⊲───── ✶ ─────⊳
Каждый день ничего не происходит. Джисон только и наблюдает, как Тэ Хан калечит одного и того же парня, который никак не может постоять за себя. Ему становится его очень жалко. И куда смотрят надзиратели? Почему они не помогают тому, кто слабее? У Хана руки чешутся, он хочет защитить этого бедолагу, но ведь знает, что тем самым подставит себя, не сможет выстоять против троих. Поэтому он отворачивается каждый раз, когда на дневной прогулке видит эту ужасную кровавую сцену. «Надо продержаться еще день», — твердит себе Джисон. Как-то раз, проходя по жилому блоку мимо камер на первом этаже, двигаясь к своей, он замечает несчастного мужчину, который непрерывно подвергается нападкам. Тот сидит на полу в углу возле койки и качается взад-вперед. Он дрожит. Сердце Джисона снова сжимается при виде чужих страданий. Он решается подойти, но сначала оглядывается по сторонам. — Ты как? — спрашивает он тихо, вставая в дверном проеме. Мужчина шугается его и ничего не отвечает, лишь опускает голову, накрывая ее руками. Не проходит и минуты, как Хан решает обратиться к надзирателю. Он включает в себе актера и скрючивается от боли. Надеется, что тот не прознает о его притворстве. — У меня что-то дико болит живот, я не знаю почему. Сейчас так стрельнуло сильно, — он корчится и шипит, держась за живот. Надзиратель смотрит на него не очень по-доброму. — Можете отвести меня в медкабинет, пожалуйста? — Джисон округляет глаза, моля надзирателя помочь ему. Тот не говорит ни слова и качает головой, тем самым говоря «следуй за мной». Хан облегченно вздыхает. Врач осмотрел его, провел пальпацию живота и заключил вердикт, что у Джисона всего лишь газы в животе, которые могут давать о себе знать небольшой болью. Да тут у каждого второго газы и несварение, так что это неудивительно, но Джисон не думал, что у него вообще есть какие-то проблемы, ведь весь этот спектакль он разыграл только ради того, чтобы помочь тому бедолаге. Ему выдали таблетки, которые помогут ему с его проблемой, но это не оказалось обезболивающим, из-за которого он сюда и попросился. — А можно мне еще обезболивающее? — робко спрашивает Хан. — У Вас что-то еще болит? — врач щурится с подозрением. Заключенные попадаются иногда искусные манипуляторы, поэтому врачи здесь должны с осторожностью выдавать лекарства. — Второй день голова гудит. Я не могу нормально в мастерской работать. Шум приборов только усиливает головную боль. Врач хмыкает и, недолго подумав, достает из ящика блистер, где осталось две таблетки. Джисон думает, что этого больше чем достаточно. Он благодарит врача, кланяется и покидает кабинет под присмотром надзирателя. Хан поражается, что его внезапно придуманный план сработал. Он не думал, что кому-то будет дело до его больного живота. Оказавшись снова в жилом блоке, Джисон подходит к камере, где сидит тот бедолага, и протягивает ему обезболивающее так, чтобы никто не заметил. — Это должно помочь, — он слегка улыбается, чтобы выглядеть дружелюбно. Мужчина перенимает блистер и кланяется головой. Джисон чувствует приятное тепло в сердце от того, что только что помог кому-то. Он разворачивается, чтобы все-таки уже дойти до своей камеры, и сталкивается взглядом с Тэ Ханом, который стоит напротив возле своей камеры и смотрит весьма осуждающе, угрожающе. Джисон быстро доходит до своей камеры и садится на койку. Сердце начинает набирать темп, как только он думает, что снова влип в неприятности, сняв мантию невидимку. Не прошло и дня, как Джисон снова оказывается в ситуации, когда его прессуют трое бандюг. На этот раз он был на пути в душевую, как