Чужие

О сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух И опыт, сын ошибок трудных, И гений, парадоксов друг, И случай, Бог изобретатель.              Пушкин А.С. Территорию долины Мирия до самого залива легион прошагал на самой высокой скорости: спешащий крейт и всех заставил торопиться. На ожидающую в маленькой гавани странную парусно-весельную посудину сначала хотели заложников запихать, но ради увеличения скорости продвижения легиона, продолжавшего двигаться к гавани соседней долины Литкуин, корабль загрузили каким-то сейчас ненужным, но тяжелым военным имуществом и больными из лекарни. Заложникам же пришлось вместе с остальным легионом продолжать участвовать в марафоне до большой гавани Ликтуин. За три дня гигантских переходов все вымотались так, что уже не до заигрывания с заложниками было. Мы с Сэном по утрам, как примерные мальчики, тренировались, а всю магию тратили во второй половине дня подпитывая бодрящим себя и родичей. Как же быстро волосы отросли, уже начинают в глаза лезть. Дома бы бегом в парикмахерскую, никогда не любил творческую лохматость на голове. Творчество оно должно в черепушке жить, а не на ее крыше. Многие люди искусства со мной конечно не согласны и устраивают из своей тушки ходячую рекламу креатива: пряди там в разные неоновые цвета красят, чубчик хохолком лакируют, пирсинг в губе, сережка в ухе… Не люблю! Меня лохмы над моим лбом всегда раздражали, а уж если волосинки начинали в глаза лезть, вообще никакой работы. Я с молодости раздражительный был - в первые годы работы за кульманом часто карандаши в чувствах ломал, ластиками кидался, и уж конечно не допускал, чтобы мне собственные космы сосредоточиться мешали. Наверно это от чувства сексуальной неудовлетворенности. Потом новые технологии пошли: компьютеры, редакторы, трехмерное моделирование, но своей привычки держать голову аккуратной я не изменил. По молодости низкий хвостик без всяких челочек носил, последние годы просто очень коротко стригся. Сэн тоже всегда с аккуратно упакованной в многочисленные косички шевелюрой ходил, и его тоже эта свободно распущенная во все стороны лохматость напрягает. Может настоящие наложники и умелые любовники и умеют из-под густой челки призывные взгляды бросать или прятать свои чувства, замаскировав свое личико волосами, но нам такое высокое искусство пока недоступно. Вот и сегодня полночи мне собственные лохмы мешались! Я тут понимаешь, лежу на ретийце, любимому крейту ключицу вылизываю с коварными планами - поставить шикарный засос в основании шеи, пусть все видят! Тут сначала его рыжие космы под язык лезут, пришлось осторожненько убрать, потом мои к вспотевшему от напряжения лбу прилипли. Пока их раздраженно пытался за уши заправить, этот коварный имперец перевернулся, зажал меня под собой и давай как большая кошка мелкого мышонка всего вылизывать да покусывать. Довел до маразма и потери себя. Вот очнулся только на рассвете, сколько оргазмов за ночь испытал, хоть пытайте меня, не помню. Ну первый то раз, еще до моего покушения на крейтову шею, помню отчетливо, а дальше… Вчера, после того как легионеры привычно разбили лагерь рядом с Литкуинской гаванью, а высшее командование трактир оккупировало, я такой отличной ночи даже не предполагал. Поужинали без происшествий. Свободных клефтов за первый стол не приглашали. Старшая Мать Крея с местной правительницей и теми кто уже успел прибыть совещались перед завтрашними переговорами где-то у себя. После ужина все заложники с интересом на берег выползли, и даже большинство клефтов-легионеров смогли прийти. Гавань-то уже на южной стороне Скалистого хребта, и тут существенно теплее. На северном побережье вода была существенно солоней, здесь же недалеко впадает большая река Тиба, поэтому и вода у южного побережья Скалистого полуострова почти пресная: не поддерживает тела неумелых пловцов, приходится больше усилий прикладывать. Клефты увлеченно тренировались в таком приятном и полезном умении как плаванье до самой темноты, до тех пор пока Эли чуть не утонул. Пока за ним нырял, думал вытащу эльфа упрямого - сам убью, чтобы долго не мучился. Говорил ему, плавай у берега, тут в воде такая же нагрузка на мышцы как и на глубине, но риска меньше. Рука у него видите ли долго восстанавливается! Недели не прошло! Его бы в гипс и на вытяжку на пару месяцев! Высказал на берегу этому упрямцу все, что о нем думал, в ответ получил пару ласковых, и нас силком в лагерь погнали. Всех в лагерь, а я как всегда крайний. Меня крейтов оруженосец к своему патрону потащил. А там мне и