Запретные Чувства

Проверенно одной бетой. Муза болеет! Ты пришел домой ближе к одиннадцати, мама как всегда накричала на тебя и отправила ужинать. А ты как всегда молчал, как всегда съел все, что дали, и ушел к себе. Так уже продолжается месяц, с того самого черного первого сентября. И все это из-за нее. Она пришла к нам в класс из гимназии с англоязычным уклоном. Почему именно в нашу школу, никто не знает, но, говорят, она там сильно насолила директору, и ее выгнали. Я помню этот день так, словно это произошло вчера. - Ребята, познакомьтесь, эта Карина Моисеенкова. Она с вами закончит одиннадцатый класс. Пожилая учительница русского языка и литературы показала рукой на невысокую стройную девушку с волосами цвета меди и огромными карими глазами. Ее густо накрашенные блеском губы изогнулись в приветливой улыбке, показывая ямочки на щеках и жемчужные зубы. Форма, как вторая кожа, ладно сидела на фигуре. Белая рубашка была расстегнута на три пуговицы сверху и плотно прилегала к упругой груди размера этак третьего, юбка в складку не сковывала движений и была короче на ладонь, демонстрируя красоту колен. Все было строго и сексуально, особенно туфли на высоченных шпильках, в которых она бегала как в кроссовках. Тихонечко пройдя между рядами, она села к тебе за парту. Ты всегда сидел один, ты даже мне не давал возможности сесть рядом, а ее сам позвал. Вы быстро нашли общий язык, а через неделю и общую постель. Ты начал проводить все больше времени вне дома, а она начала прогуливать. При перекличке в классе если не было тебя, то и она отсутствовала. А теперь ты еще и домой приходишь поздно и уставший. А мы с мамой волнуемся, мама даже меньше, чем я, переживает, и только просит познакомить ее с девушкой, заочно зная о ней все. Я же места себе не находил. Мы с тобой близнецы, мы похожи друг на друга как две капли воды. И все всегда мы делали вместе: плакали, купались, спали, и даже дрочить начали на один и тот же фильм вместе. Мы вместе боролись с прыщиками и мамиными наставлениями. Мы различались только по именам и занятости в кружках. Мы оба довольно высокие и хрупкие парни, мы не накаченные дебилы, а худые подростки. У нас с тобой один и тот же каштановый цвет волос, одинаковые серые глаза и идентичные лица. Мы словно сделаны под копирку, и все это поддерживала наша мама, наряжая нас в одинаковую одежду. Мы помогали и ей и себе, мы рано стали понимать, что мы хоть и маленькие, но мужчины, и кроме нас больше в семье таких нет. Папа вышел вечером в киоск за сигаретами и больше не пришел. Нам тогда было по три года. С первого класса мы начали помогать маме по хозяйству: мы умели готовить, могли постирать и погладить, могли сами прибить полку или починить стул. Мама же работала на трех работах и всегда боялась за нас, за то, что мы собьемся с пути. И вот, мы в одиннадцатом классе. Оба идем на золотую медаль. Оба красивы, но недоступны. Мама теперь работает на одной работе, после повышения в главные бухгалтера ей стало хватать денег и на нас, и на себя, и съездить отдохнуть. А мы ходили в секции и прилежно учились. Так было до того, как пришла она. Теперь на волейбол я хожу один, ты бросил его две недели назад, теперь я уроки делаю один, и живу я теперь как будто один. Я перестал тебя чувствовать, ощущать. Я словно стал сиротой. И вот снова я один стою у окна и смотрю на вас. Вы держитесь за руки и смеетесь у входа в класс, вы целуетесь тайком, думая, что вас никто не видит, вы шепчетесь на уроках и трогаете друг друга под партой. А я смотрю на вас, и мне хочется повеситься, ведь я больше не нужен тебе. Но ты ужасно нужен мне, ты необходим мне как воздух, как вода и огонь, как тепло. Я все еще помню, как ты держал мою руку там, в больнице. Ты лежал на кровати такой бледный, что сливался с простыней. Я сжимал твою руку и ждал приговора врачей, мама же ходила из угла в угол. В тот день ты чуть не погиб, попробовав таблетку экстази, тем самым предав меня и нарушив обещание быть осторожным и не делать глупостей. Я нес тебя до больницы на руках и как я успел, не знаю. В итоге мы пропустили полгода, пока лечили тебя от последствий отека мозга и тогда мы были вместе. Я ухаживал за тобой, я кормил и мыл тебя, я ненавидел тех, кто сделал это с тобой. И вот ты снова меня предал, но теперь Карина твой наркотик. - Эй! Советник хороший, что ты тут один стоишь? Где же твой данный богом брат? Паша, коренастый смуглый паренек из параллели, вывел меня из себя. - Как ты меня назвал? - Ну ты и темнота. Чтоб ты знал, твое имя "Альфред", означает "хороший советник", а имя твоего брата Богдана - данный богом. - Все умничаешь. И вот звенит звонок, и мы входим в класс. Вы снова сидите вместе, и тебе не до меня. Домой мы пришли порознь. Тренировки сегодня нет, значит можно отдохнуть. Зайдя на кухню, увидел записку на холодильнике: "Ребята, у меня командировка срочная. Не шалите. Буду через неделю, деньги в комоде, еда в холодильнике". Оглянувшись на стол, заметил мамин мобильник, как всегда, она его забыла. Быстро поев, ушел к себе, а через час пришел ты и ворвался ко мне в комнату. Схватив за грудки, ты припечатываешь спиной меня к стене и начинаешь бить об нее и трясти как грушу. - Ты! Ты во всем виноват! Ты ее ненавидишь, за что? Что она тебе сделала? Что я тебе сделал? За что ты так со мной? За что ты так меня ненавидишь? Да лучше б я тогда сдох. Ты бьешь меня головой о стену в последний раз с такой силой, что у меня темнеет в глазах, а ты и не видишь, как я съезжаю по стене в низ, а на обоях остается кровавый след. Нет, ты не проломил мне голову, просто рассек кожу и уже через несколько минут я смог встать. Дома тебя уже не было, и пока ты не вернулся, я иду в ванну. Мама до сих пор хранит опасную бритву отца, и уже год как я ей пользуюсь. Но сейчас мне не надо бриться, сейчас я просто хочу, чтоб ты был счастлив. Я не буду стоять у тебя на дороге. Я не знаю, что я сделал такого, что привело тебя в ярость. Я знаю, что больше я так не смогу, ведь не ты один в нее влюблен, но я люблю не только ее, но и тебя. До одури, до цветных кругов в глазах. Осторожно вынув лезвие, я замираю, глядя на его кромку. Страшно. Но сделать тебя несчастным еще страшнее. Не глядя на руки, провожу по запястьям острием. Больно, но не в руках, а в сердце. Я так и не смог выбрать кого-то из вас, так будьте счастливы вместе, я вам больше не помешаю. Лужа крови у ног с каждой каплей становится все больше, она темная и такая теплая, вместе с этой теплотой из меня уходит жизнь. Глядя на маленькие капельки крови, разлетающиеся в брызги по кафелю и текущие к двери тонкими ручейками, я не сразу услышал хлопок двери. - ... так где он? Его тут нет. Ее голос отозвался в моей голове набатом. Оба, они оба тут, два моих наваждения. Только если первое было рядом всегда, а я отказывался верить в него и осознал свою любовь к брату только когда потерял его, то в Карину я влюбился сразу. Вот только ей я не нравлюсь, она с моим братом, а он любит ее, и он выберет ее. Голова начала гудеть, и я пошатнулся, вокруг закрутилась картинка ванны и я упал...