Хочу, чтобы ты остался

8

Обед я пропустил: все эти волнения, нервы, тяжелые разговоры и две ночи, проведенные как попало — порядком измотали меня, хотя я и проспал большую часть пути, но после душа меня буквально размазало. Так что я просто отключился в своей спальне, казавшейся мне сейчас такой родной. Тэм и Бронкс не выпускали меня из поля зрения ни на минуту, сделав исключение только на время душа, но и то, похоже, дежурили под дверью. Незадолго до ужина к нам зашёл Тай.       — Ужинать тебя звать или не придёшь, птенчик? Решил тоже завязать с едой, как наш домашний монстр?       — Мы придем с Тэм. Всё нормально. Меня просто вырубило.       — Тяжёлая была поездка?       — Да, — я вздохнул, — не из лёгких. Слушай, а завтра Алан едет к Алексис, да?       — Ну, вроде, завтра же среда, птенчик.       — А ты вернёшься вечером? Или у тебя тоже планы? Тай подошёл ближе, рассматривая шейный платок, оставленный на тумбочке. Коснулся складок, расправляя их. Провел пальцем по монограмме владельца.       — Птенчик, а тебе нужно, чтобы я приехал вечером? Или наоборот?       — Чтобы приехал. Отдашь ему платок? Обойдя Тэм, Тайлин подошёл ко мне, присел на корточки рядом и указательным пальцем осторожно сдвинул воротник водолазки вниз. После душа я выбрал водолазку именно благодаря воротнику. Высокому воротнику, чтоб вы понимали. Я отвел взгляд, успев заметить, как сузились зелёные глаза собеседника.       — Я приеду, птенчик, но — он мягко стукнул по темному следу на моей шее, — нас ждет разговор. А сейчас я задам только один вопрос и хочу получить на него один короткий ответ. Бэмби, он сделал что-то, что я могу осудить?       — Нет, Тай. Ничего такого. Тай улыбнулся. Мой ответ, кажется, уронил с его сердца кусок скалы, настолько явное облегчение читалось по лицу. Обернувшись в дверях, он кивнул мне:       — Спускайтесь к ужину с Тэм. Платок, если нужно, сам ему и передашь. На детском ужине были только мы с Тэм и Алан. Проболтали о том, как двигается планирование вечеринки-знакомства. Дестини и Мэдс в наше отсутствие заходили каждый день. Я подумал, что, может, завтра они тоже зайдут. И ещё подумал, что это к лучшему. Тэмми, скорее всего, будет завтра также липнуть ко мне, так что потерпит их присутствие подольше и смирится с необходимостью общаться с ними. Это вдохновляло. У меня были грандиозные планы на ближайшие недели. Время перед тем, как моя воспитанница уснёт, я посвятил серьезному разговору с ней: начал со сказки о заколдованных детях Эйлпа. Правда, не с оригинала. Так, кое-где смягчил, кое-где приукрасил. Адаптировал для возраста и состояния Тэм. В моем варианте сценария, у несчастного короля было трое детей. Конечно, я придумал им имена, но оставил некоторые черты, в которых угадывались Ксавьер, Алексис и Тэмми. Младшую девочку превратили в статую и она могла только молча наблюдать за происходящим. А расколдовать её мог только старший брат. И в этой сказке он был славным парнем, который очень любил и заботился о девочке, но не мог к ней подойти и прикоснуться. В общем, славный парень на расстоянии. Закончив сочинять, я тяжело вздохнул — день, и правда, выдался тот ещё. Тэмми спала, я тоже спустился в спальню, не стал заходить в гостиную. Нам всем нужно было отдохнуть друг от друга. И говоря «всем», конечно же, я имею в виду Ксавьера. Утром на пробежку я встал самостоятельно. Бегали молча. Втроём — Тай опять служил буфером и готов был просто взвыть, судя по бессильному отчаянию и ярости в глазах. Что ж, похоже именно такова его участь в этой сказке. Завтрак я пропустил, рассчитывая поесть с Тэмми, и когда зашёл в дом, Тай и Алан уже уехали, а Ксавьер