***
Кайзер кидал бесстыдно множество зорких и пристальных взглядов, заставляя Исаги отвлекаться порой во время же самого матча. Засранец, придурок, козлина, сраная помеха. Всегда портит планы Йоичи, а всё потому, что видит поле, как и он. Будучи оба упрямцами, не желают уступать, проигрывать: готовы убить друг друга, лишь бы не передать тому пас, говорящий о том, что кто-то из них вынужден брать противную помощь, ведь без неё он якобы никчёмен. Оба ни за что на такое не пойдут, два эгоиста, два безумных идиота, которые одержимы совершенствованием. Всё же сложно так усердно делать вид и долго, что не замечаешь эти глаза. Невозможно, невыносимо, трудно. Глаза Кайзера, напоминающие взгляд хищника, явно проделают дыру в нём: прикованных, впивающиеся куда ни попади, на тело Исаги — без капли здравого смысла, нагло любуясь. Как же не замечать глаза, полные желания? А осознать, что ты причина — ещё стыднее. Михаэль, заявившись собственной персоной в Блю Лок ради Исаги Йоичи, совсем не давал покоя ни на поле, ни за его пределами. Угораздило же привлечь внимание этого… ублюдка. И глаза этого ублюдка видели многое, казалось они смотрят на поле и на всех сразу сверху, словно очи свыше. Он монстр, а не человек лишь потому, что видит поле не так, как многие в его возрасте. Нет… футболисты, что стремятся к вершине пьедестала — стать лучшим в мире футболистом в какой-либо любимой позиции. Стоит помнить: не всем дано. Чем больше победителей, тем больше проигравших в отчаянной борьбе, как профессиональный спорт. Исаги это понимает, больше никогда не жалел себя и не собирается. Он ни за что не проиграет молодому гению Кайзеру и восходящей звезде. Исаги сдохнет на поле, делая всё, на что способно его бренное тело, которое постепенно изнуряясь, упадёт рано или поздно от физического истощения. Но зато одолеет этого козла, который так смотрит на него и насмехается своей мерзкой улыбочкой, будто его все не волнуют, кроме, чёрт побери, Исаги и собственного желания восхождения над всеми.***
— Исаги, ты должен стать надлежащей преградой моей жизни. — Раз уж ты так хочешь, я разрушу твою жизнь, — сказал Исаги при первой же встрече. Никак нельзя мягче, чем можно с этим бесячим расстройством. Кайзера интересовал только футбол до того момента, когда увидел на весь мир трансляцию из Японии: матч молодежной сборной против команды Блю Лока. Любой гол ранил каждого эгоиста из Блю Лока на поле, а глаза обливались кровавыми слезами стоило видеть как кто-то другой забивает гол… не ты. Исаги совершенствовался во время игры и одержал окончательный гол. Выглядел он до безумия счастливым, но больше всего захватили глаза Исаги и структура склада ума, очень зацепил. — Его явно ждёт большое будущее, но я его растопчу. Не дам забрать всё внимание театра на этого клоуна, который вытворяет столь посредственные вещи на сцене. — подумал Михаэль, безумно улыбаясь, облизав губу. Исаги объявил на весь мир, что теперь команда из Блю Лока собирается выиграть чемпионат мира среди молодежных команд, и именно он приведёт Японию к победе. — Чувствую, будет ооочень весело… — зрачки ещё больше расширились от безумия этого парня. В груди сумасшедше билось сердце от предвкушения их скорейшей встречи.***
