Чудо случается

       — Борис, почему ты думаешь, что твоя компания — это хороший выбор?        — Потому что не может быть выбора хуже.        — То есть, друзья не наводят тебя на дурные вещи? Тот же Иван Кислов, если я не ошибаюсь. Несколько раз стоял на учетах за уличный дебош, нанесение тяжких телесных повреждений, распространение наркотиков. Еще год, и ему светит исправительная колония. Считаешь, с таким человеком можно иметь дело?        — Екатерина Александровна, если вы не заметили, то здесь это стандартная жизненная распланировка. Тем более, на свете нет людей, которые никогда не совершали ошибки.        — А ты их совершал?        Девушка продолжает заполнять записями свой однотонный блокнот после каждого ответа с уст юноши. Сидит рядом за столом с чашкой чая, внимательно слушая и запоминая. А Хенкин неконтролируемо пользовался моментом, скользя взглядом по молочной шее, выпирающим ключицам, приближаясь к зоне декольте. Он немного заерзал на стуле, сжимая ладони на острых коленях, ощущая, как кровь приливала не только к лицу. Сглатывает вязкую слюну, и это вышло слишком громко.        — Борь, ты в порядке?        Ее голос отдался эхом в ушах. Хэнк переводит на нее свои голубые глаза, выходя из собственных фантазий, от которых на душе зарождался противный ком стыда вместе с полыхающим огнем, готовым вылиться наружу в любую секунду, и только плотно сжатые губы были тому препятствием.        — Я не совсем хорошо себя чувствую. Давайте закончим на сегодня.        — Борь.        Лужникова каждый раз строит попытки достучаться до школьника, но тот уперто стоит на своем и избегает ключевые вопрос любым способом. То увиливает, то убегает в ванную, запираясь, как сейчас. Русоволосая протирает лицо ладонью, выдыхает и прикрывает глаза. Что она делает не так? Как ей работать, если у нее не получается расколоть обычного школьника? Срок стажировки стремительно заканчивался. Месяц пролетел незаметно, но никаких успехов не выходит до сих пор. Сначала все шло коту под хвост, потому что Хенкин был не особо рад новости о том, что с ним будет вести профилактические беседы будущий сотрудник по делам несовершеннолетних. А теперь он просто молчит как рыба, перескакивая с темы на тему, лишь бы не его проблемы. В последнее время парень вел себя особенно странно, исчезая и избегая даже зрительного контакта. Катя просто не понимала такого дурного поведения. Подростковый возраст особо непонятен, потому что гормоны и разного рода мысли бьет в голову мощным толчком. И почему его отец выбрал именно ее для работы со своим сыном?        Боря сам не понимал себя. Хочет, чтобы девушка не знала о том, что он каждый раз убегает только для того, чтобы скрыть выпирающий рельеф в области паха на штанах. Но в то же время хочет, чтобы она перестала видеть в нем маленького мальчика, которого надо исправить. Хочет, чтобы она увидела в нем мужчину. Она всегда твердит о том, что не считает его плохим человеком, что видит в нем потенциал, амбиции. Обычная ментовская тактика для раскрытия повлияла на него не в то русло, для которого она была придумана изначально. Все не должно было сложиться так. Боря не должен позволять себе каждый вечер проводить за самоудовлетворением, похабно представляя молодую стажерку, которую разложил бы на том самом кухонном столе, за которым они ведут беседы. Его сердце не должно биться так часто, когда девушка находится рядом или случайно касается его. Он не должен чувствовать ком в горле и сухость во рту, когда Катя смотрит на него своими зелеными глазами.        Это все не должно было происходить именно так.

***

       Сегодня Хенкин был особенно не настроении. Большую часть времени молчал, утыкаясь в одну точку с безэмоциональным выражением лица, а на вопросы про самочувствие отвечал сухо и коротко. У него даже не возникло бывалого интереса к очередным посиделкам с друзьями на базе, где он забился в угол и чистил дуэльный ствол. Двусмысленные движения выходили слишком агрессивно, отчего появлялось ощущение, будто шомпол вот-вот сломается.        — Слышь, Хенкалина, — Раздался голос Кисы, валяющегося на диване с гитарой. — Ты че там в тишине сидишь дрочишь? Из-за Катьки бесишься так целый день, а?        — Причем здесь она вообще?        — Да а че она? Глазки строит, сиськи оголяет, но не дает. Хоть бы на минет согласилась ради приличия, что ли... Или полапать бы дала. Ножки-то у нее зачетные.        — Ты когда за базаром начнешь уже следить, придурок?! — Огрызнулся Боря, сжав челюсть и вскочив. — Про шлюх своих так говори.        — Тебе конча в голову дарила! Иди реально подрочи, успокойся, — Кричит Ваня вслед быстро уходящему другу, который завелся с полуслова.        Боря с силой открывает дверь, быстрым шагом направляясь туда, куда глаза глядят. Хотелось взорваться на месте, потому что эмоции переливали за край. Хотелось что-нибудь сломать, разнести к чертям собачьим все на своем пути. Было мерзко от себя. Противно от того, что он беспричинно злился на девушку за то, что она не может разглядеть в нем то, что хочет он. За то, что приехала в этот ебучий город и сидела с ним три раза в неделю за одним столом целый месяц. За ее запах, который оставался в его квартире после бесед. За остатки губной помады на чашках. За те слова про него, которые говорила с такой искренностью. За эти касания. За ее чертовы, но чудесные глаза, в которых он тонул, как первоклассник.        Он ненавидел, что Екатерина Александровна просто появилась в его жизни.        Но ненависть обманчива. Иначе Хэнк не мог объяснить причину, почему стоял в подъезде за ее дверью, активно долбя кулаком по железному покрытию. Зачем набросился на нее, как животное, стоило ей открыть дверь и сказать лишь слово.        — Боря?..        Нельзя. Это все было под запретом. Она не может говорить его имя так просто, ничего не испытывая, когда у него целый рой противных насекомых в животе трепещал от этого.        — Уезжайте отсюда, — Начал блондин, как только зашел за порог и уменьшил расстояние между ними. — Берите билет, заказывайте такси и уезжайте отсюда к чертовой матери.        — Что случилось? — Зеленоглазая не могла понять причину такого неадекватного поведения и резких заявлений. Она итак уже должна будет скоро уехать, так к чему спешка? Почему он вообще себе такое позволяет?        — Вы меня не слышите?! Хоть раз обратите на меня внимание, послушайте меня не по теме своей работы! Посмотрите на меня не как на подопытную крысу вашего расследования.        — Борис, ты принимал какие-то препараты? Объяснись.        — Хватит! — Парень хватает девушку за плечи и прижимает к сзади стоящей стене. — Вы ни черта не понимаете! Зато я понял. Вам нравится играться с чувствами других людей, да? Вы себе таким образом самооценку повышаете, когда я сижу перед вами и молюсь, лишь бы, сука, не встал. Вы же специально оголяетесь передо мной, чтобы я побольше слюни пускал. Специально твердите о том, какой я хороший, чтобы потом сидел и думал про вас ночами напролет! А у меня в голове итак только ты засела. Этого ты добивалась? Поздравить с успехом? — Все слова летели без контроля. Хэнк через зубы проговаривал каждую букву, плюясь ядом в лицо стажерки, уже не задумываясь о вежливости.        Звук хлесткой пощечины раздался как гром среди ясного неба. В ухе зазвенело, а щека горела и краснела с каждой секундой все больше. Спустя несколько секунд громкой тишины раздался еще один удар, который был хуже недавней пощечины.        — Пошел вон, Хенкин.        Катя пихала его в грудь в сторону выхода, потому что юноша остолбенел. Кажется, только сейчас дошло сказанное им. Только после того, как перед его носом хлопнула входная дверь, он понял, что сделал.        Еблан.        Это оскорбление крутилось в голове сотни раз. Нет, тысячи. Боря помнит, как пришел потом домой и сидел в комнате, готовый рвать на себе волосы и бить стены. Он все выходные не отвечал на сообщения и звонки пацанов, отказывая им в прогулке, когда те приходили в квартиру. Пытался отвлечься с помощью учебы, что оканчивалось очередным сломанным напополам карандашом или ручкой, пачкающей бумагу чернилами, потому что из мыслей не выходила ситуация с Катей. Она ведь и правда была ни в чем не виновата, а он завелся и вылил на невиновного человека все внутреннее дерьмо, которое держал все все это время. Это на него совсем не похоже, нет.        Вот, что делает с людьми любовь?        Но Катя не уехала. Она не рассказала про произошедшее отцу, не сбежала и не послушала Борю. И когда девушка пришла после выходных, как обычно, его мучала совесть на пару с радостью за то, что он снова ее видит. Может, она не до конца в нем разочаровалась и у него есть шанс исправиться? Он готов, прямо сейчас, сидя с ней за столом в очередной раз. Ответит на все вопросы четко и честно, не убежит, не будет ни о чем фантазировать, сконцентрируется на беседе, извиниться за тот случай и пообещает, что такого больше не повториться.        А Лужникова делала вид, будто ничего не произошло. Достала привычный блокнот, пила чай из чашки. Только губная помада в этот раз была намного ярче. Юбка была короче, а когда они остались в квартире одни, то еще и расстегнула две пуговицы от рубашки. Распустила длинные волосы из хвоста, демонстративно облизывая губы и вульгарно поправляя помаду пальцем.        Хэнк не понимал происходящего, хмуря брови. Сдержал обещание, данное самому себе, стараясь не обращать внимание до одного момента.        — Борис, сколько девушек у вас было?        — А, ну..        — Какой у вас типаж?        — Что?.. Типаж чего? — Боря, чтобы отвлечься, присосался к чашке чая, пока не поперхнулся от следующего вопроса.        — А когда последний раз был половой акт?        До юноши совсем ничего не доходило. Он прокашливался, вытирая чай с подбородка и штанов. Руки немного начали дрожать, потому что ситуация знатно трепала его нервишки. Это точно была какая-то шутка.        И когда Катя подошла помочь с мокрыми пятнами на одежде, вытирая влагу салфетками, то Боря понял, что над ним буквально издеваются. Потому что ее руки специально задевали чувствительную зону бедер. Его дыхание участилось, а после того, как он случайно посмотрел на открытое декольте, то был готов поперхнуться еще раз, но уже своей слюной.        — Я-я сам.. Спасибо.        — Без проблем, дорогой.        Офигевший взгляд Бори надо было видеть. Глаза по пять копеек уставились на стажерку, которая продолжила стоять над ним.        Может он спит?        — Что? Разве ты не этого хотел? — Сладкий голосок влиял слишком плохо, а еще хуже стало тогда, когда зеленоглазая взяла его руку и положила на свое бедро, поднимая ее все выше и выше, что юбка начала задираться. — Не об этом ты мне затирал? Я тебя соблазняю и мне нравится перед тобой оголяться, чтобы ты захлебывался слюнями, а?        — Я.. Я не это имел в виду, Екатерина Александровна! — Светловолосый вскочил со стула, но не рассчитал, что расстояние между ним и девушкой будет минимальным, отчего рефлекторно схватился за край стола и спинку стула позади себя, возвышаясь над Лужниковой в силу своего роста. — Прекратите это все.        — Прекратить что? — Катя без смущение снова хватает его руки и кладет на свою грудь, следя за выражением лица.        — Соблазнять меня! — Уже вскрикнул голубоглазый. Конкретно испугавшись, парень оторвал руки и резко отошел в сторону. — Да, я виноват! Я готов извиниться за то, что наговорил вам тогда! Я был не прав, и я это признаю! Все, хватит, пожалуйста. Я понял.        — Ну неужели.        Девушка наконец меняет выражение лица на привычное. Застегивается, поправляет юбку и стирает рукой помаду с губ, фыркая. Ее план вышел удачно, пусть и самой немного стыдно за содеянное. Боря отходил в стороне в попытках привести дыхание в порядок. Да уж, все это так закрутилось, что его захлестнуло всеми существующими эмоциями в мире. Он выдыхает, качая головой, пока Катя собирала вещь в сумку.        — Куда вы?        — Домой, конечно же. Надо переодеться и сходить в отдел к твоему отцу.        — Зачем?        Дама посмотрела на него таким взглядом, будто он сказал что-то смешное. Улыбнулась еще, а от этого у парня снова что-то растекалось внутри груди.        — Отдать заявление. Решила, что буду здесь работать. Интересные здесь люди в этом городе, особенно подростки.        Она беззаботно пожимает плечами, а Хенкин, кажется, на небеса взлетел от этого заявления. Вздохнул поглубже, не веря своим ушам, прокручивая сказанное в голове раз за разом.        — Вы не злитесь на меня?        — Меня сложно разозлить, Борь. Да и работа у меня своеобразная, поэтому уже есть опыт. Только больше не устраивай такие сцены, ладно? Сказал бы сразу, что я тебе нравлюсь, и не было бы ничего такого.        — Так.. Подождите.. Вы не против?        — Против чувств? Хах, с ними быть против очень сложно. Не буду давать ложные надежды, но скажу, что с самого начала видела в тебе мужчину, Борь.        Блондин провожает ее взглядом, открыв рот. Сердце сделало сальто и стало отбивать чечетку. Он несколько секунд стоял на кухне, врубаясь, а потом побежал за девушкой.        — Я вас провожу, Екатерина Александровна.        — Для тебя теперь просто Катя в нерабочее время. Мне же всего-то двадцать.        Может, чудо и случается.