Узники Творца

В один день Лиса свободна оказалась, никаких делишек важных не нашлось в закромах. Благодать, да и только. Творец несказанно радовалась, что сможет время своё использовать с умом, Черновики из беды вызволять, в которую сама загнала. Стыдно, щёки горели яркою зарницею, такая-сякая, как умудрилась столько работ в сырую Темницу загнать — уму непостижимо. Долго думы думала, головушку всё напрягала. Сложно выбрать, кого раньше освободить, с кем легче справиться. Выбрав Рэйчел Гейтс, ту самую малышку, которую пообещала выпустить, решила она её спасать. Только вот Муза не шла, словно обиделась на Лису за что-то, спряталась в тёмную-претёмную норку. Сколько Творец не старалась, не пыжилась — не получалось. Текст сух оказывался, словно чёрствая корочка хлебушка чёрного, подгоревшего. Хоть и можно так оставить, но как выпускать в Иной мир, позорить ни в чём не повинную душу? Страшно становилось. Опять она не справляется, обещания свои нарушает, пляшет в поле на граблях, негодница. А Черновики, бедняжки, понадеялись, в чудо наивно поверили. Перед старичками особенно совестно. Как же так, не уважать пожилых, держать взаперти под пудовым замочищем. С горем пополам достала ноутбук, диковинку оную волшебную. С помощью него писать легко, не вручную по бумаге, аки в стародавние времена, когда только-только письменность появлялась. Музыку можно любую по мановению руки включить. И Сеть расчудесная есть, вопрос задашь — ответ найдёшь. Стуча задумчиво по столу пальцами, Творец план работы представляла, судьбу Рэйчел вершила, будто Мойра. Думы надумав, Лисица уверенно стала переносить план на ноутбук, а когда закончила, подивилась неслыханному звуку. Странное что-то с кухни доносилось, будто кто-то скрёбся в дверь, аки кошка голодная, домой попасть хотевшая, жажду молоком утолить желавшая. Но никаких питомцев отродясь у Творца не наблюдалось в жилище, ни одной животинки. Мечтала только, вот руки не доходили. Да и ответственное дельце — за кем-то следить, поить-кормить, охранять. Мало что случится, и без того невезение сильное мощной лавиной обрушится, не хотелось никого губить. — Неужели… они?! — воскликнула Лиса с удивлением. Догадки в голове полотном яркой картины предстали, словно только-только художник ту закончил, краски не успели высохнуть, поблёкнуть, цвет утерять. Встала Творец со стула и направилась на кухню, открыв дверь из дерева с завитушками, ухмыльнулась уголком губ. День предстоял весёленький, не зря казалось, что случится нечто интересное. Не подвела чуйка-то. На стульях устроились четыре девушки. Одна читала, устремив ясный взор в книгу в бархатной коричневой обложке, даже перевернула страничку, вторая вальяжно облокотилась о спинку. Третья задумчиво созерцала прекрасный вид из окна, красотами природы любовалась, а четвёртая сразу вскочила, будто случилось невесть что. — Приветики, Скарлетт, Пэнси, Бриджит, Шейлин, — Лиса помахала рукой в знак приветствия, после чего подошла поближе к собеседницам. Девушки, появившиеся из ниоткуда, оказались Тараканами. У всех Творцов всегда свои Тараканы, которые то мешали Писателю работать, то наоборот, помогали ему. Лиса не знала, для чего появились её Питомцы на этот раз, но надеялась, что те не разнесут дом вдребезги по кусочкам, аки дети малые, непослушные. Ведь во время последнего пришествия уютная, чистая хатка претерпела немало мучений, так же как и хозяйка. Но при этом сию шумную компанию Лиса нежно любила, как семью, хоть они и могли учудить что-то странное, вещи поломать или раскидать, или магию в дом пустить, отчего из пола зелень травы-муравы пойдёт. Внешне все они разные, каков Автор — таковы Тараканы. Посему и имена у своеобразных Питомцев Лисицы необычные, нездешние, заковыристые, с первого раза и не произнесёшь толком. Пэнси выделялась хитрым взглядом малахитовых, как ящерка — Хозяйка Медной горы, глаз, чёрными волосами, немного до плеч не доходившими, мягкими-мягкими, словно шёлк. Зелёный цвет любила, особенно тёмный, как у себя. А ещё характер поистине вредный, заносчивый, что не каждый такое мучение и вытерпит-то. Будто настоящая змея ядовитая. Бриджит же, наоборот, спокойно взирала на всё умными глазами, теплом и цветом напоминающими корицу, через круглые очки с тоненькой, аки стебель цветочка растущего, оправой. Волосы густые по спине струились, длинные-длинные. Но обычно она собирала локоны в две косы толстых-толстых, красивых. Спокойная, рассудительная и мудрая, обожала читать книги и даже денёчка прожить без них никак не могла — сразу скучно становилось, словно лучшие друзья уехали куда-то, бросили на произвол судьбы справляться одну-одинёшеньку с проблемами. Третья девушка, красноглазая Скарлетт, появилась совсем недавно. Непостоянная, аки огонь, весёлая и энергичная, она заплетала волосы в два озорных высоких хвостика, по цвету на пламя похожих. Славилась шутками, фразами дерзкими, не всегда позволительными, и подколами. Вспыхивала спичкой от одного слова, словно от искры, и так же быстро успокаивалась, словно внезапно шторм на море синем закончился. Четвёртый же Таракан, Шейлин, представлял из себя спокойную, добрую девицу. Светлые волосы и голубые глаза — не иначе, настоящий ангел с небес спустился. — Что на этот раз? — поинтересовалась Лиса, пройдя вглубь кухни. — Хотя это неважно, — продолжила она, взяв расписные кружки и разливая ароматный чай из травяного сбора, лакомства доставая для разговора, чтобы тот не был нелёгким, шёл как по маслу. — Мы пришли возмутиться насчёт творящегося в Темнице! — выпалила Скарлетт, обвинительно указывая на Творца изящным наманикюренным перстом и гневно сверкая красными глазами, в которых теперь заполыхал настоящий огонь, словно из ада. — Ну что ты так сразу нападаешь? — сказала Бриджит с укором, словно мама успокаивала дочь, которая не на шутку разошлась, за рамки дозволенного перешла, не удержалась, шалунишка. Продолжила, обращаясь уже к Лисице. — Мы пришли не обвинять тебя и наказывать, а помочь вызволить Черновики из беды, — серьёзно, даже строго закончила она наставление, поправляя сползшие на кончик носа очки. Тут же вмешались и остальные Тараканы. — А я смотрю, ты совсем повзрослела, малышка, — дерзко начала Пэнси, — раз уже убийцей стала. Научишь так же? — Щедро ядом приправлены речи, тонкие губы растянуты в ухмылке. — Я, конечно, никого обвинять не хочу, — тихо вмешалась Шейлин, — но чем тебе Черновики не угодили, раз ты на гибель их отправляешь? — Она подняла взгляд, и Творец увидела, что в глазах голубых, как небо ясное, плескалась грусть волнами. — Вы понимаете, что у меня сейчас не лучшее время?.. — Творец хотела отвертеться, прикинуться, что она ни при чём, не трогайте, мол, бедняжку. Напали все ни с того ни с сего, как им не совестно? Лень накатила, лапы цепкие, мерзкие, аки щупальца, обвивала, тугим узлом стягивала. Но негодницу перебили, спеша советы дать, пока поздно не стало, беда не настигла. — Нет, не понимаем. Творец, так нельзя поступать! — отчеканила Бриджит, аки огромным тесаком отрезала. — Не надо откладывать на будущее, ждать у моря погодки, иначе настигнет Кара небесная. При воспоминании о Каре пот хладный каплями сверкающими выступать на лбу начал, струйками резво потёк, играючи. Если придёт то самое Нечто… Кара небесная настигала Авторов-грешников, преминувших вовремя исправиться, решивших дальше губить души невинные, не пускать их в спасительный мир Иной. Не хотелось их путь повторять, вступать в ряды неудачников. Не хотелось в неизвестность прыгать, на Удачу полагаться. Не хотелось извиваться, пресмыкаться, аки змей поганый, по земле ползать в попытках заслужить прощение. — Так я уже начала писать, только вдохновение никак не приходит! — призналась Лиса. — Я продумала сюжет и героев, а текст не выходит никак. Что же мне делать? Помогите, пожалуйста, Тараканы миленькие, — попросила она, умоляя. Задумались все, думы тяжкие начали думать. Перебирали разные идеи, словно самоцветы в сказочной шкатулке. И чай травяной пили, и лакомства поели, и песни пели, и на улицу вышли дышать свежим воздухом, чтобы взбодриться, сил набраться. И воздух медленно-медленно вдыхали, выдыхали, руками махали, аки ветряные мельницы. И музыку вдохновляющую слушали. И прибрались в квартире быстро, дружно, отчего стала оная аккуратной-аккуратной и уютной — просто лепота, аж засияла. Даже пробовали вместе сочинять по предложению, фразы друг за другом заканчивали. Вот только выходил текст по-прежнему сухим, как чёрствая горбушка подгорелого хлебушка. Отчаялись совсем бедные Тараканы и Творец. Чем Всевышнего прогневали, что вдохновение до сих пор не приходило? Как вызволять из беды Черновиков? Совсем пригорюнились несчастные. И решили призвать богиню вдохновения, саму Музу, обрядом. Подношение приготовили, свечки ароматические зажгли, свет везде потушили. Дом нотами розы и василька, ладана и мирра наполнился. Вокруг алтаря необычного кругами ходили, за руки крепко-крепко держась, да приговаривая «Приди, Муза, приди. Мы ждём тебя. Приди». Заколыхалось пламя свечей, задрожало и потухло вдруг. Однако не холодом мертвецким комната наполнилась, наоборот, теплом, чем-то душевным. В наступившей темноте возник чей-то силуэт — донеслись непонятные звуки, что-то завозилось, зашуршало. Внезапно вспыхнул свет, ударив по глазам, и стала видна девушка. Причудливого иссиня-чёрного цвета волосы завивались, волнами ложились на плечи и спину. Ресницы словно уголь или сурьма, густые-густые и длинные. Платье доходило до пола, ткань расшита серебристыми нитками, словно звёзды рассыпаны по ночному небу. А стан-то какой стройный! Незнакомка сонно потянулась и зевнула, а когда глаза открыла, обвела взглядом агатовым всех присутствующих. — Дорогие друзья, — улыбнулась она, словно солнышко, настроение всем поднимая. озаряя лучами комнатушку, — я — Муза. Рада видеть вас. Чем могу помочь? Кто меня звал? — заозиралась, головушку стала поворачивать во все стороны, изучала, куда нелёгкая принесла в этот раз. Рассказала о беде своей Творец, помощи попросила, горемычная. Ведь если и Муза не спасёт — погибнут Черновики. Та же вздохнула, пригорюнившись и сочувствуя бедняжкам. — Простите меня, друзья, виновата. Не пришла вовремя. Моя вина. Смогу я вам помочь. Сегодня ты, Лисица, поможешь Рэйчел. Инспиратио, — проговорила Муза. Плавно взмахнула белой рученькой, словно лебёдушка — крылом. Из пальцев магия заструилась, голубые искры полетели к Творцу. Лепестками красивый цветочек, образовали, вплелись в волосы Автора, посияли и поблёкли. Будто и не было ничего. Будто сон прошедшее, видение, в бреду от болезни промелькнувшее. Попрощалась Муза, сказав, что не может более остаться, мало ли кому помощь потребуется. Негоже сидеть с тем, у кого наладилось всё, вдруг в это время кому-то плохо, мучается бедняжка? — Если помощь снова понадобится, зовите. Помогу, чем смогу, — напоследок ободрила она Творца и Тараканов, обняла крепко-крепко. Щёлкнула пальцами и исчезла, оставляя после себя лишь витающие в воздухе голубые лепестки свинчатки. А Творец наконец-то смогла написать творение, вызволить из беды Рэйчел. Попала та в мир Иной, расчудесный. Где лились реки, росли красивые деревья, жили дружно Творения и Читатели, и лишь иногда грязнолапые монстры — Хейтеры, Спамеры и Тролли — нарушали идиллию. Вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец!