И всюду тьма

Яркий свет ослепил Ану даже сквозь веки, музыка и шум ворвались в темный коридор. Щурясь, она открыла глаза и увидела фигуру в проеме открытой двери. Принц нахмурился и повернулся, не отпуская Ану и не отстраняясь. — Ваше Высочество, мне немедля нужно поговорить с моей подопечной, — граф Блэкфорд подошел и кивнул Ане.  — Да как вы смеете… — голос Яна сорвался, — убирайтесь прочь.  — Ана, пойдем, — Кеннет поманил ее рукой, не обращая внимания на принца.  Она растерянно смотрела то на графа, то на Яна, а они оба выжидающе смотрели на нее. Внутри крутились и бушевали сомнения: Ана подумала, что ей стоит прогнать Кеннета, довести дело до конца, но он никогда не вмешивался по пустякам, а она тянулась к нему, как к свету. В конце концов она решилась и, поднырнув под руку принца и шепнув напоследок «прости», подошла к графу.  Ничего не говоря, они вышли из поместья в тихий ночной сад, покой которого не нарушали даже цикады. Пока они шли, Ана все больше сердилась, недоумевая, зачем Кеннет ей помешал.  — Я не хваталась за мотылька, — растерянно сказала она.  — А стоило. Ты внезапно разучилась себя защищать? — в голосе Кеннета звенело еле сдерживаемое раздражение, он ускорил шаг. — Мне не нужна была защита. Все шло по плану.  Холодный воздух обдувал горящие щеки Аны и шею, прижимал к земле траву, покрывшуюся росой.  — О каком плане ты говоришь после всего того, что с тобой произошло? — граф остановился и повернулся к ней, — научись отказывать! Полная луна окрасила мир серебром, только Кеннет и Ана скрылись от ее блеска под густой кроной толстого дуба.  — Я умею! — Ана повысила голос.  — После всего насилия, ты позволяешь с собой такое делать… — Была совсем другая ситуация, я могу себя защитить! — оправдывалась она.  — Проверим, — Кеннет подошел ближе и несильно толкнул ее в сторону ствола дерева.  Ана даже через корсет почувствовала грубую кору.  — Урок самозащиты, — понизив голос, сказал Кеннет, прижав ее, как недавно Ян, — что ты должна сделать в такой ситуации? — Да что с вами? — сердцебиение отдавалось в горле, а внизу живота скопился беспокойный жар.  Ана каждой клеткой впитывала тепло тела графа и растерянно смотрела на него, не пытаясь распутать клубок мыслей. Когда он положил свою руку ей на талию, они спутались еще сильнее, и даже ночной воздух был не способен остудить пожар в ее груди.  — Что ты должна сделать в такой ситуации? — нетерпеливо повторил он.  Ана посмотрела на губы графа, выжидающе сжатые, и попыталась понять: происходит ли что-то страшное, или таким искаженным способом сбывается ее мечта. Суровой угрозой Кеннет приблизился сильнее, но Ана видела на его лице лишь желание. Ноги подкашивались, а сама она едва сдерживалась, чтобы легким, почти незаметным движением не коснуться его губ своими.  — Я не хотела… — едва слышно сказала Ана, видя, как Кеннет вдыхает ее дыхание.  — Так сопротивляйся, — шепнул Кеннет. — Я не хотела сопротивляться.  Граф нахмурился, сжал челюсть. Ана замерла, ошарашенная внезапной догадкой и оглушенная стуком сердца.  — Не хочу и сейчас, — выдохнула она и положила руки ему на шею, сцепив в крепкий замок.  — Проклятье…  Признавая поражение, Кеннет впился в ее губы, запуская руку в волосы, крепче прижимая к себе. Из уст Аны вырвался еле уловимый стон, а тело, будто разлетелось на части тысячами дрожащих мотыльков. Ее окутал аромат свежей одежды и хлопка, и она не могла перестать думать, как хочет эту одежду сорвать. Его тепло, его вкус, его язык, исследовавший рот — ее первый настоящий поцелуй, неизведанное удовольствие, которое она не могла и представить. Каждая частица ее желания была сосредоточена на нем, каждая частица ее существа желала его. Тело покалывало, послушно отзываясь на ласки. В этот момент она поняла, что любит его больше всего на свете, ее разум и тело принадлежат ему, их сердца, как одно целое, навеки связанные этим томительным, нетерпеливым поцелуем. У Аны перехватило дыхание, ей не хватало воздуха, и Кеннет немного отстранился, позволяя ей вдохнуть.  — У тебя кровь, — сказал он, нежно проведя пальцем по ее губам в поисках трещины.  Ана дышала тяжело, порывисто, губы горели, но она не хотела останавливаться. Она притянула Кеннета к себе, поднимаясь на носочки и вжимаясь в него всем своим хрупким телом. Порывистый, горький и мокрый поцелуй был лучшим моментом жизни, и она не хотела его заканчивать. Она изучала рот Кеннета, старалась запечатлеть каждое мгновение, чтобы даже если ее жизнь оборвалась сейчас, ей было не о чем сожалеть. И граф, словно разделяя ее отчаяние, жадно впитывал каждую каплю ее души.  — Я не должен был, — Кеннет ослабил объятья и отпустил ее, — я ответственен за тебя.  Взор Аны затуманился, а в ушах шумело, граф, стоящий перед ней в лунном свете, казался ей самым прекрасным существом, хоть и говорил какие-то невообразимые глупости.  — А всего-то в котел надо было добавить щепотку ревности, — с улыбкой констатировала она и прижалась к Кеннету, обнимая. — Я не ревновал, а переживал, — он нежно обнял ее в ответ, — а защищать тебя надо было от меня… — Не-а, — протянула Ана, — это вас от меня.  Кеннет резко выдохнул, посмеиваясь, и рассудительно продолжил:  — Если подумать, я не худший вариант, всегда рядом, точно не наврежу… — Угу, — Ана уткнулась носом в его грудь, вдыхая запах мускуса и чистоты, и почувствовала короткий поцелуй в макушку.  Она сжала Кеннета крепче, сдавленно пискнув от удовольствия.  — Пойдем, — он похлопал ее по спине, — а то вдруг нас увидят.  Кеннет взял ее под руку и, как ни в чем не бывало, повел к карете.  — Проблема только в том, что ты так и не научилась отказывать. Ты правда собиралась дать себя поцеловать этому грубияну? — Да умею я! — возмущенная тем, что этот разговор еще не завершен, воскликнула Ана, — для дела надо было, будто не вы сказали его соблазнить…  — Ладно-ладно, — в примирительном жесте поднял руки Кеннет, — в следующий раз просто используй Тьму.