Зеркало Пуатье

      За все три года, что Амелия прожила в Сидерии, она так и не смогла снова полюбить носить платья, чему сейчас была несказанно рада. Карлтон давно не приходила в себя, лёжа на холодной каменистой почве, чувствуя при этом как все её кости переломались, а затем восстановились. Мышцы жгло Адским пламенем, глаза безумно сильно слезились. Конкретно в эту секунду она ненавидела себя и Галадриэля. Из-за того, что между ними произошло, никто из них не подумал о том, как Амелии прийти в себя после перехода в другой мир. Конечно, её тело научилось справляться с подобным, но на это требовалось некоторое время. Выбора у неё всё равно не было, поэтому девушка просто лежала на спине и смотрела на чёрное небо, пытаясь разглядеть там хоть что-то.       В этом мире было поразительно тихо. Ни воды, ни птиц, ни людей. Карлтон отвыкла от такой тишины, хотя это даже немного успокаивало. Пролежав на холодной земле чуть больше часа, Амелии всё же удалось принять вертикальное положение, а спустя ещё пару минут она смогла оглядеться. Девушка не знала, чего ожидать, никто из Хранителей никогда не рассказывал, в каком мире живёт Айнель. Но уж точно она не рассчитывала очнуться где-то в горах. Поняв, что перед ней есть лишь одна единственная дорога, Амелия поправила сумку, отряхнула чёрные штаны и белую блузку и пошла куда глаза глядят, надеясь рано или поздно найти ведьму.       Сейчас, как никогда раньше, она понимала, что находится на финишной прямой и назад дороги нет. Амелия отказалась от идеальной жизни в мире, который действительно ей подходил ради того, чтобы вернуться в свой. Променяла спокойную тихую жизнь на полную неизвестность. Возможно это был глупый и слишком импульсивный поступок, но в некоторой степени она была даже рада, что всё произошло именно так. Потому что в какой-то момент волшебница поймала себя на мысли: «А может, остаться?». Впервые за всё время своих скитаний, она начала сомневаться. Может, у них с Галадриэлем действительно могло бы что-то получится и она нашла бы себя в том мире. Возможно, будь он чуть более настойчив или предприми он хоть какие-то попытки сблизится в романтическом плане, она бы осталась. Но Хранитель явно видел её решимость вернуться домой и ту любовь в глазах, когда речь заходила о Томе, что не решился сказать о своих чувствах раньше. Может, всё сложилось бы иначе, но теперь дороги назад нет, и куда бы ни привёл её выбранный путь, она дойдёт до конца.       Спустя пару часов блужданий Амелия, наконец, заметила свет меж двух скал и поспешила туда. Перед девушкой открылась интересная и пугающая картина. У подножия горы, на которой она сейчас стояла, находился невероятных размеров лабиринт, чьи проходы расползались на сотни метров вокруг, а в самом его центре стоял дворец из белого камня с высокими башнями и колоннами. Единственное, о чём в этот момент подумала Амелия: «Надеюсь, в лабиринте нет никаких монстров». Больше её ничего не волновало и не пугало, бывали миры и пострашнее, а уж лабиринт она точно сможет преодолеть.       Амелия не спеша спустилась по крутому склону горы и, остановившись у входа в лабиринт, нервно выдохнула. Высокие каменные стены лабиринта наводили ужас, но Карлтон решительно достала волшебную палочку и шагнула в неизвестность. Света от факелов, висевших на стенах, не хватало, поэтому девушка наколдовала на кончике палочки Люмос. В лабиринте, как и во всём этом мире было тихо, даже слишком. Амелию могло бы это насторожить или напугать, если бы ей не было плевать. Ситуация с Галадриэлем выбила волшебницу из равновесия и снова погрузила в состояние апатии и безразличия ко всему происходящему. Эмоциональные качели, которые не уходили из её жизни во время странствий, очень сильно били по психике. Поэтому волшебница вновь замкнулась в себе, поставив блок на своём сознании. Сейчас сомнения были ей ни к чему.       Карлтон потратила на прохождение лабиринта бессчётное количество часов. Бесконечные повороты и тупики раздражали настолько сильно, что Амелия всерьёз задумалась над тем, чтобы просто взорвать всё к чертям. Но когда она, наконец, вышла к главным воротам дворца Айнель, злость как рукой сняло. Она отворила тяжёлую дверь и оказалась в огромном мрачном зале, от пола до потолка заставленном зеркалами.       — Не ожидала увидеть тебя здесь так скоро.       Амелия резко развернулась, услышав за спиной незнакомый голос. На широкой винтовой лестнице стояла женщина в длинном чёрном платье, рукава которого едва не касались пола. Ведьма выглядела лет на сорок, но Карлтон знала, что на самом деле ей несколько тысяч лет. Её длинные белые волосы аккуратно спадали с плеч, а на правой стороне лица виднелись уродливые шрамы, из-за которых наверняка пострадал глаз Айнель, потому что он был полностью белого цвета, а зрачок и вовсе отсутствовал. Левый глаз светло-серого цвета заинтересованно рассматривал девушку, от чего по телу пробежала волна мурашек. Амелия опустила взгляд чуть ниже и тут же наткнулась на длинные чёрные ногти ведьмы, больше похожие на когти.       — Иди за мной, — велела Айнель и стала подниматься на второй этаж. Спорить Карлтон не решилась, она вообще, кажется, позабыла как разговаривать. Внешний вид ведьмы немного не совпадал с тем, что она себе нафантазировала и сейчас девушка пыталась справиться с шоком от увиденного. — Хочешь чего-нибудь? Еды или хотя бы воды? — на удивление добродушно спросила женщина.       — Я хочу домой, — устало вздохнула девушка.       — Ну, конечно, — усмехнулась Айнель и наколдовала им два чёрных кресла. — Присаживайся, нас ждёт долгий и очень интересный разговор. — Амелия вновь подчинилась. — Ты меня очень удивила, — честно призналась ведьма, как только Карлтон села на указанное место. — Мало кто способен пройти такой путь.       — Вы наблюдали за мной?       — Разумеется, — кивнула Айнель, от чего белоснежная прядь волос упала ей на лицо. — В зазеркалье ничего не происходит без моего ведома.       — Тогда почему вы ничего не сделали, а спокойно смотрели за тем, как я мучаюсь?       — Потому что я этого хотела, — усмехнувшись, ответила ведьма.       — Что..?       — Ты правда думаешь, что Хранители не могли сразу доставить тебя ко мне? — будто насмехаясь над волшебницей, спросила Айнель. — Конечно, Ренулк не мог этого сделать, а вот все остальные вполне.       — Я не понимаю, — едва сдерживая очередной приступ ярости, прошептала девушка. — Зачем вам это было нужно?       — Всё просто, милая Амелия… — злой оскал озарил пугающе прекрасное лицо ведьмы. Даже несмотря на её шрамы, внешность Айнель завораживала. — Я питаюсь душами, это делает меня сильнее и позволяет оставаться повелительницей всех миров. Каждый раз я заглядываю в зеркала в поисках заблудших и потерянных душ, которые не смогли найти покоя и предназначения в своём мире. Затем я делаю им предложение, от которого они не могут отказаться, а взамен они добровольно отдают мне свои души. Так, например, произошло с Дианой де Пуатье. Тех, кого не удаётся убедить, я делаю Хранителями или Странниками, которые обязаны служить мне…       — А затем отправляете в мир, где им будет хорошо и они почувствуют себя как дома, — догадалась Карлтон.       — Верно.       — Но я не давала вам согласия и не собиралась проходить в иной мир.       — Этим ты и интересна. Чистая душа, прошедшая против своей воли – это большая редкость и, разумеется, я была не прочь ей полакомиться. Потому и пыталась сломить тебя, заставив Хранителей провести тебя самым сложным путём. Чтобы когда ты добралась до меня, была настолько сломленной, что без сомнений согласилась на всё, что я тебе предложу.       — Они все меня обманывали? — не веря в услышанное, спросила Амелия.       — Да, — кивнула ведьма. — Они выполняли мой приказ. Конечно же некоторые из них действительно тебе сопереживали, но сделать ничего не могли. Приказ есть приказ.       — Я всё ещё не понимаю, ведь не все миры были ужасны…       — Когда я поняла, что мне не удастся заполучить твою душу подобным образом, я решила, что из тебя выйдет неплохой Хранитель или Странница. Поэтому велела отправить тебя в те миры, которые, по моему мнению, могли бы тебе понравиться, но и это не сработало, слишком уж сильно ты хотела вернуться домой. Оставалась лишь надежда на то, что ты захочешь остаться в Сентарусе.       — Галадриэль знал обо мне?       — С самого начала, — усмехнулась ведьма, наблюдая как мир Амелии в очередной раз рушится.       — Он должен был убедить меня остаться? — на грани слышимости произнесла девушка.       — Галадриэль должен был влюбить тебя в себя, но этот идиот сам влюбился, — ведьма наслаждалась той болью, что причиняла девушке. — Но то было уже не важно, я поняла, что твоя душа и сила воли непоколебимы и что бы я ни делала, мне не удастся тебя сломить.       — Зачем вам делать из меня Хранителя?       — С той магией, что есть в тебе, мне не пришлось бы бояться очередного переворота и попытки свергнуть меня с трона. Ты была бы идеальным оружием, чистые души, подвергшиеся насильственному переходу, очень ценны. Ты ведь замечала, что твоя магия в любом мире работает не так, как в твоём? — Амелия медленно кивнула. — Ни один Хранитель не обладает такой мощью, как и ни один Странник. Если бы ты захотела, то могла бы занять моё место.       — Вы этого испугались и поэтому сперва попытались меня сломить?       — Да, — довольно улыбнувшись, ответила Айнель. Ей нравилось то, что девушка оказалась крайне догадливой и с ней можно было вести весьма интересный диалог.       — Все, кого я встретила, просто издевались надо мной… Играли моей жизнью так, как велели им вы и всё это из-за того, что у меня, видите ли, чистая душа и сильная магия?       — Верно. Тебя это удивляет? Мне казалось, ты уже давно поняла, что любой мир по-своему жесток и неидеален.       — Я ведь верила им…       Амелия никак не могла принять, что все те люди, которые, по её мнению, ей помогали, на самом деле нагло врали. Конечно, она понимала, что Хранители что-то скрывают, но не думала, что всё окажется настолько ужасно и омерзительно. А Галадриэль и вовсе сблизился с ней, выполняя приказ ведьмы. Она ведь реально думала, что нравится ему, у неё даже закралась мысль остаться в том мире. Каждый раз, когда Амелия думала, что хуже или больнее быть не может, жизнь, точно насмехаясь над волшебницей, совершала неожиданный поворот. Всё, что случилось с ней в зазеркалье было ложью и издевательством.       — Никто из Хранителей не может мне перечить, — спокойным тоном произнесла ведьма. — Не стоит винить их во всех грехах.       — Ха, — девушка нервно усмехнулась, не в силах совладать со своими эмоциями. — выбор есть всегда, они свой сделали…       — Как и ты свой? — Айнель вызывающе вскинула свою белую как снег бровь. — Не так ли?       — Да, — уверенно кивнула девушка. — Вы вернёте меня домой?       — Нет, — мир Амелии после этих слов пошатнулся и в очередной раз разошёлся трещинами.       — Почему? — чувствуя как сердце разрывается на части, спросила девушка.       — Есть причина, по которой никто не должен проходить через портал против воли и почему чистые и светлые души даже близко не должны подходить к подобным порталам, — спокойно объясняла ведьма, заинтересованно наблюдая за тем, как меркнет свет в глазах напротив. — Как только ты прошла через зеркало Пуатье, в ту же секунду оно разбилось. В твоём мире больше не существует зеркал, через которые ты могла бы вернуться.       В эту секунду Амелии показалось, что Айнель удалось-таки добиться своего…

* * *

      В Большом зале воцарилась гробовая тишина. Впервые за несколько часов никто не произносил ни слова. Всем было так интересно слушать рассказ Мэдисон, что ученики и учителя не решались прервать повествование. Студенты выжидающе уставились на Эттвуд, надеясь, что девушка просто решила перевести дыхание и вот-вот продолжит рассказ. Никто не хотел верить, что эта история закончится таким образом. Но волшебница упорно молчала, уйдя глубоко в свои мысли и совершенно не обращала внимание на сотни взглядов, прикованных к ней. Эта история не оставила равнодушных, каждый нашёл в ней того, кому хотелось бы сопереживать. Поэтому все присутствующие в глубине души рассчитывали на счастливый финал. И лишь несколько человек понимали, что этого не случится. Если бы Амелия как-то смогла вернуться, то не случилось бы магической войны с Волан-де-Мортом. Карлтон бы просто не позволила Реддлу заниматься чем-то подобным. Хоть Амелия и изменилась до неузнаваемости, война и насилие никогда её не интересовали. Девушка смогла бы остановить Тома, а может, ему и самому это было бы не нужно, если бы любимая была рядом.       — И это всё? — вдруг нарушил тишину голос одного из студентов.       — Она не вернулась? — спросила Лаванда, прикрыв рот ладошкой, пытаясь заглушить всхлипы.       — Да не может такого быть! — возмутился кто-то с факультета слизерин, кажется, даже змейки прониклись этой историей.       — Почему нет? — усмехнувшись, спросила Эттвуд. — Это жизнь, а не сказка, которая непременно имеет счастливый финал. Дерьмо случается и это факт. То, что вы не способны это принять только ваша проблема.       Девушка не собиралась подбирать выражения, она и так была слишком сдержанна во время рассказа. Теперь-то Гарри и Снейп знали, какой может быть эта волшебница, когда не находится под прицелом сотни глаз. Та искра безумия, что она скрывала долгое время, сейчас постепенно проявлялась и Поттер очень боялся того, что Эттвуд покажет себя во всей красе. Произошедшее ночью на Астрономической башне всё ещё пугало его до чёртиков. Он так и не рассказал никому о том, что произошло там. Даже его друзья не знали, что он покидал этой ночью стены факультетской башни. Почему-то ему не хотелось ни с кем этим делиться, хотя вопросов у него было слишком много и парень был бы не прочь получить на них ответы.       — Получается, с Томом они так и не встретились? — всхлипнув, спросила одна из гриффиндорок. Судьба Амелии беспокоила едва ли не каждого в этом зале, слишком сильно студенты прониклись к ней симпатией. То, как несправедливо с ней обошлись все, кому она доверяла, просто не укладывалось в голове.       — Мхм, — задумчиво протянула Мэдисон, слёзы половины девушек в зале её совершенно не трогали.       — А как же её семья? — спросил Дин.       — Они научились жить без неё, — нехотя ответила блондинка. — Ричард всё ещё глава рода Карлтон, а Трейси работает в Отделе Тайн. Она вышла замуж, родила дочь и сына, а теперь строит карьеру в Англии. Так что у них всё хорошо.       — Трейси училась в Хогвартсе?       — Нет. Ричард не рискнул отправлять её туда, где бесследно пропала его старшая дочь, — объяснила Мэдисон.       — А Том? — спросила Парвати. — Что стало с ним?       — Хмм… Интересный вопрос, — усмехнулась Мэдисон. — Может, вы нам расскажете, что стало с Томом Реддлом, Альбус? — злобно усмехнувшись, Эттвуд взглянула на двери Большого зала.       Сотни глаз вмиг последовали её примеру, оборачиваясь ко входу. На пороге Большого зала стоял пожилой волшебник в излюбленной им цветастой мантии и с длинной белоснежной бородой. Голубые глаза за очками-половинками недобро поглядывали на блондинку, сидевшую на том месте, где когда-то стоял преподавательский стол. Одна рука мага была спрятана в карман мантии и Эттвуд прекрасно знала почему, а второй он крепко держал волшебную палочку. Его повреждённая рука фонила тёмной магией и Мэдисон прекрасно знала, что директор не жилец, как бы Снейп ни старался сдержать распространение проклятия. Альбус появился в Хогвартсе уже довольно давно, но до этой секунды думал, что его возвращение осталось для всех тайной. Каково же было его удивление, когда он понял, что это не так. Директор уже довольно давно подслушивал, но прерывать рассказ не намеревался, всё же любопытство было присуще и ему. Маг медленно вошёл в Большой зал и остановился, не дойдя даже до его середины.       — Раскройте секрет, Альбус, — продолжала настаивать Эттвуд, подпирая щёку рукой и издевательски усмехаясь. — Что же стало с Томом Реддлом?       — Он стал монстром, — лаконично ответил директор Хогвартса, чуть склонив голову на бок. Дамблдор не мог отрицать того, что взгляд этой девушки немного пугал даже его.       — Вот как? — наигранно удивившись, спросила Мэдисон. — А мне вот казалось, что он не был таковым.       — Вы ошиблись.       — А может, ему кто-то помог стать монстром? Того, кто был несчастен с самого детства, куда проще сломить, если отнять у него самое дорогое, не так ли?       — Он сам выбрал свой путь, — спокойно ответил директор.       — О, да, — усмехнулась Эттвуд. — Его лишь нужно было подтолкнуть в нужном направлении.       — Все совершают ошибки и Том не исключение, не так ли, мисс Карлтон?       В Большом зале вновь воцарилась гробовая тишина. Теперь сотни испуганных глаз были устремлены на усмехающуюся блондинку, которая совершенно беззаботно восседала на своём кресле. Даже учителя притихли, не решаясь сказать ни слова. Когтевранка же лишь тихо рассмеялась от слов старого волшебника.       — Здравствуй, Альбус, — девушка вновь усмехнулась. — Давно не виделись.