Vertigo

Как только Майлз обратился и выпрыгнул в ночь, его Волк завыл. Он не переставал взывать к Майлзу. Как он мог оставить своего Человека, когда тот так нуждался в нем? Зачем он вообще ушел? У него нет места роднее и безопаснее, чем с Алексом. Так почему он сейчас бежит сквозь лес? Всю ночь он гонялся за добычей, поймал с десяток кроликов и даже большого оленя. Его инстинкты изменились за этот месяц, проведенный с Алексом. Он не перегрызал им глотки, вырывая куски плоти; не затапливал землю кровью добычи. Его Волку получалось переключится на инстинкты охоты, чтобы не утопать в ненависти к человеческой части себя, ответственной за такие идиотские поступки, как кинуть своего человека в переломный момент. К утру и еще двум пойманным, придавленным, обнюханным и наконец отпущенным оленям, Волк выдохся. Все раннее утро он просто брел под начинающимся дождем. Бессознательно он вышел к озеру. На место первой встречи с Алексом, когда вытащил его, такого маленького и беззащитного, из ледяных оков озера. Тогда они оба нашли друг друга. Мальчик доверился ему, почувствовал в хищнике не угрозу, а друга. Защитника. Хреновый вышел из Майлза защитник, если он только и мог, что отгонять пикаперов. От раздражения и бессилия на себя он зарычал. Рык сменился воем, оглушающим всю округу. Когда дождь совсем разошелся, делая невозможным что-то либо разглядеть или почувствовать дальше метра, Волк остановился. Он не стал оборачиваться в человека, так как одежды с собой у него не было, а день не обещал быть теплым и приятным. Волк забрался в ближайшее ущелье между камнями. Где провел все утро и весь следующий день. Он вымотался за ночь и утро, сил оставалось лишь на тяжелое дыхание и самобичевание. Жалеть о своих словах, сказанных Алексу, он начал сразу, как произнес их. Майлз ведь видел в глазах Алекса то же осознание всей ситуации в один момент с ним самим. И сам Майлз уже пережил эту трагедию много лет назад, смог с ней справиться, а Алексу сейчас предстояло сделать это в одиночку. Узнать такую правду о собственной семье, не помнить своего прошлого, узнавать все отрывками. Майлз почувствовал себя триггером плохих воспоминаний для нежного и ранимого Алекса. На таком расстоянии пару не почувствуешь, и Майлз представил, как Алекс возненавидел его, как его затопит этими эмоциями от любимого человека, когда он вернется. Волк заскулил лишь об одной мысли об этом. Волк смог заснуть на несколько часов. Снился ему Алекс, их новый первый день, проведенный вместе. Как Алекс забрал его из приюта, снова не боялся большого зверя, как обнимал волка во сне, доверчиво прижимаясь ближе. Волки тоже могли плакать. Проснувшись днем, когда ливень все еще стоял стеной, Майлз не мог двинуться куда-то из своего укрытия. Он топтался, выл, не находил себе место весь день, отчаянно желая вернуться к своему человеку. Лишь следующей ночью, когда дождь начал стихать, а на небе в тяжелых тучах начал пробиваться тусклый лунный свет, Майлз почувствовал то самое, хоть и слабое, осторожное мысленное касание их связи. Алекс почему-то просил прощения и признавался в любви к нему. Алекс все также любил его! Волк Майлза только и ждал этого, чтобы ринуться к нему навстречу, несмотря на все опасения самого человека. Громко пробираясь через мокрый лес, проваливаясь лапами в лужи, поскальзываясь на грязи, но все так же устремляясь к дому. Где был его Алекс — его душа и сердце. Добрался Майлз только к рассвету. Округа была так же в серой мгле, солнечной погоды и сегодня точно ждать не стоило. Оглядев двор, Майлз сразу понял, что было не так. Машины не было. Как и самого Алекса. Запах Алекса был повсюду, но быть здесь, так рядом, и не чувствовать самого Алекса было невыносимо. Майлз начал тосковать по теплу его тела, ритму его сердца, запаху его волос и звуку дыхания невыносимо сильно. Майлз не представлял, что ему делать в такой ситуации. Он аккуратно подошел к двери, которая оказалась незапертой. Войдя в прихожую, он еще раз явно ощутил отсутсвие Алекса в доме, наполненным его запахом. Волк сходил с ума. Майлз отчетливо понял, какой он мудак. Он обернулся в человека лишь в их спальне, сразу сжег шкуру. И достал вещи из комода. Алекс ведь не был против делиться одеждой до этого? Майлзу была необходима еще толика Алекса. Джинсы были узковаты и немного коротки, так что Майлз попытался найти футболку подлиннее. Что не сильно помогло. Окутавшись в запах своего человека, Волк внутри лишь немного успокоился, все еще сердясь на человеческую часть за столь ужасный поступок. Ему очень не хотелось входить в ту комнату, где было распланировано убийство его семьи, да и его самого, но он просто хотел подобрать остатки той одежды, которую разорвало в лохмотья при оборачивании в волка. Но белые спортивные штаны и белую майку он нашел около мусорной корзины. Алекс прибрался за ним. Кроме семьи Майлза, никто не знал волчью часть Майлза, да и не принял бы так быстро и полностью. Алекс идеальный. В кухне на тумбе он заметил конверт, к которому подскочил. На кремовой бумаге было аккуратно выведено «Майлзу». Майлз открыл его дрожащими руками, проведя кончиком пальца по темным чернилам, чуть размазав собственное имя. «Любимый! Здесь сердце Майлза сжалось, физически доставляя боль. Алекс все еще его любит! Я понимаю, что ты вряд ли прочтешь эти строки, но что-то во мне не дает надежде на твое возвращение умереть. Именно поэтому и продолжаю писать. Хочется сказать тебе это лично, но хотя бы через бумагу попробую передать свои чувства. Ты самое лучшее и удивительное, что было (и я надеюсь, есть) в моей жизни. Моё сердце принадлежит тебе. Без тебя я не выдержу. Простить меня будет невозможно, я понимаю. Но если есть хоть какой-нибудь шанс, пожалуйста давай поговорим. Знал ли я такое о своей семье? Возможно, но я ничего не помню из того времени. Только тебя. Я помню тебя и люблю тебя. Так сильно люблю тебя. Пожалуйста. Даже сам не знаю, о чем прошу. Здесь, в конверте, около трех тысяч — это вся наличка, которая у меня есть сейчас. Ты можешь в банке Американ спросить про счет на мое имя. Вот его номер TL SP 82254 257894 7547. У тебя есть доступ ко всем моим деньгам. Я не пытаюсь тебя купить или загладить вину таким материальным способом. Просто если ты не захочешь меня видеть — ты можешь начать новую жизнь с этих денег. Можешь позвонить Джеймсу Форду, здесь и его номер, он мой поверенный в этом вопросе, и может рассказать тебе все детали. Он должен приехать завтра, чтобы урегулировать вопрос с полицией. Я все рассказал полиции. Про выдуманных мифических оборотней, про то, что встретил тебя. И как ты не можешь вернуться. Представляешь, у них остались твои документы! В качестве вещдоков, если ты найдешься. Офицеры сказали, что завтра заедут осмотреть дом и изъять все оружие. Они сказали, что быстро закроют это дело и восстановят историю твоей семьи. Прости меня, если сможешь. Я готов просить прощение у тебя сколько потребуется. Чего бы ты не попросил. Сейчас мне срочно нужно вылететь в Калифорнию. Обнаружились какие-то проблемы с противопожарной безопасностью, и Мэтт попросил присутствовать лично. Я не задержусь дольше пары дней, и прилечу обратно. Я буду ждать тебя, сколько это будет возможным. В этом доме или другом — я буду ждать. Как ты просил, я не буду звать тебя, но я всегда буду ждать тебя. Пожалуйста, дай о себе знать хоть немного. Твой Ал.» К концу письма слезы Майлза тоже закапали на бумагу. Его милый-милый Ал, он не должен был разбираться с этим в одиночку. Это Майлз будет просить прощение. Будет валяться в ногах своего человека, только бы ему вновь разрешили быть рядом. Листы были чуть смяты и прижаты к груди. Не успел Майлз сложить письмо, как за окном показались полицейские машины. Да, ведь Алекс рассказал им. Он ведь и только увидев всю комнату сделал свой выбор в пользу Майлза. Не раздумывал ни секунды, будто и не было другого варианта. У Майлза еще раз сжалось сердце. На крыльцо поднялись двое полицейских. Образ служителей закона соответствовал представлению оных в глубинке. Форма, которая была мала уже два размера назад, начищенные значки и висящие поверх курток портупеи с оружием. И зеркальные авиаторы, конечно. У шерифа отличительной особенностью были густые черные усы. И с ними же был явно городской человек в стильном костюме. Его мелкие черные кудряшки весело подпрыгивали при ходьбе, но взгляд был более чем серьезным. Это наверняка был тот юрист, про которого написал Алекс. Майлз даже помнил этих местных полицейских, так как Лора частенько работала с ними. Его присутствию они не удивились, мягко поприветствовав. Человек в деловом костюме действительно оказался адвокатом — Джеймсом Фордом. Он сухо поприветствовал Майлза, представился и спросил разрешение войти и осмотреть дом от лица полиции города. Майлз против абсолютно не был. Полицейские же проявили больше дружелюбия. — Майлз! Я помню тебя, ты ничуть не изменился, — офицер Джонс, как было выбито на его значке, добродушно поприветствовал и даже обнял Майлза. — Здравствуйте, я тоже рад вас видеть, — Майлз ответил на рукопожатие второго офицера. — Будете кофе? В таких маленьких городах было принято проявлять дружелюбие. Хотя все, чего хотелось Майлзу — это сразу же отправиться к Алексу. Ведь у него теперь был статус живого человека, и он может попросить свои документы. И взять немного из тех денег, что оставил Алекс на первый же рейс до Лос-Анжелеса. 