заклинания сушки еще раз показали, и скоростное раздевание. Вот в благодушно-расслабленном настроении сполз на рассвете с ложа любви, натянул свои одежки и собрался без лишних напоминаний на гимнастику магическую валить. По дороге приглаживаю наши непокорные волосы и соображаю, как бы их укротить. Шнурочком что ли надо лбом связать и к затылку получившийся хвостик какой самодельной заколкой прицепить, или ободок изобрести? «Не смей!» - шипит Сэн в нашей общей черепушке. – «Все знаки в волосах – символы статуса! На венец ты вообще права не имеешь!» Уууу… Как все запущенно! Не успела наша спорящая сама с собой тушка до двери добраться, как старшенькое наше зерцало притормозило нас и сует нам в руки какую-то бритву блестящую. Крейт повелительно приказывает: «Зарежься этим лезвием конский хвост!» Ничего себе заявочки! Это я его что, настолько плохо удовлетворил, что он срочно желает нового заложника с нашей долины? Не успели мы отойти от тихого охренения, а он уже торопит: - Что ты застыл?! Бери лезвие в руки! – берем, а что делать-то? – Я долго тебя ждать буду? Кто-то клялся повиноваться первому слову! - Скажите, великий, что я делал не так, что вы желаете нового заложника от моей долины? – спрашиваю вежливо, а сам лезвие к шее подношу, чтобы видел, что я не отлыниваю. Как только ответ услышу, сразу приказ выполню! Как он взвился! Одним прыжком через всю комнату, ручищей своей длинной махнул, лезвие чуть не до половины в стенку вошло, ну а мое тело в соседнюю впечаталось. И сразу трясти мою тушку принялся. Ну что за привычка! Трясет, об стенку прикладывает и приговаривает: - Я тебя, мелочь вортова, отучу в смерть сбегать! Ты у меня захочешь, не захочешь, а научишься жизнь ценить! - И по сусалам мне, по сусалам. И еще раз об стену. Да, если сам не прибьет, то чему угодно такими методами научит. – Что молчишь, змеиное отродье! - Если, великий, научит меня зарезаться и не умирать, буду делать это так часто, как прикажете. – Хорошо хоть шею не сдавливает, а то представляю, как бы я этому разгневанному быку хрипами отвечал. - Что ты мелешь! – Ну и что на такой вопрос ответить? Включаю дурочку и начинаю ломать язык. Может тогда до этого дуболома дойдет, что у нас, кажется, «трудности перевода». - Саэнред клялся! Саэнред по первому слову! Саэнред не знает, как резать и смерть не сбегать! – Кажется, изображая истерику перестарался, и она у нас взаправду началась. Крейт меня уже отпустил, а тело все еще бьется в стенку - это нас так трясет крупной дрожью. И говорить членораздельно я пока тоже не могу, челюсть ходуном ходит. Вот х… какого огородного овоща он имел ввиду? Это какой-то неологизм или у нас проблемы со слухом, и мы просто что-то не то услышали? Этот нехороший человек, редиска вспыльчивая, стоит и недоуменно на нас пялится. Ты еще в затылке почеши, остолоп! Чувствую истерика на новый круг пошла по повышающей, сейчас подвывать начну и слезами заливаться. Фу! Мерзость! Съехал по стенки на пол, обхватил себя руками покрепче, чтоб меньше трясло. Надо хоть руку закусить, чтобы зубы так противно не клацали, да и выть потише буду. Стыдоба! Вот это я усрался! Теперь-то уж точно выкинет. Все. Все. Все! Еще пара минут и сам, своими ногами уйду, куда пошлют! По первому слову! Тише, тише, тише… не накручивай себя… все хорошо… все оху… хорошо, просто замечательно! Вот почти и не трясет. Подумаешь, испугался! И испугался – я за себя, Сэн за своих… Двойной испуг, в квадрате можно сказать. Ну и ничего, стыд не дым, глаза не ест. Ну а если ест, то и поплачем. Перед кем нам тут Зою Космодемьянскую изображать? Перед этим солдафоном бесчувственным? Нашел кого стыдиться. В каких он нас только видах не видел… и так видел, и сяк видел… И в соплях-слезах, умоляющим о том, чтобы трахнул наконец, видел! Вот еще немного сырость поразводим и поползем отсюда. Ничего - слезы это даже полезно, они бактерицидные! Вот если меня сейчас на хи-хи пробьет, этот чертов крейт точно будет знать, с кем связался. С идиотом и шизофреником! Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. А чего же ей спешить, нас научат жизнь ценить! Черный юмор - первое средство от истерики! Вооот, мы уже не только соображать начали, но и окружающий мир воспринимать. Сидим мы на чем-то мягком... ааа так мы на кровати сидим, по самую макушку в теплое одеяло закутанные, и в зубах у нас что-то зажато - не, не рука до кости прокушенная, как прошлый раз. Деревяха какая-то. Хотя вкус крови во рту чувствуется, язык что ли прикусил? А ручки наши холодненькие так плечики и обнимают, аж свело. Ног вообще не чувствую, и как это я вертикально сидеть ухитряюсь? Это оказывается меня кто-то к себе прижимает и ручищами своими накачанными удерживает. Уууу сволочь имперская! На жалость пробило?!! Тихо, тихо, нам продолжения истерики даром не нужно и с доплатой не надо. Счас ручки расслабим, расслабим, я сказал! Расслабим, плечики отпустим, ножки нащупаем, и ходу отсюда. Я тут аутотренингом занимаюсь, никого не трогаю, буквально примус починяю, и вдруг дверь кааак распахнется. Как об стену шваркнет! И в нее вся королевская конница, вся королевская рать… Поправочка, всего-то два гаврика. Лекарь наш разлюбезный, а за ним оруженосец крейтовский с глазами по полтиннику. И двери нарастопашку, смотрите люди добрые, че тут деится! У меня от злости даже руки-ноги расплелись и голове об отказе от своего суверенитета сообщили! Не надо меня лечить, я сам уйду! Ну кто ж только меня слушать будет? У крейта мою тушку отобрали, из одеялка ловко выпутали, по постели разложили и давай надо мной руками водить. Обожаю магическую медицину! Вот только откуда здесь Тирий дээр Онуан взялся? Он же на ярмарке в Перайне? Он что как-то магически быстро перемещаться может? С величайшим интересом уставился на такого крутого мага. Как он это делает? Телепортация? Портал? Артефакт? О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух… - Что ты на меня так заинтересовано уставился, как на заморскую головоломку? - хмыкает этот гений магической медицины, закончив руковерчение над моей тушкой и усаживаясь на край нашего скорбного ложа. То ли лекарь помагичил, то ли это отходняк от нашего грандиозного перепуга с истерикой, но в мозгах «торжественно и пусто, мысль плывет в сиянье голубом…»* И все что в мозгу, то и на языке: - Как вы из Перайна так быстро добрались? А в другие миры во плоти случайно отправить не можете? – Все присутствующие удивились, но никто ничего не понял. Радистка Кэт хоть рожала, когда по-русски проговорилась, а я - идиот, на нервной почве местному Мюллеру на великом и могучем. Лекарь оперативно какую-то цацку из своей поясной сумочки извлекает и командует: - Повтори. – Ой-ё! Что делать и куда податься? Если на пороге пятидесятника ума нет, наверное, и нажить уже не сумеешь, и в молодое тело перебравшись. Чтобы потянуть немного время, усаживаюсь на постели, коленки к груди руками притягиваю, подбородок на коленки складываю. Сэн меня бьет по мозгам, и мы с ним чуть ли не по слогам, по-клефтски повторяем первую часть фразы. Лекарь опять хмыкает, но покладисто докладывает. - На плоту вниз по Белой речке, а от ее устья до гавани Литкуин меня местные рыбаки за полночи доставили. Не успел пару сендеций отдохнуть, как меня юный оруженосец Карт разбудил. - Рисковый вы путешественник... По малой воде, по Белой на плоту, ближе к концу лета… - тянет по-клефтски Сэн. Что за речка Белая, ему отлично известно, и теперь можно не поражаться сверхскоросному явлению ученого лекаря. Только его безбашенности. Что этот экстремал и подтверждает, ухмыльнувшись: - Аха! Два раза перевернулись на порогах, пришлось спутников и пожитки магией вылавливать! Хорошо, что основные покупки сухопутной дорогой догоняют. Никак не пойму, по какому поводу у вас тут такое веселье? Хороший вопрос. Вспомним, как все начиналось. Что же мне этот чертов ретиец сказал, острую железяку сунув? «Зарежься этим лезвием конским!» нет, кажется точнее «Зарежься этим лезвием конский хвост!» Воспроизвожу это загадочное выражение с вопросом, что же оно точно значит. Лекарь на крейта осуждающе уставился, пальцем у виска покрутил и спокойненько мне так объясняет: - Это поговорка такая, зарежь конские хвосты, требующая у породистых коней вовремя хвосты и гривы подстригать, а в переносном смысле, человеку делать аккуратную стрижку, не ходить растрепой. - Ах… ренеть! - Это выходит я сам виноват? Одевался, гриву свою отросшую дергал. - Мне предложили великодушно побриться по-быстрому, а то лохматый больно… - Детский сад, младшая группа! – доносится от раскрытой двери. - Хуже, - отвечаю на автомате. - Пациенты Кащенко в турпоходе: вооружены и очень опасны. – Занятная хреновинка в руке лекаря неживым голосом выдает на ретийском: «Дети не старше десяти сезонов в саду. Хуже. Буйные болящие Кащенко прогуливаются на лоне природы, угрожая окружающим оружием». Нифига себе! Это что, автоматический переводчик с русского? Глаза у меня наверняка по полтиннику. Смотрю на дверь. В дверном проеме стоит руки в боки трактирщица Анна. Кажется я попал! ___ * Извиняюсь за издевательство над строками великого М.Лермонтова ((