Мертвецы не рассказывают сказки…
Дымчатая дорожка Ясновидения указала на резкий поворот налево. Довакин хмуро вздохнул, на мгновение оборачиваясь назад, чтобы убедиться в отсутствии погони за ним. Предыдущие трое стражников не совладали с дикой скоростью Драконорожденного, потому, наверное, вместо попыток его схватить, они просто направились сообщать всем, что в городе сбегающий «преступник». Последний пока не слишком представлял как ему придется отмахиваться от наказания, но он надеялся, что должные лица проведут нормальное расследование и узнают, что Довакин просто защищал Энфри от похитителей. Безуспешно, к сожалению. Неизвестно как скоро все стражники поймут, что им нужно схватить Довакина, но до того момента ему нужно спасти Энфри, либо попытаться как можно сильнее сократить расстояние до него. Поворот замаячил прямо перед его глазами. Довакин резко затормозил, скользя вперёд и ловко разворачивая тело туда, куда ему нужно бежать. Сделав это, он впился ногой в грязь, чтобы замедлить скольжение, и продолжил бежать вперёд. «Ясновидение» показывало на самое крупное и единственное кладбище в западной части города. Довакин не смог лично посетить данное место, так как исследовал более интересные, скажем так, места в городе и к тому моменту, как ему можно было пойти туда, наступило утро, потому он отправился выполнять заказы. А потом Последний целый день потратил на выполнение одного заказа. Но, к счастью, некоторые искатели приключений оказались весьма отзывчивы и рассказали ему о кладбище. Оно выступало неким символом Э-Рантэла, так как было очень огромным. Хотя, даже громче можно сказать. Это было самое крупное кладбище в стране. Почему так? Из-за постоянных смертей в ежегодных войнах между Королевством Ре-Эстиз и Империей Багарут, кладбище построили таким огромным, так сказать, чтобы всем хватило места и чтобы все могли быть оплаканы. Там существовало множество мер безопасности, чтобы не дать неупокоенной нежити восстать из могил и устроить хаос. Одной из них выступали постоянные патрули в виде стражей и искателей приключений-добровольцев. Они уничтожали любую восставшую в кладбище случайную нежить, чтобы не допустить того, чтобы из слабых скелетов и зомби, собралось воедино нечто такое, от которого на всю жизнь получишь кошмары. Довакин не мог не похвалить такой тщательный подход к сдерживанию и своевременному упокоению мертвецов. Значит, его случайные ранние мысли по поводу того, что никто не беспокоится из-за этого оказались ложны. Нет. Как раз таки беспокоится и весьма серьезно. Все прекрасно и четко осознавали опасность неживых. Более того, само кладбище выглядело скорее не как кладбище, а как некий форпост, ну по рассказам. И в подтверждение этих слов, на горизонте горели столбы с заклинанием «Вечный свет», которые рассеивали ночную тьму своим беловатым холодноватым светом, придавая окружающей обстановке ощущение вечера: именно в то время в которое вот-вот всё опять накроет тьмой, но этого не происходило. Как помнил Довакин из рассказанного, это уже вторая мера безопасности — позволяла стражникам внимательно осматривать все территории и пресекать любую восставшую нежить на корню. Третьей и самой главной мерой безопасности против нежити выступала четырехметровая каменная стена с парочкой обзорных башен, которые возвышались над одинокими шпилями утекающих мимо Довакина домов. С такой можно не бояться нежити. Ну, простых скелетов и прочих мелких гадов, уж точно. Оно не шло ни в какое сравнение с хлипкими решетчатыми заборами, которые повсеместно наблюдал Довакин в практически каждом городе Тамриэля. С другой стороны, подход к упокоению нежити там практиковался совершенно другой. Жрецы освящали все останки настолько, чтобы никто из усопших не восстал, а даже если и восстал, то тот окажется настолько слабым и немощным, что любой, даже простой крестьянин, если не испугается, сможет голыми руками переломать нежить, как веточку. Довакин бежал, наблюдая за закрытыми огромными воротами — их открывали только с разрешения главного жреца. Очевидно, его бы не пропустили, да и общаться сейчас со стражниками — плохая затея. Они могут уже быть в курсе того, что Драконорожденного нужно задержать. Собрав магические потоки в руку, он использовал заклинание школы Иллюзии уровня эксперта — «Невидимость», который трансформирует состав материи вокруг заклинателя, заставляя любые лучи света проходить сквозь него, тем самым создавая эффект прозрачности. Довольно эффективно, разве что некоторые «контуры» тела оставались всё ещё видны, но даже вооруженным взглядом их сложно уловить. Незначительный недостаток. Однако, Довакин использовал более мощный вариант магии, который скрывал даже эти «контуры», так что он стал для остальных абсолютной невидимкой и поймать его можно было только если буквально в него уткнуться. Это позволило ему беспрепятственно проскочить мимо зевающих стражников, которые даже не подозревали о надвигающейся опасности, взобраться по приставленной каменной лестнице на стену и бесшумно спрыгнуть уже прямо на территорию кладбища. Пока Драконорожденный находился в невидимости, он юрко побежал вперёд, заранее приготавливая вместо своего верного костяного меча оружие более эффективное против нежити. Сбежав из-под Вечного света, Довакин вышел из невидимости, держа в руках уже другой клинок: слегка серебристо-золотистого оттенка, в гарде, состоявшей из двух соединенных колец, которого присутствовал необычный кристалл, излучавший белое, нестерпимо яркое сияние, прямой меч, предназначенный исключительно для одноручного хвата, исходя из длины лезвия и рукояти. «Сияние Рассвета» — легендарный артефакт Даэдрической принцессы Меридии, выкованный в священном свете, способный выжечь ложную и нечистую жизнь с лица земли. Довакин получил данный клинок за выполнение её поручения, где ему пришлось устранять опасного некроманта, осквернявшего трупы солдат, погибших в Гражданской Войне. Если опасения Последнего подтвердятся, то в любой момент нежить может восстать из могил. Чтобы их упокоить окончательно, к тому же без возможности на повторное возрождение, он собирался использовать именно это оружие. Драконорожденный осмотрел меч Даэдрической принцессы и сжал покрепче его темную рукоять. Он побежал дальше по сделанной из каменной плитки дороге в центр кладбища. «Ясновидение» указывало прямо туда. Довакин двигался вперёд, как тут невдалеке заметил несколько людей. Похоже, пару стражников и искателей приключений. Приглядевшись ещё сильнее, он заметил, что впереди них двигались… огромные