В море корабли

Матвей работал в основном только по вечерам и ночам, когда устраивались банкеты на круизе, а в другое время спал или помогал на кухне своему дяде. Несмотря на требовательность некоторых людей и их же скандальность, всё шло спокойно, своим чередом, почти ненапряжно. Ему постоянно советовали не обращать ни на что внимание и не бежать сломя голову угождать каждому, что, в общем-то, его удивляло, но радовало. За косяки можно получить не такой уж и большой нагоняй, как ожидалось. Никаких несчастных случаев не происходило. Один раз только подростки напугали его дядю и другого повара якобы потонувшим мальчиком, но оказалось, что они просто жестоко пошутили. Привлекали внимание, вероятно. Постепенно Матвей стал запоминать пассажиров. Чаще всего в глаза ему бросались тот грустный старик, разбрасывающийся деньгами и выглядящий неопрятно, единственный на корабле ребёнок и ещё парочка заметных человек. С самой первой ночи на круизе ему ни разу не встретился снова любитель старины. Матвей попытался прогуляться днём, когда все отдыхали на шезлонгах и в бассейне, но сонливость испортила его планы. Впрочем, искомый так и не объявился. Возможно, он больше не ходит на банкеты и предпочитает выходить из каюты в другое время. Матвей проснулся ближе к позднему вечеру и вскоре уже помогал дяде на кухне, выполняя его поручения в стиле «принеси-подай». Он обещал ему за это вознаграждение плюсом к зарплате в конце работы, что не могло не мотивировать заниматься чем-то настолько простым перед более напряжённым делом. Вскоре дядя вручил Матвею слегка тупой нож и кастрюлю картошки, мол, в армии наверняка научился чистить, и здесь сможешь. Вздохнув, тот принялся за работу, вечно поторапливаемый всем поварским составом. Он закусил губу, старательно нажимал лезвием на картошину и вёл, пока кожура не отпадала сама. Сначала была идиллия. Немного грязная кухня заполнялась звуками разговоров, редких криков, смешков и звоном посуды. Все неторопливо ходили туда-сюда, готовили закуски и стол на банкет. Но потом в помещение резко ворвалась официантка, молодая девушка по имени Алёна, чуть ли не в слезах и с испугом во взгляде заговорившая с дядей – Алексеем. – Боже мой, да что у тебя там произойти-то могло? – удивился он, вытирая мокрые руки о фартук. – У нас что-то не так с туалетом, он весь ржавый, сырой, там лужи, водоросли… – затараторила Алёна, дрожа от потрясения. – Там как в фильмах ужасов, страшно… кто сделал это с туалетом?! Алексей нахмурился, причмокнул языком и поставил грубые руки в боки. – Ты выпила что ли? Работа скоро как бы. – Да не пила я! – возмутилась Алёна, и её глаза наполнились слезами. – Там правда это было! – Да как такое могло с туалетом произойти за пару минут?! – повысил голос Алексей. – Алёна, голову мне не морочь, иди лучше Матвею чистить картошку помоги! Он ещё час там провозится… С этими словами он махнул на неё рукой и прикрикнул на всех, призывая возвратиться к обязанностям. Никто не посмел возразить. Они, затихшие, лишь пару раз повернули головы в сторону пришедшей, но забыли о ней довольно быстро. Алёна встала как вкопанная, поджав губы. – Давай, давай! – поторопил её Алексей. Мужчина был старше и крупнее её, и хотя она не была из робкого десятка и отлично справлялась со всеми скандалами, всё же в этот раз склонила голову вниз и сделала, что повелели. Матвей протянул ей ещё один нож, который был не менее затуплен. – Ты тоже мне не веришь, да? Да даже если бы я выпила, как подвыпивший челок мог бы увидеть такие галлюцинации? – стала ворчать Алёна. – Да даже наркотики не такой эффект оказывают… Неучи сплошные… От злости она стала чистить картошку быстрее обычного и делала это настолько лучше Матвея, что тот опустил руки и покраснел от стыда за свои умения. Всё-таки Ольга, которую Алёна ему напомнила, всегда лучше справлялась с кулинарной частью их хозяйства. – Ну мало ли воображение разыгралось, не выспалась, – он вздохнул. – Почему ты вообще ожидала, что тебе поверят? Может, это от ужастиков у тебя так… – Сходи со мной, я докажу! – Алёна подняла голову вверх, смотря решительно и с вызовом. – Некогда нам ходить куда-то, у нас картошка, – покачал головой Матвей. Алёна снова сникла и когда заговорила опять, то показалась ему смущённой, впрочем, оправданно: – Матвей, ну пожалуйста? Я в туалет хочу, мне теперь страшно идти туда одной… Тот аж прыснул, чем заслужил злой взгляд и чужие красные щёки. – Да ладно, ладно, – закатил глаза Матвей и встал, откладывая нож. Он предупредил Алексея, что они скоро вернуться, и под недовольное бормотание пошёл сопровождать несчастную девушку