______________________________
Как оказалось, патрулирование, когда ты находишься в центре самого крупного заговора, - плохая идея. Мало того, что преступность возросла, так еще и злодеи, которых он сдерживал, стали ему симпатизировать. Некоторые даже пытались завербовать его, утверждая, что хотят разрушить Комиссию Героев. Встречи с мирными жителями напоминали собеседование. Люди либо уклонялись от вопросов, либо бестактно задавали их слишком много. Его день становится еще хуже, когда президент Комиссии героев просит его прилететь к ней в офис после патрулирования. Он сожалеет, что проигнорировал ее вчерашние звонки, ведь теперь ему придется страдать от последствий этого поступка. Или нет? Геройская Комиссия Общественной Безопасности подвергалась нападкам. Они неуклонно становились врагом общества номер один. Должен ли он по-прежнему подчиняться каждому их приказу? Если они просили его прыгнуть, имел ли он право спросить, как высоко? У вас нет права жаловаться. Ястреб раздраженно прищелкнул языком. Ответ всегда будет положительным. Ястреб летит и приземляется у офисов Комиссии Героев. Никто не обращает на него внимания, когда он идет поприветствовать президента. - Приветик! Извини, что не перезвонил тебе, у меня было много дел, - Ястреб позволяет себе быть нахальным. Он решил, что если он не заслуживает освобождения от оков, то, по крайней мере, может повеселиться, пока заперт в них. - Ястреб, - ее голос неумолимо холоден. Крылья Ястреба опустились, прежде чем он смог поймать себя. - Что вам нужно, чтобы я сделал, - спрашивает Ястреб. Он чувствует покорность, но старается, чтобы она не просочилась в его тон голоса. - Подорвать достоверность досье. Ну начинается, внутренне простонал Ястреб. Он с самого начала знал, что они прикажут ему все опровергнуть. - Как? Президент сцепила руки вместе, ее лицо нейтрально: - Сущий Мик просил об интервью на своем радиошоу. Оно уже назначено на пару дней. Ястреб позволил улыбке овладеть его чертами в насмешке над счастьем. Он знал, что в этом не было смысла, ведь она знала, насколько все это притворно, но, став Ястребом, всегда было легче отвлечься от Кейго. - Сущий Мик? Это будет весело! - Ваш куратор пришлет вам все подробности по электронной почте, - Выражение ее лица не меняется, пока она смотрит на Ястреба, - Не разочаровывай меня, Ястреб, - Ее мертвый взгляд всегда выводил его из равновесия. Ястреб принимает это как сигнал к тому, чтобы покинуть ее кабинет, но ее слова колют его как игла. - Не разочаровывай меня, Ястреб. Он позволил самодовольной усмешке вырваться из его горла. Кого она обманывала? Она никогда не была довольна Ястребом. Он всегда мог сделать больше, всегда быть лучше, всегда быть быстрее. Комиссия постоянно напоминала ему о его неудачах и необходимых улучшениях. Так было всегда, и так будет всегда. И Ястреб с этим мирился. Всегда. Если они донимали его, то не донимали другого героя или ребенка. Если Ястребу приходилось жертвовать собой, он делал это. Это стало его бременем, и он справится с любым дополнительным грузом на своих плечах. Ястреб знал, что он для них всего лишь шахматная фигура, и использовал эту объективацию в своих интересах. Этого было немного, поскольку он никогда не вел переговоры с позиции силы, но этого всегда было достаточно, чтобы отвлечь их от призыва новых детей. Миру не нужен был еще один герой вроде Ястреба.______________________________
Президент Комиссии Героев выступает на пресс-конференции на следующий день после того, как Ястреб покидает их офис. Ястреб наблюдает за происходящим, не выходя из своей квартиры. Комиссия договорилась об интервью с Сущим Миком специально для того, чтобы ему не пришлось появляться на конференции. Что, в общем-то, имело большой смысл. Если бы Ястреб стоял и просто слушал бредни из уст президента, то обвинения в адрес комиссии выглядели бы правдой. В настоящее время общественность считала, что Ястреб находится под контролем комиссии, а если он будет стоять на месте, соглашаясь с каждым их словом, это только подстегнет это предположение. Конечно, это было правдой, но Ястреб отвлекается от темы. -стеб будет отвечать на обвинения на своих собственных условиях. Пока мы не будем комментировать его прошлое, но мы знаем, что Геройская Комиссия Общественной Безопасности отрицает обвинения в жестоком обращении с Ястребом. Не было никакого плохого обращения или неправомерного поведения. Любое обучение, предложенное комиссией, было в пределах его возможностей. Ястреб скривился от такой формулировки. Он совершенно ненавидел слышать свое имя и слово "жестокое обращение" в одном предложении. Он был Героем Номер 3, а не какой-то жертвой, которую общественность должна была защищать. Он должен был спасать, а не наоборот. Ястребу не нужно было, чтобы кто-то приходил к нему на помощь, он был в порядке. Если люди хотели спасти Ястреба, они упустили свой шанс давным-давно. В те времена, когда он еще носил заброшенное имя Таками Кейго. Кстати говоря, судя по всему, Ястреб будет сам разбираться в своем прошлом перед комиссией. Отлично. Но они не совсем ясно объяснили, должен ли он отрицать свое прошлое обучение. Он должен будет спросить их позже. Очевидно, ему придется лгать или, по крайней мере, говорить полуправду об этом. Даже Ястреб знал, что тренировочные режимы, которым его подвергали, были неэтичными. Сама комиссия была морально неоднозначной; больше серого, чем неоспоримого добра. Поэтому, по идее, Ястреб тоже был таким. В конце концов, он был их личным проектом. Он выполнял все их сомнительные моральные приказы и никогда не отказывал им в просьбах. Они были готовы на все, лишь бы получить желаемый результат. В его сознании мелькнуло воспоминание о том, как он начал учиться проникновению и обману. - Почему я учусь по учебной программе подпольных героев? Разве я не обучаюсь, чтобы попасть в десятку лучших? - невинно спросил девятилетний Ястреб. Одна из кураторов, имени которой он не мог вспомнить, повернулась к нему. Она была назначена его куратором на этом конкретном предмете. - Однажды тебе могут понадобиться эти навыки для миссии, - Ее тон был пренебрежительным, но Ястреб продолжал. - Может быть, вместо вас следует послать героя-подпольщика? Ястреб знал, что ему не следует задавать слишком много вопросов, но он счел это безопасным. До сих пор этот куратор не реагировал агрессивно ни на один вопрос Ястреба. Она наклонилась ближе к Ястребу, как будто собиралась открыть секрет. - Потому что ты грязен, Ястреб, - Она отстранилась настолько, что Ястреб мог видеть безумную ухмылку на ее лице, - Ты охотно замараешь свои руки ради комиссии. Это в твоей природе, это в твоей крови. Затем она отступила от Ястреба. Ее манера поведения вернулась в незаинтересованное состояние, а выражение лица стерлось. Ястреб не знал, имела ли она в виду его отца или хищные качества его причуды. В конце концов, он решил, что это не имеет значения, потому что даже девятилетний Ястреб знал, что она права. Ястреб вернул свое внимание к телевизору. У всех были разные выражения лиц, которые означали самые разные вещи. Это означало: гражданские лица все еще не были удовлетворены заявлением, и, скорее всего, они не будут удовлетворены до тех пор, пока Ястреб не опровергнет и эти заявления. Они все еще находились в противоречии относительно того, были ли эти заявления правдивыми или ложными. Ястреб хотел аплодировать стоя тем людям, которые все еще были рассержены кислыми выражениями. Он знал по личному опыту, что трудно не поддаться на манипуляции президента. Ее слова всегда были именно тем, что вы хотели услышать, или сформулированы достаточно красноречиво, чтобы вы слепо согласились. Она всегда говорила самую красивую ложь, но он знал, что она скрывает самую уродливую правду, а уродливее правды, чем Таками Кейго, не бывает.______________________________
Из всех учеников Айзавы, Тодороки был единственным, кто, казалось, пострадал больше всех. Это удивило Айзаву. Он ожидал, что Токоями будет выглядеть наиболее расстроенным из-за его личной связи с Ястребами. Но не Тодороки, который и так почти не проявлял никаких эмоций. В его глазах был отстраненный, далекий взгляд. Хотя Тодороки никогда не носил свое сердце на рукаве, Айзава смог определить, что в его глазах читалось расстроенное выражение. Его сверстники не заметили перемены так сильно, как Айзава. Этого и следовало ожидать, в основном потому, что у Айзавы было гораздо больше опыта в подмечании мельчайших деталей. В конце концов, мелкие детали почти всегда были путем к общей картине. Айзава сделал мысленную пометку поговорить с парнем позже. Он надеялся, что сможет успокоить Тодороки или разгадать его первопричину. А еще Айзава думал о том, что Хизаши договорился об интервью с Ястребом. Интервью было запланировано не самим Ястребом, а менеджером, который определенно имел прямые связи с Комиссией Героев. Эта информация сразу же вызвала тревогу. Губы Хизаши сжались в тонкую линию, а его настроение испортилось. Нехарактерная энергия для Про Героя. Но Айзава не мог его винить, он чувствовал то же самое. - Комиссия Героев ни за что не позволит ему сказать правду! - с досадой воскликнул Хизаши, расхаживая по комнате. - Это не тебе решать. Нам понадобятся все, кого мы сможем заполучить, - рассуждает Айзава. - Я знаю, но я просто- - Хизаши закрыл лицо руками, застонав от досады. Айзава понимает, что Хизаши имеет в виду. (Стажер: Ястреб будут подвергнуты лишению сна в качестве наказания. Обучаемому не будет позволено спать до истечения 72 часов. Экстремальные последствия лишения сна включают...) - Бест Джинсу удалось его поймать? - спрашивает Айзава, пытаясь выкинуть слова из головы. - Нет. Он сказал, что все, что Ястреб прислал ему, это "сумасшедшая у нас погода, не правда ли", и отклонил все звонки, - Хизаши разворачивает свое лицо, чтобы показать пораженное выражение, - Я бы посмеялся над абсурдностью этого ответа, если бы речь шла буквально о чем-нибудь другом. Айзава ущипнул переносицу в раздражении. Не совсем в сторону Ястреба, скорее в сторону комиссии. (Стажер: Ястреб будет голодать, пока обучаемый успешно не откажется от сырого мяса) Айзава тяжело вздыхает: - Ладно, значит, нам нужно составить соответствующий план. Это останавливает бесконечное хождение Хизаши: - Что ты имеешь в виду? Лицо Айзавы меняется, превращаясь в маниакальную, опасную ухмылку. Они начинают разрабатывать план.