г. Хоукинс, Штат Индиана. 1986 год.
Маленькая кухня давит своими стенами на сознание. Каждый вечер, находясь здесь, Чимину неуютно. Да ещё и эта чёртова лампа глючит уже как неделю. Сколько раз он менял эти лампочки — бесполезно. И Чимин сдался. Наливая себе зелёный чай, выключив при этом плиту, Паку думается: а стоит ли идти на танцы? Парни позвали, да. Но… зачем ему это? Понятно, что для Эдди и Стива это очередной способ подкатить к девчонкам. А зачем это Чимину? Особенно когда он… не такой. Другой… Чимин тяжело вздыхает, допив чай, ставя чашку на столешницу так, что гул от соприкосновения с ней проходится по всей кухне. Снова стало темно. Один. Чимин чувствует, будто в комнате есть кто-то ещё, но он совершенно точно уверен, что в доме больше никого нет. Два. Юноше кажется, что в шею дышат тёплым дыханием, таким, будто этот кто-то бежал… Бежал для того, чтобы что? Маньяки теперь забираются в дома? Чимин отрывисто выдыхает, жмуря глаза, чтобы следом резко открыть их и развернуться. Три. Свет снова заполняет кухню своим теплом. Чимин здесь один.____
Kate Bush — Running Up That Hill
Чимин пьян. Нет, он контролирует себя и осознает происходящее. Его даже не шатает, и он не падает с очередного дивана, как это бывает обычно. Пак в середине танцпола. Музыка бьёт в уши, люди жмутся со всех сторон, а Чимину просто жарко. От танцев, от обстановки, от всего этого. Он замечает, как Стив общается со своей подружкой Нэнси в дальнем углу зала, а Эдди что-то толкает бармену. Опять ему нужно с кем-то выяснить отношения. Чимин познакомился с ними на втором году старшей школы, но это не значит, что за два года он плохо их узнал. Иначе они не стали бы друзьями, да? Правда сейчас… Когда Чимин отпускает себя и просто наслаждается моментом… Сейчас ему становится стыдно. Нет, не за своё поведение: он, кажется, влил в себя две бутылки шампанского, да не просто так, а при помощи каких-то двух милых девиц, что помогали ему в этом, держа открытые бутылки по обе стороны от него. Просто Чимин устал. Устал скрывать и притворяться. Устал держать всё в секрете. От самобичевания Пака отвлекает какой-то странный звук, напоминающий старинные часы. Чимин оглядывается, обнаружив вокруг всю ту же толпу людей, вот только он словно не здесь. Будто где-то за гранью реальности. Вокруг все выглядит так, как если бы Чимин смотрел на все через экран тепловизора. Пространство вокруг — не его реальность. Не какая-либо реальность в принципе. Он просто в чужой голове. В чужом сознании. Чимин оказывается чьими-то глазами, которые смотрят на танцпол откуда-то свысока. Он видит себя, идущим по танцполу в поисках друзей или… в поисках кого-то ещё? Он видит, как сам же выходит из этого помещения, оказываясь в большом коридоре, который является чем-то вроде служебного помещения. По крайней мере, за одной из этих дверей точно есть какое-то служебное помещение, ведь нахрена такой длинный коридор нужен для обычного прохода в уборную? Чимин наблюдает. Он идёт по коридору, заворачивая в мужской туалет. Умывается и долго смотрит в зеркало. Ровно тоже самое было с ним полчаса назад. Зачем ему снова это видеть? Что ему хотят показать? И вот, как по заказу, приходит ответ. Чимин снова в своём сознании. Снова в своём теле. Посреди туалетной комнаты. Пространство начинает меняться: стены становятся меньше, они разъезжаются в стороны, словно и стен никаких нет и не было. Вокруг лишь чёрная бездна. А в этой бездне маленький Чимин. Чимин, который сидит на пятках у доски, пытаясь попасть фишкой с верхней части предмета в нужное окно внизу, преодолевая препятствия, в виде пластиковых заборчиков. Картинка меняется, и маленький Чимин идёт по коридору с толпой других детей в какую-то комнату, похожую на палату с разными устройствами для различных опытов. Чимин поднимает руку и пытается коснуться пространства, в котором находится его маленькое воспоминание, но всё резко исчезает. Пака переносит в коридор, по которому он шёл из уборной обратно на танцпол. Пусто. Ни одного признака чьего-либо присутствия. Чимин поднимает глаза к потолку и замечает, как со стен стекает чёрная, вязкая жидкость. Медленно и тягуче. Откуда-то появляется толпа людей, проходящих мимо так, будто ничего странного не происходит. Чимин трогается с места, толкая людей плечами и руками. Свет начинает мигать, давя на глаза неприятным грузом. Жидкость стекает быстрее, скапливаясь на полу лужицами, которые объединяются в одну большую. Он ускоряет шаг, потому что чувствует. Чувствует, что на танцполе кто-то есть. Пак забегает в уже пустое помещение. Освещение все так же барахлит, вокруг лишь мусор от недавнего веселья. В противоположном углу Чимин замечает чей-то силуэт. — Я хочу остаться в этом сне. Не спасай меня, — шепчет хриплый голос. Чимина обдает холодом. Он уже слышал этот голос раньше. Парень пытается вспомнить, напрягаясь всем телом, но что-то упорно блокирует воспоминания. Он давно не помнит своего детства, но знает лишь одну вещь — он не такой, как все. И этот кто-то, кто боится показаться — такой же. — Юнги? — Чимин делает шаг вперёд, и ещё один, навстречу к тому, кого так давно не видел. Но он исчезает. Вокруг снова начинает играть музыка, люди танцуют, будто и не прекращали. А Чимин… Чимин разбит. — Хей, я до тебя уже минуту докричаться не могу! Встал истуканом и стоишь! — слышится голос Стива. — Так, парни, этому не наливать! Пак оглядывается по сторонам и идёт в сторону барной стойки вслед за Стивом. И никому в этом сраном помещении не видно следов. Чёрных густых следов от подошвы обуви Пак Чимина.