***
— Дима! — вскрикнула шокированная девушка, упав в объятия Позова. — Господи, я так рада тебя видеть, честное слово, проходи, — она впустила его в квартиру, почесывая ногу пяткой. — Примчался так быстро, как только мог. Так, ты главное успокойся, все проблемы решаемы. — Я в полной жопе, это пиздец. Мне по состоянию здоровья категорически запрещено делать аборт. Это может окончиться вплоть до смерти. До моей смерти. Вообще я удивлена тому, что это случилось! Ведь мой организм не способен на зачатие. — Почему? И что ты несешь? Совсем уже накрутила себе бигудей. Никто от этого не умирает. — В моей жизни очень много стресса было, что привело к депрессии, а она, в свою очередь, привела к постепенному становлению бесплодия. Яйцеклетка перестала функционировать еще пару лет назад, — девушка вздохнула, — Я читала новость, что из-за аборта женщина потеряла много крови, поэтому и умерла. Может ли это быть фейком? Черт его знает, я проверять не хочу! — Так, ипохондрик, дыши глубже, может тест ошибся? — попытался прибодрить Дима, отпивая из бутылки с минеральной водой, — Частая практика. — А как пятнадцать различных тестов на беременность могут допустить ошибку?! — от услышанного мужчина поперхнулся, разбрызгивая фонтаном жидкость. — Сколько-сколько? Мне не послышалось? Пятнадцать?! Стесняюсь спросить, а куда тебе столько? Хотя нет, неправильный вопрос, сколько в тебе столько мочи? — Много ссу, когда на нервах! — истерический смех Ани не на шутку ошарашил Дмитрия. — С перепугу сделала столько тестов, не осуждай меня. — 0% осуждения, но и 0% понимания, — безобидная шутка вызвала у Ани слабую улыбку, но тут же она понурилась, — Хорошо, давай посмотрим на это с другой стороны. Почему бы и не оставить ребенка? Это ведь так здорово. Посмотри, какие у меня дети замечательные. — Это правда, они лапочки, но я сама еще инфантильный человек, рано мне, просто рано! Я тот ещё инфантил… — Ладно, хорошо, я тебя услышал, что делать собираешься, в итоге? Чем-то нужно помочь? — Я попрошу лишь только никому не рассказывать, нужно успокоиться, сесть и подумать. Но всё же склоняюсь к аборту. — А если это будет чревато впоследствии? — Значит так выпала карта, — девушка страдальчески вздохнула, — если б я только знала, что делать, Дим. — Предлагаю пойти прогуляться со мной, подышать свежим воздухом. Недолго думая, Аня с удовольствием согласилась на спонтанный выход из дома, потому что стены начали давить уже на черепную коробку, вызывая тупую боль в затылочной зоне. Не прошло и пяти минут, как двое людей выскочили на улицу, напяливая на себя массивные капюшоны. Вне душной квартиры уже стояла прохладная и немного дождливая ночь, морось пробивала до мурашек, а волосы встали дыбом, непонятно — то ли от озноба, то ли от нервозности. Атмосферные осадки остудили раскаленный за день темный асфальт — от него исходил согревающий пар. Проспект был мертв и тих, лишь характерные капающие звуки по листьям близлежащих деревьев нарушали покой. Никто ничего не говорил. Молчаливая компания просто напросто брела куда глаза глядят, не взирая ни на кого, но будто присутствовала ментальная связь; оба целенаправленно шли в одну сторону. Уже рефлекторно свежая сигарета оказалась в зубах, но тут же мужская рука вырывает её, ломая и выбрасывая в первую попавшуюся урну. Аня про себя пробурчала бранным матерным словом, что означало: «Ты что творишь, идиотка? Нельзя ведь!» Но осознание до сих пор не пришло. Окрестность наполнена возвышающимися жилыми новостройками, создавая крепость в форме купола. В столь позднее время до сих пор горит свет в окнах — значит там происходит что-то чрезвычайно важное. Даже возможно то, что в корень изменит жизнь человеку, а может и людям. Если поднять голову на небесную высь, то в глаза сразу бросается слабо догоравшая одинокая звезда, опустить на землю – зелёная, мокрая от росы трава слегка колышется, повернуть налево – безлюдный парк со всей его спящей флорой. Лёгкие наполняются прохладной свежестью, насыщение кислородом мозга приводит к лёгкому головокружению. Набережная пустует, лишь изредка проходят влюблённые парочки, не обращая ни на кого внимания. На мокром от дождя ограждении раздраженно