Дитя Даат

Эрх сидит на окне, нахохлившись, как его Крау. Ворон расхаживает по подоконнику рядом и наставительно ворчит что-то, что ведун не всегда понимает. Нет, он не знает языка воронов. И брюзжание Крау воспринимает больше на интуитивном уровне. Но от этого не легче. Ликр после битвы и ранений выздоравливает медленно, очень медленно, по сравнению с остальными демонами. А все оттого, что запретил ламиям лечить себя. Потому что ведун же ему тогда на поле боя сказал, что не хочет, чтоб до его демона кто-то чужой касался. И теперь лечит его Эрх сам. А все его мази и настойки - слабее одной капли слюны ламии. Даже слабее энергии суккубий, которым достаточно провести рукой по ране, чтобы она начала затягиваться. Эрху хочется плакать и швыряться инструментами в лаборатории, но он сдерживается, только исследует растения и мхи Преисподней, в поисках более эффективных лекарств. Читает ночами, сидя рядом с постелью Ликра, при свече. Тихо перелистывает страницы травников и книг заклинаний, поглядывая на спокойное лицо демона, разметавшегося по постели. Повязки на груди и плече сбились, и Эрху видно края швов, которые он сам накладывал воину. Они затягиваются, но как же медленно! И демон не может пока шевелить левой рукой и проявить левое крыло. Да что там, он и встает-то с трудом. Он потерял много крови. По-ученому она зовется «ихор». Эрх уже нашел, что ее восстанавливает особый жидкий огонь, который можно собрать на глубинных уровнях Преисподней. Но одному туда соваться страшно. Там водятся чудовища. Настоящие. Опасные. Ликр запретил ему даже думать о том, чтобы отправиться туда. И клятву взял, что Эрх не поступит так, как с этим боем. Демон вздыхает во сне и тихо шепчет на выдохе чье-то имя. Эрх подскакивает, тревожно вглядывается в его лицо. Но или сон кончился, или действие в нем сменилось. Выражение лица демона смягчается, он даже чуть улыбается уголками губ. Ведуну так хочется коснуться этих губ, проверить: а какие они сейчас? Во сне? Мягкие или нет? Он уже понял, что Ликр бывает разным, изменчивый, как пламя. То теплый, греющий, ласковый. То похожий на ревущий верховой пожар - не становись на пути, сожжет мгновенно. Но одно остается неизменным: демон-воин неукротим. Эрх не обольщается его мнимой послушностью. Он только не может пока понять, почему? Почему Ликр подчиняется? С какой целью? Узнать это ему приводится буквально на следующий же день. Дни и ночи в Преисподней чередуются так же, как и в горнем мире. Красноватый свет сменяется кромешной тьмой, разгоняемой лишь факелами и свечами в окнах домов и дворцов. И когда наступает новое утро, в дом к военачальнику приходит Владыка. Эрх уходит из комнаты Ликра, изгнанный одним движением брови Люцифера. Нет, он ни за что бы не подслушал этот разговор. Но Владыка не сопоставляет громкость своего голоса, острый слух дитя Даат и толщину стен и дверей дворца. А может быть, именно что сопоставляет. - Ликр, я мог понять тебя шестнадцать лет, твое терпеливое ожидание, пока мальчишка вырастет. Но сейчас-то что тебя останавливает? - громыхает голос Люцифера. Эрх замирает, как мышка, но ответа Ликра не слышит. Демону больно говорить громко, да он и вообще очень редко повышает голос, только на поле боя. - Хватит! Возьми его силой, и дело с концом. Сделай наложником, можешь даже сделать его младшим супругом. Но не прикидывайся, что любишь! Я знаю, и ты знаешь, для чего он тебе нужен. Ты его первый отыскал, тебе и владеть, я не оспариваю. Но если ты этого не сделаешь, на мальчишку покусится кто-нибудь другой, - ведун съеживается, не в силах стоять, сползает на пол, где-то внутри что-то рвется, будто нити, задетые этим жестоким голосом. И он снова не слышит ответа Ликра. - Я приказываю. И хватит валяться. Сегодня пришлю свою Лилит, пусть тебя вылечит. Это тоже приказ. Да, Ликр. Демоны не умеют любить. Вспомни об этом, и прекрати играть. Ты воин, или баба? Громыхает дверь, Эрх слышит шаги Владыки, потом грохот дворцовых врат. И никак не может заставить себя встать и пойти к демону. «Играет… просто играет… Как с неразумным зверьком… А я? А что же я? Почему же мне так больно, Тьма?» - Эрххх… - едва слышный зов доносится из комнаты Ликра. Ведун не двигается, зажимает уши, еще сильнее съеживается, стараясь стать совсем маленьким, незаметным, словно хочет вернуться в яйцо. И никогда не рождаться на свет. Ликр, даже раненый, ходит бесшумно. Опускается на колени перед Эрхом, придерживаясь рукой за стену, отводит вздрагивающие руки от ушек юноши. - Поссссслушшшшай, малышшшш… Проссссти, чшшшто я сразсссу тебе не ссссказал, чшшшто ты для меня зсссначшшшишшшь. - Нечего говорить, да? - вырывается у Эрха, - Дитя Даат, источник силы для демона, игрушка. Ничего я не значил бы, будь я просто человеком или демоном. Давай, придет ламия, вылечит тебя, и можешь сделать со мной, что хочешь. Только не лги! Не надо! - Эрх вскакивает на ноги, зло размазывая по лицу непрошенные слезы. Но они просто от того, что больно внутри, где вместо нежного кружева чувства, оплетавшего его душу - кровавые рваные нити. - Я буду у себя, там, где ты поселил. Позовешь - приду, не сбегу, не бойся, - юноша выбегает, больно влетая плечом в косяк двери, не глядя в глаза демону. И без того знает, что сейчас они полыхают гневным синим пламенем. В своей комнате падает на перину и тихо, безнадежно воет в нее от боли, вжимаясь лицом, чтоб ни единый звук не вырвался наружу. Он не понимает, сколько прошло времени, да и не хочет понимать. Сколько бы ни прошло - будет мало, чтобы унять горящее огнем сердце. Оно сгорает в пепел. Когда Эрх все же находит силы поднять голову, за окном темно, в его комнате сами собой зажглись свечи. За ним так никто и не пришел. Он даже не знает, как это понимать? Но оставаться дольше в комнате просто не может. Эрх белым призраком бесшумно плывет по коридорам, ноги утопают в мягком ворсе ковров. Дом, который он уже начал считать своим. На самом деле - чужой. Он трогает кончиками пальцев резьбу на мерцающих собственным светом колоннах из огненных опалов. В этом зале нет ковров, босые ноги приятно холодит выложенный шерлами и турмалинами пол. Это единственный зал, в котором есть настоящий водяной фонтанчик. Не просто фонтан - чаша из розового кварца, из которой вода перетекает прямо на пол. Посредине зала - маленькое озерцо. По колено Эрху. Он добредает до чаши, минуту любуется переливчатыми струйками, трогая их пальцами. Полупрозрачный шелк его широких брючек намокает и липнет к телу. Вода холодная, но ему все равно. Эрх опускается на колени в воду, потом задерживает дыхание и ложится в нее, лицом вниз. Переворачивается и открывает глаза. Маленькие пузырьки воздуха вырываются из его рта и носа, исчезают на границе воды и воздуха фонтанчиками брызг. Все больше и больше. Пока весь воздух не выходит из его легких. И тогда он открывает рот, чтобы вдохнуть воду. И его вздергивают на ноги, встряхивают, как котенка, заставляя кашлять и отплевываться. Ликр весь, целиком, объят синим пламенем гнева, он даже сказать нормально ничего не может, только шипит и рычит, как зверь, притискивая Эрха к своей груди, снова отрывая, заглядывая в его глаза, снова прижимая до хруста ребер. - Зссссачшшшем? Эрххх! Зсссачшшшем? - наконец, выдавливает демон. - Потому что… - у мальчишки прыгают губы, белые, холодные, и в глазах стынет отчаяние, похлеще того, на костре, - …потому что я тебя люблю… А ты - нет. - Дурашшшшка… О, Тьма-Владычшшшицссса, какой жшше ты дуррррашшшшка! Мое счассссстье, ссссокровищшшшше, идем, тебя надо сссогррреть. В своей спальне, содрав с Эрха мокрые штаны и закутав в меховое одеяло, почти насильно вливая в него мелкими глотками подогретое вино, Ликр качает его на руках, боясь отпустить, и рассказывает старую, как мир, историю чужой войны и вражды, начавшуюся задолго до рождения Звезды: «Ангелы и демоны - гости в этом мире. Некогда, мы были единым народом. И жили в цветущем, прекрасном мире, похожем на ваш, но еще прекраснее. В нем царила гармония и упорядоченность. И нами правили Владыка Люцифер и Владычица Габриэль. Они были прекрасной парой. Но если Габриэль любила порядок, то Люцифер был порывист, обожал эксперименты и новые впечатления. Идиллия продолжалась недолго, по меркам нашего мира. Несколько миллионов лет, потом Габриэль сказала, что устала от постоянных выбрыков супруга. И закрыла перед ним дверь супружеского дома. Она слегка недооценила характер Люцифера. Он просто не мог вот так смириться с расставанием. Их скандал перерос в настоящую войну. Сначала - между родами. Потом в него оказались вовлечены и другие ангелы. И, спустя какие-то тысячи лет разгорелась настоящая гражданская война. Гибли не только мы - погибал наш мир. И Люцифер принял нелегкое решение. Он собрал всех, кто шел за ним и готов был последовать и далее, куда бы Владыка ни отправился. И открыл портал в этот мир. Так произошел Великий Раскол. Ангелы назвали тех, кто ушел с Владыкой, демонами. На нашем языке это значит «падший», «предавший». Но на самом деле, предали нас они, а не мы. Мы ушли, чтоб спасти мир. Однако, равновесие в нем пошатнулось. И мир погиб. И тогда по нашим следам ангелы пришли сюда. Долгое время они не решались тронуть укрепившихся в Преисподней демонов. Мы заняли, по сути, единственное свободное пространство мира. Леса тогда населяли Лани, лесные духи, равнины - люди, горы и пустыни - народ Даат, моря - Эгаен, морские духи. Ангелам оставалось лишь два выхода: построить летающие города по тем технологиям, что были в нашем мире, или ассимилироваться среди рас горнего мира. Но они хотели остаться высшими, а заодно и подчинить себе остальных. И начали свою экспансию с самых слабых и плохо развитых существ мира - людей. Владычица Габриэль до мелочей продумала свой план. Она создала религию, и воплотилась в ее главное божество, идола - Святую Каристу. Остальное ты знаешь, читал ведь новую историю, я видел». Демон закончил рассказ, отрешенно глядя в пламя камина. Эрх чуть пошевелился, сонным голосом - вино и плавная, шипящая речь демона его почти убаюкали - спросил: - А что говорил Владыка о том, зачем я тебе нужен? И почему на меня покусятся? - Придя в вашшш мир, демоны нашшшли зссабавную осссобенносссть расссы Даат: сссоюз зсссмеелюда и демона мог подарить Даат бессссмертие, а демону - неограничшшшенную регенерацсссию и ментальные ссссилы. Владыка сссамолюбив, и ррравняет всссех по ссссебе. Он вссссе ещшшше очшшень зсссол на ссссупругу. Война пррродолжшшшаетссся. Но в глубине душшши, он тожшшше умеет любить и любит. Как и я. Я люблю тебя, Эрххх. Ведун поднял голову и заглянул в золотые, огненные глаза, которые лишь для него горели ясным, светлым пламенем чистого чувства. Всхлипнул, утыкаясь снова в грудь демона, шепча сквозь слезы, снова непрошено текущие по щекам: - Ты меня ждал шестнадцать лет? - Я нашшшел тебя в лессссу, и привел Аксссу. Ты меня не видел, ты сссспал. А потом просссснулся, когда она подошшшшла к тебе. - Я помню. Ликр… - Да, малышшш? - Я тоже люблю тебя.