Она любила боль...

      Мика не отводила взгляда от двери. Хозяин снова ушёл, оставив её одну. Правда, на этот раз он ушёл не один, а с какой-то женщиной, которую Мика осмелилась укусить, за что получила пощёчину. Но Мика едва восприняла это как наказание, куда больнее было остаться в квартире одной. Снова. Больнее было понимать, что кому-то хозяин уделяет больше внимания, чем ей. Лучше бы он избил её до полусмерти, чем ушёл.       Опустив голову, Мика лениво поползла в комнату и плюхнулась на свой матрац. Попыталась уснуть, но сон, как назло, не приходил. Она бегала глазами по комнате, будто пытаясь отыскать новую деталь, но, кажется, уже каждый угол изучила вдоль и поперёк, кроме…       Взгляд зацепился за хозяйскую кровать. Мика оживлённо привстала на локтях. Она ни разу не лежала на его кровати. От шальной мысли сердце бешено застучало. Хозяин вряд ли обрадуется, если увидит, что она спала там. Но, с другой стороны, он наверняка накажет её за это, что означало ещё одну порцию внимания.       Неторопливо Мика подползла к идеально заправленной кровати. Едва можно было подумать, что ещё сегодня ночью здесь несколько часов подряд занимались сексом. Она откинула мягкий серый плед, покрывавший белоснежные простыни, и аккуратно забралась наверх. В меру жёсткий ровный матрац, удобные мягкие подушки, лёгкое одеяло и… запах. Его запах. Всё было пропитано его запахом. Мика уткнулась лицом в подушку и громко вдохнула носом. Приятный аромат тела смешался с туалетным мылом и крепким чёрным чаем, который хозяин пил вместо кофе. От удовольствия Мика прижалась к подушке сильнее и, подобрав к себе ноги, накинула на себя одеяло. Она пыталась представить, что хозяин сейчас рядом, что он обнимает и прижимает к себе, покусывая шею. От одной этой мысли по коже побежали приятные мурашки. Растворившись в сладких фантазиях, Мика не заметила, как погрузилась в сон.       Проснулась от стойкого ощущения, что кто-то сверлит её взглядом. Нехотя открыла глаза. Размазанный силуэт перед ней принимал чёткие очертания. Это был хозяин.       — С каких пор я разрешил тебе лежать в моей кровати? — его строгая интонация была подобна ушату с холодной водой.       Мика приподнялась, потёрла тяжёлые веки и виновато глянула на хозяина. Тот не произнёс больше ни слова, схватил её за ошейник и потащил в середину комнаты. Мика послушно поползла на четвереньках.       — Девочки, раздевайтесь, не обращайте внимания на мою собаку.       Тут же в комнату вошли две молодые девушки. Кажется, студентки университета. Они смеялись и обсуждали что-то между собой.       — Профессор Аккерман, а как зовут вашу собаку? — одна из них ткнула пальцем в Мику.       — Мика.       — Красивое имя, а что она натворила? — спросила без особого интереса, поправляя волосы.       — Без разрешения спала на моей кровати, — он связал Мике руки, зацепил верёвку к кольцу на потолке и резко дёрнул, вынуждая её податься вперёд, стоя на коленях.       — А можно её погладить? — спросила вторая, садясь на кровать.       Мика недовольно дёрнулась, злобно посмотрев на девиц. Она была готова откусить руку любой из них, посмей они прикоснуться.       — Нет. — Резко отрезал хозяин. Кажется, заметил её враждебный настрой. Он сделал паузу, а затем добавил: — У вас сегодня пересдача, а не контактный зоопарк, плюс Мика не умеет себя вести с чужаками.       Девушки разочарованно надули губки, не обращая внимания на недовольный взгляд.       — Вы что-нибудь готовили? — хозяин встал к Мике спиной, и хоть она не видела его глаз, могла представить, с какой строгостью он смотрит на них.       — Нет, профессор. — Одна из девиц с наигранной стыдливостью опустила глаза и кокетливо начала наматывать локон на палец.       — Тогда раздевайтесь, если хотите получить зачёт.       Тихонько посмеиваясь, девушки начали расстёгивать друг другу блузки и осторожно стягивать рукава.       — А нижнее бельё тоже снимать? — промурлыкала одна из них.       — А сама как думаешь? — в голосе хозяина Мика чувствовала явное недовольство.       