***
Тётя Корд изрядно волновалась. Племянница покинула дом и наверняка успела выкинуть какой-то фортель. «Надеюсь, мисс Юная красавица, ты не забыла о данном слове!» Старая дева выглядывала в окно гораздо чаще обычного. И когда солнце закатилось к горизонту, на тропе возникла лошадь, а на ней Сюзан, в этом Корделия могла не сомневаться — волосы девушки золотом отливали в лучах заходящего солнца. Сюзан не выглядела расстроенной, заплаканной. На её лице поселилось блаженное спокойствие, она себе позволила даже легко улыбаться. И это-то тётке решительно не понравилось. — И где ты была, Сюзан? — строго спросила тётя, выходя на крыльцо. — В замке Харта, — ответила Сюзан, казалось бы совершенно не замечая тётю. — Торина? — удивилась Корделия. — А ты знаешь в Хэмбри других Хартов? — спросила она. — Не наглей, мисси! — взбеленилась на неё Корделия — Не наглей и отвечай, где ты была и что делала? Сюзан только сейчас посмотрела на тётю, до этого она смотрела на неё как на пустое место. Корделию словно током дёрнуло от того, как безмятежное выражение лица сменяется (Корделия не могла в это поверить) коварной улыбкой. — О, я расскажу, тебе тётя, — медовым голоском пропела Сюзан. — Я всё тебе расскажу. Я поехала в замок Харта Торина.***
Сюзан заехала в замок. Пользуясь своим положением будущей наложницы мэра, её пропустили без лишних вопросов. Она направилась прямиком в кабинет Харта. Постучалась. — И кого соляным ветром сюда принесло? — грубо спросил мэр. — Вашу сладкую конфетку, Харт, — сказала Сюзан. Дверь тут же открылась, и перед ней предстал Харт Торин, собственной персоной. — О, Сюзан, я… — Не нужно никаких слов, — девушка чувствовала как от Харта пахнет крепким табаком и огненной водой, но сейчас, в отличие от утреннего происшествия, ей было гораздо проще выносить этот аромат. Сюзан даже чмокнула Харта в щёку. Бросив короткий взгляд на штаны Харта, она увидела припухлость между ног. Именно то, что девушке сейчас было нужно. — Присаживайтесь, Харт, — Сюзан, поманила старика за собой и усадила его на софу в его кабинете. Тот был словно тряпичной куклой, и едва не истекал слюной от вожделения. Определённо одного раза сегодня ему было мало. Сюзан приспустила штаны мэра и увидела, что и ожидала увидеть. «Твёрдый как палка и красный как корень ревеня», — послышались у неё в голове слова Риа с Кооса. Сюзан взяла в руки пульсирующий твёрдый член мэра. Старческие вены выделялись на нём своей голубизной. «Даже целке нет нужды лишать себя удовольствия», — пронеслось в голове девушки.***
— Так ты… уже… — на лице Корделии отразилась надежда. Надежда, что племянница уже отдала свою девственность Торину, а значит ей, Корделии Дельгадо, причитается вознаграждение за то, что она утрясла эту сделку. — О, нет, тётя Корд, — хихикнула Сюзан. — Я всего лишь погоняла ему шкурку. Корделию словно обили холодной водой. Она уже мысленно протягивала руки к сокровищнице Меджиса, где были стопки золотых монет, а самое главное бумаги, бумаги на дом, землю, лошадей и причитающееся вознаграждение. — Но, ты слушай, Корд, дальше было…***
Сюзан не обладала опытом в таких делах. Но перед ней возникло лицо Роланда, внизу живота всё полыхнуло, и руки всё сделали сами. На Харта было жалко смотреть — он так бы и задохнулся от блаженства, его лицо налилось кровью, а глаза закатились. А Сюзан всё набирала и набирала скорость, её пальчики водили по самым чувствительным местам, особенно обхватив головку снизу одними лишь подушечками пальцев, она поняла — что жеребчик заарканен. Член затрясся. Сюзан успела отвести лицо в сторону, перед тем как струя вылетела из головки. — Ах-грх! — выдохнул Харт и рухнул на софу. «Пора!» — сказала себе Сюзан. — О, Харт, — её тон с томного переменился на печальный, вобрав в себя всю тоску мира. — Если бы ты видел, как я несчастна. — Что? О, чём ты, дорогая? — Я беззащитная девушка, которую постоянно… постоянно ранят, в самое сердце. Харт смотрел на неё пустыми глазами. — Если бы только мог помочь мне, — сказала Сюзан, потирая пальчиком ещё налитую кровью головку. — Я… — замямлил Торин. — Я могу… дорогая, кто тебя обидел? — Моя тётя, — сказала она. — Не проходит и дня, чтобы её когти не вонзались мне в сердце. Вот если бы мы могли переделать документы на землю и дом… то… — Я не понимаю! — воззрился на неё Торин, со значением: «Сделка согласована, за всё уплачено!» — Видишь ли, Харт, эта сделка была оформлена от имени семьи Дельгадо. — Так и есть, — удивился Харт, подтверждая её слова. — Но я бы очень хотела, чтобы в документе было моё имя, — пропела Сюзан печальным бархатным голосом. — Ведь это я дала тебе своё слово… и свои гарантии… Поводив пальчиком ещё раз, она почувствовала, как он набух с новой силой. Сюзан резко отдёрнула руку. Теперь она ждала свою конфетку. — Да, — Харт всё понял, встал с дивана, надел обратно свои штаны. — Да, мы пойдём прямо сейчас к Кимбе Раймеру и оформим документы, — уверенно заявил Харт. — А разве документы ещё не готовы? — удивилась Сюзан. — Только черновики, да, — сказал Торин, беря Сюзан под руку. — Основные документы ещё не отпечатаны, но мы это исправим.***
Спустившись в кабинет секретаря мэра Хэмбри, перед ними предстал очень осунувшийся и не вполне здоровый человек. Было видно, что сегодня он провёл весь день в трудах и заботах. — Кимба, нам нужно отпечатать документы о собственности и земельных наделах, — сказал Торин тоном не терпящим возражений. — Да? — удивился Кимба. — Но до Жатвы ещё месяц! Привычный к причудам Торина Кимба, тем не менее, тут же подошёл к сейфу и достал пару листов гербовой бумаги. Тонкой, мягкой как шёлк, но невероятно прочной, настолько, что если на ней что-то написать пером, то уже не вырубить топором. Затем он подошёл к печатной машинке — наследию древних, притом те металлы, из которых она была сделана, свидетельствовали о роскошной жизни тех людей: золото, нержавеющая сталь и даже лёгкое серебро. И это не говоря о функциональности прибора. Так же Кимба достал черновики документов на грубой льняной бумаге и протянул их Сюзан и Торину. — Всё верно? — спросил он. — Да, только замени «семью Дельгадо» на «Сюзанну Дельгадо», — сказал мэр. Кимба и бровью не повёл. Пока Торин был занят своей наложницей и не лез в их с Благодетелем дела, Раймер был безразличен к причудам Торина. Медленно, сверяя каждую букву, Кимба отпечатал договор о собственности. Боги благоволили Сюзан, так как договор был составлен очень обтекаемо: там не было обязательства, что Сюзан переспит с Торином, но до этого момента земля, лошади и деньги по договору оставались в собственности феода, кроме тех, что причитаются за доказательство невинности. А после, всё это перейдёт в собственность Сюзан, дочери Пата Дельгадо. Дочери, но не сестры. — Так, — сказал Раймер, присыпав свежеотпечатанный лист песком, чтобы чернила обсохли. Затем он достал самопишущее перо в золотой оправе. Сюзан разглядела буквы. Древние буквы, на ручке было написано «Паркер». Жест был понятен без слов, Харт неказисто расписался напротив своего имени. Сюзан размашисто, но более аккуратно поставила свою подпись.***
Тётя Корд побелела словно простыня. — Ты…. ТЫ? Сюзан никогда бы не подумала, что может получать удовольствие от страданий ближнего своего, но сейчас… Девушка достала свой кошель и бросила его в руки тёти. Та с жадностью схватила кожаный мешок, а открыв его ахнула. Восемь золотых монет! — Харт выразил мне свою признательность, мэр Торин, конечно, скуп на подарки и комплименты, но вот Харт Благодушный, щедро одаривает тех, кто работает руками. — Да, тётя, — Сюзан распалилась, по венам потекло упоительное чувство превосходства и власти, — эти деньги я заработала этими самыми руками, тем самым ремеслом, которые ты презираешь. Каково тебе принимать деньги из рук, которые держали кончающий член? За Корделией было очень интересно наблюдать, откровенная алчность во взгляде на монеты, смешалась с отвращением на дрожащих руках и страхом, неописуемым страхом. Совсем как тогда, когда она каких-то несколько месяцев назад валялась в ногах племянницы. Просила её возлечь с мэром, чтобы потерянные документы о собственности заменили. И чтобы ей более ни в чём не нуждаться до конца дней своих. Медленно, но верно, яд осознания, что её жизнь теперь целиком и полностью зависит от племянницы. Как она могла так оплошать? Почему поверила пройдохе Раймеру, что время для документов не пришло? Почему она не настояла на том, что владение будет оформлено на себя и только на себя? — А теперь, тётя Корд, — Сюзан соскочила с лошади. — Я хочу, чтобы ты…***
— Хорошая, мисси, — ворковала Риа с Кооса, глядя в хрустальный шар. Розовый свет рекой разливался по всей лачуге, где обитала ведьма. — Хорошая, девочка. Давай, сладенькая, давай, порадуй Риа! Ведьма с наслаждением наблюдала, как эта стервочка доит мэра, хихикала от идиотского выражения лица старого похотливого глупца. А теперь, шар показал, как Корделия Дельгадо, старая девственница с обвисшими сиськами, спускается на колени, вздрагивая и глотая воздух.