скрипит, создавая немелодичный ритм, старая привязанная цепь; немного сильнее порыва ветра и она вот-вот спадет прямиком в воду, где начнет медленно гнить и коррозировать. От появившихся луж плитка отражает тусклый свет стоящих в ряд фонарей. — Не перестаю удивляться Питеру, — облокотившись о перила, спокойно промолвила Аня. — Да, есть свои минусы. Но в любом случае они перекрываются плюсами, которых в несколько раз больше. — Я больше по Москве, — глядя в темные воды, кротко высказался Дмитрий, — там как-то поживее. — Кто ж спорит. Каждому под стать свой темп жизни, — хмыкнула девушка. — Как думаешь, стоит рассказать о том, что я забеременела, Антону? — А сама как думаешь? — Я боюсь, ведь он может быть и от Арса, тогда у Антона будет ещё больше вопросов, а может даже и возненавидит меня. — она уперлась лбом на ограду, — А может всё-таки аборт? Но последствия будут не из приятных. В голове у Позова сразу проигрался недавний диалог с неприятными моментами, где Антон откровенно признался, что всё ещё тоскует по бывшей. Дмитрий понимает, что находится между двух наковальней, но естественно Шаст по духу и социальному расположению находится ближе, чем какая-то девчонка, но ему по-человечески искренне жаль Аню, что она попала в очень трудную жизненную ситуацию, из которой, казалось бы, выхода нет. Эмпатические наклонности не могут просто взять и сказать: "Дура ты тупая, пошла к черту вообще". Относиться к этому с холодеющим безразличием и смириться невозможно да и Антон прикипел душой и головой к девице, что у всех на слуху. — Срок ещё маленький. Я не сторонник абортов или, наоборот, деторождения, девушка сама должна принять решение на этот счёт, это её ответственность. Хотя всё же аборт это отстой. Раз у тебя большие проблемы со здоровьем и выпала такая возможность, можно сказать, джекпот выбила. Это просто моё мнение, и ты не обязана к нему прислушиваться. Твоя жизнь и твоя воля. Главное, чтобы в будущем ты не пожалела об этом. — Да, ты прав. Эту ношу должны только мои плечи вынести. Думаю, я справлюсь. Но говорить пока что не буду, морально не смогу признаться во всем. — В любом случае я буду поддерживать тебя. Матвиеныч, хоть и не знает столько, сколько знаю я, но всё равно иногда расспрашивает о тебе, как ты там, что там, почему тебя нет. — Вот уж не думала, что до этого всё дойдёт, что окажусь в поле вашего зрения. До сих пор свыкнуться с этой мыслью не могу. Будто застряла в гиперсомнии. — Не стоит забывать, что все мы люди. Не роботы, а люди со своими переживаниями. И недосягаемость можно всё-таки аргументировать двумя простыми пунктами: а, это безопасность, б, это нас попросту физически не хватит на всех, — разъяснил Дмитрий, по-дружески хлопая по плечу. — Да я прекрасно понимаю, но, как видишь, получилось именно по-другому. — Исключения из правил бывают абсолютно везде. — От этого ещё жутче становится, — вновь подняв голову, девушка убрала локон за ухо. — Почему? — Потому что не знаешь, что с тобой может случиться завтра, через час, даже через секу... — не успев договорить, Аня разглядела вдалеке до боли знакомую фигуру и умолкла. — Что такое? — повернулся Поз в сторону и тоже увидел мужчину, который шатко стоял, уставившись на двоих. — Дим, это Антон? Что он тут делает? — ноги, будто отключенные от головного мозга, непослушно направились к объекту стеснения. — Стой, — рука Димы остановила шаг смутившую Аню, — он очень сильно пьян, я узнаю это состояние. И это весьма небезопасно, он может начать барагозить. Останься здесь лучше. — Да ладно тебе, Антон же душка, думаю нам стоит поговорить, — кисть словно соскользнула от цепкой хватки, и та быстро и уверенно поспешила к Шастуну, Дима же в свою очередь погнался за Аней, чтобы вновь попытаться преградить ей путь, но безуспешно. — Что ты здесь делаешь, Тош? Прогуляться захотел? — нервно спросила Аня, ловя на себе презирающие взгляды со стороны молодого человека. Дмитрий, в свою очередь, вмешался в назревающий конфликт и встал между ними, заслонив собой Аню и усердно пытаясь успокоить бушующего. — Хо-чч-у, ик, спрсть то же самоэ у моего лучшго дружбанчика-кабанчка, ктрый мне напиздел, чт ему над по делам. Заебенн-н-ные дела у тебя! А ты-ы, — Антон с тяжким трудом обошел товарища и сделал грозный шаг к Ане, — какого хуя ты, ик-к, с ним шляешься? Я, значится, пшёл к те, поговор-и-ить, а ты, сука! — пьяный мужчина попытался толкнул в плечо. Девушка не на шутку испугалась натиска и попятилась назад, однако, вопреки случаю, на пути попался бордюр, и, потеряв равновесие, она свалилась на мокрый газон, напоровшись ладонью на единственный лежащий осколок из-под допитой бутылки чего-то. Она взвыла от резкой боли. — Да твою мать, что ты творишь, Тох? — Позов поспешил помочь Ане со свежей резаной раной, поднимая на ноги, — Ты, блять, пьянь, завтра проснешься и поймешь, какую хуйню сделал, — взглянув на оцепеневшую девушку и её истекающую кровью ладонь, Дима оторвал от своей олимпийки рукав и прижал к нарыву, — Ань, держи ткань и не отпускай, так кровотечение должно остановиться. — Д-да мне пооеб-аать, — Антон существенно повысил тон, разведя руками, — пох-уй! — голос отдавался глухим эхом, — эт-то ты сука вин-нов-в-вата, — пальцем указал на девушку, а затем и вовсе целенаправленно попытался вновь сделать больно, — из-за т, ик-к, ебя одни проблемы! Мразь! — Дмитрий вовремя отстранил от неё злоумышленника, — т-ты мне больше не друг! — Но… как? — от услышанного горячие слёзы предательски покатились градом по заветренным щекам, а внутри будто всё рухнуло и разбилось. И это оказалось сильнее осколочной боли. — Аня! не слушай его, это все ложь! Он не в себе. Пожалуйста, уходи отсюда, беги домой, дальше я сам разберусь с этим телом, прости, что так вышло! Мне стыдно за него, — Дима с трудом, но всё же сумел таки справиться с высоким бушующим Шастуном и вскоре скрылся за углом одного из домов, оставив пребывающую в шоке девушку с ноющей болью в области не только руки, но и сердца. В голове вертелись лишь слова Антона, полностью заглушив окружающий мир. Тишина поглотила её барабанные перепонки, отдавая новыми головными щелчками и спазмами. Бессилие охватило бренное тело, и та свалилась на асфальт, погрузившись в томное страдальческое рыдание. Моральная всегда будет мощнее физической - мозг перестал принимать импульсы, и боль в ладони моментально потухла. Но также потухла и она. Охватил страх, паника заблокировала возможность шевелить конечностями. Пронзающий крик заполонил округ. Надрывая голосовые связки, девушка выла неестественным воплем. Не осталось сил подняться, взять себя в руки ради своего будущего ребёнка. «Оружие может ранить тело, а слова душу.» Фраза сыграла как никогда к стати, и обида здесь в том, что она снова доверилась человеку, что впоследствии изгладил веру в людей и любовь в целом. Упершись о ножку скамейки, Аня просидела свыше получаса, не успокоившись ни на грамм. Посторонний звук вывел из состояния истерики - неподалеку послышалось жалобное мяуканье. Протерев заплаканные глаза, девушка увидела перед собой полностью черного котенка, который с опаской, но с каждой секундой всё равно приближался к бедной юнице. — Пр-ривет, — всхлипывая, проронила Аня, — ты потерялся? Или такой же брошенный, как и я? — она протянула не поврежденную руку в надежде познакомиться с милым существом. Подушечка пальца и носика соприкоснулись, и котенок начал ластиться, и даже прилег на ноги, громко замурчав, что заставило Аню слабо улыбнуться. — Понятно, такой же брошенный… Что ж, братец по несчастью, пойдешь со мной. Тебя то уж я точно не брошу, — милый голубоглазый оппонент придал немного сил, и, поместив чернушку за пазуху, Аня всё же направилась домой, хромая левой ногой.***
— Я бы могла тебе рассказать о всём своём наболевшем, — произнесла девушка, усаживая усатого в ванну, — только вот ты ничего не поймешь, да и мне как-то легче не станет, если честно. — Аня заметалась по квартире в поисках медикаментов. Найдя бутыль с перекисью водорода, она обработала рану, которая зашипела и защипала при контакте с царапиной, и замотала бинтом, — Так-то лучше. Вернувшись к жалобно мяукающему созданию, яро пытавшийся вылезти из ванны, однако лапки скользили по акриловой поверхности, Аня с особой осторожностью одной рукой отмыла его от налипшей грязи и земли, высушила и покормила. — Кто же с тобой так поступил? — Аня гладила