Пепел надежды

      В баре было достаточно прохладно и полутемно, но тусклый синий свет, словно пламя, с подвесных ламп позволял очерчивать взглядом силуэты сидящих фигур на кожаных диванах, ждущих свой заказ. Но глаза всё равно были напряжены, и через время приходилось зажмуриваться из-за боли в них. Везде витал уже привычный запах пролитого джина и крепкого виски. Да и, чего жаловаться, работать тут даже нравилось, не считая того, какой контингент мы обслуживаем.       Рогатые, хвостатые, крылатые — огромный ассортимент гостей давно перестал удивлять весь персонал, хотя по началу мне казалось это очень удивительным и восхитительным, а порой ужасным и страшным. Нет, я не жаловалась на свою работу. Нам было это запрещено. Каждый, кого не устраивала эта работа, был утилизован лично хозяином заведения, господином Бобом, хотя я привыкла его называть про себя слизняком. Спасибо, что наши мысли никто из посетителей не умел читать.       Я видела хозяина редко, только лишь когда на наш порог входили значимые фигуры. Тогда господин Боб выползал из своего кабинета и лично приветствовал посетителей. При виде его мерзкого тела я всегда старалась не вздрагивать и сдерживать себя от отвращения. Его верхняя часть тела была обычной, человеческой, не считая острых зубов, которыми он любил демонстрировать улыбку персонала, напоминая о качестве работы. Его руки были обычными, полноватыми, а круглое лицо со вторым подбородком, прикрывающим часть шеи, в минуты спокойствия ничем непримечательным, но вот нижняя часть тела, спускающаяся после груди, представляла себе большое склизкое тело, будто у улитки. После каждого выхода хозяина я с Беккой, такой же работницей заведения, а по совместительству соседкой по комнате, играла в считалочку, кто в этот раз будет убирать скользкие следы от хозяина:       — Раз, два, три, четыре, пять, Вышел чёрт тебя искать. Ты беги, беги, беги, Ведь скоро мертвой станешь ты!       Я сама придумала эту считалку, когда тайком смотрела какой-то старый фильм на найденной кассете из подвала. По идее, это раньше должно было пугать, но в нашей жизни ничего не было удивительным. Всё вокруг было другое, будто это выдуманный муляж. Хотя бармен Рик, когда нам удавалось тайком отдохнуть в ожидании заказа, рассказывал о том, что раньше жизнь была именно такой.       Ему было около сорока лет, и он застал тот мир, когда тварей ещё не было на нашей земле, а вокруг лишь только жили люди. У них даже были домашние животные, о которых я знала лишь только по рассказам того же бармена. Рик любил вспоминать прошлую жизнь, а мне было интересно его слушать. Я не представляла своё существование, когда можно было спокойно жить, не переживая за сохранность своей души и тела.        Мы были в каком-то смысле привилегированными людьми. Нам не грозило быть съеденными кем-либо, пока наш труд окупался работой. Мы могли питаться, в определенное время отдыхать и заниматься своими делами. Хозяин лично выбирал нас на рынке у торговца трудовым ресурсом, отбирая сильных и выносливых. А альфы и беты ценились в первую очередь. Омеги были чем-то вроде второго сорта, которых не особо любили брать. Конечно, давай отгулы в красные дни, получай убыток в трудовом ресурсе. Альфы годились своей физической силой и выносливостью, а беты выигрывали умом.       Хорошо, что я была бетой, иначе бы давно была какой-нибудь девочкой на перепихон, или же обедом за чьим-либо столом. Хотя никто не брезговал и бетами, и даже альфами. Хотя беты переносили это легче всего, но альфы очень тяжело воспринимали своё в какой-то степени унижение. Для них оно и понятно, лучше верёвка и мыло, чем подставляться какой-нибудь твари. И то, дай бог, не нарваться так, что потом не помрёшь от потери крови из заднего места. Бетам легче, они не особо прихотливые, да и смазки в основном продавались на человеческом рынке для таких случаев. Спасибо хоть, что не запретили.       