Не взаимно

      На кухню Саша зашёл исключительно за кофе. И даже сварил. Подумал было позвать Олега, но бросил взгляд на балкон и… не взяв с собой кофейную кружку, уселся за стол и включил камеру в телефоне. Олег как раз поднёс пламя зажигалки к сигарете, прикурил, выдохнул, а потом, почувствовав присутствие брата, обернулся и напоказ медленно, красиво, рисуясь вновь поднёс сигарету к губам, смотря не в зрачок камеры, а Саше в глаза.       Красивый мальчик.       И пользоваться этим научился быстро. Отточил жесты, которые и так от природы были мягкими, плавными, гипнотическими. Приковывал к себе внимание одним движением тонких пальцев.       Вот и сейчас Саша беспомощно смотрел на маленькое, персонально для него и его камеры устроенное представление. На плавное движение сигареты, изящно зажатой в длинных пальцах. На откинутую голову и, словно бы беззащитно, а на деле — призывно подставленное горло. На струйку дыма, выпущенную из порочно приоткрытых губ.       Олег позировал. Оттачивал искусство самопрезентации.       Но глаза оставались задумчивыми.       Саша выключил камеру и вспомнил про кофе. Он поднялся, взял кружку с кухонного столика и с намёком показал Олегу. Тот кивнул и затушил окурок в пепельнице. Саша наполнил вторую кружку.       Передав кофе зашедшему в кухню брату, Саша вновь уселся на стул. Олег остался стоять, задумчиво рассматривая напиток.       — Я всё никак не могу определиться, — старательно скрывая усмешку, сказал Саша, — меланхолик ты или всё-таки холерик?       — Сравнил хуй с пальцем! — вскинулся Олег, кажется, даже забыв, о чём таком печальном думал всего секунду назад, — Там же ничего общего!       — Ну не скажи! — упрямо возразил Саша, не спеша радоваться маленькой победе. И точно — недовольно поморщившись, Олег вновь замолчал.       На него последнее время часто находило такое задумчиво-меланхоличное настроение. Он будто бы отращивал собственный панцирь. Прятался за ним. В какой-то мере это было правильно и хорошо. До тех пор, пока защищался Олег от враждебных порождений мира, отращивая иммунитет к чужим нападкам.       Но в своей скорлупе Олег прятался и от Саши.       Вот и сейчас они молча пили кофе, думая каждый о чём-то своём. И никак не могли настроиться на общую волну. Такую, которая была у них раньше, когда даже молчание казалось продолжением общей тишины.       Когда-то Саша написал: "Если ты боишься потерять меня, то потеряй и не бойся". И только сейчас в полной мере осознал жестокость своих слов. Прочувствовал.       Сейчас он боялся.       Саша вскинул голову и посмотрел на брата.       — Знаешь, я люблю тебя, — тихо и серьёзно признался он.       Олег смотрел на него удивлённо.       — Я тебя тоже, — осторожно ответил он, будто ожидая подвоха.       Саша молча отвернулся, чтобы брат не увидел его горькую усмешку.       Олег ополоснул опустевшую кружку и молча вышел из кухни, оставляя Сашу в его собственной одинокой тишине.       Любит. А ведь действительно любит.       Жаль только, что говорили они о разном. И смысл в слова вложили разный.       Кофе оседал горечью на язык, как запретные, едва сдерживаемые внутри чувства — на душу.