перед ним встал Тэ Хан со своими приятелями. Джисон устало вздыхает и пытается пройти мимо, но его толкают в грудь, пока несильно. — Смотрите, защитничек нашелся. Герой, борющийся за права слабых, — как-то насмешливо произносит Тэ Хан. Его приятели начинают гоготать. — Мне не нужны проблемы, — говорит Джисон, почти все время смотря в пол. — Ты — моя проблема, — Тэ Хан скалится и подходит ближе. Он поднимает руку, и тогда Джисон замечает в ней то, что раньше было зубной щеткой, но сейчас вместо щетины имело острое лезвие. Тэ Хан приближает это орудие к глазу Джисона и вертит, демонстрируя опасный предмет. Хан начинает дрожать изнутри. Сглатывает. Смотрит на лезвие, которое находится настолько близко к его лицу. — Не смей вмешиваться в наши дела! — наклоняет голову набок. — Иначе лишишься глаза, а может, жизни, — угрожает он. — Кхм… — слышится за спиной Тэ Хана. Он и его приятели оборачиваются, а Джисон устремляет взгляд в конец коридора. Минхо делает несколько шагов вперед и останавливается, смотря на тройку бандюг весьма опасным и хмурым взглядом. — Смотри в оба, — шипит Тэ Хан и убирает орудие в карман штанов. Они обходят Джисона и уходят отсюда. После того как Джисон больше не был в опасности, Минхо продолжает свой путь из душевой. Проходит мимо Хана, даже не взглянув на него. А Джисон не мог взгляд оторвать от того, кто только что спас ему жизнь. Засмотрелся на влажные волосы и миндалевидной формы глаза, в которых крылись тайны. Хан втянул носом воздух, когда Минхо прошел мимо него, и почувствовал запах цитрусового геля для душа. У него самого в руке был кусок мыла, который ему дали в первый день. Стало очевидно, что Минхо не желал Джисону ничего плохого. Будучи тем, кто мог приструнить здешних бандюг одним лишь взглядом, он не стремился разжигать войну и не бил первым. Это подкупало, однако Хан боялся вновь повестись на доброту и красивую внешность. Ли Минхо сказал, что он тот, кто бьет в спину. И если бы он не предложил свою помощь, то это бы звучало так, будто он предупреждает Джисона, чтобы от него держались подальше. Минхо был одной сплошной загадкой, за решение которой ты либо обретешь все, либо расплатишься жизнью. И первый вариант был маловероятен.⊲───── ✶ ─────⊳
Еще один день, когда Джисон проводит время в своей камере за чтением книги. Ему повезло, что у Хёнсу была целая коллекция, и кто-то ему постоянно приносил новые книги. Приятно, наверное, осознавать, что кто-то ждет тебя на свободе. Джисону не понять этого. Раздается стук по косяку. Джисон кладет закладку между страницами и поднимает голову. В дверях стоит тот же мужчина, который познакомил его с Ли Минхо. Он вновь качает головой, и Хан думает, что Минхо хочет с ним о чем-то поговорить. Только вот о чем? Они не договаривались, что Джисону дается всего несколько дней на обдумывание его предложения. В любом случае, ему нельзя игнорировать незваного гостя, поэтому он следует за ним. И на этот раз они не поднимаются на второй этаж. Джисон порядком начинает нервничать. Его ведут по коридорам, потом в подвал. Закрадывается подозрение, что произойдет что-то нехорошее. Они заходят в бойлерную. Там в желтом свете одной потолочной лампы на стуле сидит Ли Минхо, а перед ним на коленях стоят пять заключенных, которых Джисон не знает по именам. — Я же говорил вам, что не разрешаю вести сделки без моего ведома, — Минхо обращается к тем, кто на коленях. Он курит самокрутку, медленно выдыхая тяжелый дым, зависающий в воздухе на долгие минуты. Сегодня его голос кажется Джисону грубоватым, твердым и каким-то разочарованным. — Джисон, скажи