И всюду тьма

Карета остановилась напротив свечной лавки. Вывеска покосилась, а название было не разобрать из-за выгоревшей и кусками отслаивающейся краски. Дома вокруг с каждым дуновением ветра молили о пощаде. Ана вопросительно посмотрела на Кеннета, ожидая объяснения, зачем они приехали в дансветские трущобы. Он же лишь бодро выскочил из кареты.  Они шмыгнули в лавку — она оказалась сквозной — и попали во внутренний двор. Каменные серо-коричневые стены обступили со всех сторон, словно хотели поймать случайного путника, запереть его и наблюдать, как он угасает в этом безжизненном колодце. Ана посмотрела вверх: хотя бы небо еще виднелось, но оно нависало тяжелой тучей, как закрывающаяся крышка гроба. На щеку упала первая капля — предвестница дождя. Недолго думая, за ней последовали следующие, тарабаня по крышам и переходя из мороси в ливень.  Кеннет поторопил Ану, и они нырнули в узкий, едва заметный переулок, а потом в еще один и еще. Она совершенно запуталась во всех поворотах и переходах, стараясь не отставать от уверенно и легко идущего впереди графа.  Наконец он остановился напротив низкой, неприметной двери, принадлежащей такому же дому. К этому моменту волосы и платье Аны потяжелели от впитавшейся воды, а ее саму пробирала ледяная дрожь. Они вошли и оказались в абсолютной темноте. Кеннет не останавливаясь создал несколько шаров из Света, размером примерно с кулак, и они разлетелись вдоль стен.  Ана сделала неуверенный шаг, под ногами застонала половица, потрескавшаяся и сжавшаяся от времени. Комната оказалась наполнена влажным запахом плесени, мхом, расползшимся по углам, и унынием.  — Зачем мы здесь? — едва слышно спросила Ана. Звук ее голоса отразился от стен, вернувшись испуганным всхлипом.  — Для урока по управлению Тьмой, зачем же еще? — Кеннет, казалось, был ни капли не потревожен мраком окружающей атмосферы, а спокойно отпирал замок на люке в углу комнаты.  — Ничего не понимаю…  — Задание простое, — как ни в чем не бывало продолжил он, — тебе нужно сдерживать свою Тьму, что бы ты не увидела сегодня.  Ане стало еще холоднее. Она догадалась, что скоро произойдет что-то пугающее и невероятное, способное пошатнуть ее способность контролировать Тьму. Наконец люк был отперт, и они спустились по узкой и уж очень крутой лестнице во что-то вроде погреба. Преодолев еще одну дверь с тяжелым замком, на них пахнуло едкой, выжигающей глаза, ноздри и глотку смесью: уксусно-земляной, кислой и затхлой — мешаниной из человеческой грязи и смерти.  Ана закашлялась, у нее выступили слезы. Ей казалось, что запах пропитывает, проникает в каждую клетку тела и разъедает ее. Она зажала нос и рот руками и уже было рванула обратно, наверх, но Кеннет схватил ее, остановив. Всем своим существом Ана выражала немой вопрос, не желая говорить, а значит открывать рот и еще больше наполняться отвратительным зловонием.  — Терпи. Привыкнешь, — жестко сказал Кеннет, — а еще следи за эмоциями. Я напоминаю, что Тьма с удовольствием действует под их влиянием.  Ана хотела было вырваться и убежать, но сдержалась. Внутри она обратилась в ком отвращения и страха, к горлу подкатила рвота. Но ей не хотелось отступать, разве могла она проявить слабость сейчас? Она с трудом отняла руку от лица и медленно, подавляя позывы тошноты, вдохнула. И опять зашлась кашлем.  Кеннет подождал, пока Ана придет в себя, и повел ее дальше. Короткий коридор оканчивался небольшим помещением, разделенным на две части тюремной решеткой. За ней, свернувшись на полу, лежал человек. Своей силой Кеннет осветил комнату так ярко, что Ане пришлось зажмуриться и щуриться первое время. Человек в клетке не шевелился. Комната была практически пуста, кроме небольшого шкафчика, закрытого на замок, стола и стула. Кеннет спокойными и четкими движениями открыл камеру, занес стул, разбудил пленника, усадил его и связал нитями Света, возникшими по его велению, как и тогда с Николь.  — Граф, что все это значит? — Ана с ужасом наблюдала за происходящим.  — Мне казалось, я уже все объяснил. — Кеннет открыл шкафчик и стал выкладывать сначала нож, затем набор игл, а потом еще и щипцы разных размеров.  Ана ахнула и отшатнулась, закрыв рот руками. Ей хотелось верить, что все это — часть урока, испытания. Такая вот комната страха, чтобы научить ее скрывать Тьму. Только поэтому она заставила себя продолжить наблюдать.  — Как поживаешь? — Кеннет наигранно-бодро спросил у пленника и вошел к нему с одним из инструментов.  Тот поднял голову, до того обессилено висевшую на груди. Выглядел он измученно: лохмотья, бывшие когда-то одеждой, все были в грязи, коричневых и бордовых пятнах. Его волосы слиплись, а лицо покрывала многодневная щетина. Кожа была грязной, с выступающими венами и выглядела сухой, как пергамент. При этом, Ане показалось, что он цел — ни одной раны или синяка заметно не было. — Сегодня у нас гостья, — Кеннет указал на Ану, — может быть ты с ней захочешь поделиться мыслями? Никогда еще Ана не слышала в голосе Кеннета такой ядовитой смеси радости и издевки. Пленник повернул к ней голову, и она увидела его живые, метущиеся глаза, в которых очевидно и отчаянно читалась мольба. Сердце Аны сжалось, но она продолжала молча наблюдать и ждать, когда Кеннет остановится и объявит окончание урока.  Он наклонился над человеком, взял его руку, и, выбрав указательный палец, без промедления вырвал щипцами ноготь.  Ана услышала несчастный, душераздирающий крик и поняла, что он принадлежит ей. Кеннет, по всей видимости, не собирался останавливаться и перешел к следующему пальцу. Ана попятилась, уперлась спиной в стену. От страха, ужаса и отвращения ноги отказывались ее держать, и она начала оседать вниз по стене. Кеннет не обращал на нее ни малейшего внимания: он был слишком занят, пытая человека. Ана не могла и не хотела больше смотреть. Она собрала в дрожащих ногах остатки сил и кинулась к выходу.  Почти у двери, маленькая вспышка, будто молния, обогнала Ану. И дверь с грохотом захлопнулась.