Михаэль Кайзер — воплощение идеала Йоичи. Нет, превосходит идеал. Не требуется отрицать эту истину, даже помогает всё больше стремиться превзойти придурка, который с каждой игрой показывает себя, потихоньку в голове разбираясь на кусочки словно пазл. Игра, техника, принципы, желания Кайзера — долгое мгновение и всё как никогда понятно, стал почти как открытая книга. Но о некоторых желаниях Исаги предпочёл бы с удовольствием не замечать и не знать. — Ах, если будешь мешкать, я могу потерять к тебе интерес, Йоичи, — игриво проговорил парень у самого уха, обжигая горячим дыханием. Рука вальяжно расположилась на плече ассиста Блю Лока, а губу Йоичи на мгновение прикусил от нервов. Как бы Михаэль ни говорил, всегда лишь пугал, ибо не терял интереса. Не заметил и сам, как из интереса выросло что-то непонятное, нездоровое. Ему казалось, что это лишь ненависть смешанная с предвкушением, пока не перешло за рамки того, о чём он и представить не мог. Он не предпочитал себя обманывать и не замечать того, как он смотрит на Йоичи. Этот клоун уже не просто соперник, а что-то за гранью его понимания. Порой в ужасно бесячие дни с этим идиотом, хотелось прикрыть его язвительный рот страстным и жёстким поцелуем, но приходилось обходиться взглядами, которые медленно убивали Йоичи. Разглядывали, смотря в глаза, будто пытаясь разглядеть нечто, что было глубже, чем душа. В глазах Кайзера отразилось желание во всех смыслах, что только вообще существуют, Исаги хотел прибить сраного козла, да только предстоящий матч давал рационально мыслить. Но стоило признать, что в глубине души, он и сам желает о многом, но это слишком стыдно, чтобы говорить такому, как Михаэль — засранцу, который относится к нему, как к интересной игрушке в своих руках. Он не даст к себе относится так, как тому вздумается. Но, к сожалению, не получается…***
Бегая по полю в поисках своей милой преграды, которая резко начала его догонять по ходам метавидения , Кайзера это чертовски заводит и при этом заставляет злиться, снова ужасные и смешанные чувства. Мысли начинаются с того, что Исаги неплохо ухватывается за ним, а заканчиваются тем, что Кайзер думает как бы его наказать. Чтобы не выпендривался, не зазнавался и не возомнил здесь именно себя неповторимого главным героем. Вот и очередной пробел у Исаги: допустил то, что Кайзер тоже видит. Михаэль прикрывает путь, когда все молча офигевали и делали всё, чтобы остановить их обоих. Да вот только не успевали и не все понимали, что оба парня видят поле, анализируя. Кайзер ожидал многого, но самым оптимальным вариантом для Исаги было как раз забить самому эгоистично гол, но не бывать этому… Вместо него пробивает Кунигами, двигаясь рефлекторно, чувствуя всем своим телом мяч, гол и игру. Долгожданный гол. Теперь Исаги, блять, всего лишь будто передал пас. Всего лишь грёбанный ассист, провалился как нападающий. Если бы не помеха под именем Кайзер, то этого бы не вышло. Йоичи должен был забить. — Ну и ну, наш Йоичи не смог забить. Лучше бы мне позволил украсть мяч. С твоей позиции пробить мне между ног было так себе идеей. В итоге ты облажался. Признайся уже, Йоичи: нравится тебе ассисты делать, — сказал так спокойно, но с такой интонацией, аж блевать Исаги от мерзости тянет. —… Ты труп, Кайзер. — А? — Сдохну, но прикончу тебя нахуй, — всю злость вложил в эти слова, как только мог, Исаги. Глаза в бешенстве, лицо напряжённое. Кайзеру было жалко на него смотреть, а не страшно. — Это ещё что? Какой-то новый вид признания в любви? — сказано совсем насмешливо, с раздражающей улыбкой на лице. Действительно, а почему не признание? По их взаимоотношениям, колкими фразами между друг другом, то вполне возможно, что только так они и могут проявлять свою любовь. Пока Кайзер и сам не определился с этим накалом чувств и химией между ними. Но знал Кайзер точно: он будет проявлять свою любовь только так, как умеет, с этим придется смириться либо отвергнуть его, по крайней мере, это уже не ему решать. Ненависть в каждом из них обрывается восхищением. Сами не понимают свои чувства, просто следуют порой логике, но чаще желаниям.***
