Туристические маршруты

      Войдя в гостиницу, Дэй оказался в огромном холле, украшенном кожаными креслами и вазонами с пестрыми цветами. Люстры, испускающие яркий свет, ослепляли его глаза, и он несколько раз поморгал, привыкая к нему. В холле было достаточно шумно: люди разговаривали между собой, кто-то смеялся, а кто-то рьяно обсуждал что-то важное. Дэй приблизился к стене и стал наблюдать за происходящим.       Публика была довольно разношёрстной: мужчины и женщины разной расовой принадлежности и среди них немало азиатов. Мужчина облегченно вздохнул. Его беспокоило, что он выглядит нелепо в джинсах и горчичного цвета водолазке, не имея на руке дорогих часов. Однако толпа не была высокопарно одета: одни строго, другие менее благородно.        "Ну, хоть я не так отличаюсь, и внешность азиата, на фоне присутствия других, не так бросается в глаза", - подумал Дэй. Не то чтобы он стеснялся своего происхождения или внешности, просто не любил повышенного внимания. Ещё во времена учебы его утомляли вечные поползновения школьниц в его сторону с предложениями встречаться. Такая навязчивость ему претила, он чувствовал себя как диковинка, которую все хотят заиметь словно редкую бабочку для коллекции. Но никто не спрашивал его о его чувствах, желаниях и жизни, да и он сам не торопился рассказывать об этом.       Дэй уже несколько минут ощущал, как на него кто-то настойчиво глядит. Эта своеобразная чувствительность присутствовала в нем с самого детства. Он нормально переносил физическую боль, но не мог выносить лишних прикосновений или назойливого внимания со стороны других людей. Словно невидимая рука, чужой взгляд окутывал Дэя, затрагивая каждый его нерв. Несмотря на острое чувство, он никак не мог определить, где источник воздействия. Беспокойство не покидало, но когда участников пригласили в конференц-зал, Дэй наконец-то освободился от этого ощущения.       Докладчики сменялись один за другим, шли дебаты и обсуждения. Дэй понимал суть и общие детали, но не мог не признать, что он не понимает ничего в бизнесе и жалел, что вообще здесь оказался. Слова "фирменная розница", "аккредитация агента", "хостовые компании" и прочие термины вводили его в ступор, а весело кивающие и поддакивающие физиономии вызывали чувство жгучего стыда за бесцельное существование. Румянец покрыл его лицо, и Дэю захотелось убежать, он старался взять себя в руки и досидеть до конца этого мучительного действа. Именно в этот момент он вновь ощутил на себе чей-то взгляд, но мужчина не обратил внимание, сосредоточившись на том, чтобы полностью не потерять самообладание.       Когда семинар окончился и вопросы к “акулам бизнеса” в сфере туризма иссякли, всех участников пригласили в ресторан гостиницы для чаепития. Дэй похвалил себя за то, что перестал паниковать и сублимировал весь негатив в правильные решения. Он осознал необходимость учиться в первую очередь и, во вторых, сменить работу, чтобы собрать деньги на обучение. Однако в настоящий момент ему не хотелось пить чай. Мужчина покинул зал, оказавшись снова в фойе, за окном было темно. Несмотря на тепло майского дня, ночь отдавала прохладой, и Дэй заранее поежился, предчувствуя холодный воздух. Он намеревался покинуть гостиницу, когда услышал за спиной тихий голос: "Дэй, это ты?"       Не успел Дэй толком обернуться, как кто-то кинулся и нежно обнял его за шею. Мужчина ошарашено заморгал, не зная, как себя вести. Резкая сладость духов наполнила его лёгкие, а макушка с копной светлых волос уткнулась в подбородок. Когда объятие наконец закончилось, Дэй увидел перед собой миловидную девушку с привлекательными формами. Её можно было бы назвать красивой, если бы не непонятный выцветший цвет глаз. Он бы узнал эти глаза из тысячи других. -Офелия! - воскликнул он, возобновляя объятия. -Что ты здесь делаешь?       Дэй окинул ее взглядом. В Офелии не осталось и капли той девчушки, которую сносит ветром от худобы, как не осталось и следа от ее неуклюжести и неуверенности в себе. На ней было строгое черно-белое платье, которое подчеркивало ее привлекательные формы. Бусы обвили тонкую шею двумя рядами, светлые локоны ниспадали на плечи. Мужчина пожалел, что не умеет рисовать, он с удовольствием запечатлел бы этот образ на холсте. - Фи, не называй меня так! - воскликнула Офелия. - Почему? - поинтересовался Дэй, удивляясь ее реакции. - Я не знаю из каких соображений исходила моя маман, когда выбирала мне имя, то ли она начиталась романов, то ли насмотрелась дешёвых порнофильмов. Ха-ха. Лучше зови меня Лио, как и все мои друзья, - парировала девушка. - Хорошо, - согласился Дэй, думая, что ее новое имя звучит не менее странно. - Рассказывай, что у тебя нового? Мы так давно не виделись. Где живешь и работаешь? Есть ли у тебя семья? Как дела у мамы и тети Сесиль? - затараторила Лио, неожиданно задавая множество вопросов.       Дэй на миг застыл, обдумывая, как так ответить, чтобы как минимум не вызвать сочувствия. Он ненавидел, когда его жалели, ему казалось, что он при этом становится ничтожным, словно букашка в траве. А Лио была одной из тех девушек, которым дай только повод пожалеть бедняжку, и она часами будет заглядывать в глаза, ещё больше усугубляя ситуацию. Маркус от таких сочувствующих действий всегда бежал, как бешеный пёс, и все "обнимашки" доставались Дэю. И сейчас он обдумывал, стоит ли вываливать всю правду. -Я хорошо. Работаю, семьи пока нет, но есть девушка. Мама… Мама умерла 4 года назад, Сесиль после этого уехала к сыну, а я сменил квартиру. Почему-то, когда он обманывал, цвет глаз становился темнее, и легкий румянец покрывал щеки. Действительно, он совершенно не умел лгать, и Лио слишком хорошо это знала. -Эээ, нет. Я так от тебя не отстану. Пойдем в кафешку за углом. Там почти никого не бывает, и ты мне все-все расскажешь. И перестань врать!       Она схватила мужчину под руку и потащила за собой. Дэй понял - сопротивляться бесполезно.