Защитить надежду

Он пытался вырваться, но лапы зверя прочно держали его; он умолял товарищей помочь, но те лишь с сочувствием смотрели ему вслед; он не хотел умирать молодым, но в этот день все было против него. – Я вам это еще припомню! – зло крикнул Кирштайн перед тем, как дверь за спиной плотно закрылась. – Дружище, не волнуйся, я передам твоим родственникам, что ты храбро сражался до последнего! – наигранно трагично ответил Конни. Новобранцев вскоре прогнали от дверей лазарета, где Ханджи колдовала над раной Жана, и отправили в казармы – приводить себя в порядок и отдыхать перед ужином. После изнурительного дня разведчики старались держаться и не поддаваться отчаянью, но выходило это с трудом. В схватке с титанами была одержана нелегкая победа, но жителей деревни и некоторых товарищей спасти не удалось. Пламя огромного костра медленно поедало человеческие тела, воздух наполнился отвратительным, резким запахом жженой плоти и костей. На фоне развалин и останков огромных тел звучали тихие слова прощания с погибшими и молитвы в их честь. – Ты смерти моей хочешь?! – истошно вопил Жан, думая, что его решили просто добить, чтобы он раньше других перестал мучиться. – Если не прекратишь дергаться, я верну осколок на место, – послышался ровный голос над ухом, и солдат, вздрогнув, замолчал, даже щеку прикусил, чтобы больше ни одного ругательства не вырвалось ненароком. А ведь так хотелось… Рана, сама по себе неширокая, после неумелых действий разведчицы немного увеличилась, а плечо и вовсе онемело, однако это было больше плюсом, чем минусом – хотя бы не чувствовалась боль. Практически под ночь Ханджи закончила, и они присоединились ко всем остальным в главном здании. Закончила бы раньше, если бы Жан время от времени не пытался сбежать от мучительницы, пытавшейся забинтовать его даже там, где ран не было. Атмосфера в огромном зале, где ужинали разведчики, была угнетающей. Разговоры на отвлеченные от реальности темы, поникшие взгляды, бледные лица. Кирштайн, подходя к столу, бросил короткий взгляд на затылок Эрена; решив пока не лезть к мальчишке, все же прошел к свободному месту рядом с Конни и Картошкой. В комнате будто слон находился, и никто не решался о нем заговорить. Армин пытался получить ответы на интересующие всех вопросы, но ему быстро дали понять, что сейчас не самое время им знать правду. – Ну и чем вы тут занимались? – нарушив тишину, спросил Кирштайн. – О, я поближе познакомилась с трансформациями Эрена! Это настолько увлекательно! Жаль, что все необходимые эксперименты мне запрещают проводить, – Ханджи недовольно посмотрела сначала на Ривая, потом на Йегера, уползшего под стол от ее взгляда. – А что вы делали рядом с той деревней? Что там все же произошло? – продолжил донимать вопросами разведчик. – Мы проводили тренировку и наткнулись в лесу на твоих друзей. Услышали о титанах и рванули к вам на помощь, – скрестив пальцы, произнес Ривай, строго смотря в карие глаза юноши, намекая не продолжать разговор. – И вас не смутило, что посреди королевства бродят эти твари? – нахмурился Жан, задавая точно такие же вопросы, как и его товарищи часом раньше, и получая точно такие же «ответы». – Смутило, потому мы их и убили, – капрал отпил вина из кубка, со стуком поставил его на стол и вышел из помещения. Его примеру последовали некоторые разведчики, и в зале остались всего несколько незнакомых офицеров и новобранцы. – Эрен, что тут происходит? – напрямую спросил кареглазый парень у товарища, но тот тоже не горел желанием отвечать. – Я бы сказал, но, боюсь, ты не поймешь, – хмыкнул Йегер, пытаясь перевести диалог в другое русло. – Странно, а я думал из нас двоих – мозгами пользуюсь я. Когда это ты умнее меня стал? – Кто знает… Между парнями завязалась перепалка. Некоторые, забыв о мучавших их