И всюду тьма

Ей почудилось, что она, как тогда, касается холодной, металлической ручки двери, тянет на себя, сквозняк ударяет в лицо, соблазняя такой близкой свободой. «Я ведь тогда думала, что почти сбежала…» — Ана снова нырнула в воспоминания. У нее не было и шанса. Руки Аны что-то резко потянуло назад и скрутило за спиной, ее подняло в воздух, швырнуло на кровать и вжало в стену. Вот он, Свет в действии. Тонкие, светящиеся нити обвили ее паутиной, не давая пошевелиться. Первосвященник стоял напротив, зажмурившийся и сморщившийся от боли — одной рукой он дирижировал нитями, другой касался своих глаз. — Отпустите меня! — закричала Ана, — вы же Святой! Вы не должны… Первосвященник наконец открыл глаза, и Ана увидела, что они были в полном порядке, и только лицо осталось обезображено кровью и улыбкой, теперь больше походившей на оскал. — Моя милая, милая девочка, — заговорил он тихим, вкрадчивым голосом и покачал головой, — я думал, мы друг друга поняли. Разве толика женской ласки для старика — это большая цена за достойную жизнь? — Что вы несете?! — Не надо грубить, моя милая, — он присел на краешек кровати и похлопал ее по ноге. Она не могла ни увернуться, ни отдернуть ногу. От беспомощности ей хотелось кричать, но голос не слушался. Она злилась. Злилась на первосвященника, но, в первую очередь, на себя. Что не ответила ему сразу, не отказала, не сорвала его руки со своего тела, не убежала. Сколько раз он уже такое проворачивал? Почему об этом никто не знает? — Ладно-ладно, не переживай, я понял, что не интересен тебе, — первосвященник огорченно вздохнул, — когда ты была маленькой, с тобой было проще. Он поднялся, собираясь уходить, и непринужденно махнул рукой. Путы Света послушно спали, растворились в воздухе, будто их никогда и не было. Ана была свободна. Она удивилась, что он так легко ее отпустил, и первым делом натянула на себя одеяло до горла. И поняла, что снова может говорить. — И что теперь, пойдете нападать на других послушниц? — тихо, но с еле сдерживаемой яростью спросила она. — Вам не место в Церкви! «Ну кто тебя за язык тянул, ну кто?!» — Ана кляла прошлую себя на чем свет стоит. — Вы должны отказаться от своего сана! Иначе… иначе, — ее голос дрогнул, — я все расскажу! — Расскажешь, значит? — Первосвященник обернулся. — Попробуй, — сказал он едва слышно. Ана тогда даже сообразить не успела, что произошло. В комнату вошли двое мужчин в белом, стащили ее с кровати, надели мешок на голову и вкололи что-то в плечо. Ей, правда, стоило смолчать. Дальше только туман. Туман, перемежающийся чьими-то криками, ее криками, и болью, болью, болью. «Не так я хотела почувствовать себя взрослой, не так…»

***

Ана поднялась с кровати и подошла к окну. Из него все еще открывался вид на сад, наполненный гортензиями. «Я бы предпочла забыть», — она нахмурилась и задернула шторы. «Хотя бы можно порадоваться, что он никому больше не навредит». День церемонии совершеннолетия изменил ее жизнь, но совсем не так, как она рассчитывала. Ни о какой свободе и независимости теперь говорить не приходилось. «Неужели я верила, что мне удастся стать цветочницей? Какая чушь». Ана не находила себе места, в одиночестве было сложно переключиться — из каждого угла, казалось бы, новой комнаты, на нее смотрели тени прошлого, тянули к себе. «Они мертвы, все мертвы, хватит», — она поняла, что пора себя занять и дернула за рычажок на стене у изголовья кровати, чтобы позвать Лиззи. Горничная появилась в дверях быстрее, чем Ана ожидала. Запыхавшаяся и растрепанная, она спросила: — Г-госпожа, вы звали? — Да, Лиззи, помоги мне переодеться. На ее платье все еще красовалось багровеющее пятно, а Ана захотела выйти на прогулку. Пора было познакомиться с окружением поближе. — Слушаюсь, госпожа, — глаза Лиззи забегали, она будто не знала, как подступиться к задаче. Но при этом, казалось, горничная уже не так дрожала и переживала, как при их знакомстве. Ану это порадовало. — Расстегни мне корсет, — Ана повернулась спиной к Лиззи и указала ей, что делать. Она послушно подскочила и приступила: ощущалась, что занятие для нее непривычное — пальцы соскальзывали, крючки подавались не с первого раза. Две другие горничные, помогавшие Ане утром, были более опытными. Ане стало любопытно, почему именно Лиззи приставили к ней. — Где ты раньше работала, если не секрет? — На кухне, госпожа. П-простите меня, госпожа, я совсем н-ничего не умею! — голос Лиззи стал выше и в нем послышались жалобные нотки. — Я просто поинтересовалась, не переживай. Ты же не против помогать мне? — Н-нет, что вы, госпожа! Для меня это такой большой шанс… — Лиззи замялась. — Я по голосу слышу, что что-то не так, — Ана постаралась звучать как можно дружелюбнее. — Н-нет, все в порядке! — она расстегнула последний крючок, и корсет упал на пол. Ана подняла его и положила на стул, затем попросила Лиззи подготовить сменное платье, указав на шкаф, а сама стала продолжать раздеваться. — Как Джеймс поживает? — Ана знала, что рискует потерять даже надежду на доверие Лиззи, но ей хотелось подтвердить свои подозрения, что он рассказывал Лиззи о встрече с ней. Горничная на мгновение замерла, а потом вернулась к платью, ничего не ответив. Ане показалось это странным — Лиззи производила впечатление суетной, немного дерганной девушки, но не молчаливой. — Может быть, он тебе рассказывал, что мы с ним случайно встретились, когда я жила в другом крыле? Думаю, он решил, что я сумасшедшая, — Ана легко рассмеялась, надеясь разрядить обстановку, — а у меня просто разболелась голова. Лиззи обернулась, ее глаза были широко распахнуты. «Удивлена, что я так просто об этом говорю?» — Да, г-госпожа, он мне рассказывал… — Лиззи подала Ане юбку, потупившись. — И что, ты подумала, что я буду совсем ненормальной? Шея Лиззи начала краснеть, а за ней и лицо. — Я странная для тебя? — Ана понимала, что давила на нее, но не могла остановиться. Лиззи была наивным ребенком, и Ане хотелось приблизиться к ней, прорвать оборону. — Н-нет, госпожа, как я могу… — Лиззи, знаешь что, — Ана подошла к горничной и взяла ее за руки, та даже не отшатнулась, — нам предстоит много времени проводить вместе, поэтому придется выстроить какое-никакое доверие, согласна? — С-согласна, госпожа. — Верить мне или нет — это твой выбор, но бояться меня не надо. Мое происхождение не особенно высокое, и я не склонна наказывать слуг. Более того, ты моя первая личная горничная, представляешь? Поэтому все это в новинку и для меня. Можешь говорить со мной свободно, даже если думаешь, что мне это не понравится, — Ана улыбнулась, отпустила Лиззи и сделала шаг назад, — А теперь помоги мне. — Слушаюсь, госпожа. Лиззи стала затягивать корсет и больше ничего не говорила. Было совершенно непонятно, возымела ли столь пламенная речь хоть какой-то эффект. Ана подумала, если хотя бы голос горничной перестанет дрожать — это уже будет хорошим знаком. «Я не перегнула палку? Может стоило дать ей немного освоиться?»