Лесные массивы острова словили и бережно укладывали солнце в морскую колыбель. Румяный закат целовал каменный утёс, утешая буйную пену. Пещера Бена Ганна упряталась среди кустарников и рогозы, но блеск золота выдавал царское место.
Монеты самых разных стран: динары, пенсы, дукаты, шиллинги, мешки в сундуках так и звенели от счастья. Ожерелья, жемчужные бусы, платиновые медальки, украшения с жëлтыми топазами, бриллиантовые брошки, серьги с золотым креплением и расписным фарфором, табакерки все в рубинах, коронационные венцы.. Искусные полотна, иконы и скульптуры ликов святых, фрески, портреты, этюды и пейзажи, миниатюры и панорамы. Шерстяные полотнища, пух с лебединых грудок, полосы меха, товары за бесценок: туфли с пряжками, накидки фишю из кружева, стеганые юбки, суконные камзолы, рубашки с пышными манжетами, платья-контуш.. Всё это Флинт жадно прятал в ящиках и ларцах, когда ещë жил как птица Божия. — Бороться за это будут до мозолей, насмерть, Ливси, и не срезать у них ту мерзкую, хищную жилку. Знайте, что отпуская Вас, я взваливаю ношу отчаянного и безвыходного поступка на всех джентльменов этой пещеры. — Капитан, прошу, не провожайте меня, будто на войну. Я дал им клятву, как доктор, и обещание, как честный человек. В крайнем случае вспомните о бедном Джиме, пребывающем не в самом лучшем окружении. Да что говорить, может днём они и грозные разбойники, но вечером плачутся мне в рукав, как дети. — Мне не нравиться Ваше назойливое желание "вылечить" их. Единственное лечение для пиратов - петля! — То же сказать о прокажëнном, что одно исцеление, это взрыв бубонов, или лихорадочному - горение заживо. — Дэвид, я волнуюсь, и вправду! Хокинса, нашего мальчика, очень жалко, но этих нечестных, гнустных и безжалостных бандитов - нисколько! Они же загрызут Вас, как отвернетесь! Сначала Вас, а затем и юнгу! — Трелони, хотя бы Вы не дрожали за мной. Я постою, дам отпор, если необходимо. Но сейчас они для меня и Джима не опасней слепых котят, уверяю! Кому шестеро загнанных и уставших людей могут навредить, если не себе? Понимаю Ваши переживания, перед глазами несчастный Джойс с простреленной головой, но я почтил его память, уберëгши одного из пиратов с такой же раной. Поздно давать им шанс, но лучше так, чем никогда, господа. — Доктор, хоть я и ранен, но долг обязан исполнить, сохранить Вас. Дайте обещание, что вернëтесь в назначенный срок. Если же нет - тотчас отправляемся на выручку. И лишь волос упадëт с Вашего парика, Ливси, так головы этих мерзавцев мы насадим вдоль частокола! — Смоллетт горячо стукнул кулаком, но шикнул и грузно лëг, когда раны закололи пуще прежнего. — Вы ставите крайне тесные рамки, капитан, даже быть откровенным, слегка подставляете меня. Но я не сержусь, а осознаю грубую необходимость Вашего предложения. Прошу, отдохните и не тревожьтесь, ждите ровно в полночь, буду точно штык, слово джентльмена!***
Ночной форт, едва проснувшись, утопал в медовом свете керосиновых ламп. Сильвер, сидя в углу, яро совещался с Джимом. Иногда указывал пальцем на место в карте и безысходно хватался за голову. Мальчик то кивал, то мотал головой, поправляя запотевшие очки. Пираты сидели вразброс: кто у головницы, кто у бочек, кто и вовсе давил койку в лихорадочном приступе..
— Да у тебя глаза, словно два абрикоса, во! Они по ночам светятся, что-ли, точно огоньки? — Ещё как, Дерк. Я даже в темноте кошкой вижу и чую золотистые гинеи с харей "месье де Буш'а".. Ей-богу! — О-ох, ко всем чертям бы его! Уселся на жирной доле, шее Уолпола, и хохлится, видите ли, «восемьсот-с тысяч фунтов мне – углы подмести-с, да черепицу поправит-с».. — Неужто зависть тебя дерет? — «Богаче короля!» – говорил Пью. А что же: Семьсот и Восемьсот.. На сто тысяч его сальная морда в бóльшем достатке! А делить? Как делить-то будем?! Семеро нас – вот и считай.. — И в правду, сидели в таверне, горя не знали.. Так нет же, швырнула Эрида нас терпеть дни последние у верхушки безродного острова.. — Тебе не в первой, Джордж, оставаться на одинокой суше средь океана. Но второй раз "Морж" не сядет в бухту, и как плыл тогда я в лодке к берегу, так сейчас на нём и сгину. И тебя ненароком затащу, Боже упаси! — Да ну, не вспоминай! И так тошно от зноя дикого, словно в парилке, ещё ты со своим берегом и "Моржом".. Дик, ты у нас один счастливчик - с "хантером" в кармане! Сколько времени? — Десять вечера уж как.. — Ба-а! Всего десять, а меня уже без памяти штормит, то в мороз, то в печь, будто лëгкие удавкой скрутило и во рту пустыня..— У-у-у-у-уа-а-а-а!
