тюльпаны

[ Где она пытается забыть неудачную вечеринку, а он хочет все исправить ]

АСТРИД ПРОСНУЛАСЬ ОТ ЧЬИХ-ТО ГОЛОСОВ, раздававшихся из ее гостиной. У нее все еще немного болела голова и чувствовалась слабость, но это не помешало ей встать с кровати и направиться на источник шума. Оказалось, это был Френки и Донни; парни стояли посреди гостиной и пытаюсь поговорить, но это плохо получалось из-за настроя Де Йонга. Блондин явно еле сдерживался, чтобы просто не накричать своего друга; его останавливало то, что Мейер, по сути, должна была спать. — Я повторю еще раз: я был пьян. — спокойно говорит Донни, вытягивая руки вперед, чтобы сохранять расстояние между ними. — Я не понимал, что я делаю, и я не хотел, чтобы так вышло. — Дани сказал, что она говорила тебе «нет». Ты надавил на нее. Зачем? Френки не был особо конфликтным человеком. На поле он всегда обходил любые стычки стороной, а если уж сам оказывался в какой-то ситуации, то спешил уступить. В жизни все было немного иначе: Де Йонг не боялся влезть в неприятности, раз дело касалось важных для него людей. — Хватит быть таким идиотом, Френки! — ван де Бек повышает тон, уже не в силах бороться со своим другом. — Давай забудем обо всем. В конце концов, все же обошлось. Астрид сама не понимала, почему у Де Йонга была такая реакция на это все. По сути, Донни был прав: все обошлось, и сейчас вообще было не о чем переживать.  Только вот девушка прекрасно помнила, почему она решила выпить. Точнее сказать, из-за кого. Она помнила, что сказал Донни и как она побоялась показаться скучной. И, если сама Астрид ни в коем случае не могла винить ван де Бека за это, а вот Френки мог, и никаких угрызений совести за это не испытывал. И, смотря на эту ситуацию со стороны абсолютно трезвым взглядом, он видел, что именно Донни надавил на нее, именно Донни невольно заставил ее напиться до беспамятства. Именно поэтому Френки и хотел разобраться. — Хорошо, обошлось. — вздохнул Френки. — Но зачем ты заставлял ее, если она этого не хотела? Донни устало потер глаза, пытаясь привести себя в чувства. Ругаться со своим другом он, конечно, не хотел, тем более, из-за такой, казалось бы, ерунды. Только вот Де Йонг был настроен куда серьезнее, чем предполагалось. Френки вчера действительно испугался за свою подругу; он просто не мог позволить, чтобы с ней что-то случилось. И даже не то, чтобы он хотел разобраться с Донни: блондин быстро понял, что тот и понятия не имел, что натворил, и вовсе не хотел, чтобы все по итогу закончилось именно так. Френки больше хотел предупредить его, чтобы этого не повторилось в будущем. Только он даже не успел этого сделать. Астрид вышла из своего укрытия и тут же схватила своего друга за запястье, слегка одергивая. Девушка оказалась перед Де Йонгом, буквально закрывая Донни собой. Френки в изумлении выгнул бровь, не в силах совладать с накопившими эмоциями: он вовсе не ожидал, что девушка будет защищать ван де Бека после всего произошедшего. Мейер поворачивается и просит Донни уйти; тот послушно открывает дверь и, кивнув Френки на прощание, быстро выходит. Теперь они остались одни. — Зачем ты помешала мне? — мычит Френки, но лицо Астрид тут же появляется прямо перед его, и он, не силах противиться, сразу начинает улыбаться. — Астрид! — Френки Де Йонг. — улыбается девушка, сплетая пальцы сзади шеи Де Йонга. — Все в порядке? — Да, вполне. — вздыхает парень. Руки девать было некуда, и Френки сводит их за спину, переплетая пальцы. — Но не стоило тебе в это лезть, правда. — Уже влезла, солнце. — Мейер будто бы специально дразнила его, слегка касаясь своим носом его. — И советую тебе забыть обо всем этом. В конце концов, ты сделал мое день рождение просто замечательным. Спасибо тебе. — Извини за Донни. — шепчет он ей в лицо, буквально обжигая ее своим сбившимся дыханием, которое было трудно не заметить. Девушка быстро поняла, что он нервничал. — Я правда сожалею, что так все вышло. Астрид прижимает парня ближе к себе в объятии и немного задирает голову, чтобы лучше видеть лицо Де Йонга. — Ты ни в чем не виноват. Ни в коем случае. Черт возьми, она была так близко к нему и в то же время так далеко. И кто угодно мог поклясться, Френки бы отдал все, что угодно, лишь бы прямо сейчас поцеловать ее и сделать своей. Навсегда.