Я слышала, что остальных отправляли на ферму, и тогда от человека оставалось лишь название. Они садили их на металлические ярусы, закрепляя тело наручниками, а в горло вставляли кормовые трубки. Тогда тело «скота» очень быстро вырастало, становясь огромным и пригодным для употребления в зависимости от класса. Бекки рассказывала о том, что её знакомые были на ферме и видели таких представителей человеческой расы. Это уже были не люди, а безвольные жирные тушки, подсаженные на дрянь, которая разъедает им мозги. Одним словом, «ширпотреб». Но были и специальные приюты, откуда меня и отдали на продажу, где специально выращивали с особой заботой. Учили, кормили человеческой едой, так и благословляли всех существ, будто богов. То есть, уже настраивали на то, что это благословение быть сожранным такой мразью. Но мясо с приютов доставалось только лучшим, верховным по иерархии или приближенным им. Поэтому я была в какой-то степени рада, что хоть тут мне повезло выжить ещё в самом начале пути.       Но мне никогда не доводилось видеть высших существ, ибо такие существа крайне редко появлялись в районе Рейвунда. Да и в работе с гостями я всегда старалась опускать голову, принимая и отдавая заказ. Хоть наш бар и считался элитным, но в основном тут был средний ассортимент. Выпить, да воспользоваться кем-нибудь в красных комнатах.       Впервые мне довелось увидеть одного из высших тварей, когда у Беки началась течка, а мне пришлось заступить за неё. Мы не были приятельницами, но мне всегда казалось, что она смотрит на меня как-то по-особенному. Не знаю как, но меня это в какой-то степени смущало. Мы всегда помогали друг другу, ведь в такие периоды нам было запрещено выходить из комнат. Как никак, но в основном, все эти чудовища были альфами. А альфы всегда остро чуют течных омег, и им сносят крышу.       Слава высшему, в нашем заведении был запрет на посягательство работников, если не была куплена ночь в красных комнатах. Тогда можно было и насиловать, и убить. Но если такие гости нарушали запрет, то им грозил штраф и запрет на посещение на определённое время.       Мне было всё равно на различные облики гостей, поэтому у меня существовало правило не смотреть на их морды. Я разносила заказ по столам, как обычно, держа в руках блокнот для заказов. Разношерстные запахи ярко обволакивали помещение. Мне было все равно, и я бы не заметила этого странного посетителя, если бы моё нутро не сжалось от страха без причины, а ноги не задрожали от страха. Лишь краем глаза мне удалось увидеть этого клиента. Тогда я и нарушила правило, развернувшись и уставившись на него.       Он был похож на обычного человека, будто какая-то невпитывающаяся деталь в образе. Обычное человеческое лицо, обычное тело, скрытое за капюшоном черного плаща. Но вертящийся пушистый хвост на диване сразу выдал натуру с потрохами. Я бы и на хвост не обратила внимание, если бы он не повернул голову, и наши взгляды не встретились.       Упаси высший, мои ноги чуть не подкосились. Дура, зачем ты пялилась на него, совсем головы решила лишиться? Но интерес был уже замечен, и наши взгляды столкнулись. Мои — темно-серые и его — алые глаза, будто сапфир какой-то выкрали из музея и поставили ему вместо глаз. Не нужно было быть омегой, чтобы понять, что это именно альфа, ибо его клыки, выглядывающие из непонятного выражения губ, явно давали понять обстановку. Но до того они были страшные, что я уже готова была попрощаться с жизнью, ибо сердце колотилось как бешеное, а голова готова была уже отключиться. Черты его лица были породистые, идеально прочерченные и жесткие. Альфа. Точно альфа, да не обычный, а высший. Если он посчитает, что я его оскорбила, то мне хана.        Резкий толчок в ребро заставил меня вернуться в реальность. Рядом стояла недовольная на сегодняшний вечер напарница, сверля меня взглядом. Я была ей в какой-то степени благодарной, ибо она спасла мою голову от возможной кончины.       — Кас, ты чего встала тут? У нас клиентов полным-полно! — недовольно проворчала Мери, приводя меня в чувство.       