ушел в кабинет. Мне было очень любопытно: что из него успел вытянуть Тайлин. Что он рассказал о поездке? Какую часть и версию событий предоставил нашему неуемному соседу. Я был абсолютно уверен, что Тайлин лез из кожи, чтобы разговорить Ксавьера. И настолько же был уверен в том, что едва ли он со мной поделится информацией. Безграничная личная преданность Тая не знала себе равных. Казалось, он жил по принципу: секреты всех обитателей дома — это общие секреты, секреты Ксавьера — только его секреты. Даже немного обидно, честно. Ну и черт с ними. Буду решать по одной проблеме за раз. Несмотря на отсутствие Алана и Тая, я невозмутимо подготовился к прогулке с Тэм, а ещё отправил Дестини и Мэдс сообщение, чтобы уточнить время их визита. Ненавязчиво намекнул, что я уже в городе. Договорились на пять, поэтому в полдень я постучал в кабинет Ксавьера.       — Мы с Тэм собираемся гулять в город, — решительно начал я, игнорируя его очевидный упрёк во взгляде. — Ты нам нужен для сопровождения. Он откинулся на спинку глубокого офисного кресла, скользнув взглядом по мониторам на столе. Потом снова посмотрел на меня, чуть приподняв бровь, так что я продолжил.       — Если, конечно, ты не передумал насчёт необходимости гулять под присмотром. С Тэмми я поговорил после завтрака. Ну, предупредил её.       — Окей, — коротко ответил Ксавьер. — Буду готов через четверть часа. Вы же можете подождать?       — Баночку для сарказма прихватить не забудь, — я старался говорить как можно ровнее, давая понять, что заметил иронию в его тоне. — И вот ещё, твой платок. Спасибо. Я положил на край стола шейный платок и ушёл. Хотел успеть ещё раз объяснить Тэм, что Ксавьер идёт с нами. Это был рискованный, но важный момент. Момент сближения. Тэмми вероятно поняла, как много это значит для меня и, когда пятнадцать минут спустя к нам присоединился Ксавьер, не зашипела на него. Хотя и радости явно не испытала. Она уже не стояла столбом, в присутствии брата, но всегда оставалась напряжённой и настороженной, внимательно следя за его перемещением и жестами. Ксавьер выглядел идеально: грифельно-серые элегантные чинос, однотонный тонкий свитер с приподнятыми до локтя рукавами. Безупречно подогнанные по размеру, все эти вещи подчеркивали фигуру, позволяли видеть рельеф плеч и рук. А ещё на его фоне, я в своей футболке и джинсах и Тэм в комбинезончике — выглядели так, словно только что копались в саду. Так оно собственно и было. Заметив его неодобрительный взгляд, я смутился:       — Переодеть Тэмми? Мы просто были в саду, — я сам слышал, как жалко прозвучал мой голос в попытке оправдаться.       — Не имеет значения, Джейден, — он качнул головой. — Вряд ли это будет долгая прогулка.       — Я рассчитываю, что мы дойдем сегодня до бара Эли…       — Сомневаюсь, — его голос звучал привычно холодно, — но… удиви меня. До ворот Тэмми шла, испуганно цепляясь за меня одной рукой, а второй хваталась за загривок Бронкса. Присутствие брата не входило в её планы на этот чудесный день. Зато оказавшись на улице — бодро побежала вперёд, время от времени зависая у соседских клумб, рассматривая деревья или причудливые почтовые ящики. Она часто оборачивалась, чтобы пристально посмотреть не заблудился ли я, к моему облегчению, останавливалась по первому требованию и держалась вдали от проезжей части. Ксавьер достал пачку сигарет, но прежде чем знакомым жестом он выщелкнул пару, я мягко отобрал коробку и сунул в задний карман джинсов.       — Мы с ребенком, Ксавьер. Возмущаться или сопротивляться он не стал, принимая мой довод. Мы прошли едва ли полквартала, зато встретили чуть ли не всех жителей улицы и с каждым он был вежлив, каждого одаривал сияющей улыбкой, обращаясь по имени. Как оказалось, Ксавьер действительно знал имена всех соседей, чем, вероятно, очень льстил им. Буквально каждые три метра мы останавливались: то из-за Тэмми, отвлекшейся на что-то интересное, то из-за этого короткого обмена любезностями. Тай называл это «другой частью личности», хотя мне казалось, что это вообще была другая личность: вежливая, участливая, живо интересующаяся делами случайных соседей. Как будто на самом деле ему было не всё равно.       — А ты отлично умеешь притворяться милым, — не сдержался я, когда миссис Хейзворт, старушка с соседней улицы, наконец отцепилась от моего спутника и поковыляла дальше.       — Богатый жизненный опыт, — он улыбнулся пожилой паре на другой стороне улицы и кивнул, приветствуя их. — Но ты тоже можешь попробовать. Это не больно, Джейден.       — Не вижу причины улыбаться людям, которым на меня плевать.       — Мне не то чтобы совсем уж плевать на тебя, — Ксавьер вполголоса рассмеялся и Тэм, словно косуля, заслышавшая охотника, замерла и обернулась. — Я очень высоко ценю твоё общество и всё, что ты делаешь для Тэм.       — Знаю, — я смутился, — просто всё ещё злюсь на тебя. Извини.       — Принято. Удивить Ксавьера долгой прогулкой не получилось. Едва дойдя до конца квартала, Тэмми заартачилась и отказалась идти дальше, а на половине дороги обратно затребовала взять её на руки. Разумеется, на мои руки. Ксавьер шел чуть позади нас, отстав метра на три, чтобы не пугать Тэмми, но всё время я спиной чувствовал его присутствие, взгляд. На земле Ашхауса я отпустил Тэмми, бросившуюся в курятник наперегонки с Бронксом, а сам достал сигареты и протянул пачку Ксавьеру. Мгновение он крутил её в пальцах, сосредоточившись на картонной коробочке, потом достал две сигареты и молча протянул одну мне. Незажженной. Я молча принял её.       — Как Тэм попала к тебе? Как вы её нашли?       — Не мы. Во время обыска в замке, полицейские обнаружили её в Северной башне. Мередит сказала, что туда никто не мог подняться. В отличие от всех остальных зданий, в самом замке едва ли не на каждом шагу нужно было вводить личные коды доступа. От Северной башни коды доступа были только у отца и… у Тьерри. Конечно, узнав об этом, первое о чём я подумал, это Тьерри. Он замолк, а я всё ещё крутил в пальцах эту чертову сигарету. И она никак не хотела воспламениться сама по себе.       — Сама Тэм, когда полиция взломала дверь, впала в шоковое состояние. Я был в тот момент в кабинете отца — разбирал с агентами его бумаги. Среди них мы нашли и свидетельство о её рождении. Конечно, я не знал, что она находится в доме. Не знал, что она была там всё это время. Когда по рации запросили скорую и детского психолога, я поднялся наверх в сопровождении агентов. Увидел её. Сам понимаешь, сомнений у меня не возникло никаких, — он махнул рукой в сторону девочки, игравшей на заднем дворе. — Я был очень плох в тот момент. Двое суток без сна, почти сутки на обезболивающих. Соображал медленнее, чем обычно и всё время выпадал из реальности. И я испугался за неё. Тогда я не сумел связать этого, а теперь понимаю, что именно моё появление вызвало переход из ступора в истерику. И я делал только хуже. Она кричала, я пытался говорить с ней, успокаивать. Не подходил близко, но обращался к ней. Полицейские ломали двери в соседних комнатах, постоянно включались и отключались рации, лаяли поисковые собаки, агенты повышая голос, перекрикивались между собой. Она начала заваливаться, мне показалось, что она теряет сознание, я подхватил на руки. Джейден, через неё словно пропустили ток, это была не дрожь, а судорога. Потом она отключилась. «Ещё бы, — подумал я. — Целая толпа незнакомых шумных людей». Бедолага Тэм.       — С двумя агентами мы спустились с ней к моей машине и поехали в медицинский центр. Психолог приехала уже туда. По дороге я позвонил Алану, сказал, чтобы он ехал к Алексис. Меня не хватило бы на них двоих.       — Алексис увидела её потом?       — Да, весь день я провел в больнице. К Тэмми меня больше не пускали. Её обследовали, осматривали, тестировали. Потом Алан привез Алексис. Около часа Алексис наблюдала за Тэмми через двойное зеркало в зале для занятий с детьми. Потом уехала. Она не сказала мне ни слова, ни разу не посмотрела на меня с тех пор, как отец собрал нас предыдущим вечером. На следующий день Алан отвез мою сестру в клинику. И мы больше не общались.       — Мне жаль. Правда жаль, Ксавьер, что это всё произошло, — слова беспомощно повисли в воздухе, как перегоревшие лампочки в новогодней гирлянде. Разве ж такое словами исправить? — Такое не должно случаться.       — Ты излишне драматизируешь, Джейден. Я слышал и был свидетелем историй гораздо тяжелее. И они далеко не всегда заканчивались так хорошо, как наша.       — Ты считаешь, ваша история окончена? Не отвечая мне, Ксавьер сделал несколько шагов вперёд и развернулся, плавно обводя рукой Ашхаус.       — Надеюсь, что основная часть сюжета, да, завершена, — я не отводил взгляда от его руки. — Здесь я хочу найти новый смысл. Начать всё заново. Я подошёл ближе, встал почти вплотную к нему и коснулся браслета. Надавил пальцами на внутреннюю сторону его запястья. Плотная кожа наруча не позволяла мне нащупать шрамы, но я знал, что они там были.       — Ты лжешь, Ксавьер. Кому? Ты лжешь мне? Или себе? Запрокинув голову, я смотрел в его лицо, в опасно сузившиеся глаза, в медленно проявлявшуюся волчью усмешку. Он не отступил, не отвел руку, не попытался ударить меня. Но воздух вокруг показался мне густым, вязким и холодным. Наклонив голову к моему уху, он медленно провел по его краю губами, застав меня врасплох. Заставив сердце пропустить удар. Я чувствовал угрозу, силу, холодную, как сталь лезвия, ярость. Я чувствовал знакомый запах тумана, земли, кедра, кожи — его запах. И чувствовал запах страха — мой.       — Джейден, — вкрадчивый шепот обманчиво нежно ласкал слух, — у тебя совсем нет инстинкта самосохранения?       — А у тебя, Ксавьер? — я тоже прошептал свой вопрос. Он выпрямился, свободной рукой приподнял мой подбородок, чтобы я снова взглянул в его лицо. Безмятежное, равнодушное.       — Ты забываешься.       — Нет. Я часть твоей семьи. Её семьи. И ты не можешь наказать меня за то, что я говорю тебе правду.       — Правду? Холодная кожа браслета плавила мои пальцы, всё ещё застывшие на его запястье. Аккуратно я убрал руку, не опуская взгляд. Не давая ему нырнуть на дно бездны.       — Правду. Тай носит свои браслеты из солидарности. А ты — прячешься за ними. Ты привёз сюда наручники. Забрал их из замка и привез сюда. Говоришь, что хочешь начать всё заново, но держишь их у изголовья. Ты боишься чувствовать. Боишься снова поверить людям, как когда-то поверил Тьерри. Ты боишься быть живым. Он накрыл мои губы освобождённой ладонью. Остановил меня. Спокойное уверенное движение. Я замолк. Потом закрыл глаза. Услышал, как шипит Тэм. Её маленькая ледяная ладошка вцепилась в мою руку. Ксавьер рассмеялся и отступил.       — Смотри, Джейден, твой персональный ангел-хранитель. Я присел рядом с девочкой, отвёл растрепавшиеся прядки с перепуганного лица. Улыбнулся ей.       — Тэм, всё хорошо. Ни мне, ни тебе ничего не угрожает. Всё хорошо. Мы просто разговаривали, малышка. Успокоив Тэмми я встал, обернулся к Ксавьеру и уже в спину ему сказал:       — Я помню, как ты мне сказал не бояться. Вот я и не боюсь. Последняя фраза, разумеется, была враньем. Я боялся до одури. До ватных ног. До замершего дыхания. Знал, что он не тронет меня, что не уволит, не ударит… и всё равно боялся. Этот страх — древний, нерациональный. Инстинктивный страх добычи, попавшейся в лапы идеальному охотнику. В лапы хищника. Девочки, смеющиеся, счастливые и довольные, пришли через три часа: наполнили дом шумной радостью, улыбками и лучиками солнца. Вооруженные альбомами с вырезанными картинками дизайнов украшений, они наперебой рассказывали о программе вечеринки, привлеченных кейтеринговых службах, о цветах, аниматорах и выбранной еде. За три дня нашего с Ксавьером отсутствия, будущая вечеринка начала обретать плоть и кровь, обросла деталями и начала превращение из идеи в событие. Тэмми молча сидела на моих коленях, прижавшись к груди. «Как птичка», — подумалось мне. Перепуганная, но сосредоточенная и храбрая. Ксавьер не спускался, он дал нам полчаса, чтобы не пугать младшую сестру, дать ей время освоиться. Позднее, когда он спустился, сначала на кухню, выставляя на стойку напитки, закуски и сладости, Тэм время от времени оборачивалась, следила за ним, но молчала. И когда Ксавьер присоединился к компании, только чуть сильнее прижалась ко мне. Мэдс, как и в прошлый раз, не сводила с хозяина дома восхищённого взгляда. Она горячо поддерживала каждое его слово, спрашивала мнение по каждой детали, смущаясь, словно подросток, стоило Ксавьеру заговорить с ней. Дестини явно отметила перемену в новой подруге и потихоньку хихикала, подтрунивала над ней, вгоняя в краску. Я и хотел бы занять позицию стороннего наблюдателя, но довольно быстро проникся сочувствием к Мэдс. Вежливая любезность, предупредительность Ксавьера, его сияющая улыбка, уверенность — всё это вместе очаровывало Мэдс. В школе она дружила с компанией Джуд, ходила с ними везде. Встречалась с парнем из их компании, но всегда была там на вторых ролях. Конечно, среди обычных ребят — Мэдс была королевой, но только если Джуд рядом не было. А та подружку водила на коротком поводке. Думаю, что жесткая властная мать Мэди — тоже порядком давила на дочь. И если ситуация с Джуд решилась, то мамочка никуда не делась. Мэдс до сих пор под её стальным крылом. Понятно почему её потащило именно к Ксавьеру. Инстинкт жертвы. Как только я сформулировал в голове эту мысль, мир перестал вертеться и фокус сместился на меня самого: подумал, что Мэдс и я — одного поля ягоды. Похоже на то, что мной самим движет именно этот инстинкт? Я пристально изучил Мэдс: наклон её головы, покорный и обращенный к собеседнику. Внимательные влажно блестевшие глаза, светившиеся вдохновением и обожанием. Она сидела, полностью развернувшись к нему всем корпусом, чуть наклонившись вперед — подсолнух потянувшийся к солнцу. Колени, ступни, ладони… всё это, каждая деталь её тела, всё обращено к нему. Её тихий смех, трогательный детский жест, которым она заправляет прядь волос за ухо, трепетные ресницы. Бедная, бедная Мэдс. В Ксавьере её привлекала его сила, уверенность в себе, его выставленное напоказ могущество. А меня в нём привлекал он сам. Его тщательно скрываемая чувственность. Эмоции, изредка вспыхивавшие в глазах. Слабость, которую он не позволял себе переживать. Проживать. Свет в его душе, погасший годы назад. Я хотел видеть его счастливым. Мэди всю жизнь подавляли властные родители и друзья, а Ксавьер казался естественным продолжателем этой традиции. Квинтэссенция контроля. Я же выскользнул из-под гнета Джимбо. Научился избегать, уходить. Я