И всюду тьма

Никто не удосужился предупредить Ану о визите принца. Поэтому, когда она случайно заметила его в окне, мирно прогуливающимся по саду, ее сердце подскочило к горлу, и она бегом кинулась его встречать. Ян услышал шаги, обернулся и, сияя, раскинул руки, словно ждал, что она упадет в них. Но, подбежав к нему, Ана остановилась в паре метров, чтобы отдышаться.   — Мне не сказали… долго ждал? — она улыбнулась.    Сегодня ей легко давалась улыбка, а в груди засела смешинка, и пока плечи грело солнце, Ана позабыла о беспокойствах. — Это я попросил, хотел увидеть это выражение на твоем лице, — Ян усмехнулся, и в уголках глаз расползлись морщинки. — Какое? Запыхавшееся? — грудь Аны все еще тяжело вздымалась. Ян сделал к ней пару шагов. Сегодня он был совсем другим – не парадным, не блистающим золотом и драгоценными камнями, а в простой одежде, с растрепанным хвостом волос, да скромной серьгой в ухе. Ане это понравилось, ведь разряженный в пух и прах принц только и делал, что огорчал ее. «Другой образ, быть может, и другой характер?» — подумала она с надеждой. — Повернись спиной на секунду, — попросил Ян. — Зачем? — Надо. — Зачем надо? — Ана с подозрением прищурила глаза. — Да просто послушайся! — Нет. — Пожалуйста? — Ян сжимал и разжимал кулаки, упорствуя. Ана не выдержала и хихикнула, Ян подхватил ее смех, и они уже громко заливались вдвоем. Ана согнулась, держась за его локоть, а он, воспользовавшись моментом, потрепал ее по голове, спутывая волосы. Никому со стороны не показалась бы это смешным, даже не обязательно веселым, но Ана не могла остановиться. Маленькое препирательство вернуло ее в детство, наполнило тело невесомостью, позволяя отпустить досаду, что терзала ее при каждой встречей с принцем. — Тебе же дышать нечем, дай корсет ослабить! — наконец объяснил Ян и сам обошел Ану. Она уже не стала противиться, только неловко обернулась, сомневаясь, что у него получится. — Не делай вид, что не знаешь мою репутацию. Я справлюсь, — словно прочитав ее мысли, Ян ловко ослабил ленты. Ане не нужно было переживать, что платье спадет, в этот раз оно было закрытым до самого горла и с длинными рукавами, поэтому она смиренно приняла жест и вдохнула полной грудью. — Так-то лучше! А теперь пойдем, — он взял Ану за руку и потянул за собой. — Куда? — она не сдвинулась с места и высвободила ладонь. — Сюрприз! У нас свидание, ты мне обещала. — Нет. Точнее, погоди, я не могу уйти без предупреждения, — Ана замялась. Ян поджал губы и нехотя кивнул, махнув рукой, мол, иди куда хочешь. Ана обернулась на поместье, надеясь увидеть Кеннета в окне, чтобы не пришлось гадать, где его искать. Честно говоря, она даже не была уверена, что он был дома. Но нет, вот, в кабинете он стоял и смотрел на них с принцем, сложив руки на груди. «Неужели он все видел?» — волнение разлилось по телу Аны, заставляя сердце биться с удвоенной силой, а щеки залил румянец, словно зажженный изнутри. — Я быстро! — бросила Ана и направилась к дому. Ее шаги, торопливые и немного неуклюжие, напоминали прыжки озорного зайчонка. Она знала, что ей не обязательно сообщать об уходе Кеннету лично, но ей хотелось его увидеть, стереть недовольное выражение с его лица, подарить ему частичку своей столь редкой радости. — Граф! — Ана ворвалась в кабинет. Кеннет сидел за столом и перебирал очередные бумаги. — Я занят, — он даже не поднял на нее глаз. — Что-то случилось? — Ана беспокойно подошла, уже надумывая какие срочные дела за минуту могли так занять графа. — Ты можешь идти, куда собралась, — резко произнес Кеннет, чеканя каждое слово. На его лице застыла ледяная маска. Ана нахмурилась и внимательно вгляделась в графа, пытаясь разгадать причину внезапной перемены настроения. Неужели он и правда был так занят, как хотел показать? Ана нерешительно приблизилась к нему, нависла над плечом и вчиталась в бумаги. Точнее попыталась вчитаться.   — Пусто… — недоуменно констатировала она. — Я прибираю стол. — Вы мне снились сегодня, поэтому настроение такое хорошее, — пробурчала Ана, не придумав, что ответить, и решив придерживаться изначального плана. Графу нравилось слушать о ее снах. — Будто вы дали мне свет, когда я жила в вечной темноте. Кеннет застыл, точно сраженный невидимой молнией, и вдруг сжал руки, сминая листы. Так же порывисто он повернулся к Ане, обхватил ее за талию и уткнулся лицом в живот. Он сжал ее крепче, глубоко вдыхая, и по телу Аны разлилось волнующее тепло, согревая до самых глубин. Тронутая этой внезапной хрупкостью, она заботливо погладила Кеннета по голове — как редко он позволял себе быть уязвимым и нуждающимся в ласке… — Мне не нравится это, — прошептал он, не разжимая объятий. — Что? Ана старалась запечатлеть в памяти его неровное дыхание, его силу и одновременно ранимость, когда скалистая уверенность уступила место человеческим чувствам. — Мои мысли, эмоции, сомнения. Это непохоже на меня. Ты делаешь ровно то, что я попросил. Я должен спокойно отпустить тебя, как и всегда, но руки не слушаются, разум не слушается… — Разве плохо дать себе немного свободы? — А если это все разрушит? — Кеннет, будто действительно борясь с собой, опустил руки и поднялся на ноги. Его взгляд скользнул по пейзажу за окном, но не задержался. Вместо этого он устремился к Ане, вспыхнув яростным, внезапным желанием. В один стремительный рывок Кеннет посадил ее на подоконник, прижал спиной к холодному стеклу, и его губы накрыли ее в жадном, требовательном поцелуе. Ана, ошеломленная, не сразу ответила, но постепенно расслабилась, и отдалась на волю огня и сладкой истомы. Руки графа скользили по ее телу, сжимая с такой силой, что ей казалось, он хочет раствориться в ней. Внутри бушевали противоречия: страсть, неловкость, недосказанность, томление. Вкус губ графа был горьким от крепкого кофе, аромат его кожи — опьяняюще свежим, как морозный воздух. Кеннет целовал ее так, словно хотел вырвать из нее душу, поглотить целиком. Ана чувствовала это, и ей было больно за него. Она прижалась к нему всем телом, стараясь хоть как-то утешить. Казалось, этом надрывном поцелуе граф боролся: с самим собой, со своими страхами и сомнениями. В нем выплеснулись терзания и желания, в нем таяло признание и мольба. Ана оторвалась от него, переводя дыхание. — Что это было? — прошептала она, глядя в его потемневшие глаза. — Это было... это было отчаяние. Это была свобода. Слова вырвались из груди графа хриплым стоном, и он снова прильнул к ее губам, но на этот раз нежно, трепетно, словно он просил прощения за свою внезапную вспышку. Ана обхватила его руками за шею и поддалась поцелую.