Девушки игриво хихикнули, по очереди расстёгивая застёжки лифчика на спине, а затем снимая друг с друга чёрные стринги. Оставшись полностью без одежды, они эротично выгнулись, как бы маня хозяина к себе. Тот медленно сел между ними. Мика ещё раз дёрнулась, надеясь привлечь к себе внимание. Бесполезно. Хозяин целовал в губы девушек по очереди, пока те расстёгивали пуговицы на его рубашке и заползали руками под брюки.       — Вам так нравится, профессор? — мурлыкали они.       — Сойдёт. — Без особого энтузиазма отвечал тот.       Одна из девушек встала на пол и начала стягивать с него брюки, а затем опустилась на колени, схватила стоящий член и запихнула его в рот. Хозяин со сдержанным стоном закатил глаза и откинулся назад, усаживая вторую девушку себе на лицо.       Мика наблюдала за происходящим, смотря снизу вверх. Снова хозяина ласкает кто-то другой, а ей оставалось лишь наблюдать за этим. В прошлый раз она могла хотя бы подойти поближе, но сейчас хозяин привязал её, не давая никакой возможности сократить дистанцию.       От обиды Мика отводила глаза, но от этого становилось ничуть не легче, и она снова поворачивалась, наблюдая, как на кровати меняются позы. На этот раз одна из девушек легла на спину, пока вторая ласкала её между ног. Хозяин же в это время брал её сзади.       — П-п-профессор, так приятно, — простонала она, почти не отлипая от своей подруги.       — Помалкивай. — Хозяин наращивал темп, а Мика всё отчаяннее пыталась освободиться, но всё было без толку.       — Мика, тише! — шикнул он на неё.        Она вздрогнула, но продолжала дёргать верёвку, надеясь её порвать. Было невыносимо смотреть, как наигранно стонут эти девки, и как кривится лицо хозяина в попытках кончить. Получалось у него так же плохо, как и у неё — освободиться.       Заметив это, она вдруг забыла о жалости к себе. Её мысли переметнулись к хозяину.       Зачем?       Ведь они ему не нравились. Ему было неприятно с ними. Как и им с ним.       Почему он делал это?       Будучи не в том положении, чтобы что-то сказать, Мика тихонько скулила и всхлипывала от вновь и вновь накатывающих слёз.       — Мика, я сказал хватит! — рявкнул он и бросил взгляд на её заплаканные глаза.       Мика шмыгнула носом, виновато уставившись на него. Хозяин замер, выдохнул и разочарованно откинул девушку от себя. Та неуклюже упала на постель.       — Довольно. Давайте сюда свои зачётки и проваливайте.       Без лишних вопросов девушки достали из сумок небольшие книжечки, сунули под нос профессору, и тот вяло расписался в каждой из них.       Девушки победоносно улыбнулись, расторопно оделись и быстрыми шагами ушли. Хозяин всё это время лежал на кровати лицом вниз. Как только дверь за ними захлопнулась, он повернулся на бок и посмотрел на Мику. Та всё это время не сводила с него глаз.       Молча он подошёл к ней, присел напротив и взял за подбородок:       — Я так не люблю все эти слёзы, — тихо сказал, смотря ей прямо в глаза.       Мика изо всех сил старалась перестать плакать.       — А ещё ты не давала мне расслабиться, — он резко отпустил её и направился к шкафу. — Всё время ёрзала, дёргалась, привлекала к себе внимание.       Дверца шкафа скрипнула, и хозяин достал оттуда стек, а затем подошёл к ней сзади.       — Тебя нужно воспитывать. — Мика чувствовала, как он скользит по ней взглядом. — Воспитывать, как строптивую суку.       На этом он с силой ударил её. Кровь тут же прилила к ягодицам, согревая мышцы. Ещё удар. Снова.       Непроизвольный стон сорвался с губ. Мика не могла понять, это стон боли или удовольствия.       Кожу жгло так, будто её без конца кусали пчёлы или приложили раскалённое железо. Но при этом хозяин был рядом, хозяин был с ней. И Мика была готова быть в этом огне вечно. Лишь бы испытывать эту близость снова и снова. Она почувствовала, как губ коснулась лёгкая улыбка счастья, но тут же перед глазами она увидела, как хозяин целует других женщин, как ласкает их и проникает внутрь.       