Исаги сам не понимал как они дошли до такого, но это произошло. Грубоватый поцелуй, заставивший Исаги неожиданно лишь промычать, вместо сформулированной фразы, которой он хотел сказать. Прижали его в совсем пустой раздевалке, в которой никого нет, кроме их сердец, взглядов и желания. Исаги пытался сопротивляться для вида, а Кайзеру было отчасти плевать хочет ли тот или нет. Но оба мысленно пришли к заключению, что у них присутствует общее желание на двоих, которое они готовы разделить между друг другом. Хоть один и не признаёт, но Кайзер и так знает. Много всего знает, просто не всё говорит напрямую. — Камеры…— сбившимся дыханием проговорил монотонно Исаги у самых губ Михаэля, — ты забыл? — Нет, не забыл. Мне просто плевать. А тебя это только волнует? — облизнув сухие губы парня под собой, говорит он. — Это возбуждающе в каком-то смысле. Ммм, а ещё во время матча ты смог меня удивить, завёл сполна. Исаги покраснел, отворачивая голову в сторону. Ну и придурок, Кайзер. — Ты совсем прифигел такие ёбнутые речи говорить? — совсем тихо сказал тот, на что его руку сжали сильнее напротив головы, — Что ты творишь… Нет, чем ты думаешь? Пойдём отсюда, Кайзер. — Хах, ну нет, — протянул он, приближаясь и уже стукаясь лбами, — Всё будет по моим правилам, Йоичи. Немец уверен: всё-таки Эго не будет как последний извращенец наблюдать за ними и тем более куда-либо выкладывать. Пусть только попробует этот дрыщ, то Михаэль такое вытворит, что мало ему не покажется. Исаги, прижатый к стене, одной свободной рукой взбирался пальцами через тонкие мягкие пряди волос, периодически брал в охапку, нагло пользуясь ситуацией оттягивал в сторону такие приятные на ощупь волосы, но не сильно. Месть за случай на поле, когда уставший парень упал на землю, а немец назвал его наверняка снова ужасными словами, но какими — Йоичи не помнит. Губы жадно целовали, не давая ни секунды на расслабление, затягивая в страсть, которая возбуждала с каждым мигом. Проводит в очередной раз языком по губам, Исаги не хватает дыхания на такие длительные поцелуи. Ассист нервно обрывает поцелуй. Кажется, что смущение Йоичи не выдаёт ничто, но это заблуждение: покрасневшие уши и лёгкий румянец на лице выдавали полностью и невозвратно. Ничего не скроется от глаз Кайзера. Исаги оттягивает голову Михаэля, что тот аж ойкнул, улыбаясь. — Тебе так нравится тянуть мои волосы, Йоичи? — насмешливо говорит он, продолжая куда устрашающе: — Я сделаю тебе больнее за такие действия, если не прекратишь. Кайзер зажимает коленом между ног, заставляя образовать пространство, бедром легонько касаясь издевательски члена, которому уже стало слишком тесно в одежде. — Ааах…— судорожно, выпаливает Исаги. — Блять, сделай вид, что не слышал, придурок… — Нет уж, я отчётливо это слышал. — задорно улыбаясь, проговорил Кайзер. — Давай-ка ещё, на милость. Михаэль обхватывает прижатые запястья Исаги уже выше, над головой. Смотря в глаза, парень пытался прочитать в них, что только может думать измотанный Йоичи. А думал он о многом. Мысль уйма и целым потоком занимают пространство в голове, но не о Кайзере. Он уверен, что Йоичи думает, какой Кайзер ублюдок и сколько всего натворил немец на поле, заставляя переходить в безумие и бешенство, что, следовательно, превращалось в целое комбо во время матча. Но сейчас уже не спектакль, а некая игра, задача которой заставить обоих расслабиться, забыть о проблемах, отметить победу против английской команды. Исаги, как ни крути, всё же очень постарался. Но всё равно это выводит из себя. Думает ли Исаги о нём столько же много и часто, как сам Кайзер? Наверняка, нет. Так почему он так парится?! От собственных мыслей злясь ещё больше, парень прикусывает мочку уха Исаги, говоря горячим шёпотом всякие непристойности. Пусть что будет. Не совсем важно, будет ли всё нормально потом. Момент эйфории, в котором находятся оба намного круче, чуть