толпы нежити и те от них отбивались, как могли, но без особых успехов. «Опоздал…» — хмуро вздохнул Драконорожденный и кинулся со всей прыти, чтобы спасти неудачливых ребят из, похоже, патруля. Приблизившись на достаточное расстояние, он напряг свои ноги и подпрыгнул, летя прямо к ним. В этот момент, одного стражника повалило на землю двухметровое мускулистое нечто, слепленное из различных гниющих человеческих тел, которые до сих пор барахтались и шевелились, будто пытаясь освободиться и выбраться из ужасной ловушки, и постоянно ревущее басистым гулом, исходящим из головы, представлявшей собой ужасающую смесь соединенных между собой человеческих голов, из чьих множественных глазницах вытекал гной, напоминавший слезы. Эту нежить называли зомби-големом. Огромная сила с живучестью делали из него опасного противника и его могли одолеть лишь подготовленные священники или могучие воители. Единственная его слабость — крайне серьезная неповоротливость. Не сказать, что это делало того абсолютно беспомощным. Стражник проорал — истошно, настолько, что у его напарника, которому повезло отбежать, и искателей приключений застыла кровь в жилах. Они с ужасом пятились назад. Страж порядка потянулся к ним дрожащей рукой, пытаясь докричаться до помощи, но нежить склонилась над ним и собиралась уже сожрать его голову одним укусом. Его крики только усиливались, так как он ощущал приближающийся, словно смерть, смрадный запах из её ртов. Но помощь к нему пришла неожиданно. Нежить отвлеклась и подняла свою голову, услышав странный свист рвущегося в клочья воздуха. Органы чувств на голове, хотя, точнее, на её подобии, перемешались между собой в отвратительное месиво, потому ориентироваться на местности монстру было сложновато. И тут прямо в широкое туловище зомби-голема двумя ногами врезался Довакин. Собранного импульса с лихвой хватило, чтобы нечто откинуло далеко назад и опрокинуть прямиком на землю. Оно закричало и попыталось скинуть с себя Драконорожденного своей лапой, но Последний опередил его, занес Сияние Рассвета и одним легким взмахом срубил тому голову. Священный огонь остался на месте среза и начал медленно покрывать всё тело упокоенного мертвеца, а затем, словно по щелчку пальцев, зажглось ярче и мигом обратило в прах. Переводя взгляд на скелетов и ещё пару простых зомби, Довакин подбежал к одному из них и резанул мечом, срубая половину туловища. Тело вдруг зажглось ещё ярче, обволакиваясь нестерпимым белым светом, а затем из него стали вырываться сияющие лучи. Довакин удовлетворенно хмыкнул, наблюдая за происходящим процессом. Внезапно раздался взрыв священной энергии, которая обволокла Драконорожденного, но не принесла ему какого-то урона, так как тот не являлся мертвецом от слова совсем. Чего нельзя сказать про ближайших скелетов и зомби. Они все, лишь прикасаясь к выплеску энергии, обращались в горстку праха прямо на месте. Таким образом накрыло всех до единого. И все соответственно оказались мертвы. Мертвецы не совсем закончились, но большая часть из них находилась далеко, да и двигалась весьма нерасторопно, постоянно при этом спотыкаясь, порой, даже друг об друга, так что пары минут в запасе у них присутствовало на легкую передышку. Стоит отметить, но искатели приключений со стражниками их даже не видели — всё впереди покрывалось плотной пеленой пугающей тьмы, так как столбы с Вечным светом разломали как раз таки мертвецы, потому лишь Драконорожденный догадывался о приближающейся опасности. — Не знаю кто вы и почему вы находитесь на кладбище в такой поздний час, но большое спасибо вам за спасение… — обратился к Довакину стражник, который ранее чуть не погиб от рук зомби-голема. Очевидно, он ещё не был в курсе того, что Довакина следовало схватить. — Не стоит, — отрезал Довакин, оборачиваясь вполоборота к нему. — Не расскажите, что здесь произошло? Почему мертвецы восстают из могил? Хотя, он знал, что это было дело рук загадочного сообщника Клементины, но расспросить о том, как оценивают произошедшее стражники и эти искатели приключений ему хотелось. — А черт его знает! — стражник пожал плечами, пока все остальные из его патруля давали слово только ему, с опасением озираясь по сторонам. — Мы проводили стандартный обход по кладбищу, как один в момент мы заметили, что мертвецы начали восставать из могил! Мы сначала отбивались, но потом нас просто завалили мясом… дальше сами знаете… — хмуро и кратко рассказал стражник, скрещивая руки на груди. Его слова мало что дали Довакину, но, впрочем, Драконорожденный и не ожидал от того каких-нибудь откровений, которые позволили бы пролить свет на ситуацию. — Ясно… — кивнул Довакин, снова обращая внимание на подбиравшуюся всё ближе нежить. У него мало времени. — Слушайте, вы сейчас должны отправиться ко входу в кладбище и сообщить остальным, что нежить восстает из могил. Поверьте мне, то, что вы увидели, это лишь крупица той опасности, которая нависла над Э-Рантэлем… — Погодите, погодите… — замахал рукой стражник, который заметно напрягся из-за слов Довакина. — Что вы имеете ввиду? Какая опасность? — Вся нежить в кладбище сейчас восстает из могил… — резко и холодно произнес Драконорожденный, решив никак не скрывать этот факт. Стражник, его напарник и двое искателей приключений оказались в немом шоке. — Ч-что? Но… как это возможно? Слыша, что болезненные стоны зомби и треск трущихся костей восставших скелетов становились только ближе, Довакин жестко сказал: — Нет времени объяснять. Вы должны спешить. Тон Драконорожденного, но и также тот факт, что стражнику наконец довелось разглядеть какая толпа нежити позади него медленно, но грозно плелась, заставило того смиренно кивнуть. — Хорошо, хорошо — убедили… тогда вперёд? Искатели приключений с напарником стражника развернулись, уже собираясь выдвигаться к воротам кладбища, но не спешили со всех ног, а дожидались Довакина, думая, что тот сейчас направится с ними. — Вы идите. Я буду пробиваться дальше. Это заявление шокировало всех ещё раз. — Что? Вы с ума сошли?! — с искренним недоумением произнес стражник, замечая, что у Довакина поблескивала на шее серебряная пластина. Если бы у того была хотя бы мифриловая, то стражник бы понял его уверенность в силах и отпустил бы того геройствовать с чистой совестью. Но серебряный ранг! В его глазах Довакин смотрелся самоубийцей. — Может, — отрешенно сказал Довакин, а после подогнал их всех: — Быстрее! Каждая пройденная секунда может стать нам всем и городу в том числе жизни! Эти хорошо рассчитанные слова глубоко вонзились в разум каждого из