И всюду тьма

— Я обещал тебе, что найду, как навредить репутации первосвященника, помнишь? — начал Кеннет, все еще обнимая Ану.   Она кивнула и улыбнулась, но по телу пробежал неприятный холодок.   — Глава Церкви, оказывается, ведет совсем не порядочный образ жизни, — иронизировал граф, — работорговля, домогательства, бог знает, что еще! Не Святец, конечно, его не существует. Правда это мы пока доказать не можем, а тем временем я нашел за ним еще грешок, маленький, но для начала как раз.  — Не томите! — Ана схватила Кеннета за воротник.   — У него, принявшего целибат во имя веры, есть дочь.   Ана ахнула и закрыла рот рукой. Нарушение клятвы, данной богу, было серьезным проступком для священнослужителя, и все же она думала о другом, о том, чему подвергалась бедная девочка при отце, чем разум растлен и замаран страстью к поступкам, не имеющим никакого оправдания.   — К-кто она? — Ана представила себя на ее месте, вспомнив детство.   — Ты с ней знакома — это Николь.   От прозвучавшего имени все сопереживание растворилось, словно его никогда и не было. Она подняла глаза на графа, и спросила:  — Она с самого начала все знала, да? Что у меня Тьма… поэтому так возненавидела. А значит… она знает и чем занимается первосвященник.  Ей не нужно было подтверждений от Кеннета. Ясность накрыла с головой, и ответы появились сами собой.  — Она со мной еще не закончила, — ватным языком вымолвила Ана, — вы на моей стороне, у нее нет доказательств, поэтому она могла только злиться, но…   Ана вскочила на ноги, широко распахнутыми глазами смотря на Кеннета.   — …Карл — ее семья, — она нервно заходила из стороны в сторону, — и он собирается пойти против нас. Они точно что-то знают, что-то нашли!  — Успокойся, — сказал Кеннет, — Николь занята уходом за больным первосвященником. Ты его настолько покалечила, что даже Свет не помог, если он вообще у него остался.   — Все идет не так! Как у нас вообще что-то получится?! — Ана обхватила себя руками, кусая губы.   — Я уже передал все материалы Веронике, жди публикации расследования. Скоро у них все с ног на голову перевернется, им будет не до нас, — граф поднялся и развернул Ану к себе, — у них ничего на нас быть не может.   — Их это только разозлит, — беспокойно сказала Ана.  — Я же сказал успокоиться, — Кеннет тряхнул ее за плечи, — пошли со мной, своими глазами увидишь, что все идет по плану.   Не дожидаясь ответа, граф повел ее на улицу и приказал запрягать карету. Пока они стояли в ожидании, Ана отдышалась и спросила, куда они едут.   — В «Факир», в кои-то веки наши светски мыслящие друзья не будут жаловаться, что я опаздываю.   — Они снова собираются?   — Гораздо чаще, чем ты думаешь. Пока ты по балам ходила, мы отбили канал Циллера и нашли путь для контрабанды алмазов. Князь попросил это огласке не предавать, поскольку решил сам им пользоваться, — Кеннет усмехнулся.   Карета тряслась, лошади цокали копытами, граф говорил об успехах тайного общества, а Ана думала о своем, стараясь унять тревогу. Она так и не рассказала, что забрала Тьму принца, теперь это казалось таким бессмысленным, что не заслуживало и упоминания. Что это изменит? Кеннет обрадуется, что она стала сильнее? Ана замотала головой, не желая этого. «Позже, немного позже я спрошу, может ли кто-то забрать мою Тьму, — про себя решила она, — когда моя сила графу будет не нужна, когда все будет хорошо».   Впервые Ана задумалась, что ей не обязательно быть Проклятой, что есть другой выход, избавление, исцеление. Ей было неприятно признавать, сколь жалкой она становилась, желая избавиться от способности, давшей ей так много, но теперь, когда ее Тьма столкнулась с Тьмой Яна, ее страхи усилились. Ей просто хотелось жить без боли, горя и страданий, а Тьма — есть ее горе и ее боль: сильная и разрывающая изнутри, в любой момент готовая обратиться против владелицы.  