1 год спустя
Пробиравшиеся сквозь плотные оконные шторы солнечные лучи мягко скользили по лицу Майла, заглядывая в глаза и прогоняя сон прочь. Он лениво зевнул, утыкаясь лицом в подушку и сжимая ее в объятиях. Сквозь щель приоткрытой двери спальни до его слуха донеслась приглушенная музыка и запах свежесваренного кофе, от которых Майл почти заурчал, и улыбка сама по себе расцвела на его губах, как теперь это происходило довольно часто. Звездой растягиваясь на широкой постели, Майл удовлетворенно простонал и, перевернувшись, сполз босыми ногами на прохладный пол. Не утруждая себя излишней одеждой, он натянул одни из первых боксеров, что нашел в ящике в прилегающей к спальне гардеробной, и воодушевлено прошел на кухню, пространство которой уже давно жило новым днем. Яркий солнечный свет заливал все вокруг и освещал фигуру прекрасного мужчины, завернутого в шелковый халат и виляющего бедрами под играющую по радио песню. Увлеченный приготовлением завтрака, он даже не заметил, как появился Майл, и потому взволнованно вздохнул, когда тот обнял его со спины, крепко и сильно сжимая в своих руках. — Ох, Май, — хихикнул Апо, расслабляясь и тая в объятиях. — Ты напугал меня. — Прости, — поцелуй-извинение коснулся сначала его щеки, а затем ниже – шеи, и еще несколько опустились ниже, к самому ее основанию. — Доброе утро. — Доброе утро, любовь моя, — промурлыкал Апо в ответ, нежась под трепетными губами и ласково поглаживая спереди руки Майла. Апо был человеком утра: к тому моменту, как Майл просыпался и открывал глаза, он успевал провести несколько продуктивных часов, принимая душ, медитируя, устраивая прогулку до ближайшего рынка, чтобы успеть купить самые свежие продукты, и готовя завтрак более впечатляющий, чем они могли бы поесть в любом из ресторанов. Тем временем Майл успевал перевернуться на другой бок. Но они довольно быстро нашли компромисс: если Апо нуждался в компании ранним утром, он будил Майла нежными поцелуями, шепотом на ушко или брал его еще мягкий член в рот и начинал ласкать до тех пор, пока Майл не просыпался сам и не жаждал продолжить начатое его хитрым любовником. Если же нет, то он просто позволял Майлу взять столько времени, сколько ему было нужно для того, чтобы выспаться, а затем встречал его в новом дне — энергичный, счастливый и полный любви. — Завтрак почти готов, — сказал Апо, возвращаясь к готовке и аккуратно переворачивая соседствующие с яичницей ломтики бекона в сковороде. На двух стоящих неподалеку тарелках уже были нарезаны фрукты и виднелись ломтики авокадо, а в тостере торчали два поджаренных кусочка хлеба. Наблюдая из-за плеча Апо за тем, как ловко он управляется с их завтраком, Майл не мог не почувствовать невероятную гордость и разливающееся теплом в грудной клетке счастье, видя как на ловко двигающихся красивых руках то и дело поблескивает обручальное кольцо. — Хорошо, — ответил Майл, улыбаясь и зарываясь лицом в основание шеи мужчины, зубами отодвигая мешающую ткань халата и открывая больше желанного тела для себя самого. Кожа Апо мягко переливалась в лучах жаркого летнего солнца и ее медовый оттенок пленял Майла, заставляя его желать без конца прикасаться и пробовать ее на вкус. От Апо пахло сандаловым гелем для душа и маслом, которым он всегда увлажнял кожу после, и Майл без утайки вдыхал этот запах как можно глубже, чтобы насытиться им до головокружения. Майл не мог точно сказать, в какой момент счастье от обладания чем-то столь желаемым застлало его глаза настолько, что определило всю его дальнейшую жизнь. С тех пор, как они с Апо впервые стали парой, он больше не мог отпустить мужчину из своих объятий и стать отдельной личностью, которой был раньше. Все его существование стало принадлежать только Апо, и он не мог и не хотел бы этого изменить. Да и зачем, если сам Апо полностью отражал эти чувства и жажду сплестись друг с другом, как в кокон, оставаясь там навсегда? Все существовавшие когда-то «я» были благополучно забыты и превратились в «мы». Все возможное время они проводили, тесно прижавшись друг другу, и их близкие люди счастливо называли их неразлучниками. Кроме Джеффа, Джефф каждый раз изображал, как бьется в рвотных конвульсиях (а затем проводил часы в магазине гитар с Майлом и с улыбкой ангела одалживал у него ту или иную). Апо переехал в квартиру Майла спустя месяц после того, как они сошлись, хотя, если быть откровенным, то весь этот месяц он и так уже жил в ней, выбираясь из постели Майла только для того, чтобы сходить на работу. Когда они начали узнавать друг друга заново, Майл с удивлением обнаружил, что Апо-партнер-по-сексу-без-обязательств и Апо-бойфренд — это абсолютно разные люди. Потому что в то время как первый тип игнорировал его существование все время, кроме того, когда они находились в одной постели, то второй был самым заботливым, опекающим и требующим столько же внимания к себе человеком. В который раз он ворвался в жизнь Майла и, как само собой разумеющееся, заполнил все недостающие кусочки пазла в его жизни и сознании разными сторонами себя, создав для них идеальную картинку. Если они не были рядом, Апо без конца писал и звонил ему, присылал фотографии или жаловался на него в твиттере, чтобы весь долбанный мир знал, что он отказался поесть мороженое или сделал что-то еще более ужасное. Когда они наконец оказывались друг с другом, Апо не отпускал его руку со своей талии или не выпускал из своих ладоней, как будто боясь, что если сделает это, то их волшебный сон рассеется. Майл знал, чувствовал это в глубине души, что дело было не только в том, что Апо был тактильным, энергичным и жаждал много внимания. Просто часть его все еще продолжала жить в страхе прошлого и неверии в то, что он наконец счастлив с мужчиной, безответную и израненную любовь к которому он хранил внутри себя столько лет. Майл старался как мог стереть эти воспоминания и дать Апо достаточно уверенности в том, что они — это навсегда. И когда он сделал предложение правильно — с кольцом, коленом и Парижем — Апо наконец потерял бдительность и расслабился достаточно, чтобы стать той версией его будущего мужа, которую Майл видел в нем теперь: уверенным, спокойным, обласканным и счастливым. И нет, после свадьбы Апо не перестал звонить ему каждую минуту, но по крайней мере стал делать это из любви, а не из страха потери. От воспоминаний о прошлом Майл почувствовал легкий болезненный укол в сердце, но тут же постарался отбросить эти мысли и вернуться в свой рай на земле, где любовь всей его жизни заканчивала готовить им завтрак и без конца болтала обо всем на свете. — Кстати, твоя мама звонила, — вдруг хихикнул Апо, подаваясь назад бедрами и тем самым прося Майла выпустить его из объятий. Неохотно, но он все же повиновался. — Так как у твоих родителей годовщина почти одновременно с нами, они хотят, чтобы мы слетали куда-нибудь все вместе. Она сказала, что хочет, чтобы мы выбрали место, потому что для нас это будет самая первая поездка, но… Еще одним доказательством того, насколько идеально Апо вписался в его жизнь, была любовь его семьи и бесконечная поддержка, которой они окутали Апо, когда Майл наконец официально представил его, как своего будущего мужа. В тот момент они только начинали строить свое совместное будущее, а Апо, справедливости ради, отказал ему в предложении в том доме, но Майл знал, что это было лишь вопросом времени, и хотел, чтобы все вокруг тоже это знали. Он был одновременно удивлён и смиренен в том, что Апо так хорошо поладил с его мамой, что теперь она чаще звонила ему, чем своему сыну. Они могли часами болтать обо всем на свете, созваниваться по видеосвязи и спрашивать друг у друга советы, и, конечно, без капли уважения подшучивать над Майлом, доводя его до крайней степени смущения и неловкости. Его отец и брат тоже приняли Апо с открытым сердцем, поддерживали их, и каждый раз, когда они фотографировались с постерами Апо в городе или присылали ему похвалу очередному вышедшему номеру Vision, Майл чувствовал, как его сердце таяло от бесконечной нежности и любви. Апо также представил его и своей семье, но Майл сохранил с ними нейтрально-вежливые отношения, которые не смогли стать чем-то большим не потому, что он не старался, а потому что Апо этого не хотел. По причинам понятным для Майла, но оставшимся непроизнесенными вслух, Апо целиком и полностью стал частью семьи Ромсайтонг и без сожалений оставил позади все остальное. И Майл был счастлив, что мог подарить ему столь важную вещь в этой жизни — любящую семью, состоящую более чем из одного человека. — Разве мы не собирались снова поехать в Италию, По? — напомнил Майл, мысленно возвращаясь воспоминаниями в сказочный день их свадьбы, в котором они сбежали с собственного праздника подальше от чужих глаз, а потом занимались любовью на пляже под звездами, будучи самыми счастливыми мужьями во вселенной. — Или ты больше не хочешь украсть кабриолет и кататься на нем, высунув язык, как самый хороший песик? — И это мне говорит тот, чьи огромные брови украшают каждый мем с самоедом, который только существует в интернете? — хихикнул Апо, задорно высовывая язычок. Улыбнувшись, Майл дотянулся до мужчины и ущипнул его за зад, а затем под его заливистый смех помог отнести тарелки и чашки с кофе к столу. Их завтраки теперь всегда проходили в уютной и спокойной обстановке: немного смеха, немного нежности, и много, как можно больше любви. И пока они наслаждались вкусной едой, крепким кофе, а Апо с воодушевлением планировал их дела на день, Майл отстраненно массировал его стопы, удобно устроив их на своих коленях. Он не мог представить себе более чудесного настоящего, чем то, что у него уже было, и не мог перестать благодарить судьбу за то, что она свела его с Апо снова. — Джефф с Баркодом приедут к семи вечера, — тем временем продолжал мужчина, размахивая маленькой чайной ложкой в воздухе. — А Тонг написал мне с утра, что задержится. Ну, конечно же. Было бы преуменьшением сказать, что даже столько времени спустя от одного этого имени у Майла начинал дергаться глаз. Весь этот мир полон сюрпризов, но какова вероятность, что одним из лучших друзей твоего любимого мужчины мог оказаться абсолютно рандомный автор абсолютно рандомной статьи, которую ты когда-то нашел в интернете и ненавидел до глубины души? Той же самой статьи, которая сначала чуть не разрушила твои отношения, а потом помогла эти отношения собрать по крупицам снова? Стоило ли говорить о том, что Майл был в шоке, когда Апо познакомил его с Тонгом, сертифицированным коучем семейных отношений и автором гребаной статьи «Как завоевать успешного мужчину: 8 шагов к счастливому браку». Они с Апо познакомились несколько лет назад на занятиях йогой. Тонг интеллигентно сидел за столиком в ресторане рядом с ними, пил вино и рассказывал о своей работе: парах, которые, как и Майл с Апо, преодолевали трудности, но в итоге остались счастливы вместе. Майл не мог этого объяснить, но весь вечер был так взбешен и зол, что даже не смог по-настоящему проявить себя перед важным для Апо человеком. В тот вечер по возвращении домой они впервые поругались. Оглядываясь назад, Майл понимал, что не было абсолютно никакой очевидной причины, чтобы так раздражаться. Ведь разве не он недавно выяснил, как тесен бывает мир и сколько разных вещей в нем происходит не просто так? Но он не мог справиться с тем, что чувствовал себя злым и раздраженным, а когда Тонг пошутил, что их с Апо отношения — это буквально пошаговая инструкция из его статьи, его было уже не остановить. Майлу не было просто. Он действительно прошел нелегкий путь к тому, чтобы завоевать Апо, страдал достойно и долго, прежде чем получил желаемое, а какой-то гребаный недопсихолог свел это к шутке и сказал, что он — идеальный пример того, что эта статья работает. «То есть», — раздраженно думал Майл, сминая в пальцах салфетку. — «Ты не был уверен, что это дерьмо сработает, когда публиковал его?!» И, конечно, они поругались. Майл не мог перестать злиться на Тонга, Апо, но в большей степени на самого себя. Просто потому что все это было нелепо. И потому что он все еще оставался самым большим идиотом даже после того, как, казалось бы, повернул положение в свою пользу. Разумеется, Апо не понимал его до тех пор, пока насильно не заставил Майла объясниться. А потом долго смеялся, потому что все это действительно было нелепо. Когда затем Апо повалил его на кровать, стянул с него всю одежду и начал покрывать поцелуями его тело до тех пор, пока все, о чем Майл мог думать, было оказаться как можно глубже внутри него, он признался, что именно Тонг был тем, кто убедил его вернуться к Майлу в тот дом год назад и довериться силе их любви, связавшей их в единое целое столько лет спустя. Сознание Майла уже было крайне далеко от разговоров подобного рода в целом и о каких-то других мужчинах в частности, но позже, когда он снова и снова возвращался в мыслях к тому моменту, он осознавал, что это помогло ему остудить свой пыл. Они с Тонгом не стали лучшими друзьями, но Майл был до глубины души благодарен ему за ту веру в них, которая помогла Апо наконец выбрать его.
***
Когда завтрак подошел к концу и они оставили кухню в идеальной чистоте (что-то новое для Апо, но абсолютно нормальное для него), Майл затащил его в спальню, покрывая изящную шею томительными, жаркими поцелуями. — Мм, Май, — простонал Апо, обнимая его за плечи и расслабляясь в его руках. — Ты помнишь, что я только что говорил, что у меня встреча? — Мм, — отозвался Майл, увлеченно стаскивая с плеч любимого тонкую ткань халата и тут же припадая губами к оголенному плечу. — Отмени ее. Хихикнув, Апо позволил ему дотащить себя до постели и забрался на нее, оставляя ненужный теперь халатик где-то на полу без внимания. — Сегодня суббота, По, — Майл счастливо разместился сверху между призывно разведенными ногами Апо, захватывая в рот один сосок и пальцами начиная ласкать другой. Тело Апо выгнулось дугой, подставляясь под ласки, и Майл улыбнулся, зная, что уже победил. — Отмени ее, — еще раз повторил он, хмурясь и переключая внимание на другой сосок, оставляя первый покрасневшим и твердым от его ласк. Прикусив мягкую кожу зубами, Майл втянул губами розовый бутон, поигрывая с ним языком то нежнее, то жестче, чтобы довести Апо до грани между болью и удовольствием. А тихие стоны мужчины и беспорядочно вцепляющиеся в волосы пальцы были для Майла лучшей наградой. — Ах, хорошо, — Апо сдался так быстро, что Майл в удивлении поднял брови, оставляя теперь и второй сосок, чтобы спуститься ниточкой поцелуев к выступающим ребрам и подтянутому животу. — И все? — усмехнулся он, широкими ладонями оглаживая идеально узкую талию, которая до сих пор сводила его с ума. — На этот раз ты даже не станешь притворяться, что сопротивляешься? — Ты знаешь, что я не умею говорить тебе «нет», — улыбнулся Апо, и от этой улыбки его глаза превратились в узкие щелочки, делая его маленькое лицо исключительно милым. — Особенно, когда ты на мне. — Я думал, что это моя слабость, а не твоя, — хохотнул в ответ Майл, наконец добираясь до заветных кружевных трусиков кремового цвета, обтягивающих широкие бедра и почти не скрывающих возбуждения мужчины под ним. Это стало его личным кинком с тех пор, как он увидел их на Апо впервые. Разноцветные и тоненькие, почти не скрывающие все самые красивые очертания фигуры мужчины, они будоражили воображение Майла и заставляли его рот наполняться слюной каждый раз, когда он замечал их на Апо. И, конечно, его хитроумный муж пользовался этим неоднократно. — У тебя достаточно слабостей и без этого, — игриво подмигивая, Апо чуть сильнее сжал волосы Майла в ладони и направил его прямо к выразительно выступающей длине своего члена под кружевом. Вдыхая запах свежести и возбуждения, Майл целовал Апо между его разведенных ног, у границы белья и в самых чувствительных местах на внутренней стороне бедер, заставляя мужчину терять рассудок и без остатка лишаясь собственного. Тело Апо все еще было для него самым бесценным сокровищем, самой безумной страстью, которую он лелеял изо дня в день, и надеялся продолжать делать это до конца жизни. Майлу нравилось наслаждаться процессом и долго изводить Апо ласками чувственными и нежными, страстными и порой в меру грубыми, но сам мужчина не отличался терпением, и, как сейчас, частенько предпочитал брать все в свои руки. Приподнимаясь с постели, он потянул Майла вверх, впиваясь в его губы голодным поцелуем, пропитанным жаждой насытиться тем, чего он так сильно желал. Апо целовал глубоко, сильно и полностью перехватывая инициативу, в то время как Майлу оставалось только принимать его страсть и наслаждаться этим, как и всегда. Он даже не понял, как оказался прижатым к постели и как Апо оказался сверху, повторяя ранее проложенный им путь от шеи к соскам и лаская их языком, а затем спускаясь к паху и избавляя Майла от единственного предмета одежды, в котором он находился. Одной из вещей, которые больше всего поразили Майла в Апо, — прикосновения. С тех пор, как Апо отпустил себя и поддался их чувствам, многое в нем изменилось, но прикосновения — особенно. Не только в обычной жизни, но и в постели, Апо теперь обращался с телом Майла, как с храмом, перед которым он благоговел так же, как Майл благоговел перед ним самим. Те нежные и любящие руки, которые он помнил с той самой первой ночи в их жизни, вернулись, и Майл смог по-настоящему ощутить, каково это, когда кто-то любит тебя настолько. Будучи мужчиной, он привык к тому, чтобы контролировать себя в постели и всегда заботиться о партнершах больше, чем о самом себе, благодарно принимая то, что те готовы были ему дать. Когда дело касалось секса с Апо, то Майл впервые сам чувствовал, каково это, когда заботятся о тебе. И когда Апо снова вернулся к его губам, шее и, обнимая его, шептал «Ты прекрасен, я так сильно тебя люблю», Майл обнимал его в ответ, никогда не чувствуя себя более живым и любимым. — Я люблю тебя, По, — повторял он, целуя губы мужчины, проскальзывая внутрь и заполняя его целиком и полностью собой так, чтобы единственным, на что Апо еще был способен, — это выстанывать его имя и умолять. Майл улыбался, в который раз за их год вместе беря его, делая своим и навсегда запечатлевая в памяти этот один из тысяч их совместных моментов. И когда они слились в танце, влажные от пота и любящие друг друга до боли, чтобы вместе дойти до пика и кончить с громкими сладкими стонами высшей степени удовольствия, Майл подумал, что какой бы ни была их история, он никогда ничего бы в ней не изменил. Они любили друг друга со всеми теми ранами и несовершенствами, что оба хранили внутри, и никогда не научились бы ценить мгновения вместе так сильно, если бы не соединившее эти несовершенства прошлое. И теперь, прижимаясь каждой клеточкой тела к телу своего любимого мужчины, Майл знал, что все их шрамы в конечном итоге превратили их отношения в искусство. А любое искусство было прекрасно тем, что скрывало за собой свою не похожую ни на чью другую историю, которая когда-то началась со взгляда. Его взгляда на Апо.