. Часть 1

Фонари тускло освещали наш путь. Луна покорно собралась вся целиком, как в ту самую ночь. «Если бы вселенная оказалась бесконечной, я бы попросил, перерождаясь встречать тебя каждый раз снова!» — невольно я улыбнулась от того воспоминания. Пора начинать вспоминать всё хорошее, ведь скоро и вправду будет всё хорошо, я это чувствую. Музыка ночного Норильска медленно сопровождала нас до самого его конца. И в эту беспросветную тьму даже проник яркий лучик: вдалеке резвился яркими красками фейерверк, подлетая под многотонную небесную черноту. Завораживающее недолгое зрелище придало сил и исчезло в туманной мгле. Осторожно просматривая округу, мы прошли боком квартал, второй и вышли к западной части города — к лесу. Но вдруг послышались редкие шаги. Никому не показалось — это был тот мальчишка. «Вот блин!» — Подождите меня, я с вам… — не успев договорить, до него добежал Лёша и заткнул тому рот, ведь он громко кричал. — Тихо, заткнись. Если хочешь идти с нами, то ни слова и ни звука, понял? — после одобрительного кивка его отпустили. Уже давно отдохнувшие и восстановившие силы, мы могли бежать намного быстрее, чем сутки назад, но недавняя проблема бегала намного медленнее, и нам приходилось подстраиваться под неё. — Он ведь был прав. Если ты с нами, то будь тише воды ниже травы, иначе мы тебя сдадим тем людям, о которых говорил вон тот мальчик, — Вика указала на Лёшу, а он сумел создать впечатление на мелкого, стоило упомянуть Лёшу и мальчик со всем согласился и притих, — понял? — Угу. Вот мы и вернулись обратно — в эту глушь. Собственно ничего неожиданного: до Тазовского бежать около трёх часов, это не так и много, по сравнению с целой неделей. Так что это можно было сравнить с поездкой на дачу. Но не все были такими же выносливыми, поэтому мелкий запросил отдых, не дойдя даже до середины пути. — Подождите, пожалуйста! Я уже устал бежать! — Чего, мы же даже половину не прошли, не отставай! — Я больше не могу! И вообще в какой город мы попадём? — странно, что он решил осведомиться об этом только сейчас, ну что ж с него взять. — Мы не можем здесь остановиться. — Ну, пожалуйста! — он стал смотреть так умоляюще, что ребята со стальной волей и тягостным прошлым потакают ребёнку, который не знает, что такое пытки. Свобода всё отдалялась, трудно было воспринимать, что нас никто не держит, но уйти мы всё равно не можем. — Ладно, но только пять минут! Мальчик нашёл какой-то пенёк и сел на него, часто дыша. Глаза уже полностью привыкли к темноте, всё было, как на ладони. Было время подумать над собой или над чем-нибудь другим. А не странно ли то, что этот мальчик попался нам один и бежит теперь с нами? Может его проверить? — Вик. — я позвала её так, чтобы было слышно только ей и мне. — Чего? — Наверное, это плохое предчувствие. — Что случилось? — она подсела ко мне поближе и внимательно слушала. — На счёт этого мальчика, он слишком странный. — То что он странный — это я давно увидела. — Мне кажется, он не тот за кого себя выдаёт. Может нам его оставить? — С ума сошла. Как ты себе это представляешь. — Ну, скажем ему направление и под предлогом чего-нибудь отправим в сторону дома. — Мне кажется он не добежит, — стала рассуждать, — если он потеряется, его смерть будет на твоей совести. — Да блин, — я прикрыла лицо руками, мне до сих пор было не по себе, — можно без этого. — Прости меня. Я не хотела, — положив мне на плечо руку, продолжила, — но проверить его и вправду бы не помешало. — Скажи ребятам, чтобы были поосторожнее. — Хорошо. Пока Вика рассказывала о догадках, я всматривалась в глаза того мальчика. Кажется ему стало не по себе. Но в его глазах было полно беззаботности, и не скрывалось ли за ней чего-нибудь пострашнее. Наверное он даже не задумывался о том, что будет делать, когда окажется в Тазовском. Это напрягало, как можно быть таким беспечным? Сдадим его в участок, точно! Ребята привстали, я тоже. — Всё мы идём? — отозвался пятый лишний, полный энтузиазма. — Нет… не идём. — А в чём дело? — Выворачивай карманы! — приказным тоном начали мальчики. — Вы же знаете, что у меня только деньги. — Мне всё равно, я должен проверить. Неспешно, он стал доставать содержимое левого кармана и положил на пень, на котором сидел. — А во втором? — Ничего. — Не трать наше время, доставай! Ещё медленнее он достал из второго кармана, небольшое стёклышко, оно удачно помещалось ему в ладонь, на нём была одна острая грань, при желании, таким можно нанести неприятные увечья. — Отдай медленно мне его! — похоже, перед взрослыми парнями у него был небольшой страх. Он не смог сделать ничего, кроме как повиноваться, и отдал стекло Андрею. Со стороны такой прессинг выглядел жутко, хорошо, что мы с Лёшей и Андреем друзья. Но наши не унимались. — Снимай обувь! — Зачем? — Ты совсем тупой? Без лишних вопросов делай, что тебе говорят! Полностью убедившись в своей безопасности, мы двинулись дальше. Конечно, мальчика больше никто не ждал, если тот устанет. Но он сильно старался не отставать и вопросов тоже не задавал. В голове заела одна песня, с которой я бежала до города. Она была довольно позитивной, даже настроение подняла. И вот, на глаза попалась дорога. Вариантов было мало: пойти либо налево, либо направо. Здесь даже была другая атмосфера, более дружелюбная, что ли. Пройдя около километра направо, нам повстречалась табличка с надписью «Тазовский». — Фух, добрались! — Так вот до куда мы бежали! — протянул мальчик, немного испортив окружающую эйфорию. Углубившись в трущобы города, в округе были только богом забытые Хрущёвки, серые улицы, серые облака и алый рассвет, контрастирующий со всем остальным. Из людей, нам попались только бабушка, выходящая из дома, и пара молодых людей с чемоданами, они наверное ждали такси или вроде того. Никто на нас даже внимания не обратил. Но на них было всё равно. — Сколько время? — Пол пятого. — Что ж, парень, — несвойственно высокомерно начал говорить Лёша, но так было только с мальчиком, — вот мы и пришли к городу! На свои деньги и иди на все четыре стороны, только не за нами! — Хорошо я понял, но… — Но что? — У меня было больше, чем ты дал. — Считай это платой за наше терпение и то, что тебя провели до города. Тем более мы были в одной команде, а с товарищами надо делиться, а у нас всё поровну! — Наверняка ещё встретимся, тогда мы тебе всё отдадим. — соврала Вика. — Хорошо, прощайте друзья! — лучезарно улыбнувшись, он побежал куда глаза глядят. — Прощай. Мы все знали, что отбирать деньги у ребёнка не хорошо, однако в этом мире не так радужно. Перед тем как уйти, мы аккуратно направили его в сторону более заселенных улиц, там уж точно его поймают и отведут домой. А этими деньгами он нам очень помог, ведь вода уже закончилась, и мы планировали зайти в магазин. Недалеко от одного подъезда на лавочке стояла пачка семечек, было заманчиво её взять. — Ладненько! Вот что я предлагаю: берём семки и идём дальше по улице в поиске какого-нибудь магазинчика, зайдём за водой, а затем надо найти полицейский участок. — Да так и сделаем! — мы хором согласились и пошли по указанному маршруту. По дороге удачно набрели на круглосуточный и купили воду с батоном хлеба, хоть какая-то еда за последние 12 часов, а может и больше. Стало ли это наказанием или спасением, что можем жить и не есть сутками, что больше не болеем. Вдруг из-за всего, такие люди не живут дольше десяти лет. Первый же попавшийся полицейский участок, оказался закрыт до шести утра. Это было странно, но и отдохнуть тоже не помешает. Время, которое мы сидели на ступеньках, оказалось таким спокойным и уютным. Восходящие лучи тепло грели, откуда-то начал доноситься запах молотого кофе, такой вкусный, я почти ощущала его вкус на языке. Все рядом и все также спокойны. Я сидела в обнимку с Лёшей, это ведь теперь не запрещено. Каким же маразмом был тот запрет, да вообще всё это было маразмом. Совершенно не напрягаясь, мы играли в города. А когда подошло время, и в здание зашёл первый человек, направились за ним следом. Зайдя туда, все только настраивались на работу, и особого интереса к нам не было. Взяв инициативу в свои руки, мы сами подошли к стоящему рядом с кулером человеку в форме. — Извините! — Да. — средних лет мужчина с усталым видом, посмотрел на нас очень заинтересованно. — А вы знаете товарища Фоменкина? — Хм, — рядом проходил второй полицейский, немного постарше перого, и втянулся в разговор, — ты знаешь Фоменкина? — Вроде, с особо опасными работает. Да-да, там же. Этот, Позов говорил, он прямо из военных рядов к нам пришёл. Но он в пятом отделении, а что? — А зачем вам, ребята, Фоменкин? — подхватил первый. Я хорошо запомнила ту фразу, которую сказал офицер, старалась держать её в голове до самого конца. Как и то, что ни с кем кроме Фоменкина лучше не обсуждать ничего. — Нам очень нужно с ним поговорить. — стал говорить Андрей. — Так не получится, мне нужно знать причину. — Это… грозит опасность от сверхзасекреченных группировок. — Да что ты. Идите лучше домой, знаете, за ложную информацию дают большой штраф. — Да погоди же ты, давай выслушаем, — вмешался второй, — вы же не о медицинской лаборатории говорите? — Да откуда им это знать? — Именно о ней и говорим. — после этого нас решили выслушать. — Так, давайте, вы пройдёте в кабинет и всё расскажете. — сказал второй и же пошёл в нужную сторону. — Мы не будем говорить ничего без Фоменкина! Всё ещё был страх того, что могут отправить обратно, так что, аккуратно мы говорили только то, что считали допустимым, и ждали только одного человека, как бы нас не уговаривали поделиться произошедшим. — Ладно, его всё равно придётся пригласить — это же по его части. Сидя ещё какое-то время в кабинете, у нас спросили про родителей, уведомили их о том, что дети оказались в другом городе. А поскольку приехать многим было проблематично, нас обещали депортировать сразу к ним. И само собой решить потом все остальные проблемы. Наконец-то мы связались с родителями. Оказалось на нас еще недели три назад подали заявки, как о пропавших. Это как раз с момента, как запретили звонить домой. Родители были настолько рады слышать меня, что мама расплакалась. Каково было для них, перестать узнавать новости обо мне. Скоро им придётся узнать очень много. Что о других: была похожая реакция. Заявки подали почти на всех, кроме одного, и этим одним оказался Лёша. Но он сказал, что такое можно было ожидать, он не в обиде на своих. Хотя внутри ему наверняка было больно. Около часа мы сидели на одном месте, пока не приехал Фоменкин. Дальше нас распределили в комнаты для допроса, но у нас даже не было мыслей сговариваться, чтобы приукрасить или утаить какой-нибудь момент, в этом даже смысла не было, всё было честно. Я была первой к кому пришли. Следователь коротко поприветствовал, положил на стол диктофон, включив его, и начал свой рапорт.