Пока Форд со вторым полицейским пошли наверх, осматривать комнату и забирать вещдоки, Майлз угощал кофе офицера Джонса. — Сегодня дело будет официально закрыто. Нам просто нужно все официально изъять и осмотреть, — офицер сделал глоток горячего напитка. — Вчера к нам заходил Алекс, он рассказал всю ситуацию и дал показания. — Алекс очень смелый и сильный молодой человек, — Майлз сжал свою чашку в руках, стараясь заглушить душевную тоску. Он бы охарактеризовал Ала более лестными и приятными эпитетами, но офицеру можно было обойтись и без них. — Мы были удивлены, когда он только пришел к нам, но еще больше самой историей, конечно. В маленьких городках редко случаются ужасы, — конечно, самое большое заблуждение, что жестокость только в мегаполисах. Но офицер считал это чистейшей правдой. Майлз решил не разубеждать его. Сделав еще глоток кофе, Джонс продолжил. — Бедный малыш Тёрнер. На нем лица не было от горя. Он словно потерял всю свою жизнь в одночасье. Алекс сказал, что вы сдружились за это время. До открытия правды. Не оставляйте его наедине с этим горем. Это убьет его. Майлз отставил кофейную чашку, даже не допив любимый напиток. Он сжал руки в кулаки, впиваясь ногтями в мягкие ладони. Его чувство вины только росло, он должен был быть с Алексом. Но офицер решил удивить его еще больше. Все это время у него в руках был толстый блокнот в кожаном переплете. Майлз думал, что были личные записи полицейского, но тот открыл на нужной странице и подвинул к Майлзу. — Этот блокнот Алекс принес с собой. Это принадлежало его отцу. К его счастью, он не листал его полностью, — он передал блокнот Майлзу. — Такое обычно не показывают не сотрудникам полиции, но мы здесь не чужие люди. И меня действительно беспокоит состояние этого мальчика. Майлз подвинул к себе блокнот, ожидая самого худшего. Но он даже представить не мог, что там прочитает. Майлз сжал пальцами переплет, только прочитав первые строчки. В этот раз все должно сработать. Если он не хочет убивать этих шавок, то пусть забудет об этом. Нам не нужно, чтобы он растрепал об этом на детской площадке. Тем более он дружит со щенком в последнее время. Кейны точно не должны узнать обо мне. Счастье этого монстра было в том, что тот был мертв. Если бы ведьмы существовали (Майлз мог сказать наверняка — никакой больше сверхъественной херни в этом мире не было, он ведь сам был такой сверхъественной херней), так вот, если бы ведьмы существовали, он бы заплатил дорогую цену, чтобы воскресить этого мудилу и убить собственными руками. Трижды. Первый раз за Алекса, второй за семью, а третий для удовлетворения собственного чувства справедливости. Майлз потряс головой немного в собачьей манере, отгоняя такие мысли. А потом ему показали еще одну страницу. Пенни запретила использовать электрошок. А я уже почти достал тот шлем из психиатрической лечебницы. Заодно может и пидорство высекло бы из него. Что ж, попробуем старым добрым гипнозом. Вот и причина, по которой Алекс не помнил ничего из прошлого. Бедный ребенок. Вот и причина того, что он так часто убегал в лес. Никто бы не захотел быть в таком доме. Внушать этому мелкому оказывается так легко. Чтобы он не задумался обо всем, что случилось этим летом, я просто сотру его память. Он сам еще щенок. Может, оставить его в этом лесу, когда дело будет сделано? Майлз сам не мог начать нормально дышать. Как так можно поступать с собственным сыном, который не выбрал в качестве жизненного принципа жестокость? Только из-за его чуткой и нежной натуры издеваться над ним. Желание найти и обернуться вокруг его маленького Алекса только росло. Он положит весь мир к его ногам, только бы Алекс разрешил быть рядом. Майлз захлопунл блокнот и передал его полицейскому. Тут сверху спустились мистер Форд и второй полицейский, несший огромную коробку. Ожидание слишком затянулось. Майлз подошел к Форду, спрашивая, возможно ли ему уехать прямо сейчас. Ему уже было необходимо улететь к Алексу. Джеймс заверил, что с этим проблем не будет, так как все дело будет вести он. Алекс поручился за Майлза, поэтому и его интересы были под защитой Форда. Остался лишь последний вопрос. — Как называется отель Алекса? — Moonlight Base. Путь в Лос-Анжелес показался Майлзу сложной задачкой по логистике. Ладно, хоть его подбросили до города, где он смог взять такси до Бангора. Да, оставленные деньги Алекса шли в дело, но он надеялся успеть застать его в огромном ЛА. Ладно хотя бы прямой рейс в Лос-Анжелес был во все те же три часа дня. С разницей во времени и полетом, жаркой дорогой по пробкам, к отелю за городом Майлз приехал, когда уже стемнело. Но когда такси останавливается, Майлз буквально вылетает из желтого седана. Все здание охвачено дымом. Горят четыре или пять этажей, но черный дым заволакивает все огромное здание. И ни одной пожарной машины в зоне доступа. Он быстро оглядывает толпу людей, кто-то с чемоданами, кто-то в банных халатах, на некоторых гавайские рубашки, горничные отдельной группой в униформах, другие служащие в формах. И наконец замечает возможное руководство. Парень в деловом костюме и при галстуке. У него нет бейджика, но на лице полнейший ужас. Майлз подбегает и хватает его за ворот, заставляя обратить на себя внимание, разворачивая его лицо за подборок на себя. — Где Алекс?!! — Я.. я не знаю, он должен был открыть кран для системы пожаротушения, — парень был совершенно растерянным. 

 — Где?! — Майлз встряхнул парня еще раз. — В бойлерной, это в подвале, — Майлз уже сорвался с места. — Стой, куда ты?! Майлз просто зашел внутрь здания через главные двери. Холл был завален дымом. Аварийное освещение практически не помогало. Свет от тусклых ламп не проникал через густой дым. Будь ситуация спокойнее, Майлз даже бы присвистнул от масштабов отеля. Автоматы казино все также спокойно сверкали и мигали, будто и не были в курсе, что сейчас все здание могло сложиться как карточный домик. Волк заскулил внутри. Майлз не мог обернуться, зверь бы сошел с ума от огня, дыма и осознания того, что так погибла вся его семья и погибает Алекс. «Ну же, просто позови меня, просто хотя бы вспомни». Майлз бегом пробирался сквозь дым. Огонь распространился на верхние этажи, оставив нижние тлеть. Что за ловушка, а не архитектура отеля? Показалась лестница, которая тоже была в огне. Еще одна огненная ловушка. Спустившись в подвал, который начинал гореть с одного конца, Майлз вновь обратился к их связи. «Малыш, пожалуйста, только лишь подумай обо мне, я уже здесь, совсем рядом, любимый». И настороженного Майлза, наощупь пробиравшегося по коридору, задерживаясь о стены и почти не дыша, оглушило чуть слышным хрипящим голосом Алекса: «Я так люблю тебя, мне так жаль, что все закончится именно так». Майлз рванул в комнату на зов. Ему понадобилось выбить дверь в чертову бойлерную, перепрыгнуть порог и бухнуться на колени перед любимым. Алекс был таким маленьким, хрупким. Весь покрыт кровью, а правая рука в запястье была выгнута под неестественным углом. На лице была огромная гематома, а кровь была буквально везде. Майлз боялся прикоснуться к нему. Он лишь огладил его волосы, стараясь тихо позвать, чтобы не напугать тем, как поднимет на руки и унесет отсюда, пока было не слишком поздно. — Ал, малыш, Алекс, — Майлз гладил и гладил кровавые кудри. Он чувствовал слабое сердцебиение, его любимый был жив. — Мой маленький, просто открой глаза. Сердце Майлза пропустило удар, а из глаз полились слезы, когда Алекс очень медленно посмотрел на него. Майлз поднес левую руку Алекса к своим губам нежно целуя. — Ма, — Алекс лишь смог слабо выдохнуть. — Ух-ходи, здесь опасно. Майлз продолжал целовать пальцы Алекса, ярко чувствуя кровь. — Только с тобой, — Майлз подложил руку под шею Алекса, а второй пытался взять его под коленями. — Вот так, я аккуратно подниму тебя. — Прости меня, Ма, мне так жаль, — Алекс говорил с невыносимо долгими паузами, а его глаза начинали слипаться и закатываться. — Я не чувствую даже руку, которую ты целуешь, Майлз, я не хочу так жить, не спасай меня, — Алекс не смог даже повернуть головой, лишь прикрывал глаза. — Когда я закрываю глаза, то становится лучше. Я так люблю тебя. — Нет-нет, Алекс, малыш, — Майлз прислонился лбом к Алексу, из его глаз текли слезы, смешиваясь с алексовыми слезами и кровью. Он чувствовал, как пульс Алекса замедлялся, становился слабее и совсем не ударял по стенкам артерий. Его жизнь утекала. Майлз наклонился к его плечу, разрывая белую хлопковую рубашку, и вдыхая в последний раз человеческий запах его любимого.