по голове живой антистресс, наблюдая, как тот жадно уплетал желанную пищу, в надежде, что он заговорит с ней и расскажет свою жуткую историю короткой жизни, но он лишь мурчал, забавно чавкая, — думаю, хозяин квартиры не будет против, если со мной останется такое чудо. Если что, подговорим его, — на телефон поступило сообщение от Дмитрия с вопросом всё ли в порядке и не нужна ли помощь, на что она поблагодарила мужчину в отзывчивости и проявлении заботы. Тот сказал, что перед уездом обратно в Москву заедет проведать. Соорудив уютный временный ночлег, Аня уложила спать уставшую зверушку, но тот всё равно ближе к утру пробрался на кровать и смог уснуть только рядом со своей спасительницей. — Это ты виновата! — тяжелая рука дала гулкую пощёчину, — Ты! Ты! Это всё из-за тебя, мразь тупорылая! Ты мне нахуй не нужна, и твой еще нерожденный отпрыск тоже, умри! — второй удар кулаком последовал в стену, от чего немного треснул гипсокартон. — Прекрати! — завопила Аня, глядя в разъяренные глаза Антона, — Если тебе это не надо, то вали нахер из моей жизни. Сколько можно меня терроризировать? Оставь тогда уже в покое! — О не-ет, — Шастун намеренно приблизился вплотную к лицу, мерзко и нагло облизав пылающую от оплеухи щеку, — я? Тебя? В покое? Ты что-то перепутала, дорогая, я еще не наигрался, — одним движением Антон стянул трусы с девушки и насильно запихал в рот. — А как наиграюсь, я обязательно сделаю то, что должен был, — руки обездвижены цепкой хваткой. Антон буквально вжал своим телом в кровать, насмехаясь над беспомощностью человека, яро пытавшегося вырваться на свободу и убежать восвояси - тело девушки полностью подчинено Шастуну, но ему всё мало. Ему хочется больше. Задрав белую майку, в обиход принялся искусывать белоснежную грудь с розоватыми ореолами, каждый раз усиливая силу укуса. Ещё немного, и он чуть ли не вырвет кусок мяса, но таки сжалился, оставляя после себя глубокие кровавые надкусы. Все попытки противиться мужчине не увенчались успехом, а лишь очередными дополнительными пощечинами. — Отп… — Заткнись! Заткнись, пока я тебя, блять, не придушил! — вспотевшая ладонь закрыла рот и нос девушке, от чего Аня начала задыхаться и, впоследствии, терять сознание, — Завались уже навсегда! Тело немного обмякло, конечности ослабли, глазные яблоки закатились настолько, что от зрачков не осталось и следа, красовались лишь красные от перенапряжения узорчатые сосуды, один из них лопнул, окрашивая склеру в алую краску. Последний кадр, который она сумела запомнить — качающийся от ветра тюль, просвет на стене от яркой в эту ночь полной луны и зеленые глаза с проблесками огня ненависти. А дальше — абсолютная тьма. Но постепенно мозг начал выдавать картинки из жизни, сменяясь от хороших к плохим, и наоборот. Резкая боль в области влагалища вытянула девушку из астрала, заставляя вновь закричать сквозь руку мужчины. Не церемонясь, Антон грубой силой направил член в телесные недра, разрывая внутренние мягкие ткани. По-зверски, без особого интереса и сочувствия. Желание овладеть как животное оказалось превыше всего человеческого. От шокированного состояния мышцы налились кровью и напряглись, пытаясь оказать дальнейшее препятствие, но это только сделало Ане хуже — суженные мышцы влагалища принесли Антону ещё больше удовольствия, придавая ему азарт трахнуть с ещё большей силой и жесткостью. — Прошу, остановись, — прохрипела девушка, лежащая от бессилия, — мне больно… — Закрой рот, сука, — Шастун колко ущипнул за бедро, — Мне тоже было больно. А сейчас я сам решу, когда мне остановиться. Лежи и не рыпайся. Подчинившееся лежащее тело без признаков борьбы за освобождение Антон расценил, как непоколебимую победу над чужой собственностью. В его глазах не было ни сожаления, ни совести. Ничего, кроме озлобленности, хвастовства и утешения персонального эго. Шлепки прекратились, с особой предвзятостью Шастун остановился, разглядывая морально мертвого человека. Красное, опухшее от слез лицо Ани вызывало только отвращение. Истерзанное тело больше не привлекало мужчину. И, так и не кончив, он молча удалился из комнаты. — Антош… — еле-еле удалось подняться девушке, и та, с бредом в горячей голове, держась