Туристические маршруты

      Дэй проснулся от собственного стона. Сердце гулко стучало, тело было горячим, а нижнее белье мокрым. "Черт, уже давно не подросток, так какого..." - раздраженно подумал мужчина. Он поменял постельное белье, бросил в стиральную машину испачканную простынь и поплелся в душ. Дэй был знаком с трудами дядюшки Фрейда, и поэтому сам себе сразу же объяснил наложение физиологического желания на переживания, которые вылились в сон. Только вот сновидение было слишком странным.       Ему снилось озеро, воплощавшее в себе таинственную красоту и глубину. Небольшой журчащий водопад, спускаясь с горы, наполнял его воды, создавая нежный шелест и переливы на поверхности. Дэй стоял обнаженный, на него падала вода, но струи не были холодные, они приятно и возбуждающе ласкали тело, стекая вниз. Вдыхая аромат свежей зелени и влажности, он ощущал себя частью природы, окружающей его со всех сторон.       Дэю было хорошо, он крутился под струйками прохладной воды, подставляя чувствительные места. И внезапно он почувствовал на себе чей-то взгляд. Мужчина повернул голову в сторону и увидел Ноа, сидящего на камне. Ноа смотрел на Дэя откровенным взглядом, который без зазрения совести скользил по голому телу. Мужчина чувствовал это так явственно, что перехватывало дыхание. Дэю стало стыдно и неловко настолько, что он хотел было убежать незамедлительно или хотя бы прикрыть свою наготу, но совершенно не мог пошевелиться. Ужасное чувство стыда и возбуждение возрастало все больше, но Дэй не мог выйти из потока и прекратить сладкое мучение. Ноги как будто приковали ко дну, даже шаг не сделаешь. А Ноа продолжал созерцать, зелено-карие глаза взирали подчёркнуто внимательно, с нескрываемым желанием. От этого открытого, подавляющего волю взгляда и от ласк воды Дэй не мог больше сдерживаться, он застонал… И внезапно проснулся.       Сейчас, принимая душ, он все еще чувствовал стыд. Мужчина не понимал, как ему могло присниться подобное. Дэй вспомнил прочитанную массивную книгу, и в ней говорилось о том, что объектом желания во сне может стать любой человек, который более успешен чем ты, ведь так во сне выходит эмоциональная составляющая зависти. Он представил перед собой образ Ноа. В этот момент, возможно, он должен был отвратиться и успокоиться. Но стоило ему вообразить улыбающегося Ноа, как Дэй сразу захотел прикоснуться к директору, провести пальцами легко-легко по его зовущим губам... Внизу предательски заныло. "Просто кошмар какой-то. Неужели я извращенец? Бедная матушка, наверное, переворачивается в гробу", - подумал Дэй. "Нет-нет, это все еще действие сна. Скоро пройдет…", - решил он и включил холодную воду.       После освежающего душа он немного успокоился, улегся поудобнее и стал прокручивать в голове разговор с Маркусом в баре. -Ты в своем уме? - разъярился Маркус, прихлебывая пиво. -Ты понимаешь, куда ввязываешься? -Почему? - недоумевал Дэй. -Это хорошо оплачиваемая работа, я буду путешествовать по США, а если зарекомендую себя с хорошей стороны, смогу путешествовать по миру. Так мне объяснила Офелия. -Офелия… - Маркус напрягся. -Как ее туда вообще занесло? Вот уж не ожидал, что она опять появится в пригороде Нью-Йорка. -Она учится заочно в Беркли-колледже, а офис филиала недавно перекочевал из Бруклина, буквально как месяц , - пояснил Дэй. -Хм. Неудивительно после скандала с контрабандой два года назад, - заметил Маркус, прикусывая губу. -Маркус, ничего не смогли доказать. Может, это были происки конкурентов. Тем более там была какая-то мелкая контрабанда, точно не помню, - возразил Дэй, пытаясь защитить свою будущую работу. -Конечно, прямо крошечная, - съерничал Маркус, презрительно фыркнув. -Если быть точнее, турецкое золото и предметы старины. Совсем ерунда… -Маркус, откуда ты знаешь такие подробности? - удивился Дэй.       Маркус замолчал, и Дэй сразу понял, что не стоит развивать эту тему. Он знал, что Маркус, занимаясь логистикой, не раз баловался мелкой контрабандой контрафактных товаров, а его отец, судимый за дебош и воровство, тоже не являлся святым. Как мог он не знать о том, что происходит в тени, за пределами законности? -Откуда, откуда... от дохлого верблюда, - психанул Маркус. -В этом деле в первую очередь был замешан сыночек Аллена Патрика, говорят, ещё тот скот. Сам улыбается, а за пазухой держит пистолет. Папаша, наверное, был в гневе, когда он попался. У них все схвачено: адвокаты, родичи занимают посты. Но и это не помогло. Сыночка оправдали, но бабла ушло на это, видать, немерено. Интересно, кто из родичей возглавляет этот филиал? -Я не знаю, но фамилия тоже Аллен, - ответил Дэй. -Вот, что я и говорил: родня везде, - заметил Маркус, вздыхая. - Спасения от них нет. -Маркус, а ты случайно не завидуешь им? - поинтересовался Дэй. -Ну тебя в жопу! - рассердился Маркус, понимая, что Дэй отчасти прав. - Я просто за тебя волнуюсь. Ты что, уже забыл, что случилось с твоей мамой?       Нет, он не забыл. Он хотел бы забыть весь этот ужас, но и жизни не хватило бы, чтобы очистить память. Дэй слишком хорошо помнил тот день в конце зимы, когда, прибежав со школы, он не обнаружил матери дома. Она сегодня не работала, не было ее смены, и подросток подумал, что она вышла за покупками или пошла к Сесиль. А может быть, она опять направилась в ту секту. Он ненавидел ее походы туда. После посещения оной мать всегда была в каком-то ненормально приподнятом настроении, несла чушь про грехи, отступников, всеобщую любовь. И самое противное, что она отдавала в общину больше половины своей зарплаты.       Последние две недели своей жизни мать перестала посещать секту. За многолетнее верное служение ее привлекали к частой помощи, но в эти дни она не ходила к ним, ссылаясь на плохое самочувствие. Дэй заметил, что мать была нервозна и даже пару раз прикладывалась к спиртному, хотя старалась не пить и давно не употребляла алкоголь. Ее что-то тревожило, по ночам Дэй слышал, как она ходит по комнате и не спит. Несколько раз он интересовался, обнимая ее и успокаивая, как ребенка. Она лишь вздыхала, трепала его по гладкой белой щеке и отвечала, что все хорошо.       Одним вечером незадолго до рокового дня, она пришла в его комнату и долго сидела у кровати как в детстве. Дэй делал вид, что спит. Мать осторожно взяла его за руку, поцеловала ладонь и поправила одеяло. Дэй не шевелился, глаза почему-то наполнились слезами. Ему было так жалко свою маму, она явно не заслуживала такой судьбы. Он подумал, что обязательно закончит школу, найдет хорошую работу и отвезет ее в самое прекрасное место на земле. Они поедут в Корею, а может в Японию или на Гавайи. Но у него возникло стойкое ощущение, что мать с ним прощается. Он отогнал глупые мысли.       Вечерело, а ее не было дома, Дэй забеспокоился и поднялся к Сесиль. Он нажал на звонок, и дверь открыла женщина в бигуди, с зажатой сигаретой во рту, в пижаме. Она была как осенний цветок, который уже подвял, но ещё кажется красивым. Яркая помада и в ниточку выщипанные брови завершали картину образа дамы не первой молодости, но в глазах бегали чертики. -Чего там у тебя? - рявкнула Сесиль. -Мама не вернулась, - ответил Дэй. Сесиль удивленно подняла брови и воскликнула: "Как это, не вернулась? А ну пошли…" Она накинула халат и прямо в пижаме ринулась по ступенькам вниз в квартиру, где жили Дэй и его мать.       Дэй объяснил, что не видел мать с утра и что она никуда не собиралась. Сесиль нахмурилась и уселась на стул, задумчиво перебирая в голове возможные варианты. "Подождем", - наконец проговорила она, словно пришла к какому-то решению. Прошел час, два, три... Но Шун так и не появилась.       "Нет, так не пойдет!" - воскликнула Сесиль, отбросив глянцевый журнал, - "я звоню в полицию".       Потом события, которые произошли с Дэем, ему запомнились смутно. Люди в форме, опрос, толпа в квартире, обыск... А под утро его повезли в полицейской машине в морг. Он до мелочей, даже сейчас, мог воспроизвести в своей голове всю ту мрачную обстановку: приторно-тошнотворный запах формалина, приглушенный свет, каталку, на которой вывезли тело. Рядом стоял полицейский и психолог, но Дэй никого не замечал.       Когда сдернули простынь, он увидел труп женщины, похожей на его мать. Вернее, это и была его мать, но он не понимал, почему она лежит на этой каталке, почему ее лицо такое бледное, а черты лица заострились. И почему в области сердца по ее блузке расползлось красным цветком кровавое пятно. Он тихо позвал: "Мам", но ему никто не ответил.