вопросах, искренне заулыбались, посмеиваясь над двумя грызущимися солдатами. Кирштайн вскоре не выдержал, встал из-за стола и, подойдя к Эрену, дернул того за шкирятник в сторону выхода. – Вы что, драться собрались? – Микаса вскочила с места, намереваясь остановить взбушевавшегося солдата. – Нет, блин, целоваться! – зло прошипел Жан, безжалостно пиная дверь и выходя на улицу. Эрен округлил глаза от услышанного, понимая, что это никакая не шутка, но все же спокойным голосом крикнул: «Микаса, не переживай, я сам все улажу». Отпустив воротник паренька, Киртшайн схватил его за руку и потащил подальше от главного здания. Небольшая крепость имела несколько построек внутри своих стен, но, что в них находилось, разведчик не знал, потому и остановился в растерянности посреди огромного двора, ища подходящее место для уединения. – Иди за мной, – Йегер, тяжело вздыхая, отцепил от себя Жана и повел его в дальнюю часть убежища, где в основном хранилась всякая рухлядь. Даже Ривай не заставлял там убираться, ибо ни вещи, ни комнаты не были нужны ему, но именно из-за векового слоя пыли туда никто и не хотел заходить. – Какого хера ты молча ушел в тот раз?! – как только дверь за парнями закрылась, набросился на Йегера Кирштайн. – Мог бы хоть по-человечески попрощаться! – Не было времени, я и так получил за опоздание. Эрен, пробираясь сквозь стену из паутины, поднялся на второй этаж и принялся осматриваться, ища хоть какое-то подобие чистого места. – Ты знаешь, что случилось в деревне? Откуда взялись эти гребаные титаны?! – посылал вопрос за вопросом Жан, но ему не спешили отвечать. – Черт, Эрен, не молчи! Разведчика раздражала несговорчивость мальчишки, потому он схватил того за плечо и толкнул в стену, а сам, прижавшись всем телом к нему, не позволил даже взгляда отвести. Йегер поднял глаза и в полутьме комнаты, освещенной лишь лунным светом, тихо прошептал: – Жан, ты ведь не предашь меня? Ты ведь не хочешь смерти всего человечества? Кирштайн замялся, теряясь с ответом, и непонимающе посмотрел на паренька. Он и не думал, что предательство Энни так прочно засело в душе Йегера. Теперь Эрен ко всем будет относиться с недоверием? И как это самое доверие теперь заслужить? От подобной мысли сердце заболело, будто по нему полоснули ножом. А ведь ни одни слова мира не докажут, что Жан не враг. – Эрен, мне страшно представить, что ты узнал о титанах такого, о чем боишься нам всем поведать, но, пожалуйста, не спрашивай такие вещи! Я люблю тебя и никогда не предам. Мне есть что защищать внутри этих стен. Я не перестану сражаться, даже если ты оттолкнешь меня прямо сейчас! Но если это возможно, верь мне. Верь мне так же, как Микасе и Армину… И у меня будет еще больше причин защищать тебя… Хотя я и без того готов следовать за тобой даже в ад… Воцарилось тяжелое молчание, нарушаемое лишь пьяными криками в дальней части крепости. Стоял уже не вопрос о чувствах, а фундаментальный – о доверии: враг ты мне или друг? Эрен сейчас умолял всех святых, чтобы Жан перестал говорить такие серьезные вещи, ведь он и сам желал поверить во все это, но боялся. В то, что его больше не предадут; в то, что люди не превращаются в титанов, будто пораженные чумой; в то, что у человечества еще есть шанс на выживание. Мысли лихорадочно метались в голове, словно за секунду нужно было придумать план действий на десятки лет вперед. – Эрен, спасибо, что спас меня сегодня, – Кирштайн примирительно погладил паренька по темным волосам, смахивая их со лба, и невесомо коснулся его губ, желая прервать слишком тяжелый для обоих разговор. – Прости, что сразу не сказал это. – Я просто рад, что ты цел, – Йегер посмотрел в глаза солдата и понял: если тот и врет, то чертовски правдоподобно. Ривай предупредил, что кто-то, скорее всего, тоже новобранец, заодно с титанами, но подозревать своих друзей было непросто и даже несправедливо, ведь они через столько вместе прошли. – Ладно, давай не будем больше? Нам пора возвращаться… Эрен хлопнул солдата по спине и попытался высвободиться, но Жан крепче сжал его в объятиях, не позволяя даже шевельнуться. Казалось, если дать глупому мальчишке уйти, то они так и разбегутся, ничего не уладив между собой. – Скажи, что мне сделать? Я уже даже не спрашиваю, любишь ли ты меня или нет, мне интересно, что ты вообще обо мне думаешь! Я так сильно хочу тебя обнять, но еще больше хочу, чтобы ты обнял меня, – голос Кирштайна на последней фразе дрогнул. – Верни уже выводящего меня из себя, прежнего Эрена!.. Время тянулось мучительно медленно, от бессилия Жан опустил голову на плечо паренька, стараясь дышать уверенно и ровно, но и тут его тело подвело. Ожидание ответа было сродни тысячам битв с гигантами. Он всегда считал себя гордым, но сейчас был готов поступиться всеми принципами, лишь бы его голос пробился к сердцу Эрена. – Допустим, я тебе поверю… Но если ты… – Я не предам тебя! – твердо, на повышенных тонах произнес Кирштайн, поднимая голову и требовательно целуя губы Йегера, который неуверенно, но все же стал отвечать. Руки сами обвили шею Жана, и жар чужого тела еще сильнее стал ощущаться сквозь толщу одежды. – Такие дураки, как ты, просто не умеют врать, ведь так? – И правда… Не умеют… Ребята знали, что вскоре их начнут искать, но желание вновь оказаться в объятиях друг друга разгоралось все сильнее. Жан разрешил себе поверить, что и Эрен этого хочет, потому прильнул к его шее и стал поспешно целовать ее, рисуя языком замысловатые узоры, заставляя паренька дышать громче и чаще. Прикушенный через рубаху сосок и вовсе вызвал дрожь и тихий вскрик, но скорее от неожиданности. После той ночи Йегер каждый день думал, почему позволил Кирштайну такое с собой вытворить, но понял, что не злится ни на солдата, ни на себя. Казалось, даже хотел снова испытать эту близость, ведь в ней можно было хотя бы ненадолго забыться, почувствовать себя защищенным… – Эрен, повернись, пожалуйста, – прошептал на ухо Жан, успевший опустить свои руки на ягодицы паренька, слегка их сминая и массируя. Разведчик ласково поцеловал мальчишку в щеку. Уже второй раз желание захлестывало с головой, только чудом он не позволил себе накинуться на Йегера и прямо стоя овладеть им. Вместо этого просто наслаждался моментом, хотя и понимал, что время поджимает. Кирштайн потерся пахом о паренька, показывая степень своего возбуждения, и потянулся к ремешкам на его бедрах, желая избавиться от них поскорее, но больная рука не очень способствовала делу. – Я сам, – приглушенно произнес Эрен, отталкивая руки солдата и быстро начиная расстегивать и стягивать с себя экипировку. Лишь только последний ремень коснулся пола, его вновь прижали к стене – на этот раз лицом вперед. Поцелуй Жана был нетерпеливым, поверхностным, но все равно приятным, зато руки, блуждающие по телу Йегера и касающиеся всех интимных мест, доставляли куда больше удовольствия и разжигали совсем животное желание. Член парня потихоньку начал оживать и наливаться кровью, брюки были спущены до щиколоток, а ноги разведены в стороны. Если в первый раз Кирштайн хоть немного пытался не пугать своими действиями, то сейчас он практически не сдерживался, и почему-то Эрена это ничуть не смущало. Такая настойчивость даже понравилась ему. – Жан… Я, скорее всего, уже верю тебе, как Микасе и Армину, – раздался голос паренька, настолько слабый, будто он не хотел, чтобы его услышали. И Жан притворился, что ничего и не было, просто продолжил со всей страстью ласкать любимого. Один палец без особых усилий проник в мальчишку, что немало обрадовало Кирштайна, но когда и второй с легкостью скользнул внутрь, совсем сумасшедшая мысль промелькнула в голове: «Он ласкал себя?..» Солдат поднял глаза, но в темноте с трудом можно было различать цвета, хотя ему казалось, что уши Йегера покраснели. – Я люблю тебя, – он ласково поцеловал Эрена в основание шеи и принялся двигать рукой, подготавливая его тело для себя. – Ты уже говорил это, – сиплым и слегка раздраженным голосом пролепетал мальчишка, пряча лицо в локте. Он пытался совладать с накатывающим возбуждением, но понимал, что долго сдерживаться не сможет и скоро сам начнет умолять разведчика взять его, избавить от этой разгорающейся неги. На всем теле выступили бисеринки пота, перед глазами плыло, а до главного еще не дошло. Эрен опустил руку на член и принялся «помогать» себе, медленно и плавно водя пальцами по всей длине, дразня Жана протяжными стонами, чем-то похожими на мурлыканье кота. Ничего не говоря, разведчик одним движением вошел в тело Йегера практически до упора. Жаркие стенки плотно обхватили его член, будто засасывая внутрь, и пару секунд оба привыкали к этому неповторимому ощущению, готовясь вот-вот всецело отдаться волнительной игре. Непроизвольно у Кирштайна вырвался гортанный рык, когда паренек сам двинулся ему навстречу, вызывая острое, но короткое удовольствие. Лучшей просьбы продолжить и представить было нельзя. Прижавшись всем телом к Эрену, солдат опустил обе руки на его бедра и принялся двигаться – резко и часто. – Жан, тише! – испуганно вскрикнул мальчишка, когда движения стали совсем неконтролируемыми. Ноги и без того уже подкашивались, благо его крепко обнимали, но из-за такого темпа голос не удавалось сдержать, и если бы кто-то прошел мимо склада, то наверняка услышал бы их. Но Кирштайну было слишком наплевать – он с силой двигался в теле любимого, задевая самую желанную точку, заставляя Эрена постанывать и выгибаться навстречу. – Эрен… Я тебе не враг… Но и не совсем друг, – солдат сказал это сорванным, хриплым голосом, отчего Йегер покраснел еще сильнее, но все же улыбнулся, пряча взгляд. – Да я уже понял это… Ты как заноза в… Разведчик схватил мальчишку за подбородок и, развернув к себе лицом, властно начал целовать, исследуя его рот языком, лаская небо и очерчивая ровную линию зубов. Щеки паренька словно пылали, Кирштайн буквально чувствовал жар, исходящий от него, своей кожей. Вскоре движения замедлились, и Эрен, задрожав в экстазе, кончил прямо на стену, продолжая по инерции водить рукой по своему члену. Жан чуть было и сам не излился, только прямо в Йегера, настолько сильно его член сжали влажные стенки. Какая-то умная мысль мелькнула в его голове, заставив в последнюю секунду отстраниться от мальчишки. Солдат рвано дышал, надеясь, что не испачкал Эрена; навалился всем весом на любимого, обняв одной рукой за талию. – Нам надо возвращаться, – тяжело дыша, пролепетал Эрен некоторое время спустя. – Надо… – вторил Жан, лениво целуя затылок мальчишки. – Эрен, я всегда буду рядом… Я буду тебя защищать, так что ты тоже приглядывай за мной… Ладно? Откинув голову на плечо солдата, Йегер запустил пальцы в русые волосы и потрепал их ласково и даже игриво. Было изначально глупо предполагать, что такой прямолинейный дурак может предать, но все равно приятно еще раз слышать, что тебя любят. – Просто оставайся самим собой тогда, – прикрыл зеленые глаза паренек и тихо добавил: – Ведь именно таким я тебя и люблю… Руки солдата сильнее обхватили Эрена, и еще некоторое время они провели наедине друг с другом, огородив себя от всех забот и тревог. Жан сам не понимал почему, но с его губ сорвались слова благодарности. За что он говорил «спасибо»? За то, что ему наконец признались в любви?.. И вдруг его осенило – за то, что Йегер, во многих смыслах, подарил ему надежду, которую хотелось защитить от всех опасностей и до последнего вздоха хранить в сердце.

Конец.