***
Девчонка лежала на больничной кровати. С бытностью гильдейского врача пришлось поставить несколько кроватей на первом этаже и ещё несколько необходимой аппаратуры. Полюшка листала старую книгу, ища в своих записях необходимое. Макаров сидел рядом с девочкой и молчал, обдумывая сказанное. Помимо заточения в непонятном месте и заботы Роба, неудачного побега… после него сразу же оказалась в руках бандитов, а дальше Эрза замялась и, вздрогнув, затихла. На этом Макаров решил не ворошить тяжелые воспоминания. А из-за пробелов в памяти, написать жалобу едва ли выйдет. Однако это дело он всё же предложил малышке. Хотя бы дать зацепку Совету, что где-то держат людей взаперти, заставляя что-то строить. «Вероятно, то заключения слишком сильно сказалось по ней… Как и смерть Роба». Старик сжал кулаки. Насколько нужно быть потерянными и низменными людьми, чтобы держать в рабах детей? Макарова это всегда раздражало. Терпеть таких людей не мог и по молодости часто буйствовал на границе Боско, где и брал задания… Ох, как ему прилетало от Пречта. Ведь он и взрослые в гильдии растили его… Макаров глянул в сторону Полюшки, та уже что-то кидала в котелок, беззвучно шевеля губами. Он с задумчивостью наблюдал за подругой. Несколько морщин и блеклый цвет волос едва ли убавляли её красоту. Он грустно хмыкнул в усы, вспоминая, как по молодости увивался за ней, а она всё отшивала его и отшивала. Пока он не женился, после этого смотреть в её сторону было опасно, ведь Полюшка одним взглядом давала понять, что сделает с ним, если он попытается подкатить к ней будучи женатым. Подруга даже жене давала советы, от которых потом было… тяжеловато выкручиваться из различных щекотливых ситуаций. — Приди она сразу же, процент вживления был бы куда выше, — вырвал из мыслей стальной тон подруги. Макаров кивнул. — Но сможешь же? Женщина фыркает. — Постараюсь. Она посмотрела на девочку, та во сне дернулась, вцепилась в одеяло и перевернулась на бок, жмурясь. Полюшку не отпускали слова этого ребенка. Острый слух и обоняние? Воспоминания и пометки в книге напоминали о былом. И ей это не нравилось. Ведь подобными способностями владели драконы. В любых обличиях. Но эта кроха на дракона едва ли похожа. К тому же в этом мире драконы давно исчезли. А в её, в целях спасения, многие отринули драконью суть, утратив всю свою силу. Сама Полюшка, напротив, собрала огромное количество эфира и покинула родной мир, желая свободы. Цена не так уж и плоха. Пусть её срок жизни сокращен до пары веков, но зато здесь никто не гонится выкачивать из тебя силу или вырвать сердце. Сердце. В её мире и в этом драконье сердце кристаллизируется, превращаясь в лакриму. Огромный, практически бесконечный запас эфира. Однако в её мире драконья лакрима из-за подобного кощунства стала крайне дорога. Они и до этого стоили немало, а после массового исчезновения эфира… всё стало хуже. И хоть в этом мире магия не уходила, но вот драконьи лакримы стояли баснословно дорого. На черном рынке же… куда дороже. Ведь подобную вещь сейчас случайно найти — огромная удача. Однако встает вопрос: на кой те ублюдки вживили ей лакриму? Или… попытались в ней перевести лакриму? А мелочь возьми да сбеги от них? Но после операции (а учесть, как девчонка назвала это) сразу же не должна была двигаться… если лакрима полностью не прижилась в ней. А это редкие случаи. — Как думаешь, зачем они это сделали? — вопрос Макарова вырвал из мыслей. Полюшка посмотрела на него и хладнокровно выдала: — Для чего угодно. Транспортировка органов или незаконный перевоз лакримы. — Полюшка! — возмутился плешивый. — Ох, и почему ты всегда такая жестокая? Женщина фыркает. Она ведь бывший дракон. А им неженками нельзя быть. Особенно, когда на тебя вечно идут всякие идиоты. — Но, думаю, второе. Вопрос: чья? Сама Полюшка уже знала, однако… есть ещё более редкие лакримы и это — божественной сути и демонической. И у них тоже вполне хорошее обоняние и слух. Однако, на силу и себе подобных. Другие запахи они ощущают слабее, чем драконы. — …Сможешь ей помочь с этим? Полюшка закатила глаза и усмехнулась. — Артефакт нужен, который подавляет подобные особенности, иначе мелкая может умереть от стресса. — Эх, — Макаров вздохнул. — Поищу, а то жалко будет, если такая милашка умрет… — Макаров, — строго произнесла Полюшка. Тот дернулся и закрыл ладонью ухо, за которое его держала подруга, когда он только привел малышку, и широко улыбнулся. После чего осторожно спросил: — Эрза-чан пока у тебя побудет? Полюшка отвернулась и пошла ко входной двери. Взяла метлу и метнула в друга предостерегающий взгляд. — Да. А теперь выметайся! — И открыла дверь. Макаров тут же вылетел из дома гильдейского врача.***
