****
Однако вышло так, что маленький принц явил себя миру и родителям несколько раньше, чем предполагалось, и оттого родился гораздо меньше и слабее, чем Муфаса и любой другой львенок в этом прайде. Вскоре прибежал Муфаса, вволю наигравшись на свежем воздухе с другими львятами. Он, оценив изменившуюся обстановку, расплылся в улыбке, едва завидев малыша. Муфаса приблизился к матери и попросил ее дать ему подержать маленького братика. Обхватив новорожденного и еще слепого малыша с шерсткой цвета терракоты, старший львенок лизнул его в лобик. — Добро пожаловать в этот мир, братишка! — тихонько произнес он. — Похоже, ты очень торопился к нам — я думал, ты родишься попозже! Какой же ты хорошенький! Размеры братика Муфасу не слишком удивили — он понимал, что львята рождаются совсем крошечными, а потом вырастают в огромных львов. А вот Уру и Ахади были не на шутку встревожены — они знали, что новорожденным львятам положено быть гораздо больше. Даже Рафики, который одним из первых наведался к разрешившейся королеве, обратил ее внимание на одну немаловажную деталь — ее малыш не пищал или мурчал, как все здоровые львята, а вместо этого едва слышно постанывал, а дышал очень неровно. — Он вырастет. — твердо произнесла Уру, заметив, как Ахади смотрел на львенка — со смесью беспокойства, огорчения и недоумения во взгляде. — Он обязательно вырастет и станет крепче здоровьем. Он должен. — Я в этом не уверен. — был резкий и непреклонный ответ ее супруга. — Да брось! Он только родился! Еще всякое может случиться! Все, что угодно! — Ты так думаешь? Я не уверен даже в том, что он доживет хотя бы до полугода. Уру в этот момент было не по себе оттого, что ей нужно выгораживать своего сына и заступаться за него не перед кем-нибудь, а перед его же отцом. Это разбивало ее сердце, и она боялась, что то же самое произойдет с их младшим сыном, когда тот подрастет. Уру прекрасно понимала, что на протяжении какого-то времени ей придется объяснять всем окружающим, что ее недоношенный сын в скором времени нагонит своих сверстников как в росте, так и в физических данных и ничем не будет выделяться среди них, и что, возможно, некоторые львицы будут относиться к ее чаду как к ребенку-инвалиду. Но что в их числе окажется и ее муж Ахади, этого она уж никак не ожидала. «Бедный малыш, его жизнь превратится в одно большое разочарование» — отметила она в мыслях и тяжело вздохнула. Ахади же вспоминал день перед рождением своего первенца, Муфасы. Тогда король на мгновение подумал, что Уру родит близнецов. Он хотел бы гордиться обоими своими сыновьями, или хотя бы видеть, как его младший сын, который хоть и не унаследует трон, но вырастет львом, который будет способен сам о себе позаботиться и сделает себе имя. Почему он сейчас не мог заранее не чувствовать разочарования в собственном сыне? — А как мы его назовем? — вдруг вывел его из раздумий голосок его первенца. — Така. — бросил Ахади. В этот момент он пришел к окончательному выводу — для него было бы лучше, если бы Така просто не появлялся на свет. Он, с точки зрения своего родителя, мало того, что не сможет создать себе достойную репутацию в королевстве, так еще и крайне нежизнеспособен и потому все равно довольно скоро умрет, что очень сильно огорчит Уру и Муфасу. Поэтому львенок получил имя, означающее «мусор».****
Така рос очень слабым и болезненным львенком, который оказался очень трудным в уходе — он постоянно капризничал по поводу и без повода, часто хворал, плохо ел и плохо спал ночью. Прошедшие месяцы не принесли никаких изменений, хотя Уру неоднократно водила сына к местному целителю Рафики и проявляла такую заботу, что никто из прочих львят прайда, сильных, резвых и шумных, не мог бы похвастаться тем же. Рафики же также был обеспокоен здоровьем маленького принца — когда он подносил к Таке свой посох с подвешенными к нему болтающимися фруктами, то львенок, увидев перед собой движущийся, новый и доселе невиданный объект, практически не обратил на него внимания, прочие львята же пытались поймать один из фруктов, что свидетельствовало о том, что они любопытны и проворны. Когда же мандрил посыпал мордочку львенка особым пахучим порошком, то Така начинал долго и неистово кашлять, не в пример другим львятам, которые просто чихали, когда порошок попадал им в носики. Муфаса на момент рождения Таки был уже достаточно сознательного возраста и потому не ревновал родителей к маленькому братику, понимая, что тот совершенно беззащитный, а взрослые склонны больше заботиться о тех, кто младше, потому что они еще беспомощны, но это не значит, будто родители стали любить его меньше. Более того, Муфаса частенько и с удовольствием помогал маме нянчить маленького Таку. Когда же Така несколько подрос и ему исполнилось полгода, то с другими львятами своего возраста он не играл — получать удовольствие от самого процесса игры он не умел, проигрывать не любил, а просить других ему поддаваться считал крайне унизительным. Така был физически слабым львенком, для которого испытанием было даже долго ходить, не говоря уже о беге. С течением времени и Уру постепенно утратила надежду на то, что ее младший сын когда-нибудь изменится в лучшую сторону. Более того, ей начало казаться, что Така с каждым днем становился все более капризным и требовательным. Однако ее материнский инстинкт никуда не исчез, и потому она нежно любила Таку, ревностно заботилась о нем, холила, лелеяла и была для него единственной, рядом с которой он чувствовал спокойствие, комфорт и защищенность. Вместе с тем Така начал замечать, что отец относится к нему и его старшему брату совершенно по-разному. Если на Муфасу Ахади возлагал надежды и считал будущим прайда, то в случае с Такой он, похоже, уже смирился с тем, что его второй сын не станет никем. Конечно, с одной стороны хорошо, когда на тебя не возлагают те надежды, которые ты не в силах оправдать, но с другой... Таке начало казаться, что он — лишний в своей семье. Уже тогда, когда Така даже еще не знал о том, кто из них двоих впоследствии станет королем и вообще что именно значит это слово, в его головку уже начали закрадываться мысли о том, что если бы Муфаса не родился, то он, Така, был бы первенцем у своих родителей, а это значит, что отец уделял бы время и внимание только ему. Така, считая, что у него меньше прав, чем у старшего брата, стремился поскорее подрасти, чтобы получить те же преимущества, что и Муфаса. Вместе с тем Таке очень хотелось сохранить за собой привилегированное положение в семье, чтобы оставаться тем младшеньким любимчиком, беззащитным крошкой, которого все стремятся баловать. Така всей душой надеялся на то, что родителей не приспичит завести третьего ребенка, который бы отнял у него помимо возможного первородства с кучей привилегий еще и также достаточно привилегированное положение младшенького любимчика, с которого сдувают пылинки и исполняют любые его капризы, потому что он был слабым и больным и требовал повышенного внимания во всех отношениях. Но Така был для Уру настолько сложен в уходе, что она вряд ли задумалась бы о возможном прибавлении в семействе.