Когда Ана шла под руку с Кеннетом сквозь ресторан, ее больше не пугали и не огорчали его интерьеры, она даже немного предвкушала встречу с Фабианом. И он встретил их первым: в комнате с круглым столом он своими руками расставлял блюда и напитки, не доверяя слугам приватность. Однако ни радости, ни обычной приветливости в нем не было: он косо взглянул на Кеннета и кивнул Ане, указывая, куда можно присесть.   — Что с ним? — спросила Ана у графа шепотом, — мне проверить?  — Все хорошо, он на меня давно волком смотрит, — Кеннет покачал головой, — как я тебе уже говорил, он неплохой человек.   Участники постепенно собирались, в них тоже не было привычной расслабленности и спокойствия. Комната наполнялась тягостным ожиданием, к алкоголю, расставленному на столе, никто не притрагивался, редкие фразы только усиливали напряжение, маркиз де Сильва сидел понуро с опущенными плечами и изредка с грустью поглядывал на Ану. Не выдержав напряжения, она мысленно спросила Кеннета: «Это ваш план?», что он подтвердил едва заметным кивком. Герцог Циллер пришел предпоследним, радостно насвистывая. Ана насторожилась и вжалась в спинку стула. Его приподнятое настроение только сильнее выделяло угнетенный настрой остальных.   Ана внимательно вглядывалась в герцога, размышляя, стоит ли проверить его Тьмой, но граф Блэкфорд перехватил взгляд и крепко сжал ее ладонь под столом.   — Не надо, — он шепнул на ухо.   «Я только убедиться хочу, что нет никакого подвоха», — запустила мысль Ана. «Не надо, — повторил Кеннет, — я не уверен, что ты выдержишь то, что творится в его разуме, лучше не рисковать без повода».   — Давайте начнем, — басом объявил князь Колдстон.   — А как же баронесса? — тихо спросила Ана, озираясь.  Она думала, что еще ждали Веронику.   — Сегодня мы собрались без нее, — ответил князь, — я удивлен, что граф Блэкфорд решил привести вас.   — Вероника расстроится из-за столь демонстративного недоверия, — Кеннет откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу.   — Доверие… — уронив голову на руки, пробормотал маркиз де Сильва, — из твоего рта о нем особенно противно слышать.   Сердце Аны сжалось от разочарованных слов Фабиана, воздух вокруг продолжал накаляться. Она нервно сглотнула, и ей показалось, что это слышали все.   — Кеннет, до нас дошли слухи, что ты заодно с Церковью. Это правда? — не церемонясь разорвал тишину князь.   Ана закрыла глаза медленно выдохнув.   — Нет, — ответил Кеннет, скрестив руки на груди.   — Не лги! — воскликнул граф Эверфир, привстав, — ты ищешь способ попасть на их аукцион, что это как не поддержка Церкви!  Ана наблюдала за представлением, разыгрывающимся на ее глазах, стараясь не выдать ни одной эмоции, не помешать.   — А ты хочешь их землю в Тамледе, у всех свои желания, — парировал Кеннет.   — То есть ты подтверждаешь, что интересуешься покупкой рабов? — сохраняя спокойствие, уточнил князь Колдстон.   — Можно и так сказать.   — Какая грязь, — послышался голос Фабиана.  — Давайте не лицемерить. Всем из вас от Церкви что-то нужно, каждый хочет у нее что-то отнять, так почему же вы от меня ожидали другого? Вы хоть раз интересовались, почему я вас собрал, почему помогал? — Кеннет усмехнулся. — Неужели я похож на альтруиста?  Участники переглянулись, словно не ожидали от графа Блэкфорда такой откровенности, а Ана смотрела на него, скрывая восхищение. Казалось, она вот-вот сама начнет верить его словам.   — Мы все знаем, что ты ненавидишь Церковь сильнее каждого из нас, нет, знали… — князь сжал губы, — для нас ты был хорошим человеком со скверным характером, но это уже слишком, — он нахмурился.   — Я думал, среди нас из идеалистов только Сесил, — Кеннет кивнул в сторону молодого виконта, у которого от лица отлила вся кровь.  Ане не нужно было читать мысли Сесила, в его глазах она видела, как рассыпается образ кумира, как мир теряет яркие краски, как восторженная юность становится сопутствующим ущербом их плана.    — Вы правда думаете, что этот бизнес можно искоренить? Какая наивность, — от резкого и холодного тона графа Блэкфорда даже Ане стало не по себе, — я бы хотел отнять его и продолжить на своих условиях. Вы должны согласиться, что это не помешает никому из вас.   — Проклятье, Кеннет. Как ты можешь говорить такое при милой леди, которая ловит каждое твое слово! Неужели для тебя нет другого способа выпустить пар, кроме как издеваться над слабыми?! — Фабиан яростно взлохматил волосы и поднял покрасневшие глаза на Ану. — Ты будешь в порядке? — он обратился к ней.   Ана задумалась, что ей ответить. Ей стоило разыграть удивление или разочарование? Быть может поддержать маркиза?  — Не переживайте за меня, — она улыбнулась, — я здесь, потому что все знаю, и я на стороне графа Блэкфорда.    Стук сердца, вздохи, шелест листвы за окном стали ей реакцией, Кеннет одобрительно кивнул, Фабиан покачал головой, князь налил себе коньяка.   — Вы будете рады услышать, что у Аны отличный прогресс с младшим принцем, — как ни в чем не бывало заговорил Кеннет.   — Это хорошая новость, — герцог Циллер ел пирог, единственный не потревоженный окружающей атмосферой, — но ты меняешь тему: как нам теперь тебе доверять?  Ана посмотрела на него румяного, одетого с иголочки, уголки его губ подрагивали, готовясь растянуться в улыбке. Она догадалась, что это последняя проверка, что герцог ждал от Кеннета правильного ответа.   — Можете не доверять, но что вы без меня сделаете? Вы зависите от моих знаний. Я не заставляю вас вместе со мной заниматься работорговлей, даже посвящать вас в это не собирался, но вот мы здесь, поэтому если из вас кто заинтересован, присоединяйтесь. Церковь скоро останется на отшибе власти, кому-то надо будет занять ее место, — граф Блэкфорд даже мельком не взглянул на Юлиана Циллера, но Ана видела, как тот прикрыл рот кулаком, как проявились его носогубные складки, а вокруг глаз собрались морщинки.   Категоричность Кеннета не оставила места для споров, и члены общества задумчиво сидели, пока маркиз де Сильва не ударил ладонями по столу и встал. Не поднимая взгляда, он сообщил, что участвовать в таком не будет, что это противоречит его убеждениям и вышел, яростно хлопнув дверью. Ана вздрогнула и сердце ее задрожало, но она запретила себе проявлять слабость, выпрямила спину и обвела комнату уверенным взглядом.   Один за другим участники стали подниматься с мест и уходить, сдержанно прощаясь. Казалось, никто из них, кроме Фабиана, так и не смог решить готов ли смириться с новой личиной Кеннета, но каждый был встревожен и разочарован. Эгоистичная, обеспокоенная только своими проблемами и озабоченная своими выгодами аристократия на глазах у Аны не поддержала того, кто был безусловно полезен, но аморален. Она не знала, передумают ли они, вернутся ли, но даже мельком брошенный на графа Блэкфорда осуждающий взгляд уже был достаточен, чтобы Ана могла вздохнуть с облегчением, чтобы могла поверить, что не все готовы принести в жертву человечность. Только герцог остался на месте, когда Кеннет попросил Ану подождать в карете. Она вышла, кусая губы от беспокойства: Циллеру было пора раскрыть карты перед Кеннетом, и Ана надеялась услышать это своими ушами, но желание не сбылось.   Перед входом Ана заметила Фабиана, беседующего с кем-то из работников ресторана, притаилась за углом и вслушалась: они обсуждали запрет графу Блэкфорду на вход. Ана усмехнулась мысли, что теперь и Кеннету придется побыть изгоем общества, затем она вышла и окликнула маркиза, приветливо маша рукой.  — Рыбка… — его взгляд, полный печали, скользнул по ней, и он сделал шаг навстречу, — тебе чем-то помочь?  — Знаю, вы разочарованы, но все равно хотела вас попросить не рубить с плеча, — сказала Ана с мягкой мольбой в голосе.   Ей было горько осознавать, что он оказался благороднее каждого из участников Общества Светской Мысли, что он единственный в открытую воспротивился, но одновременно с этим именно он по незнанию помогал герцогу в организации аукционов. Ана улыбнулась ему, чувствуя, что не может скрыть грусть, коснулась его руки и шепнула: «Все будет хорошо, но немного позже».  Фабиан ей не поверил.