Vertigo

Алекс просто валялся в кровати с ноутбуком. Подушка под поясницей и одеяло на коленях — создавали лучшее рабочее место. Он просматривал бухгалтерские ведомости, присланные Мэттом. В начинающийся сезон было мало работы, но расходы и доходы все равно были, а значит за ними нужно вести отчет. И заодно понять, что можно сократить, а на что выделить дополнительные средства. Таблицы с бесконечными цифрами погружали Алекса в сонное состояние. Майлз весь день пропадал в лесу. Убежав еще с самого утра, наверняка наслаждался охотой Или чем он там занимался. Стояла потрясающе солнечная и теплая погода. Но ветерок помогал жаре не просачиваться в дом, наполняя его легкой прохладой. Одна половина окна в спальне была открыта, а прозрачные занавески раздувались парусами под потоками воздуха. Это отвлекло Алекса от работы. Он умиротворенно закрыл глаза, отодвинул ноутбук от себя. Можно поймать момент и сполна насладиться им. Сейчас было очень хорошо. Устроившись в кровати поудобнее и решив немного вздремнуть, Алекс накинул одеяло, как ему под руку попалась черная бандана. Видно узел распустился за ночь, а Майлзу было все равно на отсутствие аксессуара. Алекс зажмурился. «Почему я не помню его?» Он старался оживить в памяти образ того парня. Как его звали? Какого он был роста? А цвет волос? Форма носа? Улыбка? Голос, в конце концов? Ничего. Будто просто стерли файл с данными о его первой любви. Но ничего плохого про окончание этой влюбленности Алекс тоже не помнил. Разбитое сердце он ведь запомнил бы? Хотя бы что-нибудь же должно было остаться. Алекс попытался представить хотя бы типаж парня, который бы мог ему понравиться в пятнадцать настолько сильно. Кто из знаменитостей ему тогда нравился? Касабланкас? Но тут, так внезапно и медленно-нежно в его голове проявились глаза. Точнее взгляд. Темно-шоколадный, карий. Отливающий на солнце мёдом. Огромные глаза. С немного скошенными внешними уголками, что делало любой взгляд этих глаз добрым. А невероятно длинные ресницы только придавали загадочности и теплоты. Алекс вздрогнул от этой яркой картины. Зажмурился сильнее, чтобы не спугнуть образ. Он попытался представить, чего бы ему хотелось от обладателя этих глаз. Тяжелой завораживающей страсти? Огня во взгляде? Нет, ему точно хотелось любви. Не только во взгляде, но и нежных прикосновениях кончиками пальцев или неощутимых поцелуев. Неискушенной просто ласки и приятной заботы. Тогда ему хотелось любви и нежности. Да и в последующем тоже. Хотя его и пытались переубедить, что вместо этого ему нужнее получить животную страсть и грубый секс. Хоть это и продолжалось больше пяти лет, но все равно не вышло. Он отмахивается от этих мыслей и представляет то, что хотел бы почувствовать. Чтобы его нежно поцеловали, заключив его лицо в нежное прикосновение к щекам. Чтобы чуть влажно и горячо прикоснулись губами, медленно переходя на линию его челюсти и подбираясь к чувствительному месту чуть пониже уха. Чтобы одна из ладоней партнёра скользнула ему на шею, лишь тепло и мягко располагаясь там, не надавливая. Дальше уже Алекс сам провел рукой по своей шее, так как ему хотелось бы. Спускаясь на грудь своими прикосновениями. Он почувствовал легкое возбуждение. Это было… приятно. Ласкал себя Алекс вот так ради самой ласки, а не чтобы достичь разрядки в сексе, тоже примерно в те подростковые времена. И сейчас это ощущалось по-своему ново, неизведанно. Алексу было интересно узнавать, что ему приятны прикосновения к груди, к напряженным соскам. Они на пробу оказались чувствительны даже к легким поглаживаниям. Пижамные штаны не мешали легкому возбуждению, так как были свободны и не сдавливали. А Алекс спустился прикосновениями на живот. Обвел пальцами пупок, спускаясь ниже. Чуть царапая кожу под дорожкой волос, убегающей под резинку штанов. Сейчас ему не перед кем было оголятся, поэтому волосы он не сбривал. Но и это почему-то возбуждало Алекса. Белья он решил не надевать, что сейчас добавляло чувствительности. Все ощущалось так по-другому, но намного приятнее. Вторую руку он оставил на своей шее, не переставая поглаживать. Алексу было тепло от собственных рук, все еще накинутого одеяла и теплой погоды. Он почувствовал, как член окончательно затвердел от прилившей крови. Отчего-то немного стыдливо Алекс провел рукой по контуру члена через ткань. И выдохнул первое громкое «ааах». Еще пара движений, и он почувствовал, как от капли выступившей смазки образовалось влажное пятно. Продолжая все еще стыдливые, но оттого не менее приятные ласки, Алекс запустил руку под резинку пижамы. Теперь касаясь себя напрямую. Второй рукой он скользнул с шеи на голову, чуть потянув себя за пряди на затылке. Вот так, на самой грани боли. Было так хорошо. Обернув ладонь вокруг члена, он распределил выступившую смазку, начиная медленно скользить вверх и вниз. Чуть сдавливая, как ему нравилось. Алекс закатывал глаза, представляя то лучистое тепло взгляда, которое ему оставила память. Рука, ласкающая член была скользкой и влажной, но найдя правильный ритм, Алекс почувствовал приближение оргазма. Он сжал себя чуть сильнее. Как из двери в спальню послышалось мягкое: «аааааааф». Алекс дернулся. Как подросток на скорости вытащил руку из штанов, и обернулся на дверь. В дверном проеме волк стоял, забавно склонив голову и наблюдая за Алексом. А глаза снова мягко сияли золотом, плавно переходя к темному рубиновому цвету. Снова раздалось где-то даже нежное: «вууууф». А Алекс закрыл лицо руками, покраснев. Возбуждение начало опадать (у него не вставало на собак и при собаках), а он рассмеялся. Вот точно о чем он не подумал — что ему может помешать его зверь. Который, к слову, в два прыжка преодолел расстояние от двери и теперь забавно застыл около кровати. Только Алекс протянул руку, что погладить его, как он уткнулся в его ладонь носом, с интересом обнюхивая. А потом и вовсе начав облизывать. — Фу, Майлз, — поняв, какая это была рука, Алекс отстранил от себя животное. Но Майлз продолжал заинтересовано смотреть на него. Алекс почему-то не мог перестать улыбаться. — Хотя бы ты не принес кролика, — Алекс теребил шерсть на черной макушке. На опущенный взгляд волка, он спросил: — Не принес же?! Алекс метнул взгляд в коридор, где на полу валялась тушка птицы. Майлз боднул бок Алекса своим лбом. Послышавшийся от отчаяния смех, больше походивший на истерику, прервался от того, что Алекса придавило большим зверем, запрыгнувшим к нему на кровать.