Если любишь его и хочешь быть с ним, помни, что ты человек…       Почему-то эти слова всплыли в голове сами собой.       Человек ли она? Или всё-таки собака?       Хозяин продолжал её лупить, как провинившуюся шавку.       Если любишь…       Вдруг Мика почувствовала весь смысл этого слова. Она ощущала эту любовь как жгучее пламя, растекающееся по жилам. Это пламя собиралось там, где было больнее всего. Это могли быть соски, когда на них надевали зажимы. Ягодицы, когда их хлестали вновь и вновь. Спина, когда на неё падали капельки воска, или руки, по которым проходилось острое лезвие ножа.       Если любишь… то помни — ты человек…       В этот момент улыбка исчезла с лица Мики, и губы растянулись в тонкую нитку, старалась сдержать слёзы. Она так быстро вжилась в роль собаки. Ей, в общем-то, нравилось в этой роли. И она готова была провести так всю оставшуюся жизнь, но что-то подсказывало: вечно так продолжаться не может. Ведь, судя по тем фото в коридоре, она не первая его собака. И, скорее всего, не последняя. Рано или поздно хозяин бросит её. Выкинет на улицу. Избавится, как от ненужной надоевшей псины.       Он продолжал бить её, выбивая из неё последние слёзы, а затем она почувствовала, как что-то влажное дотронулось до её бедра. Мика обернулась и увидела, как хозяин едва прикоснулся к ней членом, а затем быстро начал растирать его, пока сперма струйкой не вышла наружу, оседая на спине Мики.       Хозяин чуть качнулся, тяжело дыша. Вытер пот со лба и подошёл к крюку, который держал верёвку. Одним движением развязал узел, и Мика упала на пол. Только сейчас она заметила, что почти не чувствует рук.       — Ты вся мокрая, — сказал он глухим голосом, подхватил её на руки и понёс в ванную. Осторожно положил на холодную белую поверхность и включил горячую воду.       Мика не двигалась, почти не дышала. Только чувствовала, как вода медленно обволакивает тело и как мягко касаются кожи немного грубые руки хозяина. Он натирал губкой её руки, ноги, живот, спину и грудь. Осторожно прикасался к нежной коже между ягодицами и вокруг половых губ. Тщательно смывал мыльную пену. Натирал её волосы ароматным шампунем, массируя кожу пальцами, из-за чего мурашки неслись от макушки до пяток. От удовольствия Мика закатила глаза, расслабляясь в руках хозяина. Она чуть распахнула губы и положила ладонь на его щёку, надеясь получить поцелуй, но хозяин резко отвернулся.       — Я не целуюсь с собаками.       Мика открыла глаза, медленно опуская руку. Хозяин был готов целовать девиц из университета без особой радости, но ей был не готов подарить подобное наслаждение. Она опустила глаза.       Помни, что ты человек…       Снова раздалось в голове. Какое-то горячее чувство пульсировало где-то в животе, требовало близости, требовало отдачи. Можно ли назвать это чувство любовью? Мика не знала, но ощущала, что как бы ей ни было хорошо в роли собаки, эта роль не способна дать ей то, чего так отчаянно просило её израненное сердце.       — Я… — неуверенно начала она.       Хозяин вдруг остановился массировать её голову и пристально посмотрел на неё. От страха Мика проглотила язык и заткнулась, сделав вид, что ничего не сказала.       Сделав вид, что поверил в это, хозяин продолжил мыть её волосы.       Когда с водными процедурами было покончено, он осторожно достал её из ванны и посадил на мягкий коврик. Махровым полотенцем вытер насухо, расчесал волосы и, высушив их феном, обратно завязал в два низких хвостика.       Выдохнув, он развернулся к ней спиной. В этот же момент сердце Мики забилось как ненормальное.       Вот сейчас она должна сказать. Озвучить это вслух. Ведь она… любила хозяина и хотела быть с ним. И ради этого она была готова вспомнить, что:       — Я человек, — тихо сказала она, продолжая стоять на четвереньках.       Хозяин замер и медленно развернулся к ней. На его лице не дрогнул ни один мускул.       — Я… Я… Я человек, — неуверенно повторила она, падая на мягкую точку.       Он ничего не ответил. Подошёл к ней в упор, присел напротив и провёл по пушистым волосам.       — Не верю.