И всюду тьма

Всю ночь Ана не могла уснуть. Мечущимся сердцем разметала постель, и после недолгой дремы на нее снова накатили воспоминания вчерашнего вечера, она зажала рот рукой, сдерживая смущенный писк, и упала на подушку. Услышав скрип двери, приподнялась на локтях и посмотрела в сторону беспокойства: впервые ей удалось застать Хельгу, пробирающуюся к ее кровати в темноте.  — Птенчик, не спишь?  — Доброе утро, бабуся! Само солнце тусклым рассветом, едва пробивающимся сквозь облака, просило дать ему еще немного поспать, ведь утро так холодно и промозгло, а дела могут подождать.  Хельга придвинула стул к кровати и села. — Что поведаешь мне, птичка певчая? Что подняло тебя рано поутру, неужели мое старческое шарканье? — спросила она и провела рукой по спутанным волосам Аны.  — Я не знаю, могу ли о таком говорить, — засомневалась Ана и щеки ее порозовели, — это кажется нереальным, быть может это сон… — Кто лучше различит диво и явь, чем мудрая женщина, одной ногой уже пересекающая границу миров? — с любопытным блеском в глазах уговаривала ее Хельга.  — Вы в порядке? Как ваше здоровье? — обеспокоено подскочила Ана.  — Да здоровее тебя буду! Не томи старуху, птенчик мой оперившийся.  — Он поцеловал меня, — будто не веря собственному голосу, Ана коснулась губ, все еще немного отекших, — граф, я имею в виду… — Батюшки-Святы! Добилась своего, проказница чернокрылая! — Хельга взмахнула руками и рассмеялась.  — Вдруг он скажет мне сегодня, что это все неправда, что я должна буду об этом забыть… — Ана уронила голову в дрожащие ладони, — что мои чувства, они неправильные.   — Тогда приведешь его ко мне, во-от такой скалкой отмутужу! — угрожающее заверила Хельга.  Ана не сдержала облегченного смешка и посмотрела на бабусю, которая теперь стала ее доверенной в делах сердечных.    — Не бойся, птенчик, мастер — он человек серьезный, такие ошибки не совершает и от своих слов не отказывается.  — Так он мне ничего и не говорил… Хельга усмехнулась: — Любила я тоже мужчину такого, давно это было, однако ж забыть его так и не смогла. Его убеждения меня притягивали, его верность себе воодушевляла, а как он умел любить, девочка моя! Как умел! Не меня, правда сказать, — ее улыбка начала горчить, — ну и пожалел об этом! Так вот, о чем это я… если мастер выбрал тебя, то он не отступит, оставь терзания и поднимайся. Я тебя причешу, как раз успеешь позавтракать, прежде чем церковная ищейка нагрянет.  Благодаря раннему пробуждению и заботливым рукам бабуси, после небольшого перекуса Ана успела поймать Кеннета в саду, когда он куда-то спешил. Пришлось пробежаться по мокрой траве и окликнуть его, чтобы он притормозил на пути к конюшне и обернулся.  — Я хотела убедиться, что вы не скажете мне, что все это наваждение, и что это вы во всем виноваты! — запыхавшись, выпалила Ана. — Если подумать, мою вину в произошедшем отрицать бесполезно, — Кеннет тепло улыбнулся, — и если это наваждение, то мы тонем в нем оба.  Он подошел к Ане ближе и взял ее сияющее лицо в свои большие ладони, от распирающей любви ее колени ослабли.    — Я рядом и не оставлю тебя, — заверил он, — у нас есть другие причины для беспокойств, например, реакция Яна, поэтому прекращай сомневаться во мне.  Ана накрыла его ладони своими, нежась в уютных прикосновениях несколько сладких мгновений, а потом отпустила его по делам, пожелав хорошей поездки. Когда она смотрела, как Кеннет запрягает белого коня, а потом уезжает, успевая помахать ей рукой, в ее груди разлилось незнакомое чувство покоя и умиротворения, точно все было правильно. Внутри больше не скребло и не зудело в попытках найти ответы. 

***

— Бурная ночь выдалась? — спросил Карл, в этот раз никуда не спешивший.  Ана вынырнула из своих мыслей и посмотрела на сидящего напротив Инквизитора. За окном моросил дождь, а перед ними стоял клубящийся паром чай.  — Настолько заметно?  — Да. Тебе нравится младший принц? Он не выглядит надежным мужчиной, — обеспокоенно крутя печенье в руках, сказал Карл, — я должен был сам заметить, как ты на него смотришь…  — Ой, Инквизитор, с каких пор вы начали интересоваться сплетнями? — иронично воскликнула Ана.  — Мне Николь рассказала.   — А-а, понятно, — Ана резко похолодела. — Она не так плоха, как ты думаешь, — Карл выглядел подавленным, — она много для меня сделала.  — Для меня тоже, только ничего из этого не было хорошим, — Ана сдержала раздраженную ухмылку.  — Ее семья взяла меня под опеку после всех событий, вырастила. Николь богата и благородного происхождения, но после трагедии в монастыре решила присоединиться к Инквизиции, хотя могла продолжать вести праздную жизнь.  — Может быть, голова ее была бы здоровее, если бы она бездельничала. Стресс не пошел ей на пользу, — Ана сдержалась, чтобы не закатить глаза.  — Ее отец тяжело болен, ей сейчас непросто, пойми, она лишь пытается защитить наше общество. И защищает, — размеренно и негромко объяснял Карл, — наверное, она тоже мечтала флиртовать с принцами и танцевать на балах, но дни она проводит в заботах об умирающем члене семьи и предотвращении катастроф.  Брови Аны поползли на лоб, но она, тряхнув головой, отбросила возмущение. Для Карла ее гуляния действительно должны выглядеть как легкомысленные похождения, но то, что он рассказал о Николь, немного успокаивало. Похоже, ее поведение было всего лишь нервными вспышками из-за тягот жизни.   — Спасибо, что рассказал, — Ана примирительно кивнула, и лицо Карла сразу просветлело.  Она хотела спросить у него: сколько еще он будет ее подозревать и проверять, но в дверь гостиной постучали, и заглянул дворецкий. — Леди Мелрой, прошу прощения, что побеспокоил, но вам пришло несколько писем, и они продолжают приходить. Боюсь, это что-то срочное, — он протянул ей поднос, на котором лежала небольшая стопка.  — Скорее всего новые приглашения, — Ана открыла конверт, лежавший сверху и начала читать.  Ее лицо потемнело, брови сошлись на переносице, сминая тонкую кожу, а во рту пересохло. Письмо гласило: «Благородная леди Мелрой, по независящим от меня обстоятельствам, я не могу вас принять в своем доме на предстоящем балу…»