научился быть гибким и хотел, чтобы теперь Ксавьер освободился от сковывающих душу ран. Он освободил меня. И я хочу ответить ему тем же. Взяв со стола один из альбомов, я начал листать его, показывая Тэмми красивые картинки, вырезанные из журналов. Рассказывал что и как будет происходить. Как будет весело, интересно, сколько всего она увидит. В общую беседу и до этого, не сказать, что я был очень погружен, а теперь и вовсе всё моё внимание переключилось на Тэм. В глубине души я ею невероятно гордился. Почти целый час мы провели в компании Мэдс, Тини и Ксавьера. Даже проводили их до ворот, постояв на пороге. Только вернувшись в притихший и сразу пустой дом, я почувствовал себя уставшим от напряжения, беспокойства, от всех этих мыслей. Словно выжатый лимон. Молча сел в кресло, механически наблюдая за Тэм, устроившийся на пушистом ковре с Бронксом. Ксавьер молча поставил передо мной стакан с гранатовым соком и передал сэндвич.       — Выглядишь уставшим, — коротко пояснил он.       — Куда уж нам, простым смертным, до тебя, товарищ полубог, — вяло огрызнулся я, придирчиво рассматривая сэндвич.       — Не надоело ещё? Я промолчал. Сделал глоток, поморщившись от тягучей терпкости граната. В высоком искрящемся стакане сок был похож на кровь. Рубиновая темная жидкость.       — Мэдс в тебя влюбляется.       — Это пройдёт, Джейден.       — Ага, — мрачно кивнул я. — Пройдёт. Тебе её совсем не жаль?       — А какой смысл её жалеть?       — Да, конечно, никакого смысла. Это всё не имеет никакого значения.       — Мы всё ещё о Мэдс говорим?       — Без разницы. Вы с Таем едете в клуб в субботу?       — Хочешь с нами?       — Нет. Не хочу. Ты ужасный человек, Ксавьер. Но я так хочу, чтобы ты был счастлив, что готов простить даже это.       — Джейден, ты говоришь о счастье, как о Граале, который ждёт в конце пути. Но это не Грааль. Это даже не путь. Я вполне счастлив. Так что расслабься и получай удовольствие от своей жизни.       — Ты действительно счастлив?       — Не каждую секунду, но — да. Ну, может, он и прав. Может, я излишне драматизирую или — или что? Тэмми, свернувшаяся калачиком на ковре, спала, зарывшись лицом в шерсть Бронкса, чутко дремавшего, положив морду на её спину. Золотой искрящийся свет предвечернего солнца красил просторную гостиную в оттенки мечты и фильмов, снимавшихся на старые пленки. На подвесках высоких люстр играли радужные блики. Подняв голову, я встретился глазами со взглядом Ксавьера, грустным, уставшим и спокойным. Сейчас, в эту минуту, я понял, что тоже счастлив. Завтра девочки обещали принести какие-то загадочные аксессуары для Тэм. Сама она день ото дня всё больше становилась похожей на почти обычного ребенка. У нас с ней был дом, безопасность, тепло. Люди, которые оберегали и помогали. Которые всегда были рядом. Я перебирал в памяти моменты последних трёх месяцев, выбирая те, которые дарили мне эти хрупкие ускользающие минуты счастья. Столовая гора, ветер над обрывом, зажженная сигарета в чужой руке. Горечь дыма на губах. Смех Тайлина, хрипловатый и ласкающий кожу. Ручка Тэмми, доверчиво протянувшаяся к Алану. Его спокойный теплый голос. Ксавьер, забравшийся с книгой в это же кресло. Вечера с фильмами, наполненные голосами друзей. Настольные игры, где никто не переживает о проигрыше. Его руки на моей груди. Его губы на моей шее. Сердце лихорадочно забилось в горле, разгоняя пульс. Я могу быть счастлив и без него. Без всего этого. Могу. Но не хочу. Встав с дивана я иду к Тэм, кладу ладонь на голову насторожившегося Бронкса, ложусь рядом с ними на ковер и обнимаю Тэм. Закрываю глаза и все тревоги мира отступают. Растворяются в тенях.