патруля. — Черт… ладно! Пусть Четыре сопутствуют вам! — по-быстрому пожелал стражник Довакину, а затем обернулся к своим. — Выдвигаемся! Быстрее! НУ! Стражник со своим напарником и искателями приключений бросились в противоположное от того, куда следовало двигаться Довакину, направление. Драконорожденный некоторые секунды отвел тому, чтобы проводить их хмурым взглядом и убедиться в том, что никто из восставшей нежити на них не нападет, а затем развернулся к приближающимся мертвецам. Он использовал ещё раз «Ясновидение», и заклинание ему четко указывало идти вперёд, сквозь орды зомби, скелетов и прочих тварей различных уродливых форм. Довакин хмуро вздохнул, покачивая головой. Сжимая Сияние Рассвета покрепче, он медленно, не желая вот так просто бездумно рваться в бой, но при этом напряженно, чтобы быть готовым к внезапным атакам, строгим и ровным шагом, опасаясь возможных ловушек, пошел вперёд. Учуяв его, зомби и скелеты начали скапливаться, готовясь на него накинуться и сожрать. Но Драконорожденный будто не беспокоился по этому поводу. Поправив слегка спавшие капюшон и маску, а затем слегка размяв свои плечи, он только с искренним сожалением начал: — Ваши тела были гнусно осквернены, а души искажены… Довакин собрал в левой руке магические потоки, преобразуя их в заклятье, отдававшее сияющей огненной белизной, а затем высвободил. Сгустки ослепляющего света, освещавшие все ближайшие окрестности подобно лучам дневного солнца, закрутились вокруг его медленной идущей фигуры и мгновенно выстроились в ореол — купол, состоявший из нестерпимого сияния. Ранее покрытое мраком кладбище вдруг осветилось так, словно наступил солнечный день. «Аура Стендарра» — заклинание школы Восстановления уровня Адепта, призывающее ореол святого света, которое изничтожает любую нежить, которая вступит на расстояние действия магии. Идеальное средство против слабых мертвецов, на которых даже меч свой жалко поднять. Мертвецы, не чувствовавшие ничего кроме ненависти, продолжили наступать. Довакин, в противовес, остановился, перевернув Сияние Рассвета и поставив его землю острием вниз и прикрыв глаза на мгновение. — О, Девять, прошу, внемлите моим словам, если можете их услышать. Я не верный ваш служитель, но искренне продолжаю хранить заповеди ваши в своем сердце… прошу, благословите эти несчастные и измученные жестокой Судьбой души в последний путь и приведете их к заслуженному покою… и позвольте мне этой проклятой ночью стать вашей праведной рукой правосудия, что покарает тех глупцов, посмевших осквернить святой покой мёртвых… — проговорил Довакин спокойным, мягким голосом на одном дыхании. Очевидно, это не была какая-нибудь определенная молитва, а простое обращение к Богам. Довакин это сделал, скорее, из некоторого принципа и для собственного душевного спокойствия. Он рассчитывал, что все восставшие сегодня мертвецы отыщут заслуженный покой. А тот, кто потревожил их, отправиться глубоко в дебри Обливиона… что он собирался сделать лично. Поначалу Довакин шел ещё медленно, собираясь с духом, а затем неожиданно рванул к мертвецам. Он замахнулся и совершил первый горизонтальный удар. Они не успели даже отреагировать, как сразу у шестерых отлетели туловища. Части тел взлетели вверх, на доли секунд загораживая бледный и холодноватый свет уже неполной луны. Сработал дополнительный эффект зачарования Сияния Рассвета в виде мощного взрыва святой энергии. Так что за этими шестерыми последовало ещё двенадцать мертвецов. Довакин стоял над горящими и обращающимся в горстки праха трупами, немного прикрывшись рукой от ослепительного сияния, и посмотрел вперёд. Его острые золотистые глаза мерцали праведным огнём, оставленным после взрыва. Бросив взгляд на хромающего зомби, который приблизился достаточно близко и уже поднял свои руки для атаки, Довакин ловко проткнул его голову, а затем совершил ещё два режущих удара по борзым скелетам, во много раз сократившим расстояние между собой и им при помощи удивительно ловких перекатов, как будто они катящиеся мячи. Последовал взрыв. На покой отправилось ещё семь восставших мертвецов. Разбрасывая бесшумными шагами прах под ногами, Драконорожденный бросил «Бич вампиров» — ещё одно заклинание уровня Адепта школы Восстановления. По сути, «Огненный шар», но только для нежити, если говорить максимально просто. Что то, что другое — работало эффективно. Брошенное заклинание уничтожило в стороне ещё одну толпу мертвецов, которая разлетелась и тут же обратилась в воздухе прах. Тем временем, Довакин пробежался дальше, попутно срубая по пути половину головы ещё одному зомби, и разрубил напополам скелета, который носил уже проржавевшие доспехи и обломанную секиру. Видимо восставший искатель приключений или солдат. Впрочем, среди всей толпы нежити, он оставался единственным таким особенным. Остальные не имели при себе даже и клочка одежды. Разрубив ещё троих простых мертвецов, Довакин вдруг заметил недалеко от себя довольно примечательного вида нежить. Выглядела она довольно странно и по-своему ужасно — как обыкновенное яйцо, но по её розоватой мясистой скорлупе располагались деформированные человеческие органы, а впереди находился большой круглый рот, украшенный множественными рядами гнилых, но довольно острых зубов. Яйцо внутренностей — так называли эту нежить. Подивившись такому разнообразию внешнего вида у нежити в этом мире, Довакин увидел, как из огромного рта, Яйцо внутренностей выплюнуло пару длинных розовых кишок в него, намереваясь схватить того и притянуть к себе, чтобы сожрать. Ловко увернувшись шагом в сторону от одной, он придавил её сапогом к земле, чтобы та не мешалась, пока вторую схватил, несмотря на слизь, левой свободной рукой, а затем с легкостью отрезал при помощи Сияния Рассвета. Оставленную под ногой кишку он тоже взял и сильно рванул на себя, отчего Яйцо внутренностей полетело прямо на него. Диагональный разрез оборвал жалкое подобие жизни этой нежити. Издалека, на земле, показалась огромная стая крыс, пробегавшая мимо медленно плетущихся мертвецов. Но необычных. Эти крысы тоже являлись зомби и выглядели практически также как и живые собратья, за исключением того, что их кожа сгнила, и так короткая шерстка отсутствовала, а глаза просто выглядели как две нездоровых белых бусины. Они весьма были известны тем, что могли с легкостью окружить, напасть и сожрать взрослого человека даже в тяжелых доспехах. У них присутствовал один, но крупный недостаток: живучесть, а точнее её полное отсутствие. Однако за счёт своей проворности и малых размеров, они всё равно считались грозными противниками, по крайней мере, для низкоранговых искателей приключений. Но для Довакина — нет. Крысы, добегая до ореола Ауры Стендарра, просто сгорали в священном свете, потому Драконорожденный даже не обратил на них внимания. Тоже самое можно сказать и про зомби воронов. Тоже подвид нежити, которые считались опасными из-за своей способности летать, сохраненной ещё с жизни, и из-за острых, как заточенное лезвие меча, длинных когтей. Не имея того же ореола, Довакину пришлось бы часто поглядывать наверх, чтобы кто-то из пернатых внезапно не попытался на него накинуться и разорвать глотку. А так — влетая в ауру, они падали на землю в конвульсиях и также обращались в прах, не в силах пошевелиться. Другая нежить при приближении к нему тоже неизбежно обращалась прах. Уж больно слабыми они все оказывались для карающей ложную жизнь магии Драконорожденного. Возможно, Довакину можно даже не стараться их пробовать атаковать — и так погибнут, но он не позволил бы себе такой беспечности. Так что последовал новый взмах мечом. Четверо мертвецов упокоились окончательно. Два из них засветились и взорвались. Ещё пятнадцать упокоилось следом за ними. Довакин отмахнул с лезвия Сияния Рассвета гной от зомби, смешанный с костным прахом скелетов, и хмыкнул. «Меридия бы обрадовалась такому количеству уничтоженной нежити…» — невольно подумалось Драконорожденному, смотря на свои сапоги, которые погрязли в отвратительном гное и в прахе. Запах стоял, конечно, тоже отменный. Любого на месте Довакина уже давно бы вырвало. Сам Последний не выглядел сейчас так, словно ему было плохо. Приходилось чувствовать и запахи похуже… Ещё парочка Яиц внутренностей попытались его схватить своими кишками, но Бичи вампиров оборвали их намерения, как и, собственно говоря, ложные жизни. Довакин совершил два размашистых горизонтальных удара, разрубая сразу дюжину мертвецов. И за этим действием последовало четыре поочередных взрыва, которые слегка развевали его манишку с плащом. Они унесли на тот свет ещё около двадцати мертвецов. Довакин укрылся рукой от света, как вдруг заметил, что к нему бежал какой-то особенно раздутый зомби. Бежал причем достаточно резво, что удивительно. Бросив в него «Огонь солнца» — простое заклинание уровня ученика школы Восстановления, которое, можно сказать, выступало аналогом заклинания «Огненная стрела», он свалился на землю, но затем внезапно вздулся до необычайных размеров и разорвался сильным тёмным взрывом. На Довакина лишь попал зеленоватый гной, который он пока не спешил вычищать магией, понимая, что ещё успеет испачкаться за время битвы, а вот, казалось, ослабленные святой энергией мертвецы, укрытые этим тёмным взрывом, неожиданно становились на ноги, будто бы обрели снова силы, и направлялись на Драконорожденного. Похоже, помимо того, что этот зомби, который был известен под простым, но кричащим названием «Чумная бомба», взрывался, так ещё своим мощным взрывом мог восстанавливать своих мертвых собратьев. Довольно интересно. Выпустив ещё несколько Бичей вампиров в толпы зомби перед собой, Довакин нашел время просмотреть при помощи Ясновидения, сколько ему оставалось идти. Недолго. Можно сказать, он находился на финишной прямой. Ещё около сотни мертвецов стояло у него на пути, но его больше беспокоила одна огромная стена, которая медленно плелась позади них и загораживала собой кусок окропленного далекими звездами ночного неба. Но не каменная стена, как можно подумать. А пятиметровая стена, состоявшая целиком из сцепленных с друг другом зомби и скелетов. Вот это уже смотрелось чем-то по-настоящему грозным. Эту пятиметровую стену в народе называли нежитью-титаном или более устрашающим именем «Некророй». Просто так, очевидно, её было не уничтожить. Это по силам только искателям приключений минимум мифрилового ранга. Довакин смотрел на приближение этой огромной твари и, решив не мелочиться, выпустил несколько Бичей вампиров, раздумывая, что это хотя бы заставит того отступиться назад. Сгустки священного света летели ровно на титана и врезались прямо в центр его широкого туловища. Скелеты, зомби и прочая нежить забавно разлетелась по воздуху, не иначе как разбросанные игрушки, а сам монстр стал рассыпаться на глазах, как карточный домик. Что ж, похоже, он только выглядел грозно. Волна (в смысле буквально) нежити после гиганта могла обрушиться и просто задавить Драконорожденного, но он, собрав магические потоки, создал мощное свечение святой энергии, больше напоминавший оберег или полуовальный барьер и просто бесстрашно стоял на месте, наблюдая, как смерть неминуемо несется на него. Ну, так могло показаться для простого человека. На самом деле, как только мертвецы прикасались к магии, они мигом обращались в прах, осыпая Последнего с ног до головы. Не раздумывая и не брезгуя насчет этого, Довакин медленно начал идти вперёд, выставив левую руку перед собой. Ступая на землю легким шагом, Последний заметил впереди невдалеке склеп. Мертвецы, стоящие у него на пути, перестали быть помехой и вскоре закончились. С последним обращенным в прах скелетом, Довакин прекратил использование магии и уже чуть быстрее направился дальше. Перед лестницей ко входу в древний склеп стояло три фигуры. Все они знакомы Довакину. Двое походили на тех самых неизвестных, которых ранее он дезинтегрировал в лавке Баррелов — видимо именно эти не присутствовали там, а вот человек меж них выглядел интересно: лысый мужчина в знакомом элегантном тёмно-багровом балахоне пожилого возраста, походивший скорее на мертвеца, чем на человека. Каждый из них держал в руке кривоватые деревянные посохи. Драконорожденный слышал их странные басистые шептания — скорее всего, молитвы или, скорее, грязные слова для осквернения покоя мертвецов. — Хм… а вот и ты… Каджит поднял свой острый и хмурый взгляд на Довакина. Драконорожденный остановился невдалеке напротив них и спросил с холодным интересом: — Ты знал, что я приду? Он покачал головой. — Нет… у меня были два варианта: либо ты, либо Клементина… и раз уж ты здесь, то она… Он не успел договорить, так как Довакин решился сказать за него: — Мертва. Его голос прозвучал грозным образом. Каджит от легкого волнения сжал свой деревянный посох, услышав это заявление. Да, он это и сам уже понял, но не хотел осознавать. Для него просто удивительно и немыслимо слышать, что девушка, обладающая силой героя и огромным воинским мастерством, погибла от рук… какого-то неизвестного ему авантюриста серебряного ранга в каких-то грязных лохмотьях. Но было понятно: та битва подразумевала собой, что только один выйдет живым… и раз уж Клементина до сих пор не пришла, а вместо неё до кладбища уже добрался Довакин… — Хм, не думай, что, победив её, ты меня испугаешь, — уверенно начал некромант. — Я слишком долго готовился к тому, чтобы уничтожить этот город и никто меня не остановит! Довакин бы мог разобраться с ним за одно мгновение, но он решил не спешить с этим. «Ясновидение» указывало, что Энфри находился внутри склепа, но что именно с ним произошло — ему уже неизвестно. Вдруг Каджит наложил на него какое-то заклятье, которое Довакин не сможет снять сам? Перед его смертью, Драконорожденному хотелось бы немного подробнее разузнать о планах некроманта и понять с какой целью ему требовался юноша. На победоносные возгласы Каджита, Драконорожденный ответил таким же холодным тоном: — Много бросаешься словами, — с презрением подметил Последний. — Подтверди их делом… Довакин указал блестящим острием лезвия Сияния Рассвета на Каджита, попутно выговаривая провоцирующим тоном свои слова. Гордого некроманта это, конечно же, сильно задело. — Что ж… жемчужина собрала достаточно энергии… Каджит занес над собой черный, как тьма ночного неба над ними, шар, от которого веяло загадочной тёмной дымкой, напоминавший утренний туман. В четкий такт оно мерцало багровым светом, словно пульсировало подобно настоящему сердцу. Довакин немного отошел назад, заранее приготавливая в левой руке магические потоки, чтобы быстро их преобразовать в какую-нибудь магию. — Узри свою погибель! Довакин почувствовал, как магические потоки вокруг Каджита сильно исказились — он применил магию. Сверху на него подул сильный ветер и, подняв голову, Драконорожденный сразу же принялся отступать. Почему же? Напротив Каджита с неба прилетело два огромных существа ростом в три метра, состоящие полностью из человеческих костей, сцепленных вместе темной магией, имеющие длинную шею, четыре лапы и большие крылья. Довакин не понял, что это именно за существа, пока некромант гордо не произнес: — КОСТЯНЫЕ ДРАКОНЫ!!! Довакин удивленно взглянул на двух существ. «Именно так в этом мире драконы выглядят? Интересно…» — Драконоржденный сжал покрепче Сияние Рассвета, но не спешил использовать на костяных драконов магию. Вокруг их костных тел потоки магии тоже искажались неестественным образом, что настораживало Последнего. Что-то в них не так и ему надо выяснить что же именно. Пока драконы скрипуче выпрямлялись после тяжелого приземления, Довакин, недолго думая, использовал ранее собранные магические потоки, чтобы создать «Зрение Десятого Глаза» — заклинание школы Иллюзии уровня новичка, которое позволяло вкратце видеть то, чего другим не дано. Там весьма много эффектов, но Довакину сейчас требовалась та же способность ощущения магических потоков. Он их и так хорошо чувствовал, но с заклинанием, его чувствительность возрастала многократно, что могло сократить ему время. А для чего ему следовало сократить время? После использования заклинания, Довакин вновь собрал магические потоки, но именно те, которые находились у тел драконов и проанализировал их. Потратил он на это не больше пяти секунд и пришел к интересному выводу. «Если атакующее заклинание не пробьется сквозь эти потоки, то оно не сработает… что-то вроде оберега, но постоянного…» — и его мысли подтвердил сам Каджит: — Существа с абсолютным сопротивлением к магии! Маги против него беспомощны! Насчет абсолютного сопротивления магии спорно, но факт присутствия способности к сопротивлению Довакин не мог отрицать. Да уж неприятные противники. Впрочем, по идее, силы магии Сияния Рассвета должно сполна хватить на их уничтожение. Да и другие заклинания, как думал Довакин, могут сработать, если он просто приложит побольше усилий. Каджит, стоя позади огромных тел костяных драконов, вместе со своими подчиненными лишь тихонько, но победоносно посмеивался. Да. Против костяных драконов у Довакина не должно быть никаких шансов. Может, он смог одолеть Клементину, но вот их уже вряд ли. Битва с самой девушкой, долгая зачистка кладбища — это всё должно было ослабить Драконорожденного по их приметкам. Каджит верил, что тот ему проиграет. Два костяных дракона замахнулись передними лапами и совершили мощный удар о землю. Она прогнулась и мелкие кусочки грязи разлетелись по воздуху. Довакин ловко отскочил и внезапно снова подбежал к лапе, запрыгнув на неё. Каджит недоуменно поглядел на него, раздумывая не самоубийца ли он. Однако Драконорожденный, очевидно, всё продумал. С удивительной резвостью он взбирался по лапе костяного дракона к его туловищу, попутно под собой совершая рубящие взмахи Сиянием Рассвета. Крепкие кости рассекались на раз два и сгорали в священном огне. Пока Каджит до сих пор не до конца понимал, что происходит, Довакин, отрезав целую лапу, уже взобрался на спину костяного дракона и бежал к его голове. Другой, не жалея своего мертвого собрата, замахнулся и ударил лапой прямо по нему, пытаясь придавить Драконорожденного. Кости, конечно, тут же разлетелись, отчего Последний чуть не улетел вниз, но он ловко ухватился за удачно торчащее ребро и смог вытолкнуть себя снова на шею. Довакин, не теряя времени на лишние раздумья, побежал дальше, аккуратно, но при этом удивительно быстро прыгая по позвонкам. — Нет… НЕТ! — Каджит схватился за голову, примерно представляя, что именно тот хотел сделать, и тут же произнес: — «Негативный луч»! Черный луч вылетел из его руки. Подчиненные, отставив панику, применили заклинания за ним, в попытке восстановить костяного дракона. Довакин на секунду бросил к ним хмурый взгляд, тяжело вздохнул, приближаясь к макушке мертвеца, и занес меч над собой лезвием вниз. Драконорожденный вонзил клинок прямо в голову дракона, и от этого его тело покрылось пожирающим священным пламенем самой Меридии, которое, очевидно, было гораздо сильнее тех лечащих заклинаний от Каджита и его приспешников. Но Довакин решил ускорить процесс упокоения, вливая магию в Сияние Рассвета, тем самым активируя его зачарование, а именно мощный взрыв святой энергии, без выполнения условий: убийства нежити. Лезвие меча сверкнуло белоснежным светом, а затем выплеснуло из себя энергию, поглотившее всего Довакина и целую голову костяного дракона. Каджит с возникшим ужасом наблюдал, как внезапно его вызванная нежить полностью остановилась и неестественно задрожала. Как только вся энергия рассеялась, он увидел, что Довакин, оставшись полностью целым и невредимым, вынул меч из разрушающейся головы дракона и развернулся к другому. Под ногами Драконорожденного кости распадались на крошечные пылинки праха, потому он, не теряя времени, побежал. «НЕ ПОЗВОЛЮ!» — Каджит не позволит какому-то бродяге разрушить его многолетние труды! Он слишком долго к этому шёл! «Я НЕ МОГУ ТАК ПРОИГРАТЬ!!!» — мужчина резко выставил руку вперёд, целясь в бегущего Довакина. — «МОЛНИЯ»! Его хриплый голос наполнился животной яростью и долей отчаяния. Краем глаза он наблюдал, как костяной дракон медленно падал на землю, попутно превращаясь в простой немощный прах. Каджит не мог позволить второму своему шедевру повторить эту же судьбу. Синеватый электрический разряд вспыхнул в воздухе и набросился на Довакина. Следом последовало ещё два от подчиненных Каджита. Однако Драконорожденный легко уклонился от них, путем простого движения вперёд. Сократив немного расстояние, он напрягся и оттолкнулся от разрушающейся оболочки скелета и полетел к другому костяному дракону. Нежить попыталась раскрыть свою огромную пасть, чтобы поглотить Последнего, но Довакин совершил по-быстрому легкий взмах мечом, заставляя мертвеца пасть в небольшое ошеломление, схватился за нижнюю часть челюсти и, за счет набранной в полете скорости, заставил его голову крутиться по направлению с изначальной траекторией полета. Ощущая и игнорируя факт, что ветер бьет ему прямо в лицо, Драконорожденный вскинул ноги вверх. Голова продолжила крутиться вместе с ним и начала разворачиваться. Довакин отпустил челюсть и полетел дальше к небу. Каджит с трепетом смотрел на то, как тот всё выше и выше уходил от земли. Последний развернулся в воздухе лицом к дракону, который пытался вернуть голову в нормальное положение, перехватил Сияние Рассвета обратной хваткой и схватился за его рукоять двумя руками. — НЕТ! НЕ ПОЗВОЛЮ! — Каджит направил руку на костяного дракона. — «УСИЛЕНИЕ БРОНИ», «МАЛАЯ СИЛА», «ПЛАМЯ СМЕРТИ», «БАРЬЕР»!!! Магия сделала тело костяного дракона гораздо прочнее и сильнее. Его всего окутало черное, всепоглощающее пламя, а вокруг его фигуры возник полупрозрачный барьер. — А ВЫ ЧЕГО СТОИТЕ?! — Каджит обратился к двум своим подчиненным. — ПРИГОТОВЬТЕСЬ ЕГО ЛЕЧИТЬ! На отчаянные попытки Каджита спасти своего костяного дракона, Довакин только холодно хмыкнул. Пусть Последний же и достаточно приблизился, но он нашел последние мгновения для того, чтобы собрать магические потоки, преобразовать их в магию рассеивания, а затем бросить прямиком к мертвецу, аннулируя все наложенные на него усиления. Драконорожденный занес меч ещё раз и лезвие пробило середину головы дракона, его макушку. Взятый импульс заставил мертвеца тут же грохнуться на землю. Каджит и его подчиненные, готовившиеся лечить костяного дракона, оказались ослеплены подхваченным огромным клубом пыли и праха. Земля затряслась, да так, что это могли почувствовать даже стражники, которые находились у границы кладбища. Им уже было всё известно, потому отряд, состоявший исключительно из людей, способных эффективно бороться с нежитью, направились вглубь. Они думали, что собираются истребить зло — готовились отдать жизнь ради сохранения Э-Рантэла. Но проблема в том, что главное зло уже оказалось побеждено. И победившим её героем выступил Довакин. Но пока не будем смотреть в будущее, а вернемся к настоящему. Пыль с прахом села на землю и Каджиту удалось раскрыть глаза. Костяной дракон лежал, а над ним возвышался Довакин, который ещё держал клинок в костной голове и не спешил вынимать его, будто желая убедиться, что тот точно мертв. Всё тело мертвеца покрылось священным пламенем и сгорало прямо на глазах. Драконорожденный вынул меч, но к тому времени он уже стоял на орошенной прахом земле. Последний поднял глаза на некроманта, который, широко раскрыв свои, тихо, но судорожно испускал вздохи. — Н… н-невозможно… «Тридцать лет страданий…» Довакин медленно пошел вперёд к нему. Двое приспешников Каджита замельтешили, пытаясь дозваться до своего наставника, спрашивая его, какой запасной план. Но они не могли. В ушах некроманта звенело и все окружающие звуки просто заглушались. «Пять лет упорных подготовок…» — «МОЛН-! Потеряв всякую надежду, приспешник справа попытался использовать магию, но Довакин опередил его и использовал простые искры. Фиолетовые разряды впились в его тело, пробегаясь и обвивая как извилистые змеи, и поджарили до хрустящей корочки. «И всё…» Другой попытался сбежать, понимая, что сражаться смысла нет, но Довакин выпустил в него тоже электрический разряд. Не успел мелкий чернокнижник обернуться, как его прошило насквозь током, и он свалился со скрюченным от ужаса лицом. Сделав это, Драконорожденный посмотрел на шокированного Каджита, который даже не шевельнулся, и медленно начал к нему подходить. «Напрасно…» — Я потратил столько лет… чтобы подготовить город… Каджит обронил из дрожащих рук посох и беспомощно свалился на колени, смотря в пустоту. Довакин встал перед ним и с некоторой задумчивостью слушал его растерянную речь. — А ты… разрушил это за одно мгновение… В его голове начали витать мысли из детства…Мама?..
Его родная деревня. Он немного задержался и со всех ног бежал к дому, но внутри обнаружил лишь свою лежащую мать.МАМА!
Она оказалась мертва.ОЧНИСЬ!!!
Искаженное лицо матери от боли — последнее, что он видел. Каджит всегда считал, что смерть любимой матушки — сугубо его вина. Возможно, придя домой раньше, он бы смог спасти её. Но поздно о таком раздумывать. Прошлое исправить нельзя, но можно попробовать другие способы по поводу того, как всё вернуть на круги своя. И именно таким образом Каджит пришел к идее воскресить свою мать, чего бы это ему не стоило. Но присутствовали, конечно, определенные препятствия. Единственное известное заклинание воскрешения человека являлось магией пятого ранга, но не в этом кроилась главная проблема. Оно забирало множество жизненных сил, а его мать была простым человеком. Даже с помощью этого заклинания он не смог бы её воскресить. Тогда Каджит пришел к другому варианту: создать самому новое заклинание воскрешения, которое бы не забирало жизненные силы. Но на создание такой могущественной магии, ему бы пришлось потратить десятилетия, а может и целые столетия! А Каджит, также как и его мать, был простым человеком — он бы ни за что не прожил столько. Потому некромант пришел к альтернативному варианту — стать нежитью. Но снова та же проблема возникала — Каджит был простым человеком. Он мог просто не стать нежитью. Но даже для таких, как он, существовала возможность стать неживым. Собрать много негативной энергии. Уничтожить город, перебить всех его жителей, а уже потом стать нежитью. Таков его план, к