Благословение Архонта

Они не стали тратить время на душ в клубе, поэтому первым делом, когда вернулись домой, решили позаботиться о гигиене. Аль-Хайтам любезно попустил Кавеха в ванную первым, стойко проигнорировав кокетливое: «Зайдешь потереть спинку?» Дверь за Кавехом закрылась, аль-Хайтам остался ждать в коридоре, не в силах сдвинуться с места. Всю дорогу до дома его сосед радостно и легкомысленно болтал о посторонних вещах, аль-Хайтам же молчал и думал. Он всё ещё не мог до конца осознать, что это именно с Кавехом он совсем недавно... в Красной комнате... Всё произошло слишком быстро, и аль-Хайтам не успел толком ничего осмыслить. Что теперь изменится? Что будет с ними? Кавех, судя по всему, уезжать передумал. Эта мысль радовала и приносила облегчение, и одновременно пугала. Аль-Хайтам прекрасно понимал, что совсем не хочет отпускать Кавеха. А, значит, им придётся всё-таки выяснить отношения, решить, как они будут жить дальше. Он прислонился спиной к стене напротив входа в ванную. Подумать только! Ещё сегодня утром он переживал, что будет скучать без подобных ожиданий под дверью. Воистину, бойтесь своих желаний! Аль-Хайтам надел наушники и порылся в карманах штанов, зная, что где-то в них должен быть запасной кристалл. Он не мог сейчас заставить себя слушать музыку, которая играла в наушниках в то время, когда они с Кавехом... Как вообще возможно такое, что Кавех, которого аль-Хайтам всегда считал хрупкой райской птичкой, оказался практикующим мастером-наставником в интимном клубе? Как так вышло, что именно он стал тем человеком, перед которым аль-Хайтам раскрылся настолько глубоко и полно, который был с ним в Красной комнате, и наблюдал его в минуту наибольшей слабости и уязвимости... Но ведь и Кавех не ожидал встретить его среди клиентов! Теперь они оба узнали друг друга с новых неожиданных сторон. Аль-Хайтам, разумеется, не собирался пользоваться своим новым знанием о нём в дурных целях. А вот Кавех... Уверен ли аль-Хайтам, что тот не разболтает кому-нибудь пикантные подробности в задушевной беседе? Скорее всего, уверен. Ведь за столько лет Кавех ни одним словом не намекнул на свои... кхм... необычные интересы. И всё же до аль-Хайтама с трудом доходило, что они с Кавехом теперь, возможно, будут вместе. Он бы согласился встречаться с ним, если тот, конечно, не будет против. Но интересно, как это должно выглядеть? Сложно, наверное, ходить на свидания с человеком, с которым живёшь вместе под одной крышей уже несколько лет. «Эй, Кавех, не желаешь ли встретиться со мной за чашкой чая сегодня вечером? Жду тебя на кухне в семь часов». Или так: «Аль-Хайтам, не хочешь присоединиться ко мне на занятии йогой? Конечно, давай я провожу тебя из твоей комнаты в гостиную». Аль-Хайтам усмехнулся. По крайней мере, он может представить их с Кавехом вместе, это уже радует. Дверь ванной комнаты распахнулась, и оттуда в облаке пара выпорхнул порозовевший и голый, в чём мать родила, Кавех с белозубой улыбкой на губах. Он тотчас повесился на шею аль-Хайтама, обдав его тучей мелких брызг от влажных волос. — Я закончил, душ свободен. Надеюсь, ты не будешь долго плескаться? Жду тебя в своей комнате, не задерживайся, — скороговоркой нарочно громким голосом проговорил Кавех, чтобы перекрыть звуки музыки в наушниках. Аль-Хайтам потянулся к проигрывателю на поясе и выключил его. — Почему у тебя? — немного оторопело спросил он, всё же поднимая руки и приобнимая Кавеха за талию. Его кожа была тёплая, мягкая и немного влажная после душа. Трогать его было приятно, и аль-Хайтам слегка погладил ладонями его бока. — Потому что моя кровать шире твоего девственного ложа. А я не хочу разговаривать стоя или даже сидя. Я устал. Даже не учитывая наши приключения в клубе… Если ты помнишь, я до этого полдня провел в дороге, — между тем говорил Кавех. — Я не девственник, — сухо ответил на эту тираду аль-Хайтам. Кавех расхохотался и чмокнул его в нос. — А я это и не говорил. И после сегодняшнего у меня язык тем более не повернётся утверждать такое. Я сказал, что у тебя кровать узкая. А мне хочется говорить с тобой и одновременно обнимать твоё бессердечное, но такое красивое тело. Или ты надеялся забиться сегодня в одиночестве в свой угол? — А не слишком ли ты торопишься, Кавех? — с сомнением проговорил аль-Хайтам. Кавех всплеснул руками и разорвал объятия, отступая на шаг назад. — Архонты-заступники! Два с половиной года, аль-Хайтам... — воскликнул он громко и эмоционально, но махнул рукой и заговорил уже спокойнее. — Я же не зову тебя немедленно заниматься сексом, если это тебя пугает. Я думаю, мы слишком устали для таких развлечений. Просто я считаю, что нам нужно выяснить отношения... В свете недавних событий между нами многое изменилось, ты не находишь? А говорить я бы хотел лёжа. — Я понял, — кивнул аль-Хайтам. — Пообниматься, поваляться и поболтать. Хотя, я предпочел бы поговорить утром на свежую голову. — Утром мы тоже поговорим. Непременно, — с улыбкой пообещал Кавех. — Я вообще считаю, что разговоров между нами должно стать больше, они очень помогают укреплять отношения. Но сейчас довольно болтовни. Иди в душ, а то я уже замерзаю. Кавех демонстративно обхватил голые плечи руками. — Что-то мне уже не очень нравится эта идея, — пробормотал аль-Хайтам, скрывая усмешку. Если перспектива близких отношений с Кавехом предполагала больше разговоров, то он, конечно, переживёт это. Но с надеждами на тишину и спокойствие придётся распрощаться окончательно. Аль-Хайтам развернулся и зашёл в ванную. Примерно через четверть часа аль-Хайтама, как и обещали, уже обнимали на действительно широкой и удобной кровати Кавеха. Тот нежился под одеялом, когда аль-Хайтам зашёл к нему в комнату, и сразу откинул уголок, приглашая его к себе. Как только он сбросил надетый после душа халат и лёг, Кавех прильнул к нему всем телом, немного собственнически закидывая ногу на бедро, обнимая руками голову, зарываясь носом в не до конца просушенные волосы. Его сосед глухо застонал от удовольствия: — Архонты... Как давно я мечтал это сделать! Аль-Хайтам усмехнулся. — Что смешного? — вскинулся Кавех. — Ничего, — ответил он и уткнулся в грудь Кавеха, слушая стук его сердца, легко касаясь губами обнаженной кожи. Лежать в обнимку с ним оказалось очень уютно. — Просто мне приятно. Кавех взлохматил его прическу. — У тебя волосы цвета пепла, ты когда-нибудь об этом задумывался? Как будто кто-то сжёг у тебя на голове кучу бумаги... — Например, твой очередной проект, — пробормотал аль-Хайтам сонно, совсем расслабившись от близости тёплого тела, от ощущения мягкой и гладкой кожи Кавеха, от непременного лёгкого аромата мяты, почти постоянно сопровождавшего его. — Заткнись, аль-Хайтам, — беззлобно проговорил Кавех, легонько щёлкая его пальцами по лбу. — Иногда ты мне гораздо больше нравишься, когда молчишь. — Ты нелогичен, — возразил аль-Хайтам. — Ты сам звал меня поговорить. — Да. Конечно. Кавех отодвинулся, лёг на бок, опираясь на локоть, и склонил голову к плечу. Его сосед изучающе смотрел на него своими красивыми глазами цвета дикого мёда. Аль-Хайтам, наверное, никогда не устанет любоваться ими. — Кто мы теперь друг другу? — наконец, спросил Кавех тихим и каким-то глубоким голосом. — Соседи или любовники? — А какая разница? — спросил аль-Хайтам, откидываясь головой на подушку и поворачивая её в сторону Кавеха. Тот поднял кверху палец. — Разница огромная. Мы, конечно, можем сделать вид, что ничего не происходило, постараться всё забыть и вернуться к прежнему нейтралитету. Но мне кажется, мы не сможем игнорировать обстоятельства, которые случились с нами, аль-Хайтам... — мягко проговорил Кавех. — Они должны многое изменить. Мы переспали, да. Но ещё и провели с тобой просто великолепную сессию. И не скрою, я остался ею очень доволен. Мы узнали друг о друге много нового. Трудно оставаться на той же дистанции после таких откровений... Как сказать Кавеху, что он уже давно был не против сократить дистанцию? Как признаться, что в последнее время начал почти сходить с ума от желания трогать его и прикасаться совсем не теми жестами, что приняты у соседей? Как дать понять, что был бы рад как-нибудь снова испытать те захватывающие эмоции, которые пережил в Красной комнате... Аль-Хайтам не привык говорить о чувствах. Ему гораздо удобнее было показать их. Он склонился к Кавеху, положил ладонь на его затылок, притянул к себе и поцеловал. Достаточно нежно, но глубоко, сразу запуская язык ему в рот, лаская его изнутри, поглаживая его зубы, сплетаясь с его языком. Когда он отпустил Кавеха, щёки того заметно раскраснелись, а дыхание стало частым. — Это зачтётся как ответ? — спросил аль-Хайтам. Кавех заулыбался, задумчиво приложил палец к своим губам, которые только что целовал аль-Хайтам. — Думаю, да, — проговорил он медленно. — Тогда давай спать, Кавех? — Аль-Хайтам вдруг широко зевнул. Усталость навалилась огромной тяжёлой горой. — Мне... мягко говоря, очень непривычно думать, что мы будем спать сегодня в одной постели... Но я так устал, что готов на любые эксперименты. Кавех приподнялся на кровати и погасил лампу, стоящую рядом на низком столике. — Хорошо. Спокойной ночи, радость моя. Кавех в темноте приполз аль-Хайтаму под бок, уютно прижался к нему. Райская птичка прилетела в своё гнёздышко. Аль-Хайтам обнял его, поглаживая пальцами по спине и выступающим лопаткам. Подумал немного, и, наконец, решился признаться. — Кавех. Я должен тебе кое-что сказать... — Да? — промурлыкал он уже полусонным голосом. — Это насчёт твоего запроса о финансировании проекта... — Да-а?.. — в голосе Кавеха послышалось явное изумление. — Твой запрос был давно поставлен в очередь, и сейчас она как раз подошла. Я подписал приказ сегодня утром. Аль-Хайтам почувствовал, как кулак Кавеха не сильно, но достаточно чувствительно пихнул его в плечо. — Ну ты и скотина, аль-Хайтам! — возмущённо воскликнул Кавех. Аль-Хайтам беззвучно рассмеялся. Крепко обнял его и прижал к себе. «Я тоже тебя люблю», — подумал он, уже окончательно засыпая. «Здравствуй, дорогой дневник. Меня зовут аль-Хайтам, я личный секретарь Дендро Архонта и член Совета Академии. Уже больше двух лет я делю крышу с соседом, с которым недавно, наконец, начал более глубокие отношения. Да, секса теперь хватает, жаловаться не приходиться. Про анонимный клуб мы договорились забыть. Теперь Кавеху есть с кем практиковаться, не покидая дома... Про Просторную комнату я ему рассказал, и довольно сильно пожалел об этом. Кавех, оказывается, жуткий ревнивец и собственник. Он не разговаривал со мной неделю. Ну, хорошо, жалел я не сильно. В доме всю неделю стояла блаженная тишина. Зато примирительный секс был восхитителен. Теперь у нас всё хорошо, и даже более чем. На этом я заканчиваю, искренне твой, аль-Хайтам. P.S. Следы после указки долго не заживают».