Пахло сушеными травами и цветами, и ещё чем-то химическим. Все эти запахи противно смешивались, заставляя нос чесаться и скручивая живот. Где-то рядом приглушенно звучало чириканье птиц, тихий, еле уловимый скрежет белок. Попеременно резко звучал скрип половиц и тихое бормотание. Открыв глаз, почувствовала резь. Сев, попаданка, морщась от смеси запахов и звуков, моргала, соображая, что произошло, как она… оказалась в кровати. — Я же ещё никуда не заселилась… Громыхнуло, запахло резким травянистым запахом. Последовал отборный мат. Да такой, что особа впала в ступор. Обороты слов, которые и при жизни у заядлого гопника не слышала. Но поток слов стих, переходя на тихие ругательства. Резкий запах притупился. Особа осмотрелась, по бокам стояло по кровати, а впереди была наполовину задвинута белая штора. Из того, что видно, попаданка удивленно таращилась на кухонную зону, где имелась куча разноцветных склянок разных размеров. Разные примочки и прочие вещи для алхимии из стандартного романа фэнтези стиля. Даже сушеные травы висели на стене, под полкой, на которой стояли склянки с разными корешками и настойками. Тут из-за белой половины шторы показалась Полюшка, держа сверток, от которого тянуло тем резким запахом. Она несла его к выходу. Открыла дверь и, положив на улицу на крыльцо, захлопнула её. Попаданка сморщилась. Женщина бросила мимолетный взгляд в сторону больной, пошла вперед, но, пройдя несколько шагов, остановилась. Видимо, поняв, что пациентка пришла в себя. Посмотрела на нее, убеждаясь в этом, и, тяжко вздохнув, подошла. Однако не спешила что-то спрашивать и говорить. Она неотрывно смотрела бордовыми глазами на особу, отчего у той бегали мурашки. Сердце колотилось быстро, паника вместе со звуками заполняло сознание. Пальцы смяли одеяло. — В тебе хотели лакриму перевести, но ты пережила операцию и сбежала? Сердце замерло. Попаданка даже на мгновение забыла, как дышать, ошарашено смотря на женщину. Её всю стало потряхивать. — Тебя укачивает в транспорте? — как будто не видя состояние девчонки, спросила Полюшка. Та шумно вобрала в себя воздух и зажмурилась. Но на глазе навернулась слеза. — Чего ты так боишься? — раздраженно спросила Полюшка. — Страшно, — выдавила из себя мелкая. Врач закатила глаза. — Даже если так, Макаров тебя не выдаст. Уж в чем-чем, а в таком Совету не проболтается. Наоборот, с большим удовольствием прихлопнет тех людей. — Одного… — М-м? — Только… одного… Повисла пауза. В ней едва можно было услышать бульканье варева. Однако… «Драконий слух — острый». Для девчонки даже это звучит очень громко. — Макаров озаботится для тебя артефактом, который подавляет драконью особенность, но и тебе не следует об это рассказывать. »…Раз один жив», — не стала озвучивать она. Мелкая кивнула. — Ладно, а теперь показывай живот.***
Полюшка была жесткой и строгой. Но при этом понимающей, поэтому старалась громко не говорить и ходить более тише. Пока варила мелкой необходимый состав для протеза, лишь в перерывах отвлекаясь на девчонку. Та, к счастью, никуда не лезла и из своей кровати не вылазила. Даже не жаловалась на запах трав. Хотя он тоже для её обоняния был противен. Однако под конец дня, заметив, как та зажимает уши, прячется в одеяле и под подушкой, сварила отвар, что отбивает обоняние. Таким обычно пользуются аллергики, и те, кто слишком сильно чувствителен к запахам. Однако подобное часто пить нельзя. Поэтому Полюшка развела варево водой, дабы растянуть на неделю. Ведь найти тот артефакт будет сложно. К счастью, под конец недели пребывания мелкой плешивый принес артефакт. Сам весь выглядел уставшим, но, увидев радостную улыбку и скатившиеся слезы по девичьей щеке, улыбнулся в усы.