***
Фенилэтиламин – химическое соединение, что «отвечает за влюблённость». Оно содержится в шоколаде, что в Мондштате приобщили к афродизиакам. Триптофан же – вещество, что усиливает желание. Вернее, не совсем так. Фенилэтиламин – это вещество, что содержится в шоколаде. Именно оно было стимулятором для производства дофамина – гормона, отвечающего за удовольствие. Помимо фенилэтиламина в шоколаде содержался триптофан – вещество, отвечающее за усиление желания. Именно так торговец из Сумеру, мягко и ненавязчиво, но подтолкнул своих покупателей к распространению слуха о том, что заморская сладость является веществом, что пробуждает сексуальное влечение. Юноша, признанный всеми гением и именуемый Принцем мела, был приглашён в Академию в качестве почётного гостя, не смотря на то, что праздник, по большей части, был закрытым. Известный своими талантами и возможностями в науке, по прибытию на праздник, он занимался именно изучением этого феномена. Книги из обширной библиотеки даршана Амурты – самого популярного, связанного с биологией и изучающей именно это направление, были как раз кстати. Ведь химия, алхимия и биология – бесспорно, неотъемлемые части друг друга. Как и его сопровождавший, что приставили к Альбедо ради «помощи друг другу в достижениях науки» и «всеобщей безопасности». На деле же, это было желанием парня, что стал его сопровождающим. Потакали ли ему? Безусловно. И вместе с тем они потакали Альбедо, позволяя находиться на празднике науки, что был соревнованием между даршанами. И потакали этому парню, с очаровательным и прекрасным, синим оттенком глаз. Таким, что юноша мог в момент забыть о цели своего пребывания, и примкнуть к мольберту и красками, стараясь повторить нечто прекрасное. Индиго. Но вместе с тем запах книг, старинных и не очень, лёгкие пылинки, взмывавшие в воздух с каждым вздохом и движением страницы, всё это чаровало, как и текст, написанный от руки или напечатанный машиной. Это было красотой науки, что Альбедо предпочитал запечатлеть не на картинах, а в своей голове. И всё же, в книгах об подобном эффекте были лишь упоминания и слова. Чем больше его глаза бегали по строчкам книг, тем больше он убеждался, что эта сфера науки не раскрыта. Недостаточно раскрыта. - Может, хватит возиться с бесполезными книжками? – звучит резкий голос. Резкий, как движение кисти по холсту, что наносит новый мазок неповторимого оттенка, столь незаменимый в полной картине, - Они не дадут никакого результата. К сожалению для Принца мела, его сопровождающий был, откровенно говоря, раздражительным. Его голос, резкий, как ветер, что весьма совпадало с Глазом бога, данным ему милостью Селестии, был пронизан и переплетён тонкой нитью ненависти, что возникла между ними. Ненависти и интереса, питаемого друг к другу лишь интуитивно. - Неужели? – Альбедо не был глуп, отнюдь. Оглядев множество книг и признав их бесполезными с одного взгляда, он понял, что нужного материала не то что критически мало, а и вовсе – просто не существует. Потому, не лучше ли отыскать его лично? - Я в любом случае собирался провести эксперимент… - Оу, и я – подопытная крыса? – вдобавок к своей неприязни и интересу, его сопровождающий ужасно блистал сообразительностью, а вместе с тем эта черта гармонировала с прямолинейностью, создавая лучшие краски его характера, - Не считаешь это несколько несправедливым? - «Жертвовать своим сопровождающим так жестоко» - это буквально написано у тебя на лице, - Альбедо был прав. Абсолютно прав. Только в отличие от его интонации в мыслях бывшего предвестника отчётливо звучал сарказм, дополняя и окутывая все его слова чертами характера Странника. Столь яркими и агрессивными чертами. Как слащаво и колко, - Ты сам увязался за мной. Элегантные, тонкие, точно такие же, как описывается его тело в учениях алхимии, как описывается само слово «Альбедо», что стало