которому он стремился так долго. Но всё пошло крахом… — Ты… разрушил моё желание… С его глаз начали течь слезы, а он сам начал всхлипывать, подобно мелкому ребенку. Довакин бесстрастно смотрел на него, определенно не чувствуя жалости к нему, даже скорее отвращение. Драконорожденный не знал, какое у того было желание, но, так или иначе, он не сомневался в том, что поступил правильно, остановив его. Однако, Последний поинтересовался из чистого интереса: — Какое желание? Каджит всхлипнул, но рассказал, считая, что терять ему уже всё равно нечего, а так, хотя бы откроет душу, которую на протяжении всей жизни скрывал: — Я желал стать нежитью… для этого мне надо было уничтожить этот город… тогда бы… мне бы точно хватило времени создать заклинание, способное воскресить мою погибшую мать… Довакин хмыкнул, впрочем, уже не так холодно. — Сожалею о твоей утрате… Он эти слова сказал искренне. Довакин прекрасно знал: каково это, когда теряешь дорогих себе людей. На этой почве действительно легко слететь с катушек и стать тем, кем ты не собирался становиться. — П-правда? — удивленно произнес Каджит, так как услышал у того искренность в голосе. Довакин утвердительно кивнул. — Да. Терять своих родных и близких по-настоящему тяжело… — сказал Довакин, вспоминая свою далекую молодость. — Но это не исключает факта, что ты — некромант, который жаждал уничтожить город, — уже более резко обвинил его Драконорожденный. — Более того, ты ещё и эгоист, ибо был готов обречь большую часть детей на такие же страдания, — золотистые глаза смерили некроманта пронзительным взором. — Ты ставишь свои желания выше других… в этом нет ничего удивительного, но ты жалок. — Тц… хм, посмотрел бы я, как ты себя бы чувствовал на моем месте… — с легкой злостью и презрением произнес Каджит, попытавшись как-то «оправдаться». — В том и дело, что я уже чувствовал то же, что и ты, — решил немного открыться ему Последний. Каджит удивился. — И… что же ты выбрал? — Я смирился, не живя в ложных надеждах на то, чего попросту не может произойти, — уже с прежним холодом ответил ему Драконорожденный. Пока Каджит задумался насчет слов Последнего, Довакин схватил его за балахон и поднял, затем зажав ему немного горло рукой. — А теперь говори: зачем тебе был нужен Энфри? — Кх… — Каджит прокашлялся… — Я не мог использовать заклинания выше 3-го ранга… мальчишка обладает великолепным талантом: использовать любые магические предметы… такие, как он, по-настоящему ценны… — мужчина закашлялся, но Довакин, растормошив его, заставил того продолжить говорить: — Кхе-кхе! Хаааа… Корона мудрости… артефакт, который превращает своего владельца в куклу — инструмент, который позволяет использовать высокоуровневые заклинания… мальчишка отлично подходил на роль того, кто его наденет… И тут Каджит отвратительно улыбнулся, его насквозь прогнившие и где-то выпавшие зубы, только насторожили Драконорожденного. — Но с нюансом… — Каким? — потребовал ответа Довакин, снова тряханув Каджита. — Хааа, хааа… — он тяжело задышал. — Ха-ха-ха… — сквозь дыхания некромант смеялся. — Надевший корону… обречен стать овощем… навсегда… — Каджит посмотрел на Довакина с язвительной усмешкой. — Даже если ты снимешь её, то он обречен на эту судьбу… — рука Довакина начала дрожать от хлынувшего его гнева. — …ты не сможешь его спасти… — SiiVaaS!!! Лишь разъяренно сказал Довакин на чистом драконьем, сжимая со всей силы горло Каджиту. Он собрал магические потоки и резко тело некроманта обдало ярким и яростным пламенем, который сжигал того живьем. Каджит закричал, истошно завопил, но Драконорожденный, не взирая ни на что, продолжал поддерживать огонь, без жалости наблюдая за тем, как тот сгорает до костей. Галантный бордовый балахон сгорел первым, обнажая его старое, отвратительное, скелетоподобное тело. Глаза некроманта вытекли из глазниц вязкой бурлящей жидкостью, оставив ужасающую пустоту. Кожа выгорела до мышц, а затем и до самих костей, покрывая те сажей. Естественно, Каджит кричал от нестерпимой боли и просил пощады от Дракорожденного, но уже было слишком поздно чего-то просить. Довакин отпустил уже почти сожженный хребет вместо горла. Истлевший скелет Каджита бесшумно свалился на землю. В воздухе стоял отвратительный запах горящей плоти и крови. Столь больно знакомый и отвратительный Драконорожденному. Вдохнув его, Последний хмуро выдохнул, чувствуя, как его гнев постепенно уходил и сменялся хладнокровным равнодушием. Он позволил своим эмоциям вновь захватить над собой контроль. Довольно… безрассудно с его стороны. Одно радовало — это, по факту, никак ему не помешало. Всю информацию, как сам Довакин думал, он уже получил. И она определенно не радовала. Драконорожденный хотел зайти в склеп, но обратил внимание на лежащий в куче праха тёмный не слишком ровный шар. Подняв его и оттерев от различной гадости, он осмотрел предмет подробнее. Чем-то шар напоминал ему сигильский камень — особый даэдрический артефакт, который обычно служил поддерживающей силой для врат Обливиона во время самого Кризиса Обливиона в конце третьей эры. Проанализировав магические потоки шара, Довакин только скептично хмыкнул. Возможность использования нескольких заклинаний, связанных с искусством некромантии, в день смотрелась Драконорожденному крайне бесполезной. Ещё необычно то, что, похоже, шар обладал собственным сознанием. Однако, все попытки достучаться Довакина до него обернулись провалом. Видимо не слишком общительный. «Что ж, будешь сувениром… Серане понравится…» — пожал плечами Драконорожденный, убирая молчаливый шар в Пространственный Карман. Конечно, лучше, наверное, уничтожить данный предмет, но Довакин не посчитал это необходимым. Тем более, возможно, из его магии можно создать нечто более полезное или могущественное… а может нечто худшее. Потому Последний решил его держать у себя. Довакин направился ко входу в склеп. Открыв старые каменные двери, перед его глазами предстал небольшой прямоугольный зал, чей уже, наверное, неустойчивый потолок поддерживался восьмью мощными колоннами, расставленными друг напротив друга. Посередине же Драконорожденный заметил смирно стоящего, склонив голову, Энфри. — Энфри! Он не ответил, что серьезно насторожило Последнего. Довакин спустился и осторожно подошел к юноше, который никак не реагировал и до сих пор стоял, как будто пребывая сейчас в трансе. Из глаз парня текла кровь. Он был одет в странную прозрачную одежду, никак не прикрывавшую его наготу. Вокруг головы того находился необычный обруч, выглядевшей, как нити паутины с драгоценными камнями, больше походившими на сияющие капельки утренней росы. В центре обруча располагался огромный черного зловещего цвета кристалл. Довакин также решил проанализировать этот обруч, который, похоже, и являлся той самой Короной мудрости. К сожалению, слова Каджита подтвердились. Обруч действительно позволял использовать, как выразился тогда некромант, высокоуровневые заклинания, а точнее пользоваться магией, требовавшей большого количества силы Воли. Взамен оно лишало рассудка. А исходя из того, что магические потоки обруча неразрывно были связаны с потоками самого Энфри — попытка снять корону действительно может привести к плохим последствиям. От лишения рассудка до возможной смерти. «Тогда остается только её разрушить…» — при разрушении магического предмета её потоки как бы просто растворяются во внешней среде. Тогда Энфри не должен пострадать, разве что, он может почувствовать легкий дискомфорт от такого резкого «освобождения». Довакин действовал без колебаний. Приложив руку к одной из нити паутины короны, он начал использовать магию. Прошло пару секунд, как вдруг обруч начал покрываться мелкими трещинами, которые с каждым мгновением покрывали сей артефакт всё больше и больше и становились только крупнее. Сначала отломился небольшой кусочек с правого бока короны. Затем с левого. А затем, словно стекло, корона осыпалась мелкими осколками на каменный пол склепа, блекло сияя напоследок прежде чем потухнуть. Бессознательное тело Энфри начало падать. Довакин ловко подхватил его, аккуратно придерживая того на ногах, и поднес руку к его окровавленным глазам, начиная их восстанавливать магией, чтобы вернуть ему зрение. Юноша через некоторое время чуть забарахтался и разинул слипавшиеся веки. — Г-где я… — он устало огляделся, не понимая, что происходит. — К-кто… — Энфри? Ты слышишь меня? — с легкой обеспокоенностью спросил Довакин. Юноша поднял голову. — Д-Довакин? Что… что происходит? — Ты в склепе, в кладбище… ты помнишь, что произошло с тобой? — решил поинтересоваться Драконорожденный. — Помню, что на меня с мечами Тьмы напал какой-то человек… а потом всё как в тумане… он… тот человек… он приволок меня сюда и нацепил странный обруч… а после… эм… не помню… Похоже, период, когда он находился под контролем короны, Энфри не запомнил. Возможно, к лучшему. — Мечи Тьмы… они… они в порядке? — спросил алхимик, вспоминая, что тех довольно сильно потрепало перед тем, как его самого схватили. — Да, они в порядке… — успокоил Довакин паренька. — Хорошо… а что случилось с тем человеком, который… меня похитил? — Он мертв… ты в безопасности… Юноша расслабился в плечах, чувствуя, как некий груз с его души наконец спал. Довакин вытащил из Пространственного Кармана простую черную накидку и накинул её на Энфри, чтобы прикрыть его наготу. Заметив, что одежда на нём ничего не закрывала, с поредевшими щеками алхимик с радостью понял этот подарок, взявшись за края и укрыв своё тело. Продолжая того аккуратно придерживать, Драконорожденный повел юношу к выходу. Аккуратно спускаясь по ступенькам, они наконец достигли земли. Довакин хотел повести Энфри дальше, но… — СТОЙ НА МЕСТЕ, ПРЕСТУПНОЕ ОТРОДЬЕ!!! Громкий голос эхом разнесся, казалось, по всему кладбищу. Энфри вздрогнул, когда Довакин только покачал головой. — Быстро они… — вздохнул Довакин, наблюдая, как стражники и ещё парочка людей, похожих на искателей приключений, к ним бежали. — Эээ… С-сэр Довакин? Ч-что происходит? — с легким испугом спросил Энфри. — Всё нормально, Энфри. Но, похоже, до дома тебя мне довести не получится… Удостоверившись, что Энфри и сам хорошо стоял на ногах, Довакин отпустил его и скрестил руки на груди, «с трепетом» ожидая, когда стражники к нему подбегут. И среди них присутствовал тот самый командир, которого ранее Драконорожденный отправил лицом в грязь, а сам убежал. Исходя из его разъяренного лица, вряд ли он будет настроен на дружеский разговор. — Попался, урод! — командир наставил на Довакина алебарду с победной ухмылкой. — Теперь-то никуда не убежишь! Отправишься за решетку, ублюдок, ясно?! — он приблизил острие алебарды чуть ближе. К моменту окончания пылких речей командира, к Довакину и Энфри подошли другие люди. Алхимик, хотя и не понимал, что происходит, заговорил весьма твердым тоном: — Погодите, сэр… — командир с легкой злостью присмотрелся к Энфри и, поняв, кто он, немного умерил гнев. — Сэр Довакин, спас мне жизнь, вытащив из рук человека, который меня похитил. — Э… се… серьезно? — уже с каким-то удивлением пробормотал командир. — А я говорил, что не просто так он от вас сбежал! — внезапно вмешался ещё один стражник. Это оказался тот самый, которого Довакин спас от нежити. Ему рассказали, что того надо было схватить, но он не поверил в то, что Драконорожденный в чем-то виноват. — Он весь город спас от восставшей нежити! — И одолел даже двух костяных драконов… Это уже произнесли какие-то искатели приключений, а точнее их, похоже, командир — тучный, высокий мужчина со светлыми волосами большой длины, смешным широким носом и узкими глазами. Их Довакин ещё не встречал, но мифриловые пластины на шеях сразу заставили понять, что они пришли сюда для разрешения проблем, но не успели. — Откуда вы знаете? — с интересом спросил Довакин у авантюристов . — Наш разведчик описывал ситуацию, происходящую вдалеке, — командир группы посмотрел на пластину Довакина и расширил глаза, что позволило немного разглядеть его тёмно-синие радужки, от удивления. — Да уж… серебряный ранг… да ты явно сделан из другого теста, дружище… Довакин только хмыкнул на слова искателя приключений. — ТАК! ТИХО! — стукнул алебардой о землю командир стражи. — Хорошо, я понял, что ситуация явно неоднозначная. Будет проводится расследование — тогда мы и узнаем мотивы каждого, кто принял в этом участие, — со строгостью произнес мужчина и посмотрел на Довакина с хмурым взглядом. — До тех пор, ты будешь находиться под присмотром. Вопросы? — Перед тем, как отправиться с вами, можно отвести Энфри Баррела в безопасное место? — поинтересовался Довакин. — Хм, само собой, — кивнул командир стражи. — Нам по пути, так что можно сразу отвести господина Баррела домой. НО! — он резко снова глянул на Довакина. — Без глупостей. Не как в прошлый раз. Довакин позволил себе тихо усмехнуться. — Хорошо, сэр. — Отлично. Командир с уже более спокойным взглядом кивнул стражникам, и двое встали позади Драконорожденного, чтобы его «контролировать». Ещё двое встали возле Энфри, а один стал аккуратно того поддерживать на всякий случай. И уже вот с такой компанией они пошли из кладбища…