за живот с острой болью, поплелась за испарившимся парнем. Мозг набекрень. Ноги едва держали туловище. Неуверенными шагами Аня, хныча, неумело врезалась в закрытую дверь, неподдающуюся никакой силе давления, — Открой, давай поговорим, — за стеной как назло ответа не последовало, агрессия и обида возрастала в геометрической прогрессии, — открой, блять! Ну пожалуйста! — от немощности и злобы она расплакалась, начала царапать и избивать кулаками дверное полотно, отбивая костяшки в кровавое месиво. — Ебучий, сука, Шастун! Я тебя ненавижу! Правду о тебе сказали, что ты попользуешься и кинешь, а я верила тебе! Верила! Пошёл к черту! — с неведомой силой выбился замок, сорвались петли, и девушка влетает в другое, до боли знакомое помещение. Мозг не сразу понял, но спустя доли секунд тело бросило в дрожь. Тот самый злосчастный ночной клуб. Та самая конфликтная ситуация с одной парой в грязном туалете. Пахло дешевым алкоголем, сыростью и потом. С непривычки в глазах отдало спазмом от едкого неона. Обернувшись, ничего кроме искусственных декоративных зарослей и испачканного зеркала, она не увидела. — Ну всё, ты доигралась, – мужчина тряхнул её, поднимая девушку, разместил у себя на плече и повёл куда-то в неизвестном направлении. — Отпустите, иначе вам не поздоровится, я закричу! — с передышкой заявила Аня, барахтаясь, в надежде освободиться из цепкой хватки. — Да что ты говоришь, — усмехнулся амбал, специально надавливая на свежие раны и тряхнув в воздухе бедолагу, — здесь так громко орет музыка, что едва слышен будет твой ор. А если и услышат, то эти овощи хуй что сделают. Они такие же, как ты, тупорылые уроды, пришедшие ужраться в дерьмо. Чуть их ткнуть пальцем, и они свалятся, как домино, в один ряд. — Ещё минуту, и меня спасут, а у вас будут большие проблемы! Отпустите по-хорошему, прошу, — девушка судорожно стала оглядываться в поисках своего спасителя. — Да закрой ты рот уже, заебала вопить, иначе уебу шокером, будешь лежать пластом без рук и ног. — Антон! — заметив высокую фигуру с капюшоном и торчащим козырьком на голове, Аня проигнорировала угрозы и закричала во все горло, — Ан-то-о-н, спасите! Помогите! — на зов откликнулся Шастун. Мертвым взглядом он окинул девушку, безразлично хмыкнув, вышел из здания, за ним выскочил Арсений с мерзкой ехидной улыбкой. Сердце охладело, боль пронизала его сотнями тысяч осколков. — Ты че, бессмертная что ли, мать? Понимаешь хоть, что будет сейчас? — скопище танцующих пьяниц скрылось за железобетонной дверью с громадными замками. В небольшой пыльной каморке с тихо играющим радио, ржавыми стеллажами, плесенью на стенах, на которых наискось висели плакаты ещё со времен нулевых, сидел такой же, с туповатой мордой охранник, натирая пневматическое оружие до блеска. Пришедший с «добычей» сотрудник грубо скинул, как мешок с мукой, тело. От жесткого соприкосновения с полом пыль со всех поверхностей поднялась вверх, разлетаясь по комнате. Появился животный страх, ведь не так должна была закончиться история. — Зачем вы так обращаетесь со мной, как со скотом? Я ничего плохого не с-сделала, тем более вам, — промычала Аня, бегая глазами по сторонам, — выпустите меня отсюда, и вы меня больше никогда здесь не увидите. — Почему только мы не увидим? В принципе, ни один человек больше не увидит тебя, по крайней мере, живой, — басистым голосом съязвил второй мужик, подойдя ближе. — Что? — последнюю букву едва услышали из-за вставшего кома в горле, — это шутка? Если да, то юмор это не ваше дело. — Сейчас неподходящее время для того, чтобы быть язвой, — за агрессией последовала звонкая пощечина, — но самое время поработать своим грязным ртом, — громила принялся расстегивать ремень и молнию с брюк. — Нет! Нет! Пожалуйста, не надо! — тревожность разразилась импульсами по всему телу, девушка неестественно напугано заголосила, однако на эту манипуляцию значительно выкрутили максимальную громкость на радиостанции, создавая звуковую иллюзионную завесу. — А куда же пропала твоя смелость? Где тот самый пафосный гонор, девочка, м? — присев на корточки, мужчина аккуратно схватил её за подбородок, притягивая к себе, — Где твой спаситель? Кто же тебя спасёт сейчас? —