мне, кто это сделал? Джисон не понимает вопроса. Смотрит то на Минхо, который изучает взглядом лишь подозреваемых, то на мужчину, который привел его. — Я не понимаю, о чем ты, — Хан нервно потирает шею. — Я тебя еще не познакомил со своим приятелем. Зовут Чанбин, но его прозвище Костолом. Думаю, оно говорит само за себя, нет смысла пояснять. Чанбин выходит вперед и подходит к одному подозреваемому. Встает рядом и смотрит на Джисона, приподнимая одну бровь и слегка ухмыляясь. — Ты знаешь, кто торговал за моей спиной. Говори, — Минхо внезапно хватает Джисона за запястье и резко тянет, чтобы тот вышел вперед. — Но я… — Джисон смотрит на подозреваемых и останавливает взгляд на одном, который даже выглядит более виноватым, чем остальные. — Я правда не знаю. Джисон знает. Он смотрит на заключенного и вспоминает, как видел его, передающего неопознанный серый сверток другому заключенному. И ему неприятно сдавать кого-то. Он никогда не был крысой. Даже если с ним поступали не по совести, то он не опускался до их уровня. Минхо тяжело вздыхает, бросая окурок под ноги и топча его носком тапка. — Значит, вытянем правду другими методами, — Ли качает головой Чанбину, отдавая немой приказ. — В Японии руки отрубали за воровство. Этот человек украл у меня. Чанбин, стоявший над невинным заключенным, захватывает его руку, поднимая вверх, и уже готов сломать ее за одно движение. Мужчина начинает тихо скулить, готовясь к невыносимой боли. — Стойте, стойте, — выкрикивает Джисон. Минхо резко поворачивает на него голову. Джисон вздыхает, опустив голову, вытягивает руку и показывает пальцем на того, кто действительно нарушил правило Ли Минхо. Чанбин едко ухмыляется и подходит к этому мужчине. — Свободен, — говорит Минхо. И от этих слов у Джисона все органы внутри будто падают. Как только он отошел, за спиной послышался хруст и раздался крик боли. Джисона передернуло. Ли Минхо оказался действительно опасным, теперь это подтвердилось. С ним надо быть осторожным, не переходить ему дорогу, иначе Хана может постичь та же участь. Джисон приходит в душевую, когда большинство уже приняли душ. Не хочет он находиться в помещении абсолютно голым с еще десятью такими же. Не хочет случайно узреть чьи-то причиндалы и весьма неспортивные тела. А ведь он этого непременно не избежал бы. Он включает душ и подставляет под теплые струи воды лицо. Тело приятно расслабляется. Хан здесь один. Хотя бы несколько минут спокойствия. Но ненадолго. К нему подходит лысый мужчина с наколками на плечах в виде традиционных гавайских татуировок. Непонятно, что они значат, но выглядят прикольно, как кажется Джисону. Он старается не опускать взгляд ниже и тут же отворачивается к небольшому зеркалу напротив себя, запускает пальцы в свои волосы, зачесывая назад. — Мылом лучше голову не мой, а то перхоть быстро появится. Мужчина выдавливает несколько капель геля из белого флакона на ладонь и потом ставит его ближе к Джисону, позволяя воспользоваться. А Хан не торопится принимать это предложение. Он даже мыться продолжить не может, пока этот мужчина не уйдет. И ведь тот мог занять другое место, тут никого не было кроме них двоих, но он встал именно рядом с ним. — Интересно, почему Минхо выбрал тебя, — мужчина заканчивает смывать гель с тела, выключает душ и смотрит на Хана, щурясь. — Подарок, — качает головой в сторону флакона с гелем. — Воспользуйся, пока есть время. Мужчина перекидывает через плечо полотенце, как-то странно улыбается и уходит. Джисон чувствует, что ему уже не так и спокойно. Он выдавливает немного геля и вспенивает в волосах. Ох, это средство гораздо лучше мыла, которое сушило кожу головы. И Хан наслаждается минутами, пока массирует голову, пока струи бьются о его плечи и затылок. Хоть что-то здесь есть нормальное. Он заканчивает мыться, вытирает тело полотенцем, обматывает его вокруг пояса, как в душевую заходит Тэ Хан. Джисон закатывает глаза, опуская плечи. Как же он устал уже. За этот месяц его столько раз терроризировали просто ни за что. — Так, так, так, — тянет Тэ Хан, — один одинешенек тут. Это мне на руку. — Что тебе нужно от меня? — с раздражением спрашивает Джисон. — Чтобы ты перестал соваться, куда не надо. Из-за тебя один из наших теперь с переломом руки ходит, — Тэ Хан напирает на Джисона. Хан отходит назад и упирается спиной в кафельную стену. — Это не я ему руку сломал, — оправдывается он, будто это вразумит бандита. — Ты мелкая крыса, — Тэ Хан достает из кармана лезвие и, надавив Джисону на грудь предплечьем, подносит его к шее, прижимает и оставляет мелкий, совсем неглубокий порез, пуская кровь. Заметно, как кадык Джисона поднялся и опустился. — Лезешь вечно. Без тебя было спокойно, — Тэ Хан убирает лезвие и бьет Джисона коленом в пах, так что тот сгибается. Тэ Хан хватает его за челюсть и снова подносит лезвие к лицу. — Личико у тебя смазливое, не хочешь же ты, чтобы оно испортилось, — он невесомо проводит лезвием линию прямо под глазом Джисона. Ужас в глазах Хана не передать словами. Кажется, его сердцебиение замедлилось до почти едва ощутимого. Отпустив его, Тэ Хан заносит кулак и бьет под ребрами с неимоверной силой, так что Джисон на несколько секунд теряет дыхание. Он смотрит на пол и пытается пробудить в себе свирепость, чтобы дать отпор. Тэ Хан все еще держит в руке орудие с лезвием, но потом Джисон внезапно хватается за его руку и напирает всем телом, да так, что они оба падают. Лезвие выпадает из руки. Теперь они дерутся на равных. Джисон бьет его по скуле, сидя на нем. Он успевает нанести несколько ударов, пока его не откидывают в сторону. Тэ Хан, поднявшись с мокрого пола, бьет ногой Джисону в живот, пока тот пытается встать и выровнять дыхание. Тэ Хан слетает с катушек, переворачивает Джисона на спину и давит стопой на горло. С этим Хан ничего поделать не может. Он пытается убрать ногу, но сил не хватает. — Ты мне принесешь две пачки сигарет завтра, иначе я тебя убью, тварь, — еще секунду Тэ Хан давит на горло, у Джисона уже кислорода в легких не хватает. Он убирает ногу и плюет на торс Джисона. Покидает душевую так же незаметно, как и вошел. В одно мгновение Хан чувствует себя грязным. Поднимается с пола и медленно подходит к душу, чтобы смыть с себя этот плевок. Если честно, то ему хочется уже заплакать, но не от жалости к себе, а от бессилия. Как же ему надоело, что его используют в качестве куклы для битья, просто издеваются, пытаясь сломать. Осточертело бояться каждый день за свою жизнь. Такими темпами он не доживет до освобождения.⊲───── ✶ ─────⊳
На следующий день Джисон с видом сдавшегося в плен подходит к камере Ли Минхо. Тот совершенно не ожидал, что Хан придет к нему сам. Не ждал, но надеялся. Правда, не такую просьбу он ожидал от него услышать. — Можно купить у тебя две пачки сигарет? Здесь также был и Чанбин, который вопросительно посмотрел на Джисона, протягивающего единственные деньги, которые у него были. — Каждая по двести тысяч, — подает голос Чанбин, глядя на две карточки в сто тысяч вон. Минхо кивает Чанбину, поэтому тот забирает карточки и достает один сверток с самокрутками. — Мне, правда, нужна еще одна, — умоляет Джисон, нервно кусая губы. Минхо затягивается сигаретой, думает. Смотрит на Джисона и замечает порез на шее. — Дай ему еще одну. — Но… — Чанбин хочет возразить, но, увидев суровый взгляд, не решается, а достает еще один сверток и впечатывает в руки Джисона, который держит их ладошками вверх. Хан низко кланяется и покидает камеру. — Ты просто так отдал ему целую пачку, — возмущается Чанбин. — С меня не убудет, — Минхо зажимает сигарету зубами, запрокидывает ногу на ногу и раскрывает книгу. — Ты не со всеми так добр. Этот парень какой-то особенный? — Чанбин складывает руки на груди, подпирая бедрами комод. — Новое лицо всегда интересно, — спокойно отвечает он, после того как выдыхает дым. Его глаза обращены на страницы книги. Дальше Чанбин не продолжает разговор, понимает, что у Минхо что-то свое на уме и он этим делиться не собирается. — Проследи за ним и доложи. Чанбин никак не отвечает, а просто покидает камеру, слушаясь приказа. Джисон находит Тэ Хана на улице, не там, где заключенные гуляют после обеда. Это небольшой закуток. Здесь находится трансформаторная будка и сарай, где лежат приспособления и средства для уборки территории. Тэ Хан курит, прислонившись к стене. Джисон подходит робко и протягивает два свертка. — Я принес, что ты просил, — говорит в низком тоне и не смотрит на Тэ Хана, хочет уже поскорее убраться отсюда. — Только две? — Ты просил две, — возмущается Джисон. — Теперь мне надо три, — скалится в ответ. — Это все, что я смог достать. Так что отстань от меня. Я выполнил твою просьбу, — Джисон решает развернуться и уйти, но его хватают за шкирку. — Ох, как заговорил, — Тэ Хан тут же достает из кармана орудие с лезвием и подносит к шее Джисона. — Отпусти меня! — повышает голос он и пытается вырваться. Ему удается, и он поворачивается к Тэ Хану лицом, закипает за секунду. — Снова хочешь получить? Давай, — он выкидывает окурок, встает в стойку и зазывает Джисона рукой, едко ухмыляясь. Джисон не думает, а действует, игнорируя острое орудие в руке соперника. Он набрасывается на Тэ Хана с кулаками. У него получается ударить его в живот, что не оказывает на того никакого эффекта. Тэ Хан толкает его ногой в торс, так что Джисон теряет равновесие и падает на гравий. Бандит давит стопой на грудь, наклоняется и берет руку Джисона за запястье, закатывая его рукав. — Ты меня достал уже, — он прикладывает лезвие к предплечью и давит, пуская кровь. Джисон вопит и бьет Тэ Хана по ноге — это не работает. Лезвие медленно идет по предплечью к запястью, миллиметр за миллиметром. — Эй, — окликает кто-то. Джисон не может увидеть, кто пришел, а вот во взгляде Тэ Хана стоит злость, что его прервали. Он отпускает руку, которая вяло падает на землю, и убирает ногу с груди Джисона. Он щелкает языком и прячет орудие в карман. Уходит, не получив по заслугам. Восстановив дыхание, Джисон поднимается и только потом видит перед собой Минхо, совершенно невозмутимого. Каменное выражение лица, как обычно. Он качает головой в сторону, зазывая за собой. Хан поправляет рукав, скрывая рану и сочащуюся кровь. Он весь дрожит изнутри, чувствует себя слабым и беспомощным. Еще одно такое нападение — и он не уверен, что сможет выстоять. Дух слабеет. К удивлению Хана, Ли привел его в медкабинет. Он о чем-то переговорил с медсестрой. — Садись, — приглашает девушка. Джисон устраивается в медицинском кресле и подворачивает рукав рубахи. По левой руке течет кровь, уже местами свернувшаяся. Медсестра обрабатывает рану и заматывает бинтом, пока Минхо все это время смотрит на Джисона, не отрывая взгляд, под которым хочется согнуться. Испариться. Когда медсестра заканчивает, Ли тихо благодарит ее и улыбается краешком губ. Очевидно, что у Минхо и тут есть какие-то привилегии. — Спасибо за помощь, — благодарит Джисон, поднимаясь из кресла. — Пойдем, — Минхо выходит и направляется уже в жилой блок. Джисон следует за ним до самой его камеры на втором этаже. До отбоя остается пара часов, поэтому у них еще есть свободное время. Чанбина на этот раз здесь нет, но Хан замечает его возле другой камеры на этом же этаже. Он и Минхо обмениваются многозначительными взглядами и кивками. — Мое предложение все еще в силе, — Минхо садится на койку и достает из коробочки две сигареты. — Нужна ли тебе помощь? — протягивает одну Джисону, который садится напротив на стул. Хан сглатывает. Кажется, что если он возьмет эту сигарету, то подпишет какой-то контракт, когда снаружи, на свободе, предложенная сигарета не несет в себе ничего необычного. Он медленно поднимает руку и перенимает самокрутку. В этот самый момент губы Минхо изображают полуулыбку. Он поджигает сначала свою сигарету, после чего помогает Джисону. Где-то минуту они сидят и наслаждаются тишиной и эффектом никотина, расслабляющего тело. В помещении становится туманно от дыма. Хан откидывается на спинку стула и успокаивается, делая затяжку за затяжкой. Эффект почти моментальный, так как Джисон в принципе редко курил даже на свободе. — Что я должен тебе взамен на защиту? — спрашивает Джисон расслабленным голосом. — Ничего. Просто будешь работать на меня, — взгляд Минхо становится более томным, когда он смотрит на Джисона, поднося сигарету ко рту. — Проблем в тюрьме у тебя не будет, это я устрою. Но я могу решить не только это. Я разузнал о тебе, когда ты попал сюда. Тебя предал твой приятель, с которым ты вместе грабил банк. Вас было двое, но поймали только тебя. Или это было спланировано? Поправь меня, если я не прав. — Нет, ты прав. Я все еще поражен, откуда у тебя эта информация. — У меня везде есть уши, — Минхо ухмыляется и выдыхает клуб дыма, поднимая голову вверх. Джисону сейчас эта картина кажется очень привлекательной. Он засматривается на красивую шею Ли, его острый кадык, линию челюсти. Минхо привлекательный мужчина — с этим нет смысла спорить. Сегодня рубаха скрывает его татуировки и накаченную грудь. Так бы Джисон пялился и на его тело тоже. — Расскажи мне, кто тот человек? — Ли возвращает взгляд на Хана. Когда дым рассеивается, то, кажется, Джисон видит в глазах напротив проблески надежды, яркие едва уловимые искры. — Если честно, то мы были не просто напарниками. Мы встречались, — Джисон затягивается сильнее. Боится нарваться на осуждение со стороны, но не хочет врать, особенно Ли Минхо, который может и так узнать правду через своих сообщников на свободе. — Тогда тебе, должно быть, очень больно, — взгляд Минхо тускнеет, а уголки губ слегка опускаются. Он проявляет сочувствие. Джисон кивает, делая последнюю затяжку, после чего тушит окурок в жестяной банке. — Я хочу услышать твою историю. Если не успеешь рассказать сегодня, то у нас еще есть время, — он немного улыбается, и эта улыбка странным образом располагает к себе. Слова Минхо звучат искренне — это подкупает. И Джисон рассказывает ему все, пытаясь не затягивать историю. Лишь описывает общие моменты. Отправляет себя и Минхо в тот день, когда для него все закончилось. Сникает во время рассказа. — Мне жаль, что ты попал в такую ситуацию, — Минхо тушит сигарету, бросает в банку и наклоняется, становясь к Джисону ближе. — Ты рассказал мне все, но не назвал его имя. Ты чего-то боишься? Защищаешь его? — он хмурится, сводя брови к переносице. Не особо понимает, почему Джисон умалчивает имя. — Нет, не защищаю. Его зовут Кан Джиун, — после этого Джисон сглатывает, а от прозвучавшего имени по позвоночнику мурашки пробегают. — Я о таком не слышал, но мои люди все разузнают о нем, если только ты больше ничего не скрываешь, что может тебе же и помочь, — Ли наклоняет голову набок, заглядывая Хану в глаза. — Нет, я больше ничего не скрываю. Нет смысла. Сначала, когда я был в полицейском участке, я подумал, что он проверяет меня, чтобы меня взяли в банду, — Джисон начинает говорить свободно и уже даже не думает над правильными или неправильными мыслями, потому что ему кажется, что с Минхо можно говорить начистоту. — В какую банду? — бровь Минхо вопросительно приподнимается. — А, да, я забыл сказать. Те двое, с которыми уехал Джиун, имели на себе маски, кажется, с изображением кицунэ. Я подумал, что они состоят в какой-то банде, — произносит с вопросительной интонацией, пытаясь вспомнить. Минхо издает нервный смешок и опирается на руки позади себя. — Что? — теряется Хан. — Твой парень состоит в клане Кицунэ, с которым я воюю, — очередной смешок исходит от Минхо, потом он громко вздыхает. На лице Джисона изображен шок. Он приоткрывает рот в удивлении и почти перестает моргать на несколько долгих секунд. — Мы пытаемся их выследить, но их штаб постоянно переезжает. — А что они вам сделали? — Скажем так, они мне просто не нравятся, — Минхо снова смеется. — А если по правде, они украли у нас крупную сумму денег. Они мошенники, очень хитрые и скользкие типы. Удивительно, что ты ничего не знаешь о них, прожив три года с членом клана. — Джиун никогда не говорил мне о них. Бывало только, что он уезжал по делам, но я думал, что это для нашего следующего ограбления. Так он доставал нам нужное оборудование, зажигательные бомбы. Я почти не участвовал в организации. И деньги мы не хранили там, где жили. Он отвозил все в какое-то хранилище… — Джисон замолкает на несколько секунд и смотрит в пол, качая головой. — Черт! Я должен был понять! — бьет себя ладонями по бедрам, злясь на самого себя. — Ты не мог знать. Не гони на себя, — Минхо накрывает ладонь Джисона, покоящуюся на бедре, своей. Их взгляды встречаются. Сердцебиение Хана отчего-то ускоряется, когда он тонет во взгляде напротив, видит в нем надежду на свое спасение. — Как ты можешь помочь мне с ним, если он член клана? У него явно есть защита. А мы сидим здесь… — Джисон смотрит на серые тюремные стены с неким отчаянием. — Мои люди не прекращают работать, пока я здесь. Я отошлю информацию своему человеку, и там мы посмотрим, — Минхо хлопает Джисона по руке и отстраняется. Улыбается ему совершенно не наигранно. Хан верит ему. Больше некому. Ну, себе только, но он не сможет самостоятельно добраться до Джиуна. — Если у тебя есть еще, что сказать, я весь внимание. — Только вопрос. — Задавай. — Почему ты мне помогаешь? Минхо вздыхает, кладя ногу на ногу. — Нет какой-то особой причины. Не сочти меня альтруистом, за все есть своя плата, но я просто вижу в тебе некий потенциал. Пусть Кан Джиун пожалеет, что не разглядел его в тебе, согласен? — Минхо протягивает руку для рукопожатия. Джисону заметно становится легче на душе. Он улыбается краешком губ и жмет крепкую руку. По предплечью и плечу будто ток проходится, в сердце заливается тепло. Странное чувство. И улыбка не сходит с лица Минхо. Так Джисон заключил с Минхо сделку, нашел того, кто отомстит за него. И пусть Хан не сделает это собственными руками, ему стало приятно, что на его стороне есть еще кто-то, кроме него самого. Кому-то еще не все равно. Это по-настоящему ценно. И с этого дня Джисон перестает чувствовать себя одиноко.