именем выдающемуся гению, обхватили тонкую вилку. По меньшей мере, она состояла из алюминия, и даже так, содержа дорогой металл, она не могла сиять лучше него. Гения, чей ум был создан искусственно и расцвёл в естественной среде. Возможно, лучший, и неповторимый. Тарелка с шоколадом на ней не осталась в стороне. Тёмный и большой кусочек шоколада в форме квадрата с хрустом оказался на вилке, крошки от десерта упали на белую поверхность посуды. Какая трата. - И ты даже не спросишь почему? – Принц мела, что столь упорно игнорировал привлечение его внимания, характер Странника, становился ещё более мерзким с каждой секундой, как только он показывал это безразличие. Ещё хуже – то, что это безразличие к его личности не было наигранным. Оно было чистым, неподдельным и таким выводящим из себя, что он не мог выдавить своим голосом хоть что-то кроме сарказма и обозлённой ухмылки на лице, - Занятно. Принц Мела словно знал абсолютно всё. Такой отвратительно совершенный. Всезнайка, что словно сам творил эту прописную истину для всего мира, являясь богом, не меньше. И пусть он не был самовлюблённым, ему бы, блять, следовало. Следовало бы быть отравленным собственным нарциссизмом и не раздражать так сильно своим, словно отполированное золота, чудесным светлым умом, как и вся его сущность. - Открой рот. Не волнуйся, это безопасно. О, нет-нет, лучше бы это было небезопасно. Лучше бы оно убило его в одночасье, словно выстрел какого-то импровизированного оружия. Лучше бы отравило и без того гнилые стороны его души и его тело, погубив прямо так, иначе не жить уже алхимику. Столь любимому и обожаемому всеми. Зависть сковывала его тело. Он пылал, горячий воздух, словно пар, чем и было его дыханье, обдавало лицо его самого. Гордость не позволяла себе примкнуть к десерту, что Альбедо столь упорно пытался скормить ему, ради забавы или эксперимента. И всё же, хотелось, чтобы это наглое и серьёзное до жути наконец пропало из обзора. Теплота рта обволакивала кусочек твёрдого шоколада, что в момент смягчился, растворяясь на языке, оставляя послевкусие, что вызывало тошноту. Явную тошноту, не иначе. Его зубы скрипели, пока он поедал нечто сладкое, такое ненавистное ему, каким был алхимик. Каким он стал в одночасье. - Чувствуешь что-то? – этот голос звучал как треск терпения юноши в тишине между ними, как нечто раскатистое и неудержимое. Как же хотелось, чтобы он замолчал. - Да, - и он, безусловно, чувствовал, - Мерзкий сладкий привкус на языке. «Мерзкий, как ты» - хотелось выпалить в порыве собственных эмоций, но он держался. Держался словно не по своей воле, прекрасно понимая, что винить в подобном желании следовать за этим идеальным созданием нужно лишь самого себя. Как он и сказал, это было лишь его желанием, столь странным и неясным ему, что было неприлично смешанно с гневом его же собственными руками. - А что я должен был почувствовать? – вопрос, скорее… Абсолютно никакой. Не риторический, он абсолютно плевал на ответ, эти слова словно были единственным шансом Мела заставить его укротить свою же ненависть и злость, на которую Альбедо полностью плевал, даже не подозревая и не желая делать этого. - Это не так важно, - и вновь, ноты серьёзности скользят по комнате, хуже любой какофонии, - Если я скажу, это приведёт к намеренному поиску этого эффекта или его ожиданию. Его лицо было до невозможности близко. Его ресницы, столь прекрасные, веером огибали его глаза, блестящие лучше драгоценного камня. Пусть он и не был увлечён этим экспериментом, что казался невесомым пустяком, он отдавал всего себя этому делу. Такой сконцентрированный. Такой… Дотошно идеальный. И это бесило. Безумно. Он сходил с ума, поджимая пальцы и обхватывая край стола от зависти, прекрасно зная, что на ладони останется отпечаток в виде угла этого же несчастного стола. У него было всё: создатель, вложивший в него душу, эти отвратительные звёзды, что сигналили об его уникальности, отвратительно красивые глаза и пряди волос, ложащиеся друг на друга точно пряди чистого золота. И сияли они так же, прекрасным отливом на солнечном свете. На его фоне Странник чувствовал себя лишь полотном ночного неба, невзрачным на фоне множества звёзд, и тёмным. Тёмным в плане своего характера, повадок и внешности, что блистала тёмными оттенками, в комплекте с красной подводкой то и говорящей об опасности, как и его больно впивающийся в кожу взгляд. Одним только видом Мел заставлял его любить и ненавидеть. Идеальное творение, идеальный искусственный человек. Человек, а не прототип другой, идеальной куклы. И это было просто смешным. «Альбедо» - даже его имя было до невозможности идеальным, превознося его в алхимии. Превознося его существование. В отличие от безымянной куклы, брошенной в Павильоне «Сяккэи», его имя означало «белый». Чистый, роскошный белый. Тело, что духовно, что тоньше воздуха, и что пронизывают все тела. И именно поэтому его хотелось придушить, сжимая, как чёртов стол. Он завидовал. Завидовал до ужаса. И хотел получить удовольствие. Удовольствие в его же сломанном счастье. - Продолжим? О, безусловно, продолжим. Никто из них и не собирался останавливаться в своих эмоциях или исследованиях. Это всё было словно безудержной композицией, хаотичной, но спокойной в это же время. Но не ему одному быть подопытным. Это ведь так несправедливо. Не так ли, алхимик? Как в одночасье, они поменялись ролями. Небрежно, его пальцы обхватили кусочек шоколада на тарелке, не глядя обхватывая его своими фалангами. Сладость податливо плавилась под напором тепла его тела, не желая чувствовать эту отвратительную липкость и секунды более, не беспокоясь о каких-либо манерах и осторожности, он протолкнул кусочек шоколада в чужой рот, заставляя его открыться. Пальцы удерживали белый десерт прямо внутри рта Альбедо, неприлично, он пялился, словно наблюдая за чем-то неправильным. Слюна того смешивалась, создавая словно перламутровые и полупрозрачные оттенки белого и серого вместе с тающим шоколадом. Словно рефлекторно, язык Мела дёрнулся, проходясь по конечности и по мягкому десерту, так быстро тающему во рту. Сердце стучало. Оглушая, оно отдавало эхом в уши. Странник не преуменьшит, если скажет, что это звучало как удары молнии, целая череда ударов. Громких и раскатистых. И он понятия не имел, что им двигало ни в момент до, ни после. Словно одержимый, он примкнул к чужим губам, совершенно не осознавая происходящего. Пальцы покинули чужой рот незадолго до чувственного касания. Они целовались- Нет, Альбедо целовали, как только обладатель этих глубоких синих глаз желал. Их языки соприкасались, второй упорно игнорировал сладкий и тёплый вкус, так напоминающий алхимика собственной персоной. Он был таким же мерзким, как и само его существование. Тот двигался, как только хотел. Задавал движениям и касаниям ритм, который знал только он. И так было до тех пор, пока он не насладился такой пыткой для Альбедо вдоволь. Бирюза глаз алхимика расширилась в непонимании происходящего. За эти несколько секунд, что он мог соизмерить с настоящей вечностью, он не смог осознать произошедшего на какую-то часть. Даже на самую малейшую часть. Очнувшись от ощущений, его взгляд встретился с глазами напротив, наполненными жадностью и ярко отражая все эмоции парня. Едкую ухмылку, что ужасно закрепилась в сознании. - Мерзость, - наконец, он сказал это вслух, - Как и… Тёмные глаза сверкнули взглядом, устремившись к бирюзовым глазам Альбедо. В них читалось очевидное непонимание происходящего. Наконец, его лицо, ничего не выражающее ранее, исказилось в прекрасных эмоциях, вызывающих неподдельный восторг. Хотелось сломать столь старательно созданное творение Грешницы Золота. - Ты. – вырывается следом ничем не прикрытая истина его мыслей.***