до туалета. Коллеги молчали всю непродолжительную дорогу, нервно переглядываясь. Неожиданно страх Алёны передался и Матвею, который абсолютно точно не верил, что с туалетом могло что-то приключиться, но насторожился. Может быть, она разыгрывает его? Как иначе ей могло такое привидеться? Или это проделки её разума, вероятно, больного? Психические расстройства это вам не шутки… Алёна подошла к двери, сделала глубокий вдох и распахнула её, представляя им… обычный туалет. Она аж икнула от разочарования и растерянно осмотрелась. – Но… но… здесь правда… я помню, тут почти вся краска отошла, и… лужа… Матвей постарался скрыть то, что почувствовал облегчение. Ему вдруг показалось совсем глупым то, что он поверил своей коллеге на мгновение. – Просто перетрудилась, может? Ты хорошо спишь? – Видимо, не очень… не понимаю, как такое могло произойти… Весь вид Алёны источал неловкость. Матвей прождал её около пяти минут рядом, прислонившись к стене у дверцы, и дружелюбно, поддерживающе кивнул, когда она вышла. На её лице остались капли от воды после умывания. Ей стало легче от отсутствия осуждения. – Спасибо, что сходил со мной, Матвей, – произнесла Алёна, улыбаясь. – Пошли дочистим картошку, и я налью тебе чаю. Хорошо? Так и сделали. На кухне уже закипала вода в кастрюлях, злостно тряся крышки. Повара смеялись во время своих переговоров, нарезали ингредиенты, оформляли уже готовые красивые закуски и готовили бокалы. Алёна и Матвей отложили в сторону отмытую и готовую к попаданию в блюдо картошку, попросили чайник, чашки, чайные пакетики и немного сладкого. Вскоре они сели в угол, чтобы спокойно поговорить и насладиться горячим напитком, хоть и не с самой вкусной водой и не в самых целых чашках. – Ты мне напомнила мою девушку в те времена, когда мы учились в школе, – произнёс Матвей, делая один небольшой глоток. Алёна оживилась: – Да? Так у тебя есть девушка? Сейчас она другая? Матвей посмеялся: – Да, совсем. Оля… раньше она была такой… мечтательной, что ли. А сейчас уставшая совсем. Знаешь, я ей так много обещал, но до сих пор ничего не выполнил. – Мммм, – промычала Алёна. – Я-то думала, ты скажешь, что она очерствела и стала много ругаться на тебя, ворчать, и ты страдаешь от её нападок теперь. А оказывается, вина на тебе. – Вот она так же постоянно фантазировала и из-за этого делала выводы раньше времени, – Матвей прыснул со смеху и отпил от чая, устало закидывая ногу на ногу. – Нет, дело в том, что я просто отвратительный парень. Алёна улыбнулась и спросила: – Почему? Матвей начал объясняться: – Мы ходили в одну школу. Оля очень красивая, и кроме меня у неё был перспективный поклонник, отличник, но она выбрала меня… я едва-едва закончил девять классов, а затем не смог поступить в колледж и с тех пор побираюсь, ходя по разным мелким работам. – Вот нытик-то, – фыркнула Алёна. – А нормальную работу найти не судьба? – Ну не берут! – возмутился Матвей. – Только на мелкие, откуда потом уходить приходится. То закрываются, то ещё чего. У меня уже два года сплошная полоса неудач… Я даже думал удавиться в какой-то момент, но Олю жалко. Я ей говорил про горы золота, а сейчас брошу. Она-то нормально, выучилась, работает, учителем в начальной школе, но зарабатывает немного. Экономить приходится. Все вокруг катаются на моря, а мы сидим, и я смотрю… чахнет моя Оля. Устаёт от рутины. И всё я виноват. Думаю, ей бросить меня надо. Хотя всё равно этого боюсь. Вдруг, пока я тут, у неё другой человек? – А если и другой? – усмехнулась Алёна. – Не буду её удерживать, – вздохнул он в ответ. – С ним ей, наверное, будет лучше. Лишь бы она была счастлива. Алёна странно на него посмотрела и вдруг загрустила, убирая уже пустую чашку в сторону. – Ты хотя бы любишь её. Вон, как глаза блестят, – её голос звучал так, как будто в мыслях она была где-то далеко. – А мой бывший плевать на меня хотел. Что в начале отношений, что в конце. Знаешь, если твоя Оля до сих пор с тобой, то, может быть, она ещё верит в тебя и тоже так любит. С милым рай и в шалаше. – Не в таком же, – покачал головой Матвей. – Я надеюсь, что мне тут заплатят хорошо. Дядя рассказывал, что должна быть хорошая получка. И Оля порадуется. Я тут… на кольцо копил… если она согласится быть со мной и дальше, то сделаю ей предложение. Алёна засветилась: – Правда? Красивое кольцо? – Наверное? Не очень дорогое. Свадьбу, наверное, тоже нормально не сыграем… – Любовь, всё-таки, дорого стоит, – усмехнулась Алёна. Они поговорили ещё, несколько раз сменили тему, много смеялись, пока Алексей не приказал им идти на работу. Матвей подумал, что нашёл себе отличную собеседницу.