ли не наравне с накалом страстей во время игры в футбол. Кайзера сильно возбуждает, когда Йоичи перечит или отвечает колко на его фразы, как острые лезвия. Даже не хочется понимать от чего это так. Плевать. Судорожные вздохи и стоны, издаваемые Йоичи, когда Кайзер горячо дышит то в шею, то в ухо — слаще, чем блядские матчи, заставляющие скучать немца. Всё потому что Йоичи был не всегда рядом. Всегда, с тех пор, когда они встретились, заставлял его удивляться, смеяться, злиться. Рушил ход игры, стоило ему открыть свои способности к метавидению. Йоичи и правда перевернул его жизнь на сто восемьдесят градусов. Но разрушит ли? — Ты меня так бесил своими выходками на поле, но так возбуждал. — Кайзер своим взором пожирал душу парня перед собой, переходя поцелуями с уха по щеке и вниз…— Только ты так можешь крутить моими эмоциями как захочешь, а это ооой как выводит из себя, клоунишка. — Я готов после того, как мы закончим, убить тебя и выбросить куда подальше. А ещё ты очень много болтаешь. — Вот ты и увидишь, кто из нас здесь убьет тебя, если не ты сам. Ах, уже же! Случай на поле… — Кайзер стал серьёзнее, говоря дальше: — Ты аж упал от усталости. — Как будто я не знаю, открыл Америку! — Да-да, а ещё тебе даже все равно было, что я тебя посадил на колени, хватая за волосы. Настолько ты устал. Если бы не я, этим воспользовался кто-то другой. Ты всех бесишь. — Но не воспользовался. — Потому что это сделал я. — Заткнись. А он всё продолжает, медленно издеваясь, слишком терпеливо, что сомнительно подходит под Кайзера: целует шею, облизывая кончиком языка, поставив довольно-таки яркий засос, который будет довольно не просто скрыть. Совсем ненавязчиво освободив руку Йоичи из оков, парень использует свою ладонь с другой целью. Проводит левой ладонью по талии, нежно сжимая мышцы уже бёдер, которые вполне были напряжены. Йоичи совсем не знает, чего ожидать от Кайзера, который находится в таком состоянии, прижимая Исаги к стене, и он вытворял столь смущающие вещи. Но всё же желание поцеловать этого засранца жёстко, как только он может в свой первый раз, за всё хорошее и нет, было. Причём жадно, прикусывать и совсем не по-невинному. Какие из них враги и при этом парочка? Это уйдёт в никуда. Как смотреть и как относиться к Кайзеру после такого? Мысли путаются, голова пуста и заполнена лишь желанием сделать приятно, хоть и этому засранцу. Он догадывался, что интересен Кайзеру, но и подумать было страшно об этом. А сейчас… Эти глаза Михаэля, хрипловатый голос, руки — заставляли ни раз ненавидеть, а сейчас по-блядски возбуждать Йоичи. Укусы появлялись всё ниже. — Снимай футболку, — приказным тоном сказал Кайзер, прижимая колено всё сильнее к члену Исаги. Парень снимает, как черепаха верхнюю одежду, этим выбешивая немца. — Блять, я кому говорю — живее. Давай я сам тогда. Снимает очень быстро футболку с него, смотря уже спокойнее на ассиста. Исаги притягивает за подбородок Кайзера, не выдерживая, к своему лицу. Начинает трепетно, но, всё же сталкиваясь зубами, Йоичи продолжает грубовато, прикусывая нижнюю губу, смотря в спокойные глаза перед собой. Прозвучало негромкое мычание и протяжный стон, когда Исаги рукой касался напряжённого члена парня сквозь шорты. Проводя от основания до конца, было довольно приятно наблюдать за раскрепощённым Кайзером, который, в отличие от Исаги, не смущался и совсем не стеснялся звуков, издаваемые им самим. Ощущения, испытываемые вопреки всему, были непередаваемые. Желание владеть друг другом переходили рамки, они понимали. Это звучит грязно, неправильно, мерзко, но они наслаждались, трогая тела друг друга. Было слишком приятно, как и слишком много всего за один день. И победа, и адреналин, и секс с непонятно кем — врагом то ли