Я очнулась будто от гипноза и побежала к столику рядом, выполняя свои обязанности, так и ничего не сказав. Оно и не надо было, не до этого, языками еще чесать. Первое правило заведения: нельзя в рабочее время отдыхать. Второе правило заведения: нельзя долго смотреть на гостей, если они этого не прикажут. Я боялась, что кто-нибудь доложит об этом Бобу, и я буду утилизирована в тот же вечер, но этого не произошло.       На следующий день я снова вышла на смену, занимаясь заказами и принося то алкоголь, то закуску для существ. Они предпочитали питаться мясом, но человеческая еда для них была чем-то новых ощущений. Поэтому многие часто заходили к нам ради этих моментов.       И снова я чувствовала на себе этот взгляд, который закрадывался будто под кожу. Мне было страшно поворачивать в сторону голову, откуда исходила эта тревога, но я была рада, что тот стол не входил в зону моего обслуживания. Надеюсь, что он не запомнил меня и не захочет убить. Тут даже запрет не помог бы, мой же косяк. Ловко маневрируя между столами с подносом, я быстро расправлялась с работой, поэтому спокойно могла отойти от обсуживаемых столов и постоять рядом с барной стойкой, наблюдая за работой другого персонала. Я не была обеспокоена тем, что могу упустить новый заказ. На каждом столе находился пульт с кнопкой, при нажатии которой браслет на моей руке проводил легкий, но ощутимый ток. Было, конечно, неприятно, но информативно и прогрессивно. Попробуй постоять, когда тебя бьет током.       Рука, которая опустилась на моё плечо от неожиданности, заставила меня вздрогнуть. Рядом стоял Рик, с тусклым взглядом смотря на моё лицо. Я была обеспокоена, ибо очень редко мне приходилось видеть этот взгляд. Я сглотнула, в надежде на то, что мои проблемы были минимальны. Может, я не заметила и не до конца отдала заказ или же что-то случайно не увидела и разбила.        — Хозяин тебя ждёт, — тихо хриплым голосом произнёс он, опустив взгляд. А моё сердце замерло. Ну всё, пиздец. Неужели я всё-таки жёстко оплошала?       Кабинет господина Боба находился рядом с залом. Я медленно шла по тёмному коридору, а в моей голове кроились тысячи мыслей. Вот сейчас я открою дверь, зайду в кабинет, а меня будет ожидать лист с оповещением, что на этом моя работа закончена.       Дверь оказалась предательски рядом, хоть я и старалась отсрочить неизбежное. Я остановилась, сверля ручку взглядом. Ну, всё, Кассандра, настало твоё время. Ты прожила свои девятнадцать циклов прекрасно, теперь пора помирать и заканчивать свой путь. Вздохнув, я повернула ручку и вошла в помещение.       Хозяин сидел за большим дубовым столом, развалившись на тёмно-коричневом диване, медленно куря папиросу и выпуская изо рта едкий дым, запах которого заполнил всё помещение. Я медленно прошла к столу с склонённой вниз головой.       — Присаживайся, дорогая, — удивительно ласково произнес хозяин. Рядом со мной стояло кресло из того же материла, что и диван. Я медленно присела на край, сложа руки.       — Как ты знаешь, я никогда никого не зову просто так, особенно в свой кабинет, — начал свой диалог он, — поэтому ты прекрасно должна понимать, что я позвал тебя по делу.        Я на это кивнула, не поднимая взгляда. Тогда, немного выждав, он продолжил:        — Я знаю тебя, как прекрасного сотрудника номер девять. Я давно подмечал тебя в работе с клиентами, ибо ты никогда ни у кого не вызывала нареканий. — Я снова кивнула, прикусывая внутреннюю часть щеки. — Поэтому, думаю, ты прекрасно знаешь все обязанности наших сотрудников. Наши клиенты всегда должны быть довольны, и мы об этом заботимся. Сегодня ко мне поступило предложение от гостя. Его выбор пал на тебя, номер девять. И я его принял. Поэтому…       Мое тело от напряжения начало дрожать. Неужели меня решили подать на закуску одному из этих чудовищ?        — …Ты должна посетить красную комнату завтра, во время смены, — мои глаза от удивления расширились, а тело замерло от шока.        — Ты меня поняла, дорогая? — Спросил хозяин, беря лежащую на диване трость и приподнимая с её помощью моё лицо.       — Так точно, сэр, — прошептала я. Тогда он улыбнулся, убирая трость, и наклонился через стол, гладя моё лицо рукой. Я опустила глаза, скрывая ужас и отвращение.       Его пальцы обманчиво гладили моё лицо, поднимаясь вверх. Добавив другую руку, он повторял те же действия, только гладя уже по волосам. Мне было очень мерзко от этих прикосновений, но я не могла ничего сделать. Рука начала легонько сжимать и тянуть мои длинные волосы, наматывая их в кулак и заставляя поднять голову. Я прикрыла глаза, повинуясь хватке. По моим губам провели пальцами, изучая их. Не знаю, чего мне хотелось больше: плакать от бессилия или кричать. Я слышала от других, что хозяин был не прочь тоже развлечься со своими подопечными, но ни разу не ощущала это на своей шкуре.       — Открой ротик, дорогая, — хрипло произнёс хозяин. Я послушалась, размыкая губы. Тогда его палец проник в рот, поглаживая язык и изучая, что внутри. Меня затошнило, ибо я чувствовала солоноватый вкус во рту и неприязнь к происходящему.       Тогда он добавил второй палец, уже заставляя меня шире открыть рот. Его пальцы были короткие, толстые, поэтому мне приходилось открывать рот пошире, дабы дать пространство для них. Но мой рот был некрупный, поэтому два пальца приходилось обхватывать полностью, раскрыв рот. Тогда он начал двигать пальцами движениями вперёд-назад, заставляя слюну стекать с подбородка, ибо сглотнуть я не смогла.       — Вот так, золотая. Ты молодец, надеюсь, что клиента ты будешь обслуживать так же хорошо. — Произнёс хозяин, вытаскивая пальцы и опускаясь назад. — Теперь ступай.       Я молча встала с кресла, поклонившись, и тихо вышла. Дойдя до своей комнаты, я без слов зашла во внутрь. Беки спала, повернувшись к стене и уткнувшись в одеяло. Я не стала её тревожить. Просто взяла ночное белье и вошла в ванную. Былая тошнота снова накатила меня, поэтому я не стала держать всё в себе и вывернула наружу содержимое в раковину. Мне так было противно от всего. На губах и языке до сих пор остался привкус чего-то мерзкого. Еще эти его: «золотая», «дорогая». Кого ты обманываешь, чёрт старый. Знаем мы прекрасно, как ты трахаешь и жрешь своих и «дорогих» и «золотых».       Справившись с тошнотой, я убрала всё за собой и промыла горло, раздеваясь. Зайдя в душ, я включила горячую воду, безучастно смотря в стену. Я знала об отсеке с красными комнатами, но прежде мне не приходилось там бывать. Обычно, там находились гости, которым приглянулись официантки. Но и не только они. Я так же знала то, что и Беки не раз ходила туда, получая щедрые чаевые, которые можно было потратить на человеческом рынке для таких, как мы. Знала и то, что и Рик был частым выбором постояльцев. После таких дней ему было тяжело работать. Я видела, что под его рубашкой на кистях оставались яркие следы от лап клиентов, а его ноги дрожали. Хотя он всегда улыбался и говорил, что всё хорошо, но я видела в его глазах боль. Но Беки всегда всё устраивало, и она приходила счастливая, делясь со мной, что её клиент оказался щедрым. У меня были двоякие чувства.       За шесть лет работы меня ни разу никто не выбирал. Я была невысокой, большинству тварей доставая лишь до низа груди. Беки же, наоборот, как и большинство персонала, была достаточно крупной, выходя за стандарты. Поэтому мой неказистый рост помогал мне быть вне поля зрения. Видимо, в этот раз кому-то удалось зацепиться за меня.       Я всегда мечтала, что именно Рик станет для меня первым партнёром. Хоть он и был уже достаточно зрелым бетой и намного старше меня, но и опытнее. Я не знала, как это происходит, но, по рассказам соседки, первый раз всегда был тяжёлым. Остальные же давались легче. По идее, никто после проведенной ночи в красных комнатах не умирал, поэтому я очень сильно надеялась, что не стану первой.