Horny Yokohama

      Всё поселение обходит стороной старое поместье, которое лишь чудом не называют замком. Разные слухи ходят о том месте, якобы его владелец проклят. Бывало, ты от местных слышала, что владелец поместья прислужник Дьявола, или сам им является. Но тебя не интересовали байки напуганных сельчан. Тебя больше интересовала возможность получить знания врачевательства, чтобы помогать людям, а не делать вид.       И потому ты здесь, пробираешься сквозь заросшую тропу к поместью поздней ночью. Тебя не пугают сухие кусты и умершие деревья, отбрасывающие злобные тени на землю под лунным светом, не пугает вой волков где-то вдалеке. Природа этих земель, казалось, умерла давным-давно.       Поместье встречает тебя мёртвым садом. Он умер давным-давно. Умерли цветы, если кустарники и были, то они либо превратились в груду колющих сухих веток, либо были настолько безобразными, что без слёз на них не взглянешь. В центре этого сада стоит большой фонтан с декорацией в виде трёх девушек держащих кувшины. Как давно он не работает ты не знаешь, впрочем и не задаёшься как ты этим вопросом. Ты стучишься в дверь. Всё это время тебе не покидает стойкое ощущение, что за тобой наблюдают. Может так оно и есть?       Тяжёлая дубовая дверь открывается сама. На свой страх и риск ты проходишь внутрь, судорожно оглядываешься, чтобы быть уверенной наверняка: ты одна. Большинство мебели закрыто белыми покрывалами, пыль оседает на перилах и на оконных рамах, местами по углам можно увидеть паутину. Это поместье очень давно заброшено. Тут явно никто не живёт уже годами. По крайней мере оно создаёт такое впечатление. «И чего все его боятся?» — Задаёшься ты вопросом в какой-то момент, и тебя отвлекают странные шумы где-то поблизости. Будто кто-то приближается. В испуге ты достаешь нож, однако в ответ на это ты слышишь смех. — И на что ты надеешься, решая использовать это против меня? — Голос глубокий, грубоватый с явной насмешкой над тобой и над всей ситуацией. Незнакомцу ты кажешься смешной в попытке защитить свою жизнь. — Для чего ты потревожила меня?       Ты оглядываешься по сторонам, медленно продвигаясь вперёд к массивной лестнице ведущей на второй этаж. Страх охватывает всё твоё тело, заставляя напрягаться каждое нервное окончание. Каждая мышца подобная пружине. Инстинкт самосохранения зазывает тебя бежать как можно дальше от этого проклятого места, однако ты проделала такой долгий путь, что просто не можешь вернуться обратно ни с чем. Это единственный тлеющий огонёк храбрости в твоей груди. У тебя есть чёткая цель, с которой ты пришла в это поместье, и отклоняться от своего первоначального плана ты явно не собираешься.       Твои попытки в полумраке найти что-то или кого-то, кто обращается к тебе, тщетны. И это только сильнее забавляет того, кто за тобой наблюдает из теней. То, как ты цепляешься за свою жизнь, то, как ты отчаянно пытаешься разглядеть в полумраке источник голоса. Этот некто мог бы наблюдать за этим часами. — Но, вероятнее всего, тебя стоит похвалить за твою храбрость. Наплевать на предостережения местных жителей и прийти сюда… Ты либо слишком храбрая, либо чертовски глупая. Тебя разве не предупреждали о том, кто хозяин этого места? — Ты шумно сглотнула. Одно только успокаивало тебя наверняка: у того, что ты не видишь, по крайней мере человеческий голос, это нечто мыслит, соответственно не опираясь исключительно на животные инстинкты. С этим нечто можно договориться. Ведь можно же? — Вам не кажется, что, когда к вам приходят гости, нужно хотя бы выйти к ним. Я уже не говорю о том, чтобы узнать нужна ли помощь? — Ты готова почти проклясть себя за эти слова. Кто просил тебя рот открывать, а уж тем более дерзить явному хозяину этих мест? — О вас ходит много разных разговоров. Чего я только не слышала на пути сюда. даже поговаривали что сам дьявол живет здесь.       Прямо за твоей спиной раздаётся смех, злобный и немного осуждающий. Ледяные руки, как у мертвеца, ложатся на твои плечи, и вся твоя мнимая смелость разом покидает твоё тело, будто мановением руки. Желание бежать преодолевает собственные лимиты, однако твои ноги тебя не слушаются, ты не можешь сделать даже шаг вперед, чего уж там говорить о побеге. Хозяина поместья забавляет такая реакция.       Ты медленно оборачиваешься, твоё сердце буквально раздувается от страха, давя на легкие и мешая полноценно вдохнуть. Пред тобой стоит мужчина в черном плаще. Его бледная, почти фарфоровая кожа, отражает от себя лунный свет, попадающий в холл даже несмотря на немного грязное окно. Хозяин поместья одет в длинный черный плащ, из-под которого торчит высокий стоячий ворот белой рубашки. Глаза не имеют жизненного блеска. Они внимательно изучают твои черты, впиваются взглядом в твои глаза. И ты понимаешь, что в поместье и окончится твоя несчастная жизнь. Ты не станешь врачом в своём небольшом городке, не сможешь спасать чужие жизни. Ты просто умрешь здесь в лапах этого существа. Однако твоё внимание привлекают его невероятно длинные светлые волосы. — Больше дневного света и шума вокруг я ненавижу наглых людей, вроде тебя. Но твоя смелость меня удивляет. Скажи, дитя, каково твоё желание? Неужели ты хочешь потратить всю свою жизнь на изучение способа спасения людей? Какой в этом смысл? — Взгляд алых глаз устремляется на лезвие ножа, который ты держишь в своих дрожащих руках. Тебе кажется, что, если тебя не убили в первые же секунды, тебе просто повезло, либо с тобой играются. — Мне сказали, что в этом поместье есть некто, кто может обучить меня искусству врачевательства. Сказали, что есть несметное сокровище, невероятное количество знаний, которое поможет продвинуться человечеству вперёд и не умирать при лёгком кашле. — Ты будто ждала этого вопроса, потому огонёк смелости в твоей груди разгорается с новой силой вытесняя страх. Ты уверена в своих стремлениях, и теперь точно не собираешься сходить с намеченного пути. — Прошу вас, научите меня. Поделитесь своими знаниями. Взамен на это я сделаю для вас всё, что угодно.       Рвение учиться, узнавать что-то новое привлекает его. Именно поэтому черты мужчины смягчаются, и он ведёт тебя за собой. Библиотека в его поместье пылью покрылась. В ней нет ни единой книги, которую бы владелец не прочёл, потому они все скучны ему. Но видя в твоих глазах неподдельное восхищение и восторг, кажется, что у того, кого клеймят Дьяволом во плоти, ёкает где-то глубоко, между рёбер, где некогда билось сердце. Годы одиночества в поместье дают знать о себе, мужчине непривычно, что в его библиотеке снова кто-то бродит, с интересом оглядывает корешки книг, проходит по буквам кончиками пальцев, оставляя на них своё тепло и запах. О, ты ещё не до конца понимаешь с кем связываешься. Впрочем, подобная мысль не посещает тебя. — Могу ли я узнать ваше имя, господин? — Между делом интересуешься ты, достав нужную, как тебе кажется, книгу. Тебя даже не пугает внезапное появление владельца поместья за твоей спиной — ты слишком увлечена изучением всего, что попадётся твоему взору. Ботаника, лечебные свойства растений, создание настоек, химия. Столько всего предстоит узнать, прочесть и выяснить. Мужчина и сам не замечает, как улыбка касается его пересушенных губ. За тобой суетливой так интересно наблюдать, что о твоей наглости в первые минуты вашей встречи он даже забывает. — Граф Брэм Стокер, — доносится в ответ. Его алые глаза ни на секунду не сходят с тебя, пока ты с неподдельным интересом изучаешь каждую страницу взятой книги. В его мыслях мелькает вопрос: «Неужели в этом мире и в самом деле есть такие смертные?». Если бы не твоя наглость, то Стокер бы счёл тебя идеальной.       Книги уносить с собой мужчина тебе запрещает. Вместо этого он предлагает тебе одну из спален на втором этаже. Поначалу ты застенчиво отказываешься, считая, что негоже стеснять хозяина здешних мест, что приводит Брэма в полнейшее замешательство. Почти с порога ты показала бойкий и наглый нрав, а теперь пред ним будто другой человек. И всё же тебе приходится согласиться. Твой долгий и непростой путь к этому поместью вымотал тебя сильнее, чем ты думала. — Однако мне стоит предупредить тебя заранее: не стоит ходить в соседнее крыло, иначе даже я, как владелец этого поместья, не гарантирую твоё выживание здесь. — Звучит зловеще, однако ты соглашаешься с условиями, бросая быстрый взгляд на дверь, которая ведёт в соседнее крыло.       Твоя комната просторная. Можно сказать, что весь твой дом поместится в ней. Резная кровать с балдахином под потолок, большой платяной шкаф и комод рядом с ним, туалетный столик. По обеим сторонам кровати располагаются прикроватные тумбы и ширма рядом с платяным шкафом. Удивительно, но в комнате нет зеркала, а столик для макияжа, у которого оно должно быть, имеет лишь раму. Зеркало оттуда будто бы нарочно вытащили, или разбили. Ты не задаёшь лишних вопросов — лишь благодаришь Брэма за оказанное гостеприимство. А такое ли чудовище обитает в поместье, как говорят?       Странности начинаешь замечать спустя время. Хозяин поместья часто задёргивает шторы, не ест вместе с тобой, и лишь иногда составляет тебе компанию, пока вы болтаете обо всём. Ты рассказываешь ему о том, как обстоят дела за пределами небольшого городка, в котором он живёт, что ты видела, пока добиралась до его жилища. И Брэм с интересом слушал твои монологи. — Господин Стокер, могу я поинтересоваться? — Привлекаешь его внимание ты. В освещении от свечей его алые глаза блестят. В них отражается странный интерес к тебе, не к твоим рассказам, не к тому, что ты видела, а именно к каждому твоему жесту. Брэм будто пытается пожрать тебя лишь взглядом. Становится некомфортно. — А почему вы не присоединяетесь к трапезе?       Мужчина вздыхает, его пересохшие губы растягиваются в странной, кривой улыбке, будто он что-то старается спрятать от тебя. От этого холодок проходит по твоей спине. Нелюбовь к дневному свету, отсутствие зеркал, странное шипение в его манере речи. И это далеко не весь список того, что ты замечала и продолжаешь замечать. — Тебе не стоит беспокоиться обо мне. Я уже отобедал ранее, — звучит не очень убедительно, однако никаких вопросов более ты не задаёшь. В конце концов, пронзительный взгляд алых, как кровь, глаз подгоняет тебя закончить твой приём пищи, будто бы говоря: «Еда стынет».       Странностью можно также назвать и полное отсутствие какой-либо прислуги. В поместье нет ни дворецкого, ни горничных, поваров и садовников тоже нет. И это в довесок к той двери, что ведёт в соседнее крыло. По всей видимости, она наглухо заперта, и отчего-то инстинкт самосохранения неустанно твердит, что тебе не стоит даже пытаться искать ключ. Впрочем, ты и так не собираешься этого делать. — Последний вопрос, господин Стокер. Не сочтите за наглость, но я хочу спросить: вы женаты? — И вот дёрнул тебя чёрт задать именно этот вопрос. Но тебе и в самом деле интересен его семейный статус. Ответ кажется очевидным, однако слов обратно не возьмёшь. Брэм мрачнеет, поднимается со своего места и принимается в задумчивости расхаживать рядом с пыльным камином, золу из которого уже давно никто не выгребал. Над камином висит портрет.       И лишь приглядевшись ты понимаешь: на нём изображён владелец поместья с молодой девушкой. Они выглядят счастливыми и влюблёнными. Тебе становится не по себе от понимания, что ты, вероятнее всего, заставляешь вспоминать Стокера о прошлом, травмирующем прошлом. — Она погибла три года назад, — вздыхает мужчина и устремляет взор наверх, на портрет, будто умудрившись проследить за твоим взглядом. Аппетит напрочь отшибает из-за сосущего чувства печали и тоски. Конечно, ты не знаешь эту девушку лично, однако скорбь Брэма, кажется, передаётся тебе. Она заполняет всё помещение, вытесняя весь воздух. Осторожно подойдя к мужчине, ты смотришь на него, потом на портрет. Взгляд хозяина поместья возвращается к тебе. — Ты так похожа на неё. Может ли это быть судьбой?       Ты никогда не верила в переселение душ, потому как тебе это всегда казалось чем-то на грани мистики и нереального. Однако в этот раз, глядя мужчине глаза в глаза, ты готова поверить в что угодно. И все его странности, которые ты подмечаешь в течение продолжительного количества времени, улетучиваются из головы. Тебя буквально тянет к Стокеру, и он даже не старается тебя отстранить. Вместо этого он позволяет тебе прикоснуться к его ледяным щекам с симметричными шрамами по обеим сторонам. Его холод тебя совсем не беспокоит, вместо этого ты лишь выдыхаешь: — Вы такой холодный, господин Стокер. Позвольте мне согреть вас.       Сама тянешься к его губам, а мужчина всё по-прежнему не отталкивает тебя, позволяя коснуться его пересохших губ. Осторожное касание заставляет прикрыть глаза, обхватить твою талию ледяными, как у мертвеца, руками, прижать к себе чуточку плотнее. В столовой, где вы находитесь, будто образуется вакуум, в котором не слышно ничего, и лишь в своих ушах ты слышишь стук своего сердца.       Удивительно то, как быстро сменяется обстановка вокруг. Ещё секунду назад вы стояли у камина в столовой, а теперь вас окружает гостевая комната, в которой ты спишь. И пока изящные руки с длинными, худыми пальцами освобождают тебя от оков одежды, ты тянешься к пуговицам на жилете Брэма. Его губы не сходят с твоей тёплой кожи ни на секунду. Каждый открывающийся участок твоего тела покрывается поцелуями, мягкими и приятными. Мужчина без слов спрашивает: «Готова ли ты?». Для него этот момент — возможность побега от одиночества, что живёт с ним бок о бок бог знает сколько. Ты его возможность вновь почувствовать себя неодиноким.       На ваших телах одежды всё меньше. Поцелуи на твоей коже раздувают пламя в груди, кровь кажется горячей, будто это магма, текущая по твоим венам. Стыдливо прикрываешь руками своё тело, однако Брэм осторожно берёт тебя за запястья и разводит руки в стороны. Его алые, как рубины на снегу, глаза выжигают в памяти твой ладный девичий стан. — Ты прекрасна, моя любовь, — срывается с его губ больше невольно, чем осознанно, однако он не думает как-то себя поправлять. И это смущает только сильнее. Белые простыни принимают вас в свои объятия, пока Стокер продолжает покрывать поцелуями твою кожу. Сняв твоё бельё, мужчина, к своей неожиданности, обнаруживает, что ты уже достаточно намокла, чтобы принять хотя бы один его палец в себя. Не говоря уже о том, что ты явно никем нетронута. — Ты готова?       Он ждёт отказ, чтобы просто остановиться и сделать вид, что этого не было. Он хочет подавить растущую жажду, хоть и понимает, что для тебя нынешней всё закончится на этой белоснежной постели. Жажда, которую Брэм так хочет утолить, кроется в твоей крови, в её манящем аромате, в тепле твоего тела и твоей любознательности. Показавшись ему наглой с порога, ты очаровала его после. И теперь отпустить тебя так просто он уже не сможет, его чернильное сердце не сможет пережить этого.       К его ужасу, ты соглашаешься. И к жажде присоединяется желание заполучить тебя полностью, сделать своей навсегда. Его палец с трудом проникает внутрь твоего лона. Внутри тебя влажно, тесно и горячо, что Стокер почти стонет, предвкушая, как он проникнет в тебя полностью, заменив членом свой палец. Мужчина двигает им осторожно, наблюдает сияющими в полумраке глазами за каждой сменой твоего эмоционального спектра. Ты его завораживаешь, будто настоящая ведьма. И как только с губ твоих срывается первый стон, Брэму приходится приложить максимум усилий, чтобы сдержать себя и откровенно животные желания.       К пальцу внутри тебя присоединяется второй. Для хозяина поместья разрабатывать тебя вот так, видя, как ты мечешься в его руках — настоящая пытка. Твоё частое дыхание, прерываемое стонами, то, как ты кусаешь губы и дрожишь. Стокер ради этого момента готов умереть и возродиться снова. Задав в последний раз вопрос о твоей готовности принять его, он всё ещё надеется услышать отказ. Но ты киваешь, и ему более ничего не остаётся, кроме как следовать за тобой в омут наслаждения.       Он входит в тебя не резво, сантиметр за сантиметром. На удивление, боли ты не чувствуешь. Внутри тебя горячо, стенки обхватывают его член крепко, почти не позволяя ему двигаться в тебе. И лишь когда Стокер входит в тебя полностью, проникновенно глядя в глаза, он сам целует твои губы. В таком положении вы проводите некоторое время перед тем, как твоё тело под ним расслабляется, стенки уже не так сильно обхватывают его, и можно двигаться более-менее свободно.       Движения Брэма внутри тебя медленные, плавные, но глубокие. Мужчина упивается твоими тихими стонами и вздохами. Ты хватаешься руками за его плечи, выгибаешься в спине, меняя угол входа, но просишь только об одном: «Не останавливайся». И это снимает всякие ограничения с хозяина поместья, который начинает ускоряться, склоняясь над изгибом твоей шеи. Жар твоего тела, усилившийся аромат крови манят его, и кто он такой, чтобы отказать себе в удовольствии.       Кровь твоя горячая, заполняет его рот и глотку, редкими каплями капая на белые простыни под твой особенно громкий стон. Стокер двигается внутри тебя уже быстрее, доводя тебя до оргазма не только ощущением клыков в твоей шее. И ты лишь отдалённо можешь слышать, как вместе с тобой стонет и он, изливаясь внутрь.       В ту ночь луна окрасилась в алый.