Вой из глубины мимолетной песней спрятался в дощатках, перерастая в хрипящий вопль.
— Дерк! Слыхал? — Чего это? В ушах звенит? — Да не про то я!.. Стонет чëрт в темноте, вон! — Не слышал, нам-то по чëм? Мы здесь, а он там! — Верно, правду толкуешь - конечно, зовёт издалека, ему добежать ещё бы, о-ох.. Дай хлебнуть из фляги, не могу терпеть! — Э-э не! Знаю я, доктор пригрозил: «Вот что, Дерк, с почками у Джорджа беда, как рома глотнет - нос отвалиться и на солнышке отсохнет». — Не мог врач ахинею такую нести! Не с почками, а печенью, да и солнце у нас тусклое.. С чего бы ему о моих внутренностях хлопотать-то, а-а?! — Да в зеркало глянь! Ты померкший, бледный, от мертвяка не отличить! Сам думай, хорошо ли это - задыхаться и затихать, а после ночами бредить, подобно Флинту или Бонсу! «Вместе с пóтом мозги отсыхают, отчего лопочет несуразицу», - доктор так сказал. Головой ручаюсь, гляди! — пират легко стукнул себя по лбу. — Вот и бери вафлю на зуб как у своего Бонса, так и у доктора, чугунная ты башка!Дерк вскочил, разинув рот и наравил бросить гадость в ответ, но издал только возмущённый, гневный хрип:
— У-у, вот же ты.. Скотина неблагодарная! Хлопочат над больным, милуют, а ты знай себе мычишь бараном, просишь выстегать, бока себе набить, да на солнышке посушить! С резьбы сошёл, не иначе.. Так и валяйся здесь полудохлым, никому, кроме меня, не упавшим! — Скатертью дорога, не оборачивайся! Тошно мне уже от тебя..Дик слушал со стороны, наблюдал и вдруг задумался: никак не мог уразуметь "сушку на солнце". Пираты - не бельё, и не ягоды, улететь - не улетят, птицы не утащат. Так почему пальцы разбойников холодеют от одного лишь "солнечного" упоминания? Джонсон уверенно подсел к Моргану, который обтесывал кинжалом мелкий брусок осины.
— Том, с чего вы трясётесь "на солнышке сушиться", не пойму! Вот дамы благородные, знатные - с белоснежными лицами и в ужасе от света Божиего. А вам-то нечего страшиться - не светские особы, и так загорелые, румяные.. — Висельников видел? — Видел, даже учил их псалому на латыни, некоторых отмаливал, бледных в кандалах.. Но как они - и солнце, связаны? — Не живые, а уже почившие. Бог твой, Дик, сжирает и сушит светом тех несчастных - висящих. Да так, что от сухаря или изюма их не отличишь! — Ты что, запутал меня! Да к чему же Бог? Вы почернеть боитесь, что-ли? — А вот что: вздернут нас вдоль площади, и будем там рядком висеть, на солнышке сушиться, как связки солёного мяса!Дик заикнулся, сжался и глянул так, что кровь отлила с щëк: растерянно, пугливо и обречëнно, чуть не плача.
— А ты молись, Джонсон, своими прошениями, может и унизишься до клейма на лбу, получишь снисхождение от богоугодных тварей.. Тьфу!Пастор вновь раскраснелся, затуманился, горько всхлипнул и отчаянно укрыл лицо ладонями. Том опешил, застыл, но, хмыкнув, отложил орудие и бережно приобнял того за плечо. Совесть билась в глубине, яростно стонала, колотя по стенкам черепа.
— Ну же, не вой белугой, горемыка. Хорошо, неправ, ударился я в крайность.. Давай, протяни мне руку.Дик жалобно хлюпнул носом, однако послушал и подал Тому багряную ладонь. Морган вручил шершавую, нагую фигурку женщины с крохотным ангельским крылышком, растущим из лопатки.
— Что это с ней? — Ну так, Фортуна! Упорхнувшая от нас удача.. — У-у, с чего бы? — Вот мычишь ты, как корова, а слушать не хочешь.. Знаешь, имя желчное из уст своих лучше не упоминать, а вот с чужих - пожалте! Гарри, тащись сюда! Поведаешь молодняку ту зверскую байку про капитанскую Богиню. — Тьфу, во всю прыть несусь рассказывать, конечно! — Гарри вздёрнул нос, — исправлять ещё будете, нет уж! — Давай-давай, молчать будем.. А не пойдёшь - разозлишь меня - так за шкирку, и силком на бочку втащу!Гарри обиженно чавкнул, пожался, но в итоге сдался и торжественно уселся на мешок с редисом. Вид у него был несколько смешной, но необыкновенно цепкий и ретивый.
