Horny Yokohama

      Утро с Николаем почти всегда начинается одинаково. Он либо не спит вовсе, либо подскакивает ни свет, ни заря, потому как придумал вопросы для новой викторины. Разумеется, он проверяет их на тебе.       Однако это утро начинается немного иначе. Впрочем, это одного из самых спокойных, если полное нежелание молодого мужчины выпускать тебя из своих рук можно так назвать. Гоголь невнятно бормочет, что ты слишком мягкая и тёплая, чтобы выпускать тебя из объятий, и вместо этого обхватывает тебя ещё и ногами. — Коля, мне нужно вставать. На утро много дел запланировано. Достоевский ждать не будет, — ты почти сбиваешься с мысли, когда чувствуешь, как его рука заползает под твою пижамную футболку и оглаживает грудь. С горем пополам ты выпутываешься из его хватки и ускользаешь на кухню готовить кофе и завтрак. Гоголя не нужно долго ждать.       Лохматый, заспанный, он выходит к тебе на кухню, с полминуты наблюдает за твоими передвижениями и снова льнёт к тебе, запуская одну руку под футболку, а вторую — вниз, прямо к твоему нижнему белью. Оглаживая клитор, Николай целует твою шею, выдыхая через приоткрытый рот.       Ты ему очень нужна по утрам, что, в общем-то, не так уж удивительно, однако в последнее время всё как-то немного иначе. Но и тут, несмотря на растущее желание отдаться страстям, тебе удаётся усмирить молодого мужчину.       Не думай, что он не приготовил план, как тебе отомстить.       Ты лежишь на диване в гостиной, увлечённая книгой после поручений Достоевского. Николай всё время вёл себя подозрительно спокойно, что наталкивало, конечно, на определённые мысли, однако ты гнала их, как могла. Удивительно, но он даже не пытался найти возможность применить Шинель и утащить вас куда-нибудь.       «Сны Ктулху» увлекает тебя настолько, что ты не сразу осознаёшь, что нижняя часть твоего тела попросту испарилась. Раздаётся звонок на мобильный. — Коля, ты же в соседней комнате, — вздыхаешь ты, чувствуя лёгкую дрожь по телу, будто руки касаются тебя. Ты отчётливо ощущаешь, как пальцы надавливают на твою промежность, проходя пальцами вдоль через ткань шорт. — Коля, прекрати и верни мне моё тело.       Его полубезумный смех, смешанный с тяжёлым дыханием, дают вполне однозначный ответ: «Нет». Гоголь не может устоять перед нежностью кожи твоих бёдер, теплом твоего тела, перед твоими шумными вздохами на грани стона, когда он с двойным усердием касается твоего лона. — Ты сама отказала мне сегодня утром, голубка, — напоминает молодой мужчина, будто пытаясь тебя пристыдить. Он стаскивает с твоих бёдер шорты и прикладывается губами к нежной коже. Это уже слишком! Твои бёдра чувствительны и восприимчивы к касаниям, поэтому хватает лишь лёгких поцелуев, чтобы твоё тело почти рассыпалось. — А я хочу тебя. Очень хочу. Впрочем, сейчас ты вся в моей власти, и ничего сделать с этим не можешь. Наслаждайся! И не вздумай сдерживать стоны, когда мой язык будет касаться тебя. Иначе накажу. — Коля!.. — Ты сбиваешься с мысли, и все твои последующие слова заменяют стоны. Гоголь выводит замысловатые узоры языком на твоём набухшем клиторе, крепко держит твои бёдра, хоть и не против ощутить, как ты сжимаешь его голову между ними. Идея использовать Шинель в таком ключе кажется ему просто гениальной. Ты ни убежать не можешь, ни вернуть себе контроль над ситуацией. — Голубка моя, время викторины, — растягивает слоги молодой мужчина, чувствуя, как в штанах становится тесно. Он гладит руками твои бёдра, оставляет на них короткие поцелуи. — Скажи: насколько сильно ты любишь меня? Отвечай честно, иначе кончить я тебе не дам.       И он вновь зарывается лицом между твоих ног, присасываясь губами к чувствительному пучку нервов. С твоих губ слетает громкий стон. Ты всё же недооценила Гоголя. Даже в отношениях с ним не стоит надеяться на бесхитростность. Он всегда припрячет запасной вариант. — Ну же, я не слышу ответа, — произносит нараспев Николай, массируя твой клитор подушечкой большого пальца. Низ твоего живота сводит от растущего желания, что бьёт через край. Тебе нужно больше! — Очень сильно люблю! — Почти кричишь ты, когда к руке, выводящей «восьмёрку» на набухшей бусинке, присоединяется его язык, проталкивающийся внутрь. Ты слышишь довольный стон на том конце провода. Кажется, Гоголь доволен ответом. — Следующий вопрос, — слышишь ты, изнывая. Ты так близко, почему же он останавливается для этих глупых вопросов? Этот «секс по телефону» становится откровенной пыткой для тебя. — Кто может вот так трахать тебя? — Ты! Ты, Коля. Только прошу, дай мне кончить! — Задыхаешься ты, не в силах больше это терпеть. Николай довольно бормочет тебе, что ты хорошая девочка и даёшь правильные ответы на его вопросы, а потому он вновь льнёт к твоим складочкам, проникая внутрь пальцами.       И тебе не нужно ничего больше, чтобы с громким стоном встретить свой оргазм.