— И что же говорить? Дело было у Тортуги, на мази: богатства получили - словили птицу счастья. Капитан - значится - безумец, но и тот не лыком шитый! Нашел он тихий остров.. — Вот медлишь ты, дальше давай! — Я говорю! Нашел Флинт землю, под стать сокровищу, взял матросов - всех загнал в могилу. А мы, как стóящие олухи, пришли за старину откапывать дохлятину! — А как же Фортуна? — спросил Дик. — Это пьяные бредни! Не то Флинта, не то Моргана.. Всё мерещится Тому девка с крыльями, а потом трясется за ней и других подначивает: «Видел я её, как живую!». — Что ты говоришь, трепло дырявое! — ощетинился Морган. — Как пить дать, видел её! — Вот-вот! Ещë скажи о черепе в фелоне и птице Рух, совсем чахоточный верить в такое! — И то верно, ведь Бог язычество не терпит.. — Умолкни, Дик! Как нет твоего мнимого Бога, так и Фортуны! Никто не спасёт, перед собой должны! — Что с тобой? Попросишь, он и поможет!Гарри точно остервенел, подскочил, схватил и тряхнул Джонсона за грудки.
— Да что ты знаешь! Когда моя мать слегла с гангреной, я измозолил все колени, дабы вымолвить прощение у старика на небе! Не услышал он меня: и верил я, да, но нет его, сам это понял! И тебе докажу, пускай силой, кулаками!Пират внезапно замахнулся, хлестнул, как из пушки, точно в глаз. Дик вскрикнул, а Том, придя в себя, сгрëб мешок с редисом и ударил Гарри по затылку. Тот оступился, перевёл дыхание и ослабил хватку. Пастор баулом рухнул на пол.
— Убью! — хрипло взвыв, Гарри выхватил лезвие и яростно побежал на Моргана.Громогласный выстрел. Пираты замерли и озадаченно захлопали глазами, как барашки. Сильвер стоял расправившись, напыщенно, с поднятой рукой и дымящимся пистолем.
— На место, увальни! Уж меня не смущаетесь, как погляжу. Вот и правильно, дело хозяйское, вперёд! Не бросайте душить и травить себя. Даже тупорылые бакланы умнее будут, ей-Богу! Ну ничего, дождëтесь вы Ливси, к нему-то у вас больше уважения, знаю. Пусть он и всыпет вам за это!Том обиженно шикнул и откинул забитый мешок. До самого прихода доктора разбойники сидели в гнетущей тишине.
***
— А что же ты ему в ответ? Зачем драться полез? — Ливси говорил строго, без послаблений. — Так если заслужил кулаком, чего бы не полезть! — И как провинился товарищ твой? — Мне-то почëм знать? — А вот я догадываюсь, Гарри. И говорю это за всех: подцепили вы друг друга за живое - зверски и нещадно. Кто в здравом уме, рассудке, будет гнобить и топтать за верование? Или за непризнание пророков, отрицание обрядов? — «Только дурак с ослиными мозгами», конечно, знаю, чего скрывать.. — Гарри устало вздохнул. — В человеке главное не мозг или жизненный путь, а его натура, надежда и помысел. Поглядите, как вы рассорились из-за неумения владеть собой! По углам разбежались и сидите полевками, притаившись, но подкрадётся зверь какой, так и словит вас порознь! И всё оттого, что до сих пор не остепинились, не обуздали кровожадное естество. Должны вы сами этому научиться, а здесь я бессилен. — И что мне, идти им в ноги опускаться? — Не так легко признать своë упущение, однако извинение это никак не унижение, друзья. Но всё же я спешу, ибо пугают меня головы вдоль частокола. Оставайтесь людьми, не должно быть это сложно, и вы справитесь.Пираты немного взбодрились, слова доктора вовремя воодушевили, даже слегка вразумили и приподняли общий дух.
***
На улице, Дик неожиданно подозвал доктора переговорить с глазу на глаз. Сильвер барски поглядел, но всё же отпустил.
— Что же, Джонсон, глаз ноет? — Не о том я. Право дело, просить о таком не слишком скромно.. — На то я и доктор, чтоб слушать о проблемах и решать их. — Заберите меня, молю!Ливси слегка опешил.
— Куда же? — Да хоть на солнышке сушиться, тьфу! Не могу я среди них, не моё это! — Дик отчаянно ухватился за край врачебного жакета. — Не знаю, как ужиться, да и не хочу уже! — Взгляни на меня и слушай: по наивности попал ты к ним, и не в силах я вытащить тебя в одиночку. Надо мне обговорить с командой, и как только спасём Джима, так и тебя заберём. — Спасибо! Я уж думал всё, пропал, так нет! — Дик на радостях бросился в объятия.Ливси лишь добродушно улыбнулся.
***
— Хотел бы я проведать Моргана, да вот не получается. Порой мне кажется, ха-ха, что вы нарошно прячете его от меня, Сильвер! — Куда мне! Всё отсиживается на втором этаже, будто трусит, ей-Богу! — Ничего, вылечим. Пора мне, и скажу я напоследок: не могу заменить Вас, Джон, как самого близкого им человека. Устали, вижу, но старайтесь сильно не выплёскивать